"ГЛОБАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ" - читать интересную книгу автора (Сергей ГОРОДНИКОВ)

3. МАСОНСТВО В ХХ ВЕКЕ

Проблемы взаимоотношений либерального масонства и народно-патриотических сил ряда субконтинентальных держав, в которых исторически укоренились традиции феодального имперского мировосприятия, напрямую связаны с тем, что экономическая и внутриполитическая устойчивость в этих державах и культурное, духовное самосознание их государствообразующих народов обусловлены как раз имперским прошлым. Отказ от этого прошлого равнозначен для них признанию катастрофического поражения, означает очень болезненную потерю авторитета и влияния в странах, где находились жизненно важные имперские интересы, ведёт к весьма болезненной перестройке экономических, социальных, военно-политических учреждений под непривычные и воспринимаемые унизительными, жёстко навязываемые извне новые цели государственному развитию. Поэтому борьба народно-патриотических сил таких держав с либеральным масонством, – поскольку такая борьба ещё возможна, – принимала и принимает содержание борьбы за государственную независимость, за традицию феодальной имперской государственности. В известном смысле, такая борьба народно-патриотических сил воспринимается самими народными патриотами как необъявленная война с предательской пятой колонной либералов и масонов, которые стремятся подчинить державное государство единой капиталистической сверхдержаве, – на что, действительно, работает масонство сути своих целей. Такая борьба для традиционного народного патриотизма становится Священной и направленной против правительственных властей, вынужденных встраивать экономику страны в мировую капиталистическую экономику, в мировое разделение труда на основе капиталистических отношений. Патриотизм государствообразующих народов таких держав везде и всегда в значительной мере антилиберальный, антимасонский и антиеврейский.

Уже в девятнадцатом веке стало ясным, что Британская колониальная империя клонится к закату и родившееся в ней меркантильное масонство, в конечном итоге, будет обслуживать задачу политического подчинения остального мира Соединённым Штатам Америки. Страшно отставшая в капиталистическом развитии огромная Россия, с её обусловленным геополитическим положением имперским самосознанием, видением себя Третьим Римом, – которое собственно и двигало становление России как таковой несколько столетий, – очевидно не могла добровольно смириться с исчезновением духовного стержня своего существования. Поэтому мессианский большевизм с его идеологическим неприятием капиталистического рынка и планами альтернативного капитализму индустриального развития оказался созвучен традиционному имперскому патрио­тизму русского народа, так как идеологически и политически подавлял масонство и сам себя объявлял de facto самой совершенной формой масонства, но уже идущего из России. В.Ленин теоретически обосновал коммунистическую доктрину именно в качестве новейшего вида масонства и сделал Советский Союз плацдармом преобразования и объединения мира на совершенно отличающихся от рыночного капитализма основаниях. Коммунизм по этим причинам был последним едва не удавшимся опытом объединить человечество посредством догматики идеологического насилия, попыткой подменить разнообразный субконтинентальный монотеизм единым коммунистическим идеологическим насилием, усовершенствованным псевдомонотеизмом масонского типа.

Ожесточённая борьба сторонников коммерческого капитализма, либеральных масонов с феодализмом длилась несколько столетий. И русский коммунизм или, точнее сказать, рационально приспособленный к эпохе индустриализации догматически иррациональный глобальный социал-феодализм оказался последней попыткой встать на его пути и, казалось, едва не добился своей цели. Однако кризис коммунистического марксизма, распад Советского Союза вследствие русской буржуазно-демократической революции de facto обозначил окончательную идеологическую и политическую победу меркантильного коммерческого капитализма в глобальном размахе. Одним из подтверждений чему является то, что впервые в истории человечества в мире осталась единственная сверхдержава, и язык этой сверхдержавы становится единственным международным языком экономического, политического и культурного общения.

Почему же США оказались этой сверхдержавой?

