"Великий пост" - читать интересную книгу автора (Иннокентий Херсонский)

Слово в неделю Православия

Не сие ли самое, братие, совершает ныне Святая Церковь? Некоторые из членов ее попустили обнять себя тлетворному пламени ересей богопротивных; и вот она возвышает, яко трубу, глас свой и поражает их страхом анафемы, "еда како даст им Бог покаяние в разум истины, и возникнут от диаволъския сети..". (2 Тим. 2; 25–26). Средство к исправлению поистине одно из самых действительных! Одна мысль, что подобные нам люди извергаются из общества верующих, вне коего нет и не может быть спасения, одна сия мысль невольно сотрясает сердце и приводит в движение чувство. Каким же страхом должен быть поражен тот, за кого другие должны так сильно страшиться?

Тем прискорбнее, братие, для Церкви, что чувство спасительного страха, которое она старается внушить чадам своим посредством священного обряда, ныне совершаемого, нередко обезображивается, а иногда и совершенно подавляется другими, предосудительными, чувствованиями. Одни, надменные умом, или паче неразумием, стараются уничтожить в мыслях своих все, что в нынешнем обряде есть поразительного для заблуждающихся, и представляют его себе праздным действием церковной власти, не имеющим влияния на вечную судьбу осуждаемых. Это — люди гордые, кои почитают себя превыше суда Церкви, в том ослеплении, что святилище их совести, где стоит, может быть, "мерзость запустения… на месте святе" (Мф. 24; 15), — есть единственное место, в коем должен быть изрекаем суд над их мнениями о вере. Другие впадают в противоположную крайность: чувство страха при слышании анафемы, соединясь с чувством сожаления к поражаемым ею, превращается в сердце в тайный ропот против мнимонеумеренной строгости церковных правил. "Для чего, — мыслят таковые, — Церковь пременяет ныне, столь сродный ей, глас любви на проклятия ужасающие?" Это — люди маловерные, кои имеют слабость думать, что Церковь Христова может когда-либо поступать вопреки закону любви, составляющему главное основание всех ее правил и узаконений.

Нет нужды, братие, исследовать, есть ли между нами здесь кто-нибудь, питающий в себе то или другое заблуждение. Мы должны желать, чтобы сказанное нами было одно гадание. Но всякий согласится, что это гадание весьма близко к опыту, и едва ли не оправдывается на самом деле.

Итак, если не для искоренения, то для отвращения вышесказанных заблуждений, вникнем в дух нынешнего обряда и покажем: 1) что суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный: этим будет низложено легкомыслие тех, кои присутствуют на нем без всякого чувства; 2) что суд, произносимый ныне Церковью, есть суд, исполненный, любви: этим будет успокоено маловерие тех, кои думают видеть в нем строгость излишнюю.

1. Суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный.

Как обыкновенно смотрят, братие, на того человека, который имел несчастье заслужить худое мнение в обществе? Одни презирают его, другие чуждаются, иные сожалеют о нем. Он сам почитает себя человеком самым несчастным. Некоторые не могут пережить сего злополучия. Так страшно общественное мнение!

Если же приговор всякого общества имеет такую силу, то ужели, братие, одна Церковь есть такое общество, коего приговором можно пренебрегать? Напротив, приговор Церкви для здравомыслящего человека должен быть гораздо важнее всякого, так называемого, общественного мнения, уже потому, что Церковь есть самое постоянное, обширное и лучшее из всех обществ человеческих: самое постоянное, ибо Церковь существует от начала мира и будет существовать до его скончания; самое обширное, ибо члены Церкви Христовой рассеяны по всему миру, находятся во всяком языке, народе и племени (Откр. 5; 9); самое лучшее, ибо она представляет видимое Царство Божие на земле, и служит приготовлением к вечному Царству Божию на небесах. Пренебрегать судом такого общества, значит не иметь уважения к целому роду человеческому; грешить против человечества: а что значит грешить против человечества? Быть извергом человечества!..

Таким образом, братие, если суд, произносимый ныне Церковью, представлять себе совершенно человеческим, то он весьма важен и страшен, поелику есть суд — Церкви Вселенской!

