Часть первая

Крест! – с сухим хрипом в надрывном голосе вскрикнул беглец и очнулся, все еще содрогаясь от переживания бреда. В бреду, он отчётливо видел кровавый разлив света и чёрную тень большого креста! Тень эта наводила ужас, – как живая тварь, неотступно двигалась за ним, загоняла к обрыву в мрачную пропасть, и нигде не было от неё спасения!

Много дней и ночей ему удавалось спать лишь урывками; голова словно горела, воспалённые глаза слезились, а мысли рвались на части, приближая его к безумию. Как у загнанного в ловушку зверя, до предела обостренным слухом он расслышал, что у развалин снаружи безлюдной крепости остановился преследующий его отряд – сотня личной тысячи Чингисхана. Он затрепетал, когда вдруг вспомнил: на этот раз бежать некуда. Он сжался в самом темном месте недавно разрушенного храма и тихо заплакал, – давно уже его покинули силы разума и желаний оставаться мужчиной. Он был всего лишь одичалым заросшим существом в грязи и лохмотьях, почти животным. Он не желал продолжать так жить и дальше. Но и смерти страшился как никогда прежде.

Если бы только он не напился в том кишлаке, не показал проклятую, из чистого золота, плашку, они бы его след потеряли... Проклятая, проклятая плашка; если бы ни она, – она прямо тянула его за язык болтать и хвастаться; если бы ни она... И он умолял всех богов, каких припомнил, дать ему возможность выжить, надеясь, хотя бы один из них окажется покровителем разрушенного монголами храма и захочет отомстить. Он поклялся им принести жертву, не сходя с места, избавиться от плашки.

Отряд между тем кучно стоял у входа в развалины, и никто не решался двинуться к обгорелым воротам. Сам Великий Хан проклял крепость, под которой пал его конь. Наконец тысячник, что был во главе отряда, без слов, плетью указал ближайшему десятнику проехать внутрь крепости. Тот не сразу решился, мысленно прикидывая, чье наказание страшнее, и тронул коня медленно, с опаской. Но только всадник оказался под сводами ворот, они рухнули на него, грохотом камней заглушив его предсмертный крик. Под испуганное ржание коней остальные всадники в сутолоке отпрянули. Они стали неподвластны приказам тысячника, подчиняясь лишь Священному Страху варваров перед наглядно проявившим свою карающую силу проклятием Бессмертного.