"Будь со мной всегда" - читать интересную книгу автора (Роуз Эмили)

Глава первая

— Что это?

Дана Фэллон вздрогнула — таким раздраженным и нетерпеливым был голос Макса Хадсона. Она не винила его. «Хадсон Пикчерс» приближалась к предельному конечному сроку съемок текущего проекта, и ее увольнение сейчас, разумеется, крайне нежелательно.

Но у нее имеются свои причины. Уважительные.

Она заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос. Ее взгляд оторвался от ярко-голубых глаз Макса и сосредоточился на кусочке загорелой, мускулистой груди, — тому виной были три расстегнутые пуговицы дизайнерской рубашки. Опасная территория…

— Это мое заявление об уходе. Я ухожу, Макс. Тебе надо будет дать объявление о вакансии на мое место, как только мы вернемся в Штаты. Я уже набросала его текст.

— Ты не можешь уйти. — Он скомкал листок одной рукой и бросил его в сторону мусорной корзины, стоявшей в углу гостиничного номера, который последние несколько месяцев использовал в качестве офиса. Промахнулся. Будучи блестящим кинорежиссером и продюсером, к тому же убийственным красавцем, он не обладал талантами баскетболиста.

Но она все равно любит его, идиотка несчастная, хотя прекрасно знает, что чувство это одностороннее и он на него никогда не ответит. Пора признать, что Макс до конца жизни будет любить свою покойную жену.

Он вновь зашуршал бумагами, видимо сочтя вопрос исчерпанным, и Дана испытала соблазн, поджав хвост, ретироваться в свой номер. Но нет, нельзя. Не в этот раз.

Не далее как сегодня утром Дана пообещала себе, что как только вернется из Франции в Калифорнию вместе с остальной командой «Хадсон Пикчерс», то начнет сама распоряжаться своей жизнью и займется карьерой и семьей, которую так хочет иметь.

— Я должна уйти, Макс. Я хочу сама создавать фильмы, а ты никогда не позволишь мне этого здесь, в «Хадсон». В моем заявлении указано, что меня приглашают в одну кинокомпанию…

— Ты меня не поняла. Ты не можешь уволиться, чтобы работать на другого режиссера. — Непреклонный тон Макса предостерегал ее от возражений.

Она знала, что разговор будет нелегким, именно поэтому и оттягивала его до самого последнего дня поездки. Набиралась храбрости.

— Я не спрашиваю твоего мнения.

— Потому что и так его знаешь. Это шаг назад — променять такой крупный концерн, как «Хадсон» на мелкую студию-однодневку. Помимо этого, прочти свой контракт. Тебе запрещено работать на какую-либо другую кинокомпанию в течение двух лет после ухода от нас.

Дана от удивления выпрямилась. Она не помнила, чтобы подписывала такое условие. Пребывая в восторге оттого, что ей предложили работу в «Хадсон», она не прочла контракт с должным вниманием.

— Два года?..

— Да. Это стандартная оговорка в контрактах «Хадсон». Она не позволяет бывшим сотрудникам использовать наши новейшие разработки в других компаниях.

Макс пригладил короткие волосы и передвинул кучу бумаг на столе, словно искал что-то и раздражался, что не может найти. Она поборола порыв ринуться вперед и отыскать для него затерявшуюся вещь, как всегда делала раньше.

Помогать ему и заботиться о нем было не только ее работой, это стало чем-то вроде неистребимой привычки, от которой теперь необходимо избавиться.

— Время твоего каприза истекло, — добавил он, не поднимая глаз.

Дана ахнула и постаралась не дать волю гневу. Поспешные слова и эмоциональные взрывы никогда ничего не решали, к тому же и без того ему не часто приходилось быть под таким давлением. Фильм должен быть полностью готов до того, как его бабушка Лилиан Хадсон умрет от рака. Работа близка к завершению, поскольку уже начали постпостановочную фазу, но часы тикают. Время дорого, а оставшиеся Лилиан дни сочтены. Все задействованные в проекте сотрудники работают сверхурочно и напряжены до предела.

