Менахем Тальми Из "Яффских рассказов" (любительский перевод)

Таблица умножения Брахи Амбуланс

Хаим Бен Порат-большой мальчик, и аппетит слава богу, только туповат.

Что тут сделаешь. 15 лет румын Яков, из велосипедного магазина, ждал ребенка, и когда уже совсем дошел до ручки, ему наконец-то удалось взять «кассу» у своей благоверной.

Послал Бог ребенка, да какого! — 6 кило 150 грамм, волосы как у подростка после бар мицвы, два передних зуба, а его «добро пожаловать» — настоящее благословение небес, как у дембеля. Во время обрезания моэль потребовал двойную плату.

Чего вдруг? — Двойной размер — двойная плата.

Хаим Бен Порат — хороший мальчик, из школы сразу бежит помогать папе в магазин.

Заклеивает проколы, меняет спицы, надраивает металл. Только башка бетонная: пора школу заканчивать, не знает сколько будет дважды два.

А кроме того, с десяти лет вся рожа в угрях. И медицина бессильна. Пустая трата нервов и денег.

Старуха Хачура говорит:

— У ребенка горячая кровь. Требуется женщина. Станет хладнокровнее, башка прочистится, прыщи пройдут.

— Какая к черту женщина! — кричит Яков, папа Хаима Прыща, — еще не было бар-мицвы, а уже женщину подавай!

— Возраст не играет роли, — говорит старуха Хачура, которая понимает лучше любых докторов, — главное кровь. Ваш ребенок уже родился озабоченным, это все видели на обрезании. У него горит кровь, надо остудить, — прыщи пройдут, мозги прочистятся, выучит арифметику, закон божий. Можете мне поверить.

— Слушай, что тебе говорит старуха, — наседают соседи, если уж не поможет, то и не повредит.

— Да не умею я такие вещи устраивать!

— Нам бы твои заботы, — говорит Сасон, — друзья не только для выпивки, друзья не оставят в беде. Приводи малыша, отвезем куда надо.

— Куда?! Он у меня один, а пока появился, я чуть концы не отдал.

— Все учтено могучим ураганом, — усмехается Сасон, свозим мальчика к Брахе Амбуланс.

Что бы ни говорили о Брахе Амбуланс, а золотого сердца у нее не отнять. Никогда не делает из мухи слона. Ну да, не первая яффская красавица, даже не первая и в Джабалии. Когда черт голоден, жрет даже мух. Ее зовут Амбуланс, потому как она разруливает любую чрезвычайную ситуацию в Яффо. За счет заведения, можно сказать.

Золотое сердце. Да вот хоть случай с Шимоном Амсалемом. Занимает первое место в первенстве Рамальской тюрьмы по нардам. Берет первое место на межтюремном чемпионате по нардам Рамалла — Шато, поддержал честь коллектива. Начальник тюрьмы премирует его внеочередной 48 часовой увольнительной. Поезжай с миром, приятель, не забудь во-время вернуться. Так уж получилось, что парень прибывает на побывку без предварительного уведомления, с резервуарами под завязку. Куда делась Эстерина? Кто-то говорит, что отправилась в Акко к подруге, кто-то, что к родителям в Ашкелон. Человек получил от судьбы в подарок 48 часов и теперь с такой компрессией в баллонах стоит, как идиот, с высунутым языком, не про нас будь сказано. Звонят в Акко, звонят в Ашкелон, как провалилась. Чрезвычайная ситуация. Настоящие друзья несутся в Джабалию к Брахе, чтобы оказала первую помощь, пока не найдется Эстерина, чтоб только мужик не взорвался.

А Браха Амбуланс, золотое сердце, не то слово, всегда на месте, когда надо.

— Что тут сделаешь, — вздыхает Яков, — забирайте ребенка.

Не поверите, через неделю после визита к Брахе прыщи начали сходить с физиономии Хаима Прыща. На вопрос сколько будет 6 на 6 подумал, подумал и говорит, — около 30.

— С одного раза кровь недостаточно охладилась, — ставит диагноз старуха Хачура.

Яков передал вердикт Сасону.

— Нет проблем, — говорит Сасон, — приводи мальчика.

Через неделю прыщей еще меньше, спрашивают сколько 6 на 6. Выдавливает один из остающихся угрей и говорит — 33. Все на седьмом небе. Не совсем, но гораздо лучше, чем в прошлый раз. Старуха Хачура заявляет, — я вам говорила прочистятся мозги-то, только кровь остудить.

