"НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ..." - читать интересную книгу автора (Сергей ГОРОДНИКОВ)

4. Государство родовой знати и общественное государство

Противоборство между господствующим классом родовой знати и ещё сохраняющей большое влияние родоплеменной общественной властью оказалось главной внутренней причиной развития изначальной государственной власти как общественно-государственной власти. Будучи меньшинством, удержать власть над подавляющим большинством членов племён роды знати были в состоянии только за счёт высокой организованности и упорядоченности взаимоотношений в своих рядах, при обосновании своего права на власть посредством жрецов и использования религиозных верований. Если родовой знати удавалось удержать и укрепить государственную власть в своих интересах, возникали дворцовые государства, на основе которых развивались первые государственные культуры и цивилизации.

Дворцовые государства переживали становление постольку, поскольку знать приучалась подчинять своё поведение строгим ритуалам, преобразующим её в сплочённый и готовый к совместному действию господствующий класс. А разработка ритуалов основывалась на мистификации рода царя-жреца, на его обожествлении в глазах родоплеменных общин тем, что во дворце размещались святилища основным языческим богам племён, проводились соответствующие этим богам праздники и жертвоприношения. Жрецы в таких обстоятельствах определяли государственные отношения между знатью и родоплеменными земледельческими общинами. Они же налаживали правление хозяйственной и духовной жизнью государств, облагали земледельческие родоплеменные общины как натуральными, так и трудовыми повинностями в пользу дворца и дворцовых святилищ. Под их руководством во дворце складировались излишки урожаев и другие подати, которые использовались не только для нужд знати и развития ремесла, но и для оказания помощи общинам в неурожайные годы или при всевозможных бедствиях. А чтобы иметь ясные сведения о хозяйственной жизни, жрецами разрабатывались письменность, меры веса, создавались службы писцов, занятых подсчётом и записями на глиняных табличках доходов и расходов власти. Иначе говоря, жрецы превращались в правящие касты, которые разрабатывали способы долгосрочного, стратегического государственного правления и управления, превращали их в опыт и в особые знания, в цивилизационную социальную культуру.

В условиях сохраняющих своё естественное влияние традиций родоплеменной общественной власти значение дворца, как святилища богов и хранилища запасов на случай бедствий, укрепляло дворцовую государственную власть основательнее, нежели вооружённое насилие не имеющей достаточного опыта устойчивой самоорганизации знати. Поэтому в первых государствах родовая знать волей или неволей подчинилась руководству жрецов.

С течением времени между соседними дворцовыми государствами в долинах рек выделялись сильные, то есть те, которые нашли способы добиться наилучшей упорядоченности поведения господствующей знати и действенного управления родоплеменными общинами, и они повели военное наступление на соседние дворцовые государства. Побеждённые государства уничтожались, их знать частично вовлекалась в господствующий класс победителей, а земледельческие родоплеменные общины включались в состав податного, подчинённого населения, что ещё более усиливало победившие государства перед лицом соседей, подталкивало их к дальнейшему осуществлению захватнических действий. В долинах крупных паводковых рек южной части азиатского континента и многоводного Нила в Северной Африке, где при обилии жарких солнечных дней быстро развивалось осёдлое земледелие и зарождались самые первые государства, а так же на европейском острове Крит в Эгейском море, вследствие завоеваний сильными дворцовыми государствами слабых появились крупные дворцовые державы.

Государственная власть дворцовых держав за короткий исторический срок развилась в опирающуюся на многочисленное чиновничество деспотию каст жречества и родовой знати и создала первые земледельческие цивилизации. Цивилизации эти распространяли своё влияние только в окрестностях нескольких крупных рек двух континентов, а критская островная цивилизация – в Эгейском море. Дворцовые державы не сталкивались одна с другой: каждая из них была очагом цивилизации, ограниченным пространными природными препятствиями: пустынями и степями, горами и девственными лесами, болотами и морями, – и их главными противниками были лишь племена воинственных кочевников. Поэтому основные движущие развитием государственной власти противоречия полностью определялись внутренними отношениями жреческих каст и дворцовой знати, с одной стороны, и родоплеменной общественной власти – с другой.