Но не в этом одном состоит важность приговоров, изрекаемых ныне Церковью. Она утверждается на основании, еще более глубоком и более непреложном.

Что, если бы перед самым надменным вольнодумцем предстал, как некогда пред Иовом, Сам Бог и воззвал его к суду Своему? (Иов. 40; 1–2). Не растаял ли бы он в страхе от велелепоты и славы Его? Одна мысль, что Творец призывает на суд тварь, заключает в себе все, что может быть для твари поразительного: Суд Божий всегда страшен!

Но чей суд судит ныне Церковь? Свой или Божий? Божий, братие, Божий!

Истинная Церковь никогда не усвояла себе никакой власти, кроме той, которою она облечена от Божественного Основателя своего. Если она произносит ныне "анафему" на упорных врагов истины, то потому, что так заповедано ей Самим Господом. Вот собственные слова Его: "аще..". кто Церковь "преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь"! (Мф. 18; 17). Осуждаемые ныне преслушали глас Церкви, не вняли ее увещаниям: и вот она, последуя в точности словам Господа, лишает их имени христиан, извергает из недра своего, как язычников. Она связывает их на земле: но в то же время, по непреложному суду Божию, они связуются и на небе. На них не налагается видимых уз, но налагаются тягчайшие узы проклятия. Сомневаться в сем может только тот, кто не верит словам Господа, Который сказал: "елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси" (Мф. 18; 18).

Итак, трепещи, упорный противник истины! Суд, на тебя ныне произносимый, есть, по своему происхождению, Суд Божий.

И кто подвергается ныне осуждению? Не те ли люди, кои предварительно осуждены Самим Богом в Его слове? Осуждаются отвергающие бытие Божие и Его Промысл; но не Сам ли Бог, еще устами Давида, нарек безумным того, кто говорил в сердце своем (только в Сердце!): "несть Бог"! (Пс. 13; 1).

Осуждаются не признающие безсмертия души человеческой и будущего суда; но не Сам и Бог через Премудрого угрожает погибелью тем, кои говорили: "самослучайно рождени есмы, и по сем будем якоже не бывше… пепел будет тело, и дух нашразлиется яко мягкий воздух"! (Прем. 2; 2–3).

Осуждаются почитающие ненужным для спасения рода человеческого пришествие Сына Божия во плоти; но не от лица ли Божия говорит святой Иоанн: "всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть: и сей есть антихристов"! (1 Ин. 4; 3). Осуждаются противники царской власти; но не по внушению ли Духа Святаго написано апостолом Павлом: "несть бо власть аще не от Бога… Темже противляяйся власти Божию повелению противляется"! (Рим. 13; 1, 2).

"Но некоторые приговоры, — скажет кто-либо, — не содержатся в Священном Писании". Скажи лучше, возлюбленный, что их там содержится гораздо более. "Аще кто", — говорит апостол Павел, — "не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят" (1 Кор. 16; 22). Какого заблуждения, какого нечестия не поражает это проклятие? Ибо с именем Господа Иисуса Христа соединены все добродетели. Значит, Церковь щадит еще слабые совести, когда поражает проклятием только некоторые — явные и грубые — ереси и преступления.

Итак, трепещи, упорный противник истины! Суд, на тебя ныне произносимый, по самому предмету своему есть Суд Божий!

