"Любят.vse" - читать интересную книгу автора (Алекс Бард)

- Ну, ладно, не хочешь рассказывать, не надо. А почему один-то сидишь, че друзей не позвал?
- А у меня здесь пока нет друзей. Мы на прошлой неделе переехали из другого города сюда. Здесь мамын новый муж живет. А папа не захотел меня оставлять с ней и решил тоже переехать. У него работа хорошая. Он может жить где угодно, а деньги получает везде.
Размышляя над полученной порцией информации и пытаясь мысленно угадать, что же это за работа такая, что можешь ездить, где хочешь, а деньги все равно получишь, я вспоминаю что не знаю, как его зовут.
- Кстати, я Люк. Зовут меня так. – представляюсь я.
- А я Дима. Дмитрий Александрович. – отвечает он.
- Ну, что, Дмитрий Александрович, а компьютер дома у тебя есть?
- Ага.
- Хочешь, я тебе новую игрушку дам. Самому недавно привезли, еще не играл даже, но друзья говорят, что она очень прикольная.
Замечаю, что в глазах мальчишки появляется те самые чертики, которые обычно бывают у его ровесников в моменты искренней заинтересованности, и неуверенным голосом он говорит:
- Ты серьезно?
- Еще бы! Серьезнее не бывает! Сейчас только домой схожу. Я вот в этом доме живу и принесу. Только никуда не уходи.
Я бегу домой, провожаемый растерянным взглядом ребенка. Вернувшись через несколько минут, я торжественно, со словами «Дарю» вручаю Димке диск.
Все еще не веря своему счастью, он с радостью рассматривает подарок. По выражению его лица я понимаю, что он хоть сейчас уже сорвался бы с места и побежал домой, чтобы открыть диск и вставить его в компьютер, но понимаю, что его сдерживает чувство благодарности.
И тут я вспоминаю про Таню. Смотрю на часы и понимаю, что безнадежно опаздываю. Такси вызывать уже поздно, проще так добежать.
- Ладно, Димка, мне нужно бежать. Еще как-нибудь увидимся. Тебе удачи. Все у тебя будет хорошо!
Он прощается со мной, срывается с места и бежит в соседний дом. Когда-то и мои вопросы и проблемы решались вот так же просто. Болею, плачу. Купит мама какую-нибудь игрушку, и я уже рад. Так и выздоравливал быстрей.
Стремглав мчусь в сторону «Клетки». Начинает моросить дождь. Решаю Тане не звонить - на месте разберемся, что да как. Даже если она уже на месте, она мне не позвонит. Гордость не позволяет. Будет стоять и мокнуть, ведь как всегда же, наверное, не догадалась взять зонт. А потом, когда мы встретимся, скажет, что только подошла… А, ладно, сам хорош, все зонты порастерял. Теперь самому приходится мокнуть.
***
Как я и ожидал, она была уже на месте. В сгущающихся сумерках она стояла под моросящим противным позднеосенним дождем и нервно курила. Несмотря на то, что ее вьющиеся каштановые волосы уже насквозь промокли, она не предпринимала никакой попытки защититься от дождя, зайдя под навес близлежащего супермаркета. Я подбегаю к ней и со словами «Танюш, привет, извини, что опоздал» целую в щеку. Она смотрит на меня, а потом свойственным ей абсолютно ровным голосом произносит: «Ну, ты и придурок!..» и затягивается сигаретным дымом. Выясняется, что она ждет меня уже целых 7 (!) минут, а в «Клетку» не заходит по той причине, что та закрыта. И тут я вспоминаю, что сегодня же среда, а по средам (не знаю, почему так) это «прекрасное» заведение не работает. От нечего делать, я приглашаю насквозь промокшую и продрогшую подругу к себе. Хорошо, что рядом, возле бордюра, примостились несколько такси и нам не приходится ловить машину. Десять минут поездки в теплом такси, в котором стоит смешанный легкий запах бензина и ароматизированной «елочки», и мы оказываемся у меня дома.
