"Будь со мной всегда" - читать интересную книгу автора (Роуз Эмили)

Глава восьмая

Дана вошла в кухню, не зная, чего ждать после такой бурной ночи страсти.

Запах кофе приветствовал ее, и пульс участился. Макс приготовил для нее кофе? Это показалось хорошим знаком. Но кухня была пуста. Она налила себе в кружку кофе.

Еще только шесть. Неужели Макс уже работает?

Какое-то движение снаружи привлекло ее внимание. Макс энергично разрезал воду бассейна. Возбуждение забурлило в ней, когда она вспомнила, что было в бассейне несколько часов назад.

Взгляд устремился к круглым ступенькам в конце бассейна, где Макс овладел ею. Дана понятия не имела, что она такая гедонистка, но ей нравилась каждая минута их чувственной игры. Он любил ее своим ртом, скользкими, мокрыми руками и твердым телом.

Обмахивая лицо, она выдохнула и открыла дверь в патио. Сняв босоножки, села на край бассейна и опустила ноги в воду. Маленькими глотками отпивая кофе, Дана наблюдала за Максом. Его ежедневные заплывы и домашний гимнастический зал объясняли потрясающее тело.

Он резко остановился и повернулся к ней.

— Ты рано встала.

Она пожала плечами.

— Ты тоже.

— Привычка.

— Спасибо, что сделал кофе. — Ей нравилась мысль о том, чтобы проводить вместе тихие утренние часы и обсуждать предстоящий день.

— Не за что.

Он поплыл к ней.

— Пора приступать к монтажу.

Резкий переход от личного к работе сбил ее с толку.

— Прежде чем мы начнем… я просто хотела сказать, Макс, прошлая ночь была… изумительной.

Зрачки его расширились. Он быстро кивнул.

— Но я… я не знаю, что сказать твоей семье о нас.

— А зачем им что-то говорить?

Ей едва удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.

— Из-за этого. — Она показала на крошечный любовный укус на шее. То, что Макс был настолько охвачен страстью, что забылся, приводило ее в восторг. — Белла и Сиси вчера вечером допытывались у меня, с кем я встречаюсь.

— И что ты им сказала? — Его настороженный тон включил тревожные звоночки у нее в подсознании.

— Мне удалось уйти от ответа, потому что не хотелось лгать. Что мы им скажем?

Он вылез из бассейна и взял полотенце.

— Это не их дело.

— Но… — Ей хотелось, чтобы они знали. Чтобы все знали.

Макс отвел глаза, затем снова посмотрел на нее.

— Дана, говорить что-то сейчас преждевременно. Давай подождем и посмотрим, как все пойдет. Незачем пробуждать в них надежду, если у нас ничего не получится.

Если у них ничего не получится.

Она по уши влюблена в него, а он просто пробует.

Отрезвляющее напоминание, что у них впереди еще долгий путь.

— Которая из них ты настоящая?

Вопрос Макса нарушил сосредоточенность Даны. Она вскинула на него глаза.

— Извини, что ты сказал?

— Которая из них ты настоящая? — повторил он. — Консервативный ассистент или это? — Он кивнул на ее джинсовую юбку и безрукавку с кружевами. Его взгляд задержался на «вьетнамках» и ногтях, покрытых персиковых лаком.

Дана сочла тот факт, что Макс думает о ней, плюсом, особенно поскольку он постоянно в центре ее мыслей.

Его взгляд задержался на ее груди, и, разумеется, эта часть тела тут же отреагировала покалыванием. Да и как могло быть иначе? Макс всегда так действует на нее. Она знала, Макс желает ее, но вдруг секс — единственное, что он от нее хочет?

— И та, и другая.

— Невозможно. Два разных человека. Кроме того, в течение пяти лет я не видел и намека на сексуальную штучку с кольцом в пупке.