Следствия Страшного Суда сего откроются в полной мере за пределами этой жизни; там-то осужденные Церковью познают во всей силе, как тяжко проклятие невесты Христовой! Но и в этой жизни следствия сии таковы, что могут привести в ужас всякого, кто не совершенно закоснел в ослеплении ума. Ибо представьте, чего лишается человек, подвергшийся анафеме: он теряет, во-первых, имя христианина и становится язычником — потеря великая! Из древних христиан многие на все вопросы мучителей об их происхождении, звании, имени, отвечали: "я — христианин". Так много дорожили они сим наименованием! Вместе с именем теряется и вещь: подвергшийся анафеме уже перестает быть в союзе с таинственным телом Церкви; он есть член отсеченный, ветвь, отнятая от древа. Потеря величайшая! Ибо вне Церкви нет Таинств, возрождающих нас в жизнь вечную, нет заслуг Иисуса Христа, без коих человек — враг Богу; нет Духа Божия: вне Церкви — область духа злобы. В Церкви Апостольской диавол поражал видимыми мучениями тех, кои своими пороками заслужили отлучение от Церкви; без сомнения, и ныне сей враг спасения человеческого не дремлет в погублении сих несчастных, и коль скоро лишаются они благодатного покровительства Церкви, властвует над их душою с такой же свирепостью, хотя не столь видимо. Скажите, можно ли без ужаса представить такое состояние? Святитель Златоуст оплакивал некогда несчастное состояние тех, кои перешли в будущую жизнь, не очистив себя покаянием: "Кто, — говорил он, — там помолится о них? Кто принесет за них жертву? Там нет ни священника, ни жертвы". Ах, подвергшийся анафеме еще в сей жизни испытает то несчастье, которое нераскаянным грешникам суждено претерпеть за гробом! Здесь есть священники, выну (всегда) приносится бескровная жертва о грехах, но отлученные не участвуют в этой жертве: их имя изглаждено (исключено) из списка верующих, Церковь не воспоминает о них в своем молитвословии, они — живые мертвецы!

Напрасно отлученный от Церкви успокаивал бы свою совесть тем, что и вне Церкви нет невозможности заслужить милость Божию, что милосердие Творца беспредельно, что "во всяком языце… делаяй правду приятен Ему есть" (Деян. 10; 35). Так! В Боге нет лицеприятия; Он есть Бог христиан и язычников, воздает каждому по делам. Но по тому самому, что в Боге нет лицеприятия, Он не может взирать оком благоволения на того, кто извержен из Церкви. Как? Бог по беспредельному милосердию Своему привил (Рим. 11; 24) тебя, как дикую ветвь, к животворной "маслине" — Иисусу Христу; ты же, вместо того, чтобы всеми силами держаться на ее корне и, впивая в себя сок жизни, приносить плоды правды, отломился своим суемудрием от сей маслины, — и Небесный Делатель потерпит тебя в вертограде Своем? Не прикажет бросить в огонь? Где же будет Его правосудие, Его нелицеприятие? Не говори, что ты, находясь вне Церкви, можешь приносить плод добродетели. Где нет души, там нет жизни; душа — Иисус Христос — только в теле, в Церкви; значит, ты, и с твоими мнимыми добродетелями, мертв пред Богом. "Все, что не по вере, грех" (Рим. 14; 23); а у тебя, отлученный, какая вера? Разве "бесовская" (Иак. 3; 15). Язычник лучше тебя у Бога; он не был удостоен тех даров, коими пренебрег ты; он не был сыном Церкви, а посему и не будет судим как преступный сын. "Еретики, — писал некогда святой Киприан, — думают, что Бог помилует и их. Не помилует, доколе не обратятся к Церкви. Кто не имеет Церковь матерью, тот не может иметь отцом Бога".

Но, если участь отлученных от Церкви так плачевна, то не нарушается ли отлучением их закон любви, повелевающий щадить заблудших? Нимало.

2. Суд, произносимый ныне Церковью, будучи судом страшным, есть вместе и суд любви.

Свойство каждого действия, братие, познается из побуждений, расположивших к действию, средств, при сем употребленных, и цели, для которой оно предпринято.

Итак, что побуждает Церковь — эту любвеобильную матерь, которая вседневно призывает на самых строптивых чад своих благословения Божий, что побуждает ее ныне изрекать проклятия? Во-первых, необходимость указать падшим чадам своим ту глубину зол, в которую низринуло их суемудрие. Будучи терпимы в недрах Церкви, они могли бы успокаивать свою совесть тем, что заблуждения их не заключают еще в себе неизбежной гибели для их души, что образ их мыслей еще может быть совмещен с духом Евангелия, что они, по крайней мере, не так далеко уклонились от общего пути, чтобы их почитать уже совершенно заблудшими. Самолюбие их могло бы еще находить для себя пищу в том, что они, принадлежа к обществу христиан, думают, однако же, о предметах веры не так, как другие христиане. После сего, что оставалось делать Церкви? Именно то, что она делает теперь: поразить суемудрие ужасом и бесславием анафемы! Изводя на позор заблудших, Церковь сим самым отнимает у заблуждений прелесть особенной мудрости, коей они обольщают; поражая их именем Божиим, она отнимает надежду на безопасность; противопоставляя исповедание Вселенской Церкви суемудрию частных людей, обнажает ничтожность последнего. Пусть заблудшие продолжают питать, если угодно, свои заблуждения — Церковь не связывает их ума, но она сделала свое дело, указала им ту бездну, в которой они находятся, заранее произнесла над ними суд, который, в случае нераскаянности, постигнет их за гробом.