Дворцовые державы объединяли под своей властью много осёдлых племён на протяжённых земельных пространствах. А каждое осёдлое племя соприкасалось только с соседними осёдлыми племенами, сохраняло привязанность к местным языческим культам и богам, к местным святилищам и празднествам, знало лишь местную жреческую и чиновничью власть. Согласованно выступить против господства жрецов и знати земледельческие общины всех осёдлых племён были не в состоянии, и никакого политического взаимодействия между деревенскими общинами не возникало в силу отсутствия в этом пользы для образа общинной жизни. Устойчивость государственной власти в таких условиях полностью определялась единством господствующего класса, выступающего источником насильственного права, – и в первую очередь права на совокупную земельную собственность, – а потому все кризисы государства отражали кризисы внутри господствующего класса. Только при кризисах внутри господствующего класса, кризисах его способности осуществлять насильственное управление обострялись противоречия между родоплеменными общинами и родовой знатью. Это влияло на мероприятия по совершенствованию государственной власти, по восстановлению единства знати на новых основаниях, позволяющих выходить из кризиса государства. Имея преимущество в организованности и в возможности использовать насилие избирательно, то в одной части страны, то в другой, знать дворцовых держав приобретала исторический опыт осознания своей заинтересованности в разобщённости подвластных земледельческих общин. А поддерживать разобщённость общин надо было посредством сохранения в общинах определённых традиций родоплеменных общинно-общественных отношений, родоплеменного разделения труда и местных языческих культов, делающих общины самодостаточными, склонными придерживаться замкнутого и местнического образа существования. Поэтому в дворцовых державах наступление знати на традиции родоплеменных общественных отношений с течением времени слабело и прекращалось. Это отражалось в религиозном мировоззрении, на существе хозяйственных и государственных отношений, которые закреплялись религиозными культами, приобретающими застойный вид.

Общинное земледелие не нуждалось в рабском труде, и рабство в дворцовых державах было ограниченным и только государственным, использовалось при строительстве и обслуживании крупных культовых, дворцовых сооружений, дорог, поливных каналов, дворцовых нужд. Рабов привлекали и в огромный чиновничий аппарат управления, в дворцовые ремесленные учреждения. Поскольку объём земледельческого производства зависел от размера обрабатываемых и орошаемых земель, постольку государственная власть дворцовых держав сама бралась за создание ирригационных сооружений, которые являлись высшим достижением в развитии производительных сил земледельческих цивилизаций. После создания крупных поливных сооружений, хозяйственное и государственное развитие достигало предела, кастовые отношения становились устойчивыми, и наступали эпохи многовекового цивилизованного застоя.

Так как в дворцовых державах земледелие основывалось на общинном разделении труда, а общины хранили традиции родоплеменных отношений и родоплеменной общественной власти, в земледельческих цивилизациях естественным отбором поддерживалось первобытное архетипическое бессознательное умозрение каждого члена общины, как господствующее. И то обстоятельство, что общинные производственные отношения были главным условием земледельческого производства, придавало жизнеспособность дворцовым цивилизациям в течение многих сотен и тысяч лет. Хозяйственные и государственные отношения первых земледельческих держав из-за влияния на них родоплеменных общинных отношений были чужды торговым и ростовщическим интересам, не позволяли им превращаться в самодовлеющие и господствующие. Торговля и ростовщичество оставались чуждыми общинам земледельческих держав, не оказывали на них значительного, разлагающего общинные отношения влияния даже тогда, когда возникла необходимость в межгосударственном товарном обмене. Гибли же эти цивилизации вследствие внешних причин, когда подвергались завоеваниям. Однако и после захвата завоевателями они сохраняли возможность возродиться на основании пробуждения первобытного этнического самосознания земледельческих общин. Примеры из истории Индии, Персии, Китая, стран, которые просуществовали с древности до нашего времени, тому наглядное подтверждение.