И все же гнев пересилил нежелание задеть чувства Макса. Когда она поступала на эту работу пять лет назад, то намеревалась лишь немного освоиться в мире кино, поднабраться опыта, а через год-другой продвинуться дальше и выше. Она была сверхквалифицированна для должности ассистента режиссера и монтажера, даже для такого прославленного, как Макс Хадсон. У нее имеется диплом о высшем образовании, пусть даже полученном на Восточном побережье, а не на Западном.

Дана всегда мечтала сама снимать фильмы. Но Макс оказался просто потрясающим боссом. Лишь за первый месяц совместной работы она узнала больше, чем за годы учебы в университете.

А потом она, как дура, влюбилась в него. Все надеялась на что-то. Но наблюдая на прошлой неделе, как он уходит с очередной блондинкой, Дана осознала, что если уж романтическая обстановка замка Монкальм не заставила Макса увидеть в ней женщину, а не офисный атрибут, то уже ничто не заставит.

Слишком долго она откладывала свою жизнь, чтобы быть рядом с ним. Ей надо идти дальше.

Она силилась обуздать свои эмоции, чтобы не накричать на него, и, когда ей это удалось, сделала глубокий вдох.

— Это не каприз, Макс. Это моя карьера.

Он оторвал глаза от бумаг и посмотрел на нее холодным, бесстрастным взглядом.

— Ты не сделаешь карьеры, если попытаешься найти работу где-то еще.

Шок, словно острый меч, ударил ее под ребра.

— После всего того, что я сделала для тебя, ты бы меня преследовал?

— Не сомневайся. Твое увольнение сейчас уничтожит наш шанс закончить до того, как… — Он отвел глаза, его челюсти сжались. Дана знала, как он любит бабушку. Они все обожают Лилиан. И очень трудно осознать то, что скоро они ее потеряют. Но в одном Макс ошибается: он может закончить фильм и без нее.

Когда он взял себя в руки и снова посмотрел на нее, глаза его были полны решимости и лишены каких бы то ни было эмоций.

— Дана, я не допущу, чтобы из-за тебя я отстал от расписания. Бабушка хочет увидеть на экране историю их с дедушкой романтической любви. И я не разочарую ее. Я сделаю все, что угодно, чтобы не позволить тебе саботировать проект.

Саботировать! Дана не верила своим ушам. Девушка знала, что он будет против, но угрожать ей? Когда она начала работать на него пять лет назад, Макс еще тяжело переживал смерть жены. Дана делала все, разве что только не дышала за него, пока он не оправился от горя. И с тех пор продолжает быть его правой рукой.

И это благодарность, которую она получила?

В душе начала закипать злость. Если она останется в этом номере еще хоть на минуту, то скажет что-то такое, о чем потом пожалеет.

— Я возвращаюсь к себе. — Ей необходимо все обдумать, выработать новый план, ибо так дальше продолжаться не может.

Дана развернулась на каблуках и выскочила из номера. Макс звал ее, однако она не остановилась, но и не пошла к себе. Не смогла. На нее вдруг навалилось ощущение клаустрофобии. Сбежав по лестнице, она зашагала через стоянку, направляясь сама не зная куда, лишь бы подальше от этого эгоистичного ублюдка.

— Дана! — окликнул ее сзади Макс. Она проигнорировала его крик и ускорила шаг. — Дана! Постой! — В следующую секунду он уже поймал ее за локоть и развернул лицом к себе. — Дай мне пару месяцев. Дай завершить работу над «Честью». И тогда мы поговорим.

— Нам больше не о чем говорить, Макс. Я просила тебя о повышении и получала отказ столько раз, что уже перестала напрасно сотрясать воздух. Я не для того потратила столько лет и денег, получая степень по производству фильмов, чтобы быть простым ассистентом.

— Я повышу тебе жалованье.

Девушка просверлила его гневным взглядом. Иногда он бывает таким тупым, что просто хочется закричать.

— Дело не в деньгах и даже не в проекте. Я всем сердцем верю в этот фильм и хочу помочь тебе закончить его. Но шанс создавать собственное кино не будет меня ждать. Компании моей подруги я нужна сейчас. Единственная причина, по которой я получила такую возможность, это неожиданная смерть их последнего режиссера. Они и так уже три недели ждут моего решения. Если я откажусь или буду продолжать тянуть, найдут кого-то другого. Кому, как не тебе, это понимать, Макс. Ты же знаешь, что я должна идти дальше.