***
Мы сидим на моей кухне. Я в старых джинсах и сухой футболке. Она в моей старой рубашке, надетой на голое тело. Пьем кофе без сахара и курим. Курим и молчим. Молчим и как бы ведем разговор. Мысленный. Где-то там, на ментальном уровне. Наверное, так разговаривают звезды между собой в летнюю ночь или огромные скалы в часы отлива. Мои глаза у нее спрашивают «Ты счастлива с ним?». Ее мне неуверенно лгут «Да…». Я продолжаю «А могла бы ты остаться со мной? На всю жизнь?..». Она, почувствовав, что не сможет мне соврать, отводит глаза. Мы молчим. Я смотрю в окно. Она рассматривает магниты у меня на холодильнике. И не то, чтобы нам было интересно делать то, что мы делаем. Нет. Просто нам не о чем разговаривать. Мы знаем друг о друге все. Но это всезнание не отталкивает нас друг от друга, а наоборот притягивает. Склеивает. Теперь мы одно целое. Мы превзошли любовь, мы научились чувству, которое сильнее и необъяснимее любви. Хорошо, когда есть человек, с которым есть о чем поговорить, но гораздо лучше, когда есть человек, с которым можно вот так сидеть и молчать.
На часах половина двенадцатого. Таня поднимает глаза на меня. И неуверенно говорит: «Ну, я пошла». Она, наверное, ждет, что я пойду ее провожать. Но мне этого абсолютно не хочется. Я говорю, что сейчас вызову ей такси. Она говорит, что сама дойдет. Я понимаю, что у нее не осталось денег и говорю, что дам ей деньги на такси. Она замолкает и, молча, наблюдает как я общаюсь с оператором такси по телефону.
Звонит мой телефон. Девушка-диспетчер говорит, что машина уже возле дома. Мы подходим к двери. Она зашнуровывает свои ботфорты «а-ля бич» и поворачивается ко мне. Целую ее в щеку. И закрываю за ней дверь.
Выключаю везде свет и иду на кухню. В окно светит фонарь. Я смотрю, как Таня садится в машину. Зажигаются красные огоньки и гаснут, машина увозит ее в ночь. Подкуриваю и на ощупь ищу на столе чашку с остывшим кофе. В темноте цепляю чашку рукой и переворачиваю ее. Но я не включаю свет и не поднимаю чашку. Затягиваюсь и выпускаю дым. Я представляю, как с каждой затяжкой плохие мысли и неприятности покидают мое тело.
А на улице уже не идет дождь. Под светом дорожных фонарей асфальт блестит как покрытый глазурью торт. Только торт хочется откусить и насладиться каждой крошкой, а эта улица – это другое. Это как торт на чужом празднике. Когда тебе его очень хочется съесть, но ты понимаешь, что это не твое. Я чувствую, что эта улица – это не мое. Это что-то абстрактное, придуманное другими людьми. Я как будто бы в чужом сне. Во сне, где я ничем не управляю.
Так и не включая свет, я иду в спальню. Снимаю с себя всю одежду и укладываю себя под еще пока чуждое моему телу холодное одеяло. Ничего… Скоро они станут одним целым. Тело и постель. Они будут делиться теплом. Они будут…



ЧЕТВЕРГ

В четверг утром просыпаюсь от звонка мобильного телефона. Звонит Антон:
- Привет, старик. Надеюсь, не разбудил. Сегодня едем?
- Ну, как тебе сказать. Я, конечно, уже почти не спал. Будет неплохо, если ты часика через два заедешь за мной. А еще лучше, если немного пораньше.
- Нет проблем. Через час сорок восемь минут и тридцать четыре с половиной секунды буду у тебя.
- Время пошло, - смеюсь я, - Только попробуй опоздать.
- Йес, сер. – бойко произносит Антон и отключается.