Поливное земледелие в первых земледельческих государствах, в условиях солнечного, благодатного климата позволяющее выращивать несколько урожаев в год, давало столько зерна, что его излишки обеспечили возникновение и развитие профессионального ремесла, обслуживающего государственную власть, царя и родовую знать. Благодаря излишкам урожая в древних дворцовых державах развились бронзовые орудия труда и войны, бронзовые, золотые и серебряные украшения, каменное строительство, древесное кораблестроение.

Совершенно иные государственные отношения развились в полисах Древней Греции.

Общественная власть древнегреческих племён смогла в полисных государствах политически объединиться, стать самостоятельной силой и одержать победу над властью родовой знати! Это заложило основания для становления европейских цивилизаций, как существенным образом отличающихся от цивилизаций других континентов.

Предпосылки для особого пути развития древнегреческих городов-государств были заключены в природе и климате юга Балканского полуострова и сложились в дворцовых государствах ахейцев во II тысячелетии до н.э. Юг Балканского полуострова расчленялся разветвлёнными горными хребтами на отдельные межгорные низины с вполне пригодными для осёдлого земледелия и скотоводства речными долинами, однако не настолько плодородными, как те, в которых зародились первые цивилизации. К тому же межгорные долины было сложно обрабатывать без бронзовых орудий труда, которые производились только в земледельческих цивилизациях. Греческие ахейские племёна кочевых скотоводов пришли в долины юга Балкан с севера Европы тогда, когда земледельческие дворцовые державы Передней Азии, Египта и островного Крита стали нуждаться в привозном сырье, создали морские суда и начали налаживать средиземноморскую торговлю. За ценное сырьё юга Балкан морские торговцы готовы были расплачиваться с местными туземцами тем, что больше всего ценилось в те времена, особенно среди вождей племён, а именно бронзовыми орудиями труда и войны. Благодаря получаемым посредством морского товарного обмена бронзовым изделиям ахейские племена смогли наладить обработку земли долин юга Балканского полуострова и осесть в долинах, а их вожди заразились представлениями о государственной власти.

Из нескольких близкородственных племён в некоторых долинах Балканского полуострова стали рождаться местные, первые европейские дворцовые государства, в общих чертах похожие на все изначальные дворцовые государства древнего мира. Однако труднопроходимые горные хребты не позволили даже самому могущественному дворцовому государству в Микенах захватить и поглотить другие ахейские государства и предстать дворцовой державой в этой юго-восточной оконечности Европы. Каждое дворцовое государство ахейцев сохранило свою независимость, но ценой предельной военной организации власти, больших военных расходов, в том числе на строительство сложных крепостных сооружений из горных камней. Военные расходы в условиях малопродуктивного земледелия и обусловленной этим необходимости поддерживать пастбищное горное скотоводство, дополнять питание охотой удавалось покрывать грабежами, военными походами за всевозможной добычей, особенное в трудные неурожайные годы. А для облегчения тяжёлых повинностей, которые возлагались на земледельческие общины, понадобилось использовать дешёвый труд пленных рабов. Необходимость платить государственной власти царя и родовой знати очень высокие подати в конечном итоге привела к замене родовой собственности на землю и другие виды имущества более производительной моногамной семейной собственностью на участки обрабатываемой с помощью бронзовых орудий труда земли, но при этом верховное право собственности на землю оставалось за всей общиной, именно община осуществляла распределение семейных участков. Так закладывались основы европейских представлений о личной или частной собственности земледельцев в пределах общественных интересов.

