СНГ - РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ХИМЕРА?

 Нетрудно заметить, что кризис, в который вошёл режим нынешней власти в России после бесславных событий 3-4 октября 1993 года, существенно изменился в сравнение с тем, каким он был до этих событий. Подавив тогда народную волну выступлений против антиконституционных мер Президента, отбросив законодательную ветвь власти на обочину  пути, по которому идёт движение политических процессов, совершившие переворот силы вынуждены были взять на себя всю полноту ответственности за выживание складывающегося буржуазно-капиталистического государства.

Несмотря на то, что власть вследствие переворота оказалась, главным образом, в руках исполнительной ветви и, при кабинетном разумении, вроде должна была бы стать более деловитой и энергичной в решении проблем, развитие явлений упадка экономики не только не замедлилось, но даже проявились опасные тенденции к углублению и расширению экономического кризиса. А так как нынешний режим в своём подлинном облике, в своём генезисе есть режим рабского обслуживания коммерческого интереса и все, экономические и политические, ресурсы власти будут направляться на рост спекулятивных и ростовщических капиталов, то промышленность оказывается в особенно удручающем положении и сегодня, и завтра, и на ближайшие годы.

Трудно дать ответ на вопрос: глупость ли, наивная неспособность понимать, что происходит, или же отвратительное лицемерие движет правящими кругами режима. К примеру, ближайший экономический советник Президента, холёный господин Лившиц, в конце апреля расточал с телеэкрана казённый оптимизм, уверял страну, он-де предчувствует (само выражение каково! нами правят мистики, а не толковые аналитики!), - он-де предчувствует, что май станет переломным месяцем, первым месяцем экономической стабилизации и прекращения падения производства. (К слову, если он говорил это серьёзно, то он просто-напросто безнадёжно глуп.) И он же, то есть господин Лившиц, в телевизионном интервью через три недели, ничтоже сумняшеся, без всякого чувства ответственности за месячной давности уверения, весьма откровенно и привычно признал, что просмотр статистических данных за первую половину мая вызывает удручающее впечатление от состояния дел, падение производства не только не остановилось, но даже не проявились признаки окончания спада. Проще говоря, развал промышленности продолжается. Да и кто ею будет заниматься, в самом-то деле, когда, связавшись с ней, сейчас не станешь нуворишем, не сделаешь за короткий срок бешеное состояние.

  В складывающейся обстановке политическая борьба переходит на качественно новый уровень. Кто разработает идеологию и программу, убедительные лозунги и концепции спасения промышленности России, тот, в конечном итоге, и получит право на власть и на проведение своей политики в жизнь. В новых условиях, когда в России начал закладываться и укрепляться собственно аппарат власти буржуазного государства, к политической власти может привести лишь в высшей степени прагматичная программа решения экономических проблем страны. Собственно, на недавних городских выборах в Петербурге уже проявилась эта отчётливая направленность изменения общественного настроения: каждая партия из всего спектра участвовавших в выборах политических сил уверяла избирателей, что именно она и есть самая-самая прагматичная.

 Но глупость же прёт в высказываниях вожаков всех партий и из их программ - вопиющая!

 Чтобы разобраться, почему глупость вопиющая, достаточно оценить политические воззрения одного из самых заметных “прагматиков" в политике последних лет, явного либерал-центриста и оголтелого “реформатора” Г.Явлинского. Того самого Явлинского, который до сих пор, - судя по ответам в мартовском интервью “Московскому комсомольцу”, - убеждён в правильности своей программы “500  дней” и все беды нынешней действительности объясняет исключительно тем, что ему не дали возможность реализовать ту самую программу. В.Ленин презрительно охарактеризовал бы этого деятеля, как узкопрофессионального метафизика по философским основам мировоззрения, и был бы совершенно прав. У Явлинского во всех без исключения интервью ярко выражено кричащее отсутствие диалектических начал в мышлении, - диалектика, впрочем, как и политэкономика, для него нечто страшно тайное и непостижимое. Он искренне полагает, что последовательное, то есть в чистом виде из учебника, проведение рыночных реформ способно в корне изменить ситуацию, вытащить страну из штопора промышленного развала и надвигающегося экономического коллапса. Классический кухонный идеализм российского интеллигента!

  Известно, что со второй половины ХVII века Московская Россия переживала глубочайший идейный и финансово-хозяйственный кризис. Однако даже среди боярства большинство разделяли простонародное убеждение: дело, мол, в царе и в указах. Выберем-де в цари нового, толкового по задаткам юного царевича Петра, он хорошими указами и изменит страну, разрешит её тревожные проблемы. Действительно, Пётр Великий вытащил государство от края пропасти, но отнюдь не благоглупостями, не хорошими указами, а жёсткой, порой жестокой политикой создания качественно нового государственного правящего класса и новых политических отношений. Потому что Пётр Великий, в отличие от Г.Явлинского, понимал, что всё дело в политической организации страны, в её мифах, в её традициях и культуре, и нельзя совершить поворот к выходу из общегосударственного кризиса, не изменив и того, и другого, и третьего.