— Почему невозможно, Макс? Ты, как продюсер, режиссер и монтажер, имеешь множество граней. — Она пожала плечами. — Если ты можешь быть разносторонним, почему другие не могут?

— Это не одно и то же.

— Одно и то же. Мы все такие, какими нам нужно быть для людей, окружающих нас в данный момент.

Морщинка залегла у него между бровей.

— Не возводи меня на пьедестал, Дана, и не влюбляйся в меня. То, что есть между нами, великолепно, но я не способен дать того, что тебе нужно. Я не могу ответить на твою любовь.

Тревога ручейком сбежала по позвоночнику, как тающий лед. Неужели Макс догадался о ее чувствах? Она старалась держаться непринужденно, потому что знала: это то, чего он хочет.

— А кто тебе сказал, что я влюблена в тебя?

— Ты.

— Я никогда этого не говорила.

— Сказала в субботу ночью.

Паника и унижение охватили ее. Дана смутно припомнила, что говорила нечто подобное во сне.

— Должно быть, мне что-то приснилось. Я не совсем помню…

Он не выглядел убежденным. Однако дальнейшие протесты лишь усугубят дело. Она решила пойти в наступление.

— Но, Макс, твоя работа по монтажу доказывает, что ты испытываешь чувства, которых, как утверждаешь, у тебя нет. Ты точно знаешь, какой кадр использовать, чтобы добиться наибольшего эффекта, когда использовать музыку, а когда дать героям говорить. Когда-то я читала, что великое кино не нуждается в диалогах, что сами выражения лиц актеров рассказывают историю. И ты делаешь это, Макс. Своим монтажным выбором ты раскрываешь историю через эмоции на лицах персонажей, и это изумительно.

— Уметь смонтировать фильм — не то же самое, что уметь испытывать эмоции.

— Я так не думаю.

Он нахмурился.

— У тебя слишком много веры в людей.

— А у тебя слишком мало. Может, пора тебе попробовать доверять снова?

— А тебе, может, пора прекратить психоанализ своего босса и вернуться к работе?

Дана поморщилась от язвительности его тона и снова повернулась к своему столу. Но это не значит, что она отказалась от Макса Хадсона. Она только начала свою кампанию по его завоеванию.

Дана закрыла входную дверь и остановилась. Было неестественно тихо. Макс должен быть дома, потому что его машина в гараже.

Она направилась к лестнице. На втором этаже тоже тишина.

— Макс?

Нет ответа.

Дана прошла в кухню и выложила из пакетов продукты, потом отнесла офисные папки на третий этаж. Макса и там не оказалось.

Может, он спит? Еще только девять, слишком рано. Если только он… нездоров? Это могло объяснить странное, молчаливое настроение, в котором он пребывал весь день.

Дверь его спальни оказалась открытой. Она заглянула туда, но ни в комнате, ни в ванной никого не было.

Дана вышла в патио и огляделась. Где он может быть?

Девушка уже повернулась, чтобы вновь зайти в дом, когда приметила в дальнем углу спиральную лестницу, ведущую на крышу. Она никогда не была там, даже не знала, что на крышу есть ход. Дверца была приоткрыта. С учащенно забившимся сердцем Дана поднялась по лесенке наверх.

Макс сидел в складном кресле спиной к ней, лицом к мерцающей огнями долине внизу. Дана старалась не обращать внимание на головокружение.

— Макс?

— Возвращайся в дом, — проговорил он неестественно монотонным голосом.

Тогда она заметила бутылку виски на полу возле его кресла.

— Ты в порядке?

— В полном.

Что-то не похоже. Она осторожно прошла те несколько шагов, что разделяли их.

— Я не знала, что на крышу можно выходить.

— Дана, мне не нужна компания.

Но она ему не поверила. В голосе его была пустота, которой она не слышала раньше.

— Почему?

— Иди вниз.

— А если я откажусь, ты столкнешь меня? — Высота начинала давить на нее. Второго кресла не было, поэтому она присела на корточки с ним рядом.