Военный гнёт в дворцовых государствах ахейцев дополнял гнёт чиновничий, что до предела обостряло противоречия между родоплеменной общественной властью и знатью, сплачивало общины для противодействия военному произволу знати, углубляло и усложняло родоплеменные отношения внутри государственных отношений. Постепенно накапливались противоречия и иного рода. Из дальних военных походов знать и дружины возвращались с невольниками, с рабами, главным образом женщинами и детьми, в том числе и принадлежавшими к другим расам. Молодых рабынь превращали в наложниц, от них рождались дети, вырастающие подданными государства. Всевозможные смешения крови изменяли наследственность как знати, так и части подданных, и через поколения ублюдизация разрушала родоплеменное архетипическое бессознательное умозрение, на основании которого выстраивалось естественное распределение обязанностей, подрывала наследственные основания для ощущения этнического, расового единства и взаимозависимости знати и общин. К тому же из общин на нужды дворца забирались самые способные ремесленники; из-за постоянной работы во дворце они отчуждались от родоплеменных отношений, вовлекались в процесс дворцовой ублюдизации. Следствием подобных действий господствующего класса становился совокупный и относительный рост численности тех, кто был равнодушен к памяти и традициям родоплеменных предков, к кровнородственному содержанию общественных и государственных отношений и к самим таким отношениям. Распад бессознательных архетипических связей вызывал ослабление инстинктов родовой борьбы за существование, лежащих в основаниях жизненной силы людей, только и побуждающей к самоотверженной борьбе за будущее детей и внуков. Теряя этнические и расовые корни, ахейцы, и в первую очередь знать, теряли бессознательный, природный смысл своего общественного взаимодействия, а их государственная власть всё больше и шире полагалась на военное насилие, направленное на защиту интересов только знати.

Острота противоречий родоплеменной общественной власти с дворцовой знатью отчуждала этнические общины от дворцовых государств, укореняла недоверие к культам этих государств, к жреческим кастам, с течением времени создавала соответствующую подобным настроениям духовную традицию у ахейских родоплеменных общин. Глубокое отчуждение общин от знати, расшатав дворцовые государства ахейцев изнутри, ослабило их возможности противостоять натиску варварских племён, который обозначился в XIII веке до н.э. Даже самым могущественным дворцовым державам древнего мира не всегда удавалось пережить волны нашествий воинственных варваров. Не пережили нашествия северных дорийских племён и ахейские дворцовые государства. Дорийцы либо разрушили и уничтожили ахейские дворцовые государства, либо ускорили их гибель, как было, к примеру, в Аттике, куда новые завоеватели южных Балкан не вторгались. Выжившие ахейские земледельческие общины были вытеснены в восточную часть Балкан и на восточное побережье Малой Азии.

Потеряв поддержку родоплеменных общественных отношений, дворцовые государства ахейцев уже не смогли возродиться ни в каком виде. Чуждые общинным родоплеменным отношениям дворцовые ремесленники и чиновники погибли, вымерли или бежали в другие государства, вследствие чего произошло исчезновение высокой дворцовой ремесленной, управленческой и строительной культуры. Эпоха дворцовых государств ахейской Греции стала достоянием истории. Испытывая к оставшейся дворцовой знати и жреческим кастам глубокое недоверие, ахейские общины вернулись к первобытному существованию.

По прошествии трёх веков природной, негосударственной борьбы за выживание, в среде переживших нашествие дорийских варваров ахейских общин произошло эволюционное очищение от последствий ублюдизации и восстановление господства традиций родоплеменной общественной власти, что сблизило их с дорийскими племенами по образу существования и по мировосприятию. Дорийцы, как и ахейцы, принадлежали к воинственным греческим племенам. Ахейцы в прошлом уже имели опыт государственных отношений, который отразился на их восстановленных традициях родоплеменных отношений, на способности использовать ряд орудий труда и войны, и завоеватели дорийцы вследствие языкового и культурного этнического родства с ними испытали плодотворное воздействие этого опыта.