Она практически видела, как колесики крутятся в его голове. Ладонь Макса скользнула с ее локтя на плечо, и жар от пальцев проник сквозь ткань блузки. Для него в этом жесте не было ничего сексуального, чего нельзя сказать о Дане. От его прикосновений у нее всегда слабели коленки — и сила воли, — делая ее податливой, как воск, в его руках.

А он даже не замечал…

— Останься, Дана. Я дам тебе полномочия сопродюсера в работе над «Честью». Это повысит твои шансы на хорошее место, если ты все же решишь уйти. Но я не намерен облегчать тебе уход. Ты лучший ассистент, который у меня когда-либо был.

Его похвала наполнила Дану теплом, и только потом до нее дошло, что Макс говорит о ее работе, а не о личности. Он всегда видел в ней не более чем сотрудника. А она хочет большего, гораздо большего.

— Я подумаю и сообщу тебе до того, как мы приземлимся в Лос-Анджелесе.

— Завтра я не еду. Мне нужна еще неделя, а может, две-три. Ты должна сказать мне о своем решении сейчас.

От расстройства и ощущения, будто она угодила в ловушку, ей стало трудно дышать. Если она останется с ним, как сможет преодолеть свои чувства к нему и жить дальше? А если не сделает этого, то, вполне возможно, Макс осуществит свои угрозы.

— Мы оба знаем, что «сопродюсер» — лишь милое бесполезное название. И я знаю тебя, Макс. С тебя станется дать мне должность, но не подкрепить ее продюсерскими полномочиями. А мне нужен практический опыт, а не только блестящее резюме.

Верхняя губа Макса задергалась, привлекая внимание ко рту, который Дана так часто видела во сне, но который она еще никогда не чувствовала на своих губах.

— Учитывая, что сдача фильма близится, ты будешь работать с утра до ночи, если займешь эту должность. Обещаю тебе, что это не будет пустым звуком. Ты получишь свой новый опыт.

И ты пожалеешь об этом, подразумевал его вызывающий тон.

Дана поймала себя на том, что пытается взвесить все «за» и «против». Как он сказал, любой продукт «Хадсон Пикчерс» гарантированно выходит на экраны, чего не скажешь о более мелких студиях. Рынок для независимых фильмов исключительно узок в настоящее время. Мало что продается без громких имен звезд, коими студия подруги похвастаться не может.

Вот тебе и выбор.

Дана вздохнула, признавая поражение. Ей всего двадцать восемь. Мечте о собственной семье и карьере придется еще на некоторое время остаться мечтой.

И хотя она, возможно, до конца дней будет жалеть об этом, но это шанс, которым грех не воспользоваться.

— Хорошо. Я согласна.

В пятницу вечером Дана держала во вспотевшей ладони ключ от дома Макса на Малхолланд-драйв, но все никак не решалась вставить его в замок.

Глупо так нервничать. Она бывала в доме Макса десятки раз с тех пор, как он купил его четыре года назад, но никогда в его присутствии. Макс обычно отправлял ее что-нибудь взять или завезти, когда был занят в офисе. Но сегодня все как-то по-другому.

Следует ли ей просто войти или позвонить? Макс знает, что она должна приехать, потому что сам вызвал ее, как только его самолет приземлился в аэропорту. Но вдруг он спит? Или работает? В любом случае Дана не хотела беспокоить его, поэтому приготовилась вставить ключ в замок.

Но девушка не успела этого сделать, так как дверь неожиданно распахнулась. Сердце ее совершило кульбит. Макс, заросший темной щетиной, в выгоревшей голубой майке, облегающих поношенных джинсах и босиком, предстал перед ней. Она никогда не видела его одетым так небрежно. Обычно он одевался строго и консервативно и требовал того же от своих сотрудников. При виде этого заспанного, только что из постели, Макса, у нее возникло желание вернуть его обратно к смятым и, возможно, еще теплым простыням.

Прекрати!

Она оттащила мысли от опасной территории и оглядела его бледное, уставшее лицо и взъерошенные волосы.

— Разница во времени?

— Я в порядке. Входи. У нас много работы.