Он мельком взглянул на нее, и поднимающаяся луна осветила боль у него на лице. Сердце Даны сочувственно сжалось.

— Что случилось, Макс? Я не оставлю тебя здесь одного, поэтому тебе лучше рассказать мне.

— Бога ради, я не собираюсь спрыгнуть.

— Я и не думала, что собираешься. Но что-то же привело тебя сюда.

— Это не твое дело.

— Оно стало моим, когда ты заставил меня переехать сюда, и еще больше, когда напугал меня до смерти, исчезнув.

— Она умерла три года назад в этот день, и это моя вина. Ты это хотела услышать? — Он отвернулся, словно хотел взять эти слова назад.

Дана слышала, что Карен разбилась на машине, но не знала, когда именно.

— Твоя жена?

— Да. — Макс протянул руку за бутылкой, еще почти полной. Он выпил, должно быть, всего несколько глотков.

— Почему ты винишь себя? Я слышала, она уснула за рулем.

— Мы были на вечеринке. Карен устала и умоляла меня уехать, но я был слишком занят решением всяких деловых вопросов, чтобы уехать домой. Мы остались Я заключил несколько сделок. Тогда я еще из кожи вон лез, чтобы доказать, что заслуживаю своей работы. — Он уставился в пространство. — Когда мы, наконец, отправились домой, я был слишком пьян, поэтому посадил ее за руль. А не должен был!..

Дана накрыла его руку своей.

— Если ты был нетрезв, то поступил правильно.

— Карен была беременна. Потому она так устала и все время просила уехать пораньше. Она хотела рассказать мне о беременности как раз после вечеринки. Хотела отпраздновать. Вдвоем.

Ее сердце разрывалось от жалости.

— Макс…

— Карен уснула за рулем, съехала с дороги и врезалась в дерево. Она погибла, а я не получил ни царапины.

Дана не могла говорить из-за кома в горле, поэтому просто сжала его руку. А затем сделала то единственное, что пришло ей в голову забралась к нему на колени и обняла.

Он вначале застыл, но постепенно напряжение стало уходить из его мышц. Сильные руки обвили ее.

— Ты не должен винить себя, Макс. Ты делал свою работу. Это был несчастный случай. Ужасный, трагический несчастный случай. Но в этом нет твоей вины.

Он отыскал глазами ее глаза.

— Ты никогда не убедишь меня в этом. И потому тебя нельзя любить меня. Я больше никогда не позволю себе полюбить снова.

Ее сердце упало. В этот момент она сильно боялась, что он может быть прав. И еще боялась, что никогда не сможет разлюбить его.

— Проснись. — Голос Макса выдернул Дану из крепкого сна.

— Что? — Она заморгала от яркого света.

— Вставай. Ты хотела быть продюсером, так что придется теперь выполнять один из самых неприятных аспектов этой работы.

— Какой?

— Сохранять мир. Мы должны ехать вытаскивать Ридли из неприятностей.

Ридли — исполнитель роли Чарлза Хадсона в «Чести», партнер Беллы.

Девушка села и откинула волосы с глаз.

— У Ридли неприятности?

— Он в ночном клубе, напился и пустился во все тяжкие. Мы должны вытащить его оттуда до того, как нагрянут папарацци. Негативная реклама «Чести» ни к чему. Накинь то черное платье, в котором ты была на семейном обеде, и побыстрее.

Только тут она заметила, что Макс одет в черные брюки и белую рубашку. Он не побрился, и темная щетина делала его похожим на пирата и убийственно сексуальным.

— Ты тоже едешь?

— Да.

— Не веришь, что я, справлюсь сама?

— Ридли непредсказуем. Одной тебе с ним не справиться. — Он взглянул на часы. — У тебя пять минут.

— Белла с ним? — спросила Дана.