Главным образом потому, что идеалы масонства как раз в этой стране воплотились в наиболее полном объёме. Уже первый Президент североамериканских штатов, Джордж Вашингтон, был откровенным масоном, и вся политическая традиция Соединённых Штатов есть традиция всеохватного подчинения всех сторон жизни населения интересам торгового капитализма. В стратегическом плане США предстали главным полигоном и локомотивом идей становления мирового капиталисти­ческого рынка, идей “плавильного тигля”, в котором либерализм и Права Человека формируют общечеловеческое экономическое, политическое и культурное единение. По этим причинам с середины 19 века в США перемещались штаб-квартиры и прочие центры мирового коммерческого политического интереса, в том числе либерального масонства, чтобы использовать всю мощь этой страны для выражения своих требований к остальному миру. На этом пути у выразителей коммерческого космополитизма и либерального масонства порой возникали серьёзные препятствия. После избрания президентом страны Линкольна и Гражданской войны Севера и Юга в США под воздействием республиканской партии началось становление англосаксонского американского национального общества, которое повело борьбу с либеральным коммерческим космополитизмом и масонством, стремясь подчинить их задаче развития промышленного капитализма, промышленному капиталистическому интересу, выразители которого господствовали в северо-восточных штатах Новой Англии. Вследствие националистической политики республиканцев в США совершилась ускоренная капиталистическая индустриализация, которая превратила эту страну в могучую мировую державу. Однако выразители коммерческого интереса и либерального масонства оставались очень влиятельными, старались отстаивать свои цели через демократическую партию. Они помогали распространять влияние американских промышленных интересов за пределы США, постепенно подчиняя крупных промышленных капиталистов, управленцев их компаний представлениям о едином глобальном рынке товарно-денежного обмена.

Всякое другое государство, которое предпринимало в ХХ веке политические попытки сохранить экономическую и политическую самостоятельность, рано или поздно, но неизбежно вынуждено было бороться с США и либеральным масонством, подавлять масонские структуры и запрещать их деятельность, для чего ставить под жёсткий авторитарный контроль коммерческую деятельность, коммерческий политический интерес как таковой. Такое государство вынуждено было воинственно отвергать либерализм и Права Человека, – то есть, по существу вопроса, отвергать чисто рыночный капитализм, заменять его капитализмом государственным в том или ином виде. Государствен­ный же капитализм в опыте самых разных стран, вообще-то, оказывался менее рентабельным и потому надрывал ресурсы этих стран, ослаблял их перед лицом США.

Объективный ход экономического развития разных государств, так или иначе, заставлял их вовлекаться в мировой товарообмен, в мировое разделение труда, в мировой капиталистический рынок товаров и капиталов. Страна, которая сопротивлялась этому, оказывалась, рано или поздно, в глубоком экономическом и политическом кризисе, выход из которого был только через ускоренное вхождение в межгосударственную систему хозяйствования на правах поверженного противника американцев. А мировой коммерческий капитал, коммерческий политический интерес и либеральное масонство посредством всяческих форм экономического, финансового и военно-политического давления, встраивали вовлекаемое в мировой рынок товарообмена государство под глобальное руководство одной державы, а именно, под руководство Соединённых Штатов.

Но после развала Советского Союза сами США оказались заложниками мирового коммерческого космополитизма, заложни­ками идеологии либерализма и Прав Человека, заложниками мирового капиталистического рынка. Конфронтация с СССР и мировым коммунизмом заставляла государственнические силы Соединённых Штатов постоянно заботиться о промышленном развитии, о промышленной мощи, как основы мощи военной. Такая политика усиливала внутренние позиции выразителей промышленного политичес­кого интереса, часто оттесняя выразителей коммерческого космополитизма от контроля над властью. Она подавляла экономические, финансовые и политические позиции сторонников коммерческого интереса жёстким национальным общественным сознанием англосаксов, социальным и осознанно расовым. Пример Нового Курса демократа Рузвельта, навязанного стране в период Великой Депрессии в ожесточённой борьбе за выживание государства в качестве промышленной державы, следствием чего стало превращение белого расизма в долгосрочную политическую опору властей, достаточно нагляден и убедителен.

Политическая линия Нового Курса продержалась в США до расовой революции негров в конце 60-х. В 70-е годы её устойчиво вытеснял либеральный космополитизм. Затем рухнул Советский Союз, и наступила полная победа изначальной американской традиции приоритета коммерческого капитализма, коммерческого космополитизма. Традиция эта явно воцарилась в США за последнее десятилетие, постепенно подтачивая и подрывая социальную, расовую общественную власть англосаксов. С данного времени США теряют способность соответствовать грядущим требованиям к социально-корпоративной культуре общественно-производственных отношений, необходимой для перспективного промышленного производства, готовя этой сверхдержаве судьбу Римской империи эпохи упадка.