 То, что с удручающим упрямством утверждает метафизик Г.Явлинский, как лидер парламентской фракции “Яблоко”, есть чушь собачья. Он возможно не самый скверный экономист, но политэкономист и политик никудышней, и жизнь это покажет обязательно. Ибо как всерьёз можно полагать, что рыночные, капиталистические по духу реформы заработают в стране, где нет буржуазного национально-эгоцентрического общественного  сознания?! Пусть Явлинский назовёт хоть одну промышленно развитую капиталистическую страну с рыночной экономикой, где нет национального эгоцентризма общественного сознания, воспитываемого всей внутренней политикой государства? Таких стран не было, нет, и не может быть! Потому что иначе нельзя воспитать рыночную предприимчивость на производстве, склонность к борьбе за достижение конкурентоспособности своего труда, своих товаров и идей. Потому что конкуренция либо есть, либо её нет. Если она есть, то затрагивает все стороны жизни человека и общества, в том числе и конкуренцию разных обществ и создающих общества государств. Сделать из России рыночную, капиталистическую страну, промышленную державу без предварительного создания русского национального общества можно только в бреду, который возникает от безрассудной веры в либеральные благоглупости.

 Но буржуазно-капиталистические общества и нации создаются не за “500 дней”, не за пять лет, даже не за десять, но лишь со сменой поколений, то есть за 15-20 лет по меньшей мере. Промышленное же производство в переходный период, пока такое общество не возникло, пока оно создаётся, спасали в ХХ столетии только и только националистические режимы, радикально-националистические режимы, которые в своей политической сущности были диктатурами национального промышленного интереса, обеспечивающими условия для наивысших темпов роста национального промышленного капитала.

 Можно сколько угодно витать в облаках абстрактного реформаторства, сколько угодно изгаляться вненациональным либерализмом, который есть, по своей сути, космополитизм торгово-спекулятивного и финансово-ростовщического, то есть коммерческого интереса. Но пока из русского, белорусского, украинского и других близких к ним по историческому самосознанию и культурно-психотипическому складу характера народов не будет создано  русское буржуазно-национальное общество, национально-эгоцентрическое городское цивилизованное общество, промышленный развал будет продолжаться, а неизбежная интеграция в мировую экономику превращать нас в колонию. Что, в конечном счёте, ударит и по коммерческому капиталу, коммерческому политическому интересу, который утвердился у власти и со снисходительным одобрением похлопывает по плечу центриста-реформатора Г.Явлинского.

  Россия идёт к диктатуре промышленного интереса и к гигантской по историческим последствиям для всего мира перестройке основ русского национального мировосприятия, к его буржуазной реформации. История обязательно докажет, что именно так и будет.

 Но спрашивается, как таковой ход истории России может вписаться в прожекты по созданию СНГ и тем более некоего Евразийского Союза, к которым нас стараются подтолкнуть некие весьма заинтересованные в нашей недоразвитости силы?  России это ни в коей мере не выгодно, и не может быть выгодным ни под каким политическим гарниром. Ибо в бывшем СССР только Россия способна стать современным промышленно развитым государством, потому что в ней произошло раскрестьянивание русской деревни и начинается процесс исторического становления из отмирающего русского народа собственно национального капиталистического общества, а так же потому, что только русская культура способна реформироваться в современную буржуазно-капиталистическую национальную культуру. То есть только Россия готова к собственно преобразованию крестьянско-народного самосознания государствообразующего народа в самосознание буржуазно-городское. Иначе говоря, только русское мировосприятие на пространствах бывшего СССР готово к прорыву в новое качество, в качество соответствия современной социальной цивилизованности, отвечающей объективным потребностям современного сложнейшего и наукоёмкого капиталистического промышленного производства, в котором требования к личной дисциплине, к производственной и общественной этике, к социальной культуре чрезвычайно высоки.

  Поэтому с точки зрения русского национализма, единственного политического движения, способного осуществить политическую диктатуру промышленного интереса и создать национально-капиталистическое общество современной цивилизованности, - с точки зрения русского национализма СНГ не имеет исторической перспективы для России и не отвечает её стратегическим государст­венным интересам. Выстраивание отношений с бывшими республиками Советского Союза приемлемо только в одном направлении. А именно в том, в котором русские экономически, культурно, идеологически и политически будут воспринимать себя великодержавной нацией с моральным правом создавать наиболее выгодную нашим промышленным и торговым национально-эгоистическим интересам политику. Но продвижение по такому пути политически реально лишь с позиции экономической и военной силы, но не через некую конфедерацию.

18 июля 1994 г.