Таким образом, анафема есть последний предостерегающий глас Церкви к заблуждающимся. Но глас предостережения, братие, как бы громок ни был, не есть ли глас любви?

Что еще побуждает Церковь произносить ныне проклятия? Необходимость предостеречь верных чад своих от падения. Известно, что заблуждения в устах и писаниях "людей погибельных" (Ин. 17; 12) имеют нередко вид самый обольстительный: все опасные стороны бывают прикрыты искусным образом; напротив, мнимополезные следствия их, кои существуют только на словах, изображены бывают со всей привлекательностью, так что ум простой невольно и неприметно соблазняется ими. Подробные, ученые опровержения сих заблуждений (хотя и в них нет недостатка для знающих), были бы превыше разумения многих членов Церкви. После сего что оставалось делать Церкви? То, что она делает теперь: выставить на позор заблуждения в их отвратительной наготе и, представив их гнусность пред очи каждого, поразить их проклятием.

Позволяй, после сего, если угодно, воображению твоему обольщаться цветами, коими украшаются заблуждения: Церковь внушила тебе, какие ехидны скрываются под сими цветами; она невинна, если погибнешь от их яда.

Но, может быть, средство, употребляемое Церковью для вразумления падших и предостережения стоящих, слишком жестоко? Средство это — анафема. Итак, что такое анафема? Анафема есть одно из духовных наказаний, самое последнее и потому самое тяжкое. Произнести анафему на кого-либо — значит отлучить его совершенно от общества верующих, лишить всех преимуществ христианина, объявить человеком богопротивным, осужденным, если не раскается, на погибель, достойным того, чтобы все избегали его, как язвы. В сем разуме употребляет слово анафема апостол Павел, когда говорит: "аще кто вам благовестит паче, еже прилете, анафема да будет" (Гал. 1; 9), то есть смотрите на него, как на врага Божия. Такое же значение слова анафема находится у Иустина мученика (Ответ 21 к православным), святителя Златоуста (Беседа 16, на Послание к Римлянам), блаженного Феодорита (В толковании на 1 Кор. 16; 22), Феофилакта и других отцов Церкви. Таким образом, анафема есть, как мы сказали, самое страшное действие церковной власти: это в некотором смысле — казнь духовная, ибо подвергшийся проклятию мертв для Церкви. Но казнь сия отнюдь не то, что казнь телесная. После казни телесной не воскресают для здешней жизни, а после сей казни духовной всегда можно воскреснуть для жизни духовной через истинное покаяние. Таким образом, анафема, даже как казнь, растворена любовью христианскою. У отлученных не отнимается средств к покаянию, они в величайшей опасности, ибо лишены покрова благодати, но для них еще не все потеряно. Двери милосердия, столько раз для них напрасно отверзавшиеся, еще могут быть отверсты. Оставь заблуждение, обратись с искренним покаянием к Церкви, — и она не отринет молитв кающегося.

И как может Церковь отринуть их, когда в сем именно — в обращении заблудших и состоит главная цель проклятий, ныне изрекаемых? О ты, который соблазняешься мнимой строгостью церковных правил, ты — да не оскорбится твое самолюбие — и слеп, и глух. Точно таков! Иначе ты видел бы, как Церковь ныне со всеми чадами своими преклоняет колена пред Господом Иисусом; слышал бы, как собственными заслугами Его умоляет, дабы Он дал дух покаяния тем, кои за свою нераскаянность подвергаются анафеме. Ибо чем начинает Церковь торжественный обряд, ныне совершаемый? Молитвами об обращении заблудших. Чем оканчивает оный? Теми же молитвами. Уступая необходимости, как судия, она произносит осуждение; покорствуя любви, как мать, она призывает Духа Божия на осужденных. Проклятые могли бы пасть под тяжестью клятвы; и вот, сила проклятия, так сказать, со всех сторон ограждена силами молитвы, дабы первая действовала не более, как сколько нужно для спасения осужденных.