— Ялла[1], Прыщ, мой руки, едем в Джабалию за лекарством.

Хаим, послушный ребенок, молча моет руки и лезет в тачку Сасона.

Через пару дней подваливают в велосипедный магазин:

— Скажи, Прыщ, 6 на 6 сколько будет?

Ребенок думает, давит маленький прыщ за ухом — 34. Яков готов расцеловать ребенка. Какой прогресс!!!

Старая Хачура беззубо смеется:

— Говорила вам, все из-за того, что родился озабоченным. Остудим еще немного и войдет в кондицию.

Сасон и все братаны больше всего в жизни любят делать добрые дела, заливаются счастливым детским смехом.

А Бухубзе говорит:

— Мы из него еще сделаем директора Банка Израиля.

— Ялла, Прыщ, едем в Джабалию, еще разок повторим процедуру.

— А почему вы его зовете Прыщом, посмотрите на его рожу, из сотни прыщей осталась несчастных 5–6.

— Это верно, но в арифметике он пока еще полный осел, — замечает Сасон.

— Ребенок не виноват, — защищает Хачура, — родился с горячей кровью, в возрасте одного дня был похотлив, как 20-летний, станет хладнокровнее, подтянет успеваемость.

Через два дня после поездки заглядывают в велосипедный магазин проверить здоровье малыша.

— Прыщ, иди сюда, сколько будет шестью шесть?

— 35.

— Тепло, тепло, — орет Бухубзе.

— Еще одна заморозка, и ребенок выздоровел, — выносит вердикт Хачура.

— Можете называть меня ненормальным, если в следующий раз ребенок не даст правильный ответ, — радуется Сасон.

— Ялла, Прыщ, мой руки, едем в Джабалью, какой ты нам всем дурдом устроил.

Через три дня приходят проверить окончательно ли остудилась кровь, и прочистились ли мозги?

Вот увидите — в этот раз правильный ответ.

Заходят в магазин, мальчик заклеивает проколы.

— Подойди-ка, Прыщ, сколько будет шестью шесть, — спрашивает Сасон с опаской.

— 37, - отвечает Хаим, потупив взор.

— Сколько? — Орет Сасон, и его глаза вылезают из орбит.

— 38, - тихо говорит Хаим Прыщ.

— Подними свои лупетки и смотри мне в глаза! — рычит Сасон и берет в руки шведский ключ.

— Сжалься на ребенком, — взмолился Яков, — у меня один такой.

— Какая жалость? — орет Сасон, — этот маленький маньяк кидает нас на голубом глазу. Положитесь на меня, врет нам в глаза, всех крутит на своем «добро пожаловать».

— Хороший мальчик такого никогда не сделает, — говорит Яков.

— Разреши-ка мне съездить этому маньяку пару раз по морде, чтобы перестал нас крутить на своем «милости просим».

— Хорошо, — говорит Яков, только осторожно, второго у меня нет.

Черт бы взял этого румына! Сколько грусти и усталости в его глазах.

И так тихо у всех защемило сердце. Сасон поднимает руку и отвешивает затрещину средней величины.

— Шестью шесть, сукин сын, и чтобы точно!!! — орет Сасон.

— 36, - скулит Хаим, потупив глаза.

— Я вам говорил, что он крутит нас на своем «милости просим», — ржет Сасон.

— Подними-ка немного голову и подойди за добавкой, сколько будет пятью пять?

Вторая оплеуха в 6 баллов по шкале Рихтера обрушивается на физиономию ребенка.

— Пятью пять! — вопит Сасон.

— 25, - мямлит Хаим Прыщ.

— Как! Как он нас наколол! — Сасон хватает мальчика за ухо, — а сейчас — восемью восемь!

— 64, - бормочет Хаим.

— Когда ты выучил таблицу умножения? — рычит на него Сасон.

— С первого раза после Джабалии.

— А какого черта ты нас всех тут крутил на своем «добро пожаловать»?

Хаим молча рассматривает пол.

Сасон опять хватает шведский ключ:

— Отвечай хитрожопый придурок! или я тебе разобью тыкву, какого черта ты нам голову морочил все время.

— Я боялся, что вы больше не возьмете меня в Джабалию, — мямлит ребенок.

Все тупо смотрят друг на друга, старая Хачура сухо смеется и говорит:

— У этих мужиков только одно на уме, только одно.