Как всегда перед фотосессией утро я провожу очень активно. Вечером накануне я стараюсь лечь спать пораньше, чтоб круги под глазами не были так заметны. Утром, сразу после пробуждения, отправляюсь на кухню. Заливаю мюсли йогуртом, хотя логичнее бы это было сделать накануне вечером, чтоб они успели пропитаться и сделаться мягкими. Делаю что-то вроде утренней зарядки, принимаю душ и выкуриваю первую за этот день сигарету (хотя в день съемки я стараюсь курить как можно меньше). Потом я завтракаю, еще раз курю, но уже с заметно большим удовольствием.
Антон действительно не обманул и заезжает за мной через полтора часа. До съемки еще есть время, и я провожу его на кухню.
- Люк, а кофе есть? – спрашивает он, и по-хозяйски лезет в банку с нарисованными кофейными зернами, в которой я обычно храню молотый кофе.
- Чувак, да я смотрю, что в этом доме не хватает женщины. Вот и кофе закончилось.
Я показываю ему фак и опять закуриваю. Он выгребает остатки кофе чайной ложкой и засыпает их в кофеварку, включает ее и по кухне разносится аромат кофе, смешанный с сигаретным дымом.
- Да, чувак, кто как не я тебе скажет это! – продолжает он. – Слушай, а, может, я к тебе перееду? Станем этакой современной семьей. – смеется он. Я ухмыляюсь и тушу сигарету.
Мы еще немного сидим и болтаем о всяком разном. Когда, посмотрев на часы, понимаю, что еще немножко и мы начнем опаздывать, мы выходим из дома, садимся в серебристый BMW Антона и едем в студию.
***
Моим сегодняшним визажистом оказывается Виктория. Победа, как я ее называю. Она начинает колдовать над моим лицом сразу же после того, как Серж – стилист по прическам – создает шедевр на моей голове. Лицо Победы имеет выражение «знаешь, если ты не бросишь курить, у тебя пожелтеет кожа». Каждый раз она требует от меня, чтоб я бросил курить, хотя сама Виктория выкуривает за день столько, сколько я выкуриваю за неделю. Но ведь всегда так приятно воспитывать тех, кто находится в беспомощном положении. А в кресле визажиста чувствуешь себя примерно так же, как на операционном столе у пластического хирурга – одно движение – и ты выглядишь как Калеб Лейн, другое движение – и ты двойник Майкла Джексона. Поэтому я всегда стараюсь вести себя довольно скромно и по большей части молчу. Отсутствие ответов с моей стороны вовсе не означает, что Вика разговаривает меньше. Наоборот, это ее заводит и она начинает болтать без умолку.
Я не люблю слишком разговорчивых людей. Но ее голос действует на меня успокаивающе, а ее болтовня не лишена юмора и капли цинизма, что мне всегда было так близко, так что я волей-неволей начинаю внимательно вслушиваться в каждое слово.
Она рассказывает про своих детей и мужа. Мне же остается только изображать бурное восхищение талантами малышей Вики и поддерживать ее негодование по отношению к мужу, который «хоть бы палец об палец ударил, когда приходит с работы домой, а то только валяется перед телевизором, спит и ест». Я хотел спросить у Вики, а занимаются ли они до сих пор сексом или это у них осталось в прошлом, но она, брызнув мне на волосы какой-то сильно пахнущей гадостью сказала, что теперь я готов. «Всегда готов», - ответил я, подмигнул ей и направился в студию.
Фотографа, с которым я сегодня работаю, зовут Антуан. Типичный представитель богемного Парижа. Глядя на него, в голове возникает мысль, что он, очевидно, всю свою жизнь провел в Ле Маре. Антуан русского не знает, поэтому мы общаемся на смеси английского с французским. Большую часть того, о чем он говорит, я понимаю, ну, а если чего-нибудь не понимаю, то просто не подаю вида.
Съемка проходит в обалденных декорациях. Комната выстроена в духе будуара какой-нибудь французской мадемуазель. Везде преобладает золотой и насыщенно бордовый цвета. Я располагаюсь на удобном низеньком диванчике, который с виду кажется не очень комфортным, но на самом деле сев в него вставать уже и не хочется.