— Нет. У нее хватило ума уйти оттуда и позвонить мне.

Дана откинула одеяло и выбралась из постели. Макс прислонился к комоду, сложил руки и наблюдал за ней. Его пристальный взгляд смущал ее. Она бросилась к шкафу, достала платье и подумала было скрыться в ванной.

Но нет. Она хочет, чтобы Макс желал ее. А это предполагает соблазнение. Прошло две недели после семейного обеда, две недели, в которые он занимался с ней любовью каждую ночь, а потом резко уходил спать в свою комнату.

Девушка бросила платье на кровать и сняла ночную рубашку, затем направилась к шкафу и выбрала черное шелковое белье, которое купила во Франции, но еще ни разу не надевала. Она натянула трусики, потом бюстгальтер. Резкий вдох Макса вознаградил ее за эту браваду.

Дана прошагала в ванную, но оставила дверь открытой. Взглянув в зеркало, увидела, что взгляд Макса приклеен к ней, и закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

— У тебя осталась одна минута. — Голос Макса звучал хрипло, и ее пульс зачастил в ответ.

Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и почувствовала прилив адреналина, когда его ноздри раздулись. Затем надела платье через голову и медленно повернулась.

— Готова.

Макс тяжело сглотнул, и Дана заметила увеличившийся бугорок под ширинкой. Возбуждение пронизало ее, когда он медленно оттолкнулся от комода и направился к ней. Он не дотронулся до нее, но глаза прожигали ее насквозь.

— Бери сумочку и пошли.

Дана не отказалась бы от комплимента, но удовлетворилась явными признаками того, что он желает ее.

— И часто такое случается? — спросила она, когда они сели в машину.

Макс пожал плечами, выезжая из гаража.

— Зависит от актера. Некоторые большая головная боль, чем другие.

— А почему их импресарио или агенты не присматривают за ними?

— Иногда они придерживаются принципа, что любая реклама — это реклама. В данный момент нам есть что терять, если дело обернется плохо. И Белла позвонила мне.

Дана знала, что Макс обожает сестру, хотя и не демонстрирует свои чувства. Это то, что она узнала о мужчинах Хадсонах за пять лет — они не выражают своих чувств открыто.

— Нам надо войти туда и вытащить его. Чем меньше шума, тем лучше. Папарацци могут слететься как коршуны, поэтому следи за каждым своим шагом и каждым словом. Если кто-нибудь спросит, мы просто решили заглянуть в новый ночной клуб, о котором слышали.

— Не волнуйся, я тебя не подведу. — Ей хотелось накрыть его руку, лежавшую на переключателе передач, но она не была уверена, что он обрадуется этому жесту. А, к черту! Она все равно уже сделала это.

Его пальцы, вся рука, напряглись, потом расслабились.

— Спасибо, что поехала без жалоб.

Она сжала его руку, затем вернула свою на колени.

— Я счастлива помочь. Кроме того, побываю в одном из элитных клубов.

Через несколько минут они приехали в клуб, о котором Дана только читала в светской хронике.

— Не встречайся глазами с людьми из толпы, — предупредил он. — И помни: не отвечать на вопросы.

Волнение зазвенело в воздухе с той минуты, как она вышла на тротуар. Люди толпились у здания, чтобы хоть одним глазком увидеть входящих и выходящих звезд. Многие явно папарацци. Макс чертыхнулся себе под нос, наклонился ближе и прижался ртом ей к уху. От ощущения его губ по ее телу пробежал трепет.

— Видишь вот ту костлявую брюнетку слева? Это Лесли Шей, самая фанатичная из папарацци. Держи рот на замке.

Дана бросила быстрый взгляд из-под ресниц. Вспышки камер ослепили ее, и она инстинктивно прижалась к Максу.

— Мистер Хадсон! — прокричал кто-то со стороны репортеров. — Кто ваша новая девушка? Собираетесь пойти по стопам своего брата под свадебные колокола?