Естественным отбором возродив кровнородственную чистоту родоплеменных отношений, ахейцы, ставшие ионийцами и этолийцами в новой, гомеровской Греции, вернули себе родовую жизненную силу, необходимую для продолжения природной, эволюционной борьбы за существование. От прошлого опыта государственных отношений у них сохранились представления о семейной собственности в пределах общинной собственности, о политических взаимоотношениях общин соседних родоплеменных обществ, что отражалось на содержании общинного землепользования и самоуправления. Поэтому новое выделение родовой знати, по-гречески аристократии, и объединение знати соседних племён для воссоздания государственной власти ради налаживания более продуктивного землепользования, увеличения производства средств жизнеобеспечения происходило иначе, чем в эпоху возникновения дворцовых государств.

Права семейной собственности, как способствующие наиболее производительному землепользованию в условиях природы и климата юга Балкан, пережили упадок и гибель дворцовых государств. Они укоренились в обычаях обновлённых родоплеменных отношений, получили некодифицированное самостоятельное значение в пределах господства прав родоплеменной общины на всю собственность, необходимую для её выживания, ибо всё же только община, опираясь на традиции племенных отношений, могла защищать семейную и общественную собственность своих членов от чужих общин и иных врагов. В таких обстоятельствах положение аристократической знати в родоплеменных отношениях стало определяться размерами её семейно-родовой собственности, семейно-родового богатства. Знатным и влиятельным оказывался тот, кто являлся богатым, способным приобрети дорогое бронзовое оружие и иметь досуг для занятий военными упражнениями.

Богатая знать могла давать часть своей собственности взаймы нуждающимся бедным семьям сородичей, в том числе в рост, с условием возврата займа и процентов по нему полученным урожаем. В случае засухи, природных бедствий или иных причин, расплатиться урожаем сделавшая у знати займ семья не могла, она вынуждалась в счёт долга отдавать свой надел земли заимодавцу и идти к нему в кабалу. Традиционная родоплеменная общественная власть выступала против роста имущественного неравенства и закабаления одних членов племени другими, тем самым она оказывалась главным препятствием для знати в её стремлениях увеличить свою собственность за счёт собственности и безвозмездного труда семей сородичей. Опасения за свою собственность заставляли аристократию соседних племён объединяться и совместно создавать средства надплеменного насилия, то есть государственную власть.

Новая государственная власть начала складываться в гомеровский (предполисный) период истории Древней Греции и сосредотачивалась в укреплённом протогородском поселении, куда знать переносила основное своё движимое имущество, где строились её основные дома, склады и хозяйственные постройки. Однако такая государственная власть не возрождала дворцовые государства, потому что аристократия не могла и не имела заинтересованности возродить общинные подати, для сбора которых необходимы были преданные знати военные дружины и множество чиновников. Знати были выгоднее сложившиеся в племенах семейные отношения собственности. Не устраивали её только традиции родоплеменной общественной власти, объединяющие общины для противодействия эгоистическим способам и средствам обогащения и закабаления аристократами бедных сородичей. Для ослабления значения родоплеменной общественной власти аристократия помимо учреждения государственных богов и празднеств вовлекала семейных собственников в поднадзорные государственной власти обсуждения противоречий, которые устраивались на городских собраниях членов государствообразующих племён.

