"Правосудие во имя любви" - читать интересную книгу автора (Бакстер Мэри Линн)

XII

— Как ты себя чувствуешь?

Кейт неотрывно смотрела на дорогу, но вопрос Энджи вывел ее из задумчивости. Машина неслась по безлюдной дороге.

— Ты хочешь сказать, как я себя чувствую при возвращении домой?

Прошла неделя с того дня как Томас забрал ребенка. Эта потеря нанесла ей незаживающую рану, которая с каждым днем кровоточила все сильнее. Она молилась, чтобы Господь исцелил ее душу, иначе невозможно было жить дальше.

Учебный год давно начался. Она возвращалась в Фор-Корнерс, в родительский дом, в свою школу.

— Да, именно об этом я и спрашиваю.

— Сказать тебе правду?

— Ну, конечно!

— Еду, как на казнь, — сказала Кейт с несвойственной ей горечью.

Энджи надулась:

— Можно подумать, тебя кто-то гонит. С чего ты надумала возвращаться? Моя мама тебя за уши оттаскала, что ли?

— Ох, Энджи, — вздохнула Кейт, — все не так просто, и ты это знаешь.

— По мне так все очень даже просто. Ты с нами жила, как в родном доме, и ни с того, ни с сего надумала уехать.

— Ты забыла, что звонила моя мама?

— Нет, не забыла, а жаль!

Кейт и сама предпочла бы об этом забыть. У нее в ушах все еще звучал голос Мейвис — жалостный, безнадежный. Она звонила в тот самый день, когда Томас забрал ребенка. Когда Кейт повесила трубку, Роберта всполошилась:

— Что такое, девочка моя? На тебе лица нет.

— Мне придется поехать домой, — ответила Кейт с дрожью в голосе. — Мама… получила травму.

— Боже! Что случилось?

— Она обварилась кипятком. Ошпарила руку.

— Ужасно.

— Придется мне…

Роберта перебила ее:

— Боюсь, мне не удастся тебя отговорить, как бы я ни старалась.

Кейт расправила плечи, стараясь владеть собой:

— Да, вы правы, миссис Стрикленд.

Кейт решилась еще раз посмотреть в лицо подруге. Энджи сжала губы в жесткую прямую линию.

— Энджи, пойми, дело даже не в том, что мне позвонили из дому. Сколько можно сидеть у вас на шее? Вы с мамой и так сделали для меня достаточно — более чем достаточно. Когда я пришла в вашу семью перед… рождением ребенка, — эти слова всякий раз причиняли ей боль, — я думала, что это ненадолго.

— Но ведь тебе некуда было деваться, верно?

— Да, верно.

— Как я понимаю, тебе и сейчас некуда идти.

— Энджи, прошу тебя, дай мне договорить.

Энджи пожала плечами и демонстративно уставилась на дорогу.

— Сейчас я нужна маме, а отец… мама говорит, он меня не прогонит.

— Подумать только, какое великодушие!

Неподдельное возмущение Энджи вызвало у Кейт слабую улыбку.

— С его стороны — пожалуй, да.

Энджи фыркнула. В другое время Кейт рассмеялась бы, но в последние дни она отвыкла даже улыбаться.

С большой неохотой возвращалась она в Фор-Корнерс, но другого выхода не было. Роберта настаивала, чтобы она съездила домой лишь на пару дней, проведала Мейвис, а потом вернулась бы к ним в Нью-Браунфелс и там закончила школу. Но самолюбие не позволило Кейт согласиться на это. Она и так слишком долго злоупотребляла их добротой и до крайности осложнила им жизнь. Надо было с этим кончать. Всему есть предел.

Кроме всего прочего, жизнь под одной крышей сказалась на их отношениях с Энджи. После рождения ребенка напряжение не исчезло: скорее, наоборот. Иногда Кейт казалось, что Энджи избегает оставаться с ней вдвоем.

Но самое главное, что заставляло ее вернуться в Фор-Корнерс, — это Томас. Она решила выяснить раз и навсегда, какое место он отводит ей в своей жизни; она должна была поговорить с преподобным Дженнингсом, чтобы убедиться, что он довел дело до конца, как обещал.

При первой же встрече с Томасом она намеревалась поставить вопрос ребром. Когда будут выяснены все недоразумения, жизнь вернется в прежнее русло — в этом она не сомневалась.

— Эй, ты меня слышишь? — позвала Энджи, когда у дороги мелькнул указатель «ФОР-КОРНЕРС».

Кейт стряхнула с себя задумчивость:

— Будь добра, сверни здесь направо.