Итак, братие, вместо того, чтобы пререкать настоящему суду Церкви и почитать его или недействительным, или чрезмерно строгим, каждый член Церкви обязан обратить ныне внимание на самого себя и рассмотреть свою совесть. "Вы", — писал некогда апостол Павел к Коринфянам, — "ищете доказательств на то, Христос ли" мною "говорит". Испытайте лучше "самих себя, в вере ли вы? О нас же, надеюсь, узнаете, что мы то, чем быть должны" (2 Кор. 13; 5–6). То же самое, братие, имеет право сказать ныне и Церковь некоторым чадам своим. Вы, маловерные или неверные чада, вы ищете доказательств на то, Христос ли ныне говорит мною, когда я изрекаю анафему, не уклоняюсь ли я в сем случае от Духа Христова, Духа мира и любви? Испытайте лучше самих себя: в вере ли вы? В вере ли вы, когда не утверждены в той мысли, что Церковь, "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3; 15), никогда не может поколебаться в основании своем, которое всегда было и будет любовь? В вере ли вы, кои питаете предосудительное желание, чтобы Церковь не возвышала более гласа своего для поражения заблуждений, когда враги истины едва не к небу простирают хульные уста свои, дабы изрекать поругание и соблазны? "Испытайте самих себя, в вере ли вы?" (2 Кор. 13; 5). Я для того и совершаю ныне Торжество Православия, для того и провозглашаю в слух всех исповедание Вселенской Церкви, дабы вы рассмотрели свою совесть, сохраняется ли в ней невредимым залог веры, данный вам при Крещении, не нарушена ли целость его богопротивными мудрованиями о вере, тем паче богопротивной жизнью и делами студными? "Испытайте самих себя, в вере ли вы?" (2 Кор. 13; 5). Когда вы будете укоренены в вере, как должно, когда одушевит вас дух истинной, живой любви христианской: тогда, надеюсь, без всяких доказательств, узнаете обо мне, что я то, чем быть должна — судия и матерь, заступница пред Богом кающихся и провозвестница Суда Божия над нераскаянными.

Желаешь ли, христианин, яснее видеть, чего требует от тебя Церковь, призывая тебя ныне к участию в священном обряде, ею совершаемом? Внемли! Суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный.

Итак, не оставайся хладнокровным слушателем оного, рассмотри со вниманием свою веру и свою жизнь, не падает ли, прямо или непрямо, проклятие Церкви и на тебя. Не ограничивай силы сих проклятий одними наглыми заблуждениями ума: греховная жизнь еще более заслуживает проклятия, нежели неправая вера. Помни, что сказано апостолом: "аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет" анафема! (1 Кор. 16; 22). Но тот, кто ведет жизнь нечистую, очевидно, не любит Господа Иисуса. Итак, блюдись, не поражает ли анафема сия и тебя — твои грехи, твою нехристианскую жизнь.

Суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный. Итак, христианин, убегай, сколько возможно, убегай тех людей, кои питают в себе заблуждения, осуждаемые Церковью, уклоняйся тех собраний и бесед, в коих проповедуется нечестие и рассееваются неправые толки о вере, смотри с отвращением на писания, в коих содержатся подобные суемудрия, старайся исторгать их из рук тех, кои подчинены твоему управлению.

Суд, произносимый ныне Церковью, есть суд любви. Итак, смотри на него очами любви, внимай ему слухом любви. Разделяй с Церковью ее молитвы о заблудших, не забывай упоминать о них в собственных молитвенных собеседованиях твоих с Богом; проси им духа покаяния и смиренномудрия. Сим-то образом ты покажешь истинную любовь твою к заблуждающимся братиям твоим по человечеству, а не тем, чтобы пререкать спасительной строгости церковных правил. Аминь.