Типично по-мужски. Отказываться признать слабость и глупо игнорировать тот факт, что ему необходим отдых.

— Я так понимаю, ты не спал в самолете и не вздремнул, приехав домой?

— Нет времени. Я просто выпью кофе.

— Ты же не пьешь кофе, Макс.

— Сегодня буду.

— Я сварю.

— Спасибо. — Он повернулся и направился назад в дом, оставив после себя легкий аромат одеколона «Версаче О’Фреш». Дана знала, потому что сама покупала пузырек, когда он забыл взять его в последнюю поездку. Ей нравился запах лимона, кедра и трав.

Скользнув взглядом от его широких плеч, по прямой спине к тугим ягодицам, которые выглядели ужасно аппетитно в джинсах, девушка резко отвела глаза, крепче сжала ручку портфеля и мысленно встряхнулась.

Заканчивай с этим наваждением. Он не твой. И никогда не будет твоим. Двигайся дальше.

По мраморному полу фойе она прошла следом за Максом к лифту, решительно сосредоточив взгляд на его затылке. В лифте он тут же прислонился к стене — еще одно свидетельство его переутомления.

— Макс, ты будешь лучше соображать, если поспишь несколько часов.

— Позже.

Двери открылись на втором этаже. Его многоуровневый дом одной стороной прилегал к склону горы. Из своих предыдущих визитов Дана знала и планировку. Кухня, гостиная и столовые на этом этаже. Кабинет, демонстрационная комната и личная берлога на третьем. Массивная хозяйская спальня и две гостевых на четвертом.

Дойдя до залитой солнцем кухни, Дана направилась к кофеварке, стоящей на черной мраморной стойке. Однажды она подслушала, как Макс говорил одному из своих братьев, будто купил кофеварку для скорейшего удаления с утра из дома женщин — кофеин помогает гостьям поскорее проснуться. Ей не хотелось думать о параде анорексичных блондинок в его жизни. Или о его постели. Тем более, что она, со своими темными волосами и глазами, оливковой кожей, никогда не была в его вкусе.

Он сел за стол со стеклянной столешницей и устало опустил голову на руки. Вечерний свет, струящийся в окно, подчеркивал каждую усталую морщинку на его красивом лице.

Дана подавила сочувствие, поднимающееся в ней. Макс сам решил не спать. Но, честно говоря, порой он напоминал ей ее двухлетнего племянника, который, утомляясь, становился еще активнее, словно боялся свалиться с ног, если перестанет двигаться.

Он потер затылок. Ей так хотелось встать позади него, погрузить пальцы в его короткие волосы и помассировать шею. Она выполняла для него много всяких личных дел, но ничего настолько личного.

Через минуту бодрящий аромат кофе наполнил кухню. Дана услышала, как у него в животе заурчало.

— Ты ел, Макс?

— В самолете.

Очевидно, легкая закуска не смогла утолить его голода.

— Сделать что-нибудь?

Старые привычки живучи. Ей придется постараться избавиться от них — от стремления постоянно заботиться о нем, опекать его. А еще лучше передать эти обязанности тому, кто ее заменит, если кадровой службе удастся найти кого-то, кто будет соответствовать строгим требованиям Макса. И тогда ей больше не придется беспокоиться о нем.

Кого она пытается обмануть? Она всегда будет беспокоиться о Максе.

Дана проверила холодильник, хотя прекрасно знала, что ничего там не найдет, кроме, быть может, нескольких банок пива. Макса не было дома несколько месяцев, и она сама отменила доставку продуктов, поскольку он не знал, когда вернется.

Как и ожидалось, в холодильнике было пусто. Команда уборщиков, следуя ее указаниям, убрала все портящееся на следующий день после отъезда съемочной группы в Париж.

Утром первым делом надо будет позаботиться о возобновлении доставки продуктов. За деньги, которых у Макса в избытке, можно получить все, даже в выходные.

— Посмотрим, что можно придумать.

Совершив набег на морозилку, Дана обнаружила пакет фрикаделек, а в шкафчиках нашла коробку итальянской пасты и банку кисло-сладкого ананасового соуса. Это не то, к чему привык Макс, но сойдет.

Взяв кастрюльку для пасты, она сунула ее под кран.