Энджи метнула в ее сторону уничтожающий взгляд:

— С какой стати? К вашей ферме ехать по другой дороге.

— Знаю. Но мне надо зайти к Томасу.

— Кейт, ты в своем уме?

Лицо Кейт застыло:

— Энджи, прошу тебя, не начинай все сначала. Я и так знаю твое отношение к Томасу.

— Да он просто крыса. Странно, что ты сама этого не видишь.

— Он отец моего ребенка.

— Да уж, отец, нечего сказать: сначала гнал тебя на аборт, а потом еле дождался, чтобы сбыть ребенка с плеч долой.

— Прекрати, Энджи, — прошептала Кейт, чуть не плача.

Энджи, держа руль одной рукой, сжала холодные пальцы Кейт:

— Не сердись. Это все мой дурацкий язык, ты же знаешь.

Кейт попыталась улыбнуться:

— Да, уж я-то знаю!

— Значит, мир и дружба?

— Ладно. Не в первый раз…

— Вообще-то я хорошая.

— Энджи, я буду ужасно скучать.

— Я тоже.

Они помолчали, погрузившись в задумчивость. Наконец Энджи затормозила перед домом Дженнингсов.

— Приехали. — Энджи заглушила двигатель, повернулась лицом к Кейт и пристально посмотрела ей в глаза. — Что дальше?

Кейт облизала пересохшие губы.

— Подожди меня. Я на одну минутку.

— Кое-кто уже стоит у порога.

Кейт охнула и не сразу смогла открыть дверцу. Выбравшись из машины, она направилась по дорожке к дому. Томас встретил ее на полпути. От Кейт не укрылись стиснутые зубы и недобрый блеск в глазах. У нее упало сердце.

— Что тебе здесь надо? — спросил он без обиняков.

Она выдержала его взгляд.

— Мне надо с тобой поговорить.

Томаса прошиб холодный пот. Он воровато стрельнул глазами в сторону дома.

— Отойдем, а то предки увидят, — он схватил ее за рукав, чтобы спрятаться за огромным дубом.

— Говори, — потребовал он, откидывая волосы со лба.

Мужество покинуло Кейт. Она думала, что разговор будет совсем не таким.

— Я вернулась домой. Насовсем. Хотела тебе сообщить.

— Ну, сообщила. Что дальше?

Кейт взяла себя в руки:

— Я хочу узнать о судьбе ребенка. — Ей не терпелось услышать все до мельчайших подробностей.

— Папа сделал, как обещал.

— Не сомневаюсь, но мне нужно знать, что это за люди.

Томас отвел глаза:

— Люди как люди.

— Это обеспеченная семья?

— Откуда мне знать? Отец не вдавался в детали.

— Тогда лучше мне спросить у него самого.

— Еще чего! — вспылил Томас. — И не вздумай подъезжать к нему за моей спиной. Тогда между нами все будет кончено.

— Томас, как у тебя язык поворачивается? Ведь мы дали жизнь крошечному, беззащитному существу.

Томас побледнел:

— Чтоб больше я об этом не слышал, понятно?

— Однако от этого никуда не деться, правда? — мягко сказала Кейт и дотронулась до его руки.

— Пусть так, но больше никогда об этом не заговаривай. — Он взял ее за руку и заговорил своим вкрадчивым, завораживающим тоном. — Пора возвращаться к нормальной жизни. Надо подумать о будущем.

— А как же…

— Считай, что ребенка больше нет. Придется с этим смириться. — Он отделился от узловатого дубового ствола и посмотрел на часы. — О, уже поздно. Мне пора идти. Я тебе на днях позвоню. — Томас наклонился и чмокнул ее в щеку.

Кейт с болью смотрела ему вслед. Она больше никогда не увидит своего ребенка. Томас примирился с этим; теперь ее черед. Ей, конечно, будет несравнимо тяжелее.

Кейт хотелось убежать, скрыться, побыть одной, но ее ждала Энджи. Неровен час, подруга пойдет ее разыскивать.

Кейт собралась с силами и понуро побрела назад к машине.

Дома жизнь потекла, как прежде.

В первый день мать спросила Кейт о ребенке. Кейт рассказала ей, как было дело, но обе они испытывали неловкость от этого разговора, и Кейт зареклась впредь возвращаться к тем страшным испытаниям. Эммитт не задавал вопросов, и Кейт знала причину: он снова начал пить. Он довел мать до полного душевного изнеможения. Единственное, что утешало, — у Мейвис потихоньку заживала рука.

