НАЦИОНАЛИЗМ И ДЕМОКРАТИЯ: ПРОТИВОСТОЯНИЕ ИЛИ ПАРТНЁРСТВО?

 Кажется, патриотическая пресса оплевала демократию настолько щедро, давно и основательно, по всем буквам и склонениям, что вроде бы должна наконец утомиться, выдохнув: ”У-у-ф!” - утереть обильный пот и тяжело опуститься в кресло от столь напряжённого труда, попытаться хотя бы поразмышлять и поискать новые аргументы и факты. Ан нет, продолжается хруст крепких патриотических зубов по давно обглоданным костям. Право, и как не надоест?!

 Невольно и самому хочется высказаться, хоть и без веры в какую-либо пользу от этого.

 Если собрать все аргументы патриотов против демократии, то их в основном два:

 1/ при демократии к власти приходят те, кто хочет от власти что-то получить, то есть жулики и подлецы главным образом;

  2/ русский народ не любит политики, равнодушен к государствен­ному правлению, потому-де у нас при демократии власть всегда будет у стремящихся к ней инородцев, рядящих себя в русские одежды.

  Начнём со второго. По сути, это есть дремуче деревенское, чисто лежебоко-бедняцкое признание в комплексах неполноценности и в скотской рабской ментальности, с одной стороны, а с другой - это чистейшая ложь и глупость. Вся история Новгорода Великого, многовекового казачьего самоуправления, вся история Московско-Российского государства ХVII века показывает как раз обратное: такого влечения к политической борьбе в самом страстном, часто рискованном для здоровья и жизни проявлении, таких глубинных традиций демократии не знает в своей истории ни одно европейское государство из современных нам. В том числе и потому, что на большей части территории страны никогда не было крепостничества.

 Особенно показателен в этом наш ХVII век с его чрезвычайно жёстким контролем народа за властью, которую народ и создал для окончания Великой Смуты. Постоянные волнения с требованиями казни изворовавшихся бояр свидетельствовали о высокой активности русских народных масс! Частые Земские Соборы, созываемые для решения важнейших проблем внутригосударст­венной и внешнеполитической жизни; большой опыт избрания сословных представителей на Земские Соборы и постоянное выдвижение из народной среды новых фамилий у власти, - и власти, несмотря на малограмотность знати, во многих отношениях эффективнейшей, чему изумлялись побывавшие в стране западноевропейские современники царствования Алексея Михайловича, - говорят о нашей высокой склонности к представительному государственному правлению!

 Однако несложно подметить одну чёткую особенность, которую не следует замалчивать. Из среды собственно крестьянства выходили порой виднейшие государственные деятели, вроде патриарха Никона, но эту среду не допускали до контроля над властью. Из неимущих, малоимущих и не служилых русских к выборам на представительные Соборы никого не допускали, как людей безответственных и неспособных. Ибо, если человек не создал своего крепкого хозяйства, не умеет управлять ни хозяйством, никакой иной собственностью вообще, не представитель служилого государственного сословия, то как же он может сподобиться что-то дельное предложить или сделать для государства?

 Ещё более характерна в этом отношении история Новгорода Великого. Он потому мог народным вечем выгонять неугодного ему князя и выбирать посадника по собственному народному разумению, что был городом богатых купцов и ремесленников, владетельных собственников. Вспомним хотя бы из истории Киевской Руси, как купцы новгородские с издёвкой посмеивались, де, у них и палаты попросторнее, богаче украшены и обставлены, чем у Великого князя киевского, и денег у них больше, и стада скота многочисленнее, и сёла многолюднее, и сам Великий князь им ни во что, потому что от их денег зависит. В этом всё и дело! Хотя Великий князь и преподавал им время от времени уроки, что меч посильнее денег, однако от этого суть поведения новгородцев не менялась. Ибо они имели культуру собственников!