В последующие столетия улучшение способов земледелия и орудий труда привело к появлению излишков сельскохозяйственного производства, которые превращались в товар для обмена на другие товары. В городских поселениях налаживался рыночный товарный обмен, для облегчения которого возникла необходимость в торговцах и в деньгах. Быстрый рост богатств у защитившей себя государственной властью и городскими стенами земельной аристократии, а так же у торговцев и ростовщиков, превратил их в олигархов, которые вызывали недовольство и раздражение у бедных и закабалённых членов родоплеменных общин, у потерявших свои земельные наделы членов родоплеменных отношений. Обычаи обсуждать отношения, связанные с распределениями семейной собственности на земельные наделы, делала общины восприимчивыми к обсуждению этих вопросов с другими общинами и к политическому взаимодействию с ними. Поэтому новые государства на определённой ступени развития стали сотрясаться смутами всех общин, которые вынуждали знать, из опасений потерять свои богатства, отказываться от долговой кабалы. Чтобы бороться со смутами, аристократия воспользовалась своим традиционным правом толковать и вводить новые родоплеменные законы и начала изобретать законы, уничтожающие родоплеменные отношения передачей ключевых полномочий собраний отдельных общин городским собраниям демоса, то есть собраниям полноправных членов всех общин. Расчёт строился на том, что договориться на городском собрании членам общин будет гораздо сложнее, чем внутри общин. Одним из способов действенной борьбы с родоплеменной общественной властью стало законодательное введение понятия гражданства города-государства, как заменяющего не обозначенного в законах понятия члена родоплеменных общин. Однако вопреки интересам знати, способность к политическому самоуправлению демоса, его роль и значение стали со сменой поколений возрастать, особенно там, где быстро развивалось городское хозяйство, появлялись значительные прослойки ремесленников и обслуживающих местное производство мелких и средних торговцев. Ибо в среде ремесленников и торговцев быстро ослабевало значение традиций родоплеменных отношений, традиций разделения обязанностей между родами и налаживалось социальное и политическое взаимодействие, как наилучшим образом позволяющее защищать их семейные имущественные интересы перед лицом олигархов.

Семейная собственность создавала предпосылки для того, чтобы ремесленники занимались ремеслом внутри общин, как семейным делом, нацеленным на получение семейного дохода. Не теряя прав члена общин, они могли при желании сдать или продать свой надел земли, перебраться в город и там превращать ремесло в собственническое занятие на основе товарно-денежных отношений. Сохранять важные права члена родоплеменных отношений, которые позволяли получить право гражданства, переселяющиеся в город ремесленники могли только поддерживая постоянную связь со своими общинами, то есть в небольших государствах, и они были заинтересованы именно в таких государствах. Но и другие представители родоплеменных отношений могли действенно защищать свои семейные интересы в противоборстве с земельной аристократией, ростовщиками и торговцами только тогда, когда были в состоянии развивать социальные политические отношения с членами общин одного или нескольких соседних племён. Это обстоятельство и природные условия юга Балкан, восточного побережья Малой Азии и островов Эгейского моря способствовали становлению, развитию в Древней Греции именно небольших городов-государств, в которых демос мог налаживать межплеменное общественное представительное самоуправление с целью превращения традиций родоплеменной общественной власти в традицию межплеменной полисной общественной власти. По мере накопления опыта становления и осуществления полисной общественной власти демос отбирал у знати главные средства влияния на государственную власть, сокращал необщественные чиновничество и военизированные полицейские отряды, в первую очередь наёмные отряды, и учреждал демократию, как общественное социально-политическое, представительное самоуправление города-государства.

Опираясь на традиции непосредственной связи с опытом противоречий ахейских дворцовых государств, каждая семья в прибрежных ионических городах-государствах, где ремесло получило наибольшее развитие, лучше отстаивала свои интересы собственности, чем это имело место в дорийских городах-государствах. Поэтому в ионических полисах внутренняя борьба между родовыми интересами знати и родоплеменными традициями общественной власти привела к более полной политической победе социально-политической общественной власти, преобразующейся в самую широкую полисную демократию, наиболее ярким примером которой стали Афины. Главной опорой демократии оказались средние имущественные слои полисного гражданства, всадники и зевгиты, а вернее семьи всадников и зевгитов. Именно их хозяйственная деятельность, вследствие семейной собственности и раскрепощения товарно-денежного обмена нацеленная на предприимчивый поиск способов и средств повышения производительности труда. Именно их участие в политической борьбе за выстраивание общественной представительной власти – обеспечили переход древнегреческих полисов к совершенно новому, европейскому интенсивному пути развития, благодаря чему только и стало возможным осваивать малоплодородные, плохо пригодные для осёдлого земледелия территории земной поверхности, начать распространение государственной власти и цивилизационного развития вширь от первых земледельческих цивилизаций.