Кейт не могла поверить, что отец согласился принять ее назад. То ли под маской внешней жестокости в нем пробудилось сострадание, то ли мать впервые в жизни настояла на своем. Кейт склонялась к последнему, но не задавала лишних вопросов. Матери понадобилась ее помощь — чего же еще?

Кейт нашла работу в местной пиццерии; это было неплохим подспорьем. Вот только с Томасом так и не удалось выяснить все до конца. Кейт уже три дня ходила в школу, но с ним не встречалась.

Сейчас, выходя из класса после первого урока, она с беспокойством думала все о том же. Почему не видно Томаса? Она посмотрела на часы. Может, стоит после занятий пройти мимо его дома? Тогда придется сделать крюк, но сегодня она могла прийти в пиццерию попозже. Если повезет, то удастся поговорить и с преподобным Дженнингсом. Но Кейт заколебалась, помня о предупреждении Томаса.

Ее размышления были недолгими. С преподобным Дженнингсом она еще успеет встретиться, а пока надо выяснить, что с Томасом. В ее воображении возникали картины — одна страшнее другой.

Она шла через школьный двор, когда дорогу ей преградил Уэйд Джексон. Она его терпеть не могла. Мало того, что на него смотреть не хочется, — она невольно отметила его толстый живот, на котором лопалась несвежая рубашка, — с ним и разговаривать противно. А каким гадким взглядом он посмотрел на нее!

— Кого я вижу! Вы ли это, наша недотрога, мисс Колсон!

Кейт сочла за лучшее не обращать внимания на его язвительность.

— Ты не видел Томаса?

— А тебе на что?

— Джексон, что ты из себя строишь?

Его лицо скривилось от презрения:

— А ты-то? Слишком много о себе понимаешь, а сама ничуть не лучше меня. Мы с тобой, дорогуша, из одной канавы.

— Иди, куда шел. — С этими словами Кейт повернулась на пятках и поспешила в другую сторону.

— Сдается мне, ты хотела узнать про своего милого дружка.

Кейт остановилась как вкопанная и резко обернулась:

— Если хочешь что-то сказать — говори.

— Нету его здесь.

— Это я и без тебя знаю.

Уэйд ухмыльнулся:

— Знаешь, да не все. Они вообще из наших мест уехали. Да-да, его старика перевели в другой приход; ну, он, как водится, и семью за собой потащил. — Он поскреб подбородок, словно желая насладиться произведенным эффектом. — Уж два дня, как они снялись.

Томас уехал? Не может быть! Разве он мог бы не проститься с ней?

— Как же он тебя не обнял на прощанье? — Уэйду явно нравилось мучить ее.

Такого унижения Кейт еще не знала. После всего, что она пережила, у нее уже не было сил достойно вынести такое потрясение. Вместо того чтобы повернуться и уйти, она стояла без движения и выслушивала пошлые насмешки Джексона.

— Вот так-то, красотка. Небось теперь у тебя спеси поубавится. — Уэйд подступил ближе. — Ты еще со мной не гуляла. Много потеряла, между прочим. Я на тебя давно глаз положил.

Кейт сжалась. Уэйд, действительно, не раз звал ее пройтись вдвоем. Кейт всегда отмахивалась от него: она даже не могла представить себя рядом с ним.

Приняв ее молчание за согласие, Уэйд подошел к ней еще ближе и дотронулся до ее плеча:

— Ну что, надумала?

Кейт с размаху ударила его по руке:

— Не смей ко мне прикасаться… ты… ты…

Уэйд грубо схватил ее за плечи и притянул к своему толстому животу, насмешливо скривив губы:

— Считаешь, я для тебя не хорош?

— Отпусти!

Дерзко хохотнув, он отпустил ее.

— Послушай, что я тебе скажу, дорогуша. Это Томас считал, что вы с твоим выродком для него не хороши.

— Тебе… известно про ребенка? — Кейт была так убита, что едва шевелила губами.

— А то как же! Томас от вас еле ноги унес.

— Врешь! — закричала она. — Ты все это выдумал мне в отместку!

— Неужели? Тогда я тебе такое скажу, что упадешь, где стоишь. — Пучеглазое лицо Уэйда оказалось прямо у лица Кейт. — Никто твою малявку не усыновил.

— Замолчи! — снова закричала Кейт и зажала уши.

Уэйд рывком опустил ее руки вниз, захлебываясь от хохота.

— Да замолчи же ты! — Но ей уже было все равно.

— Нет, сперва я тебе все выложу. — Он не обращал внимания на ее протесты. — Бросил тебя твой дружок, а до этого бросил твою малявку, как мешок тряпья, в придорожном клоповнике.