 Только та часть народа интересуется властью, может выказывать независимость от власти, а потому реально и эффективно влиять на власть, которая имеет собственность, а с собственностью приобретает кровные интересы участия в государственных делах и в государственной политике. Только эта часть народа по особенностям своего мировосприятия относится к власти конструктивно и требовательно. Нищие и бедняки никогда и нигде не считались силой ответственной за своё поведение, более того, они никогда и нигде реально и всерьёз не интересовались конструктивными проблемами власти, её созидательными целями и связанными с этим проблемами, - то есть они никогда не интересовались, не интересуются, и не будут интересоваться собственно политикой. Спектр участвующих в голосовании на выборах в представительные органы власти в любой стране Запада показывает одну и ту же картину, - малоимущие социальные слои практически везде политически пассивны, инертны и нелюбопытны до государственных проблем. Они всегда и везде требовали и требуют от государства только одного: “Pacem et circenses!  -  Хлеба и зрелищ!” 

 Значит, суть дела не в русской мистической склонности “искать путь к царству Христову”, что, вообще-то, свойственно всем нищим или не имеющим широкой культуры собственности народам. А суть дела в том отчаянном положении, которое с такой болью выразил поэт: ”Россия, нищая Россия!” - в том, что русский народ в своей огромной массе за последние столетия сжился с бедностью, приучился к ней даже на культурно-психоло­гическом уровне. Проблема для русского народа не в демократии, а в том отсутствии опыта и культуры отношений собственности в широких слоях его, которые добил и уничтожил коммунистический режим.

 Но исторический опыт всех государств показывает однозначно. Культуру отношений собственности создаёт только демократия, каких бы проблем она сама не порождала и сколь бы ни была порой лжива и лицемерна.

 Вернёмся теперь к первому аргументу патриотов против демократии: то есть насчёт подлецов и воров, что всегда приходят к власти при демократии. Хотелось бы при этом сослаться на столь почитаемого патриотами Христа: “кто не без греха, пусть первым бросит в неё камень”. Для патриотов-язычников к месту было бы вспомнить ещё одного мыслителя, Софокла: ”Пороки же Богами нам даны, чтоб сделать нас людьми, а не Богами.” И разве среди густопсовых патриотов-антидемократов не встречаются такие яркие подлецы и беспринципные негодяи с непробиваемой ничем узколобой тупостью, каких и среди власть предержащих немного найдётся? И при этом часто страшенных бездельников.

 Задача власти создавать политические условия для организации народа на продвижение к процветанию его, а не в чистоплюйстве. Задача власти не быть кастрировано святой, но быть дельной, умной, ответственной и талантливой в решении самых сложных проблем. Осмелюсь в этой связи напомнить хрестоматийную историю. Когда император Наполеон I  выгонял с должности развалившего казначейство министра,  тот с обидой воскликнул: “Сир, вы считаете меня вором?” На что Наполеон с нескрываемым презрением ответил: ” Я сто раз предпочёл бы, чтобы это было так. Воровство имеет свои пределы, глупость же беспредельна”.

 В любом случае демократизация для России политически неизбежна на данном этапе развития страны. И задача патриотов, если они намерены политически выжить, - задача не заниматься бесполезным словоблудием, оплёвывать демократию, ибо это исторически бесперспективно и бессмысленно, но искать концепции государственного порядка, при котором русская городская нация стала бы основной, подавляюще основной владелицей собственности России. А для этого необходимо, чтобы культурная политика и государственная идеология формировали у русских такое отношение к жизни, при котором устремление к приобретению собственности становилось бы элементом социального престижа в мировосприятии русского среднего класса. Но в реальности политически такую задачу за исторически короткий срок может разрешить только режим русского государственного национализма.

Когда же режим радикального русского национализма разрешит эту задачу, русской нации будет не страшна любая форма демократии. Тогда русская нация станет использовать демократическое самоуправление для своего блага, и, есть основания думать, будет делать это эффективнее, нежели любая западная демократия. Тогда она научится быть не эксплуатируемой Западом, как сейчас, из-за своей неумелости использовать капиталистические отношения, но будет самым действенным образом эксплуатировать эти демократии в своих национальных целях и устремлениях.

 23 апреля 1994 г.