Макс ничего не ответил. Он остановился у входа возле здоровенного охранника в черном костюме и заговорил с ним. Дана не слышала разговора, но по лицу охранника поняла, что тот не собирается их впускать.

— Пожалуйста, это мой первый раз. Белла обещала, что мне здесь понравится, — вмешалась она и похлопала ресницами для пущего эффекта. Когда и это не подействовало на Каменное Лицо, подмигнула. — А еще мы поспорили на пять сотен баксов, что я не смогу уболтать ее брата взять меня.

Парень оглядел ее сверху донизу, потом попялился в вырез платья.

— Ладно, проходите.

Он распахнул дверь, и звуки пронзительной музыки чуть не оглушили ее. Запах дорогих сигарет и сигар пропитал воздух.

Макс обвил ее рукой за талию и притянул ближе.

— Ты молодец.

Она улыбнулась ему.

— Теперь пошли искать нашего пьяницу.

— Белла сказала, он был в баре, когда она уходила. — Макс прокладывал путь среди завсегдатаев клуба.

Дана старалась не таращить глаза на знаменитостей, но ничего не могла с собой поделать. Хоть она и привыкла иметь дело с кинозвездами, но такого количества «великих» в одном месте и представить себе не могла.

Она оглядела известные лица, потом взгляд ее вернулся к одному из них. Похож на Ридли, но в темноте трудно сказать. И он был не один. Белле бы это явно не понравилось.

— Это он? Там, в кресле. Из-за повисших на нем женщин не разобрать.

— Он. Теперь надо убедить его выйти с нами.

Ридли был черноволос, среднего роста и убийственно красив. Он знал о своей привлекательности и вовсю пользовался ею. Актер не замечал их присутствия, пока Макс тихонько не стукнул его носком ботинка по ноге.

— Как дела, Ридли? Я слышал, тебя надо подбросить домой.

Судя по недовольному пьяному взгляду, Ридли не был рад их видеть.

— Прошу прощения, дамы. У Ридли уже назначена встреча. — Макс вытащил пару сотен долларов из бумажника и вручил одной из женщин. — Это за моральный ущерб.

Девицы испарились.

— Ты не имел права портить мне вечер, — невнятно промямлил Ридли.

Макс наклонился, проговорил что-то Ридли на ухо — что, Дана не расслышала, — схватил за руку, словно в рукопожатии, и рывком поднял актера на ноги.

Звезда «Чести» окинул Дану похотливым взглядом.

— Я поеду, если буду сидеть с ней на заднем сиденье.

— Даже не думай об этом, — прорычал Макс.

Его ревнивый тон привел Дану в восторг. Если ревнует, значит, что-то чувствует, ведь так?

— Давай выйдем отсюда, не устраивая сцен, — мягко проговорила она.

Они втроем покинули клуб и загрузились с машину Макса: Ридли один сзади, а Дана спереди на пассажирском сиденье. Макс обернулся и гневно взглянул на него.

— Если и дальше хочешь работать на «Хадсон Пикчерс», то больше никаких выходок, подобных этой.

Ридли сидел надувшись следующие тридцать минут. Макс высадил актера у его дома, но запах спиртного в салоне еще долго напоминал о незадачливом пассажире.

— Все прошло не так уж и плохо, — рискнула сказать Дана.

— Просто помни: если прочтешь завтра что-нибудь в газетах, это неправда.

Он имеет в виду свадебные планы, о которых упоминал репортер.

— У меня и в мыслях нет доверять какой бы то ни было информации, если она не исходит напрямую от источника.

— Вот и хорошо. А когда приедем, ты заплатишь мне за то представление, которое устроила, одеваясь. — Огонь у него в глазах зажег ответное пламя в ее взгляде.

Но заставить Макса желать ее легко. А вот сделать так, чтобы он доверял ей и захотел удержать навсегда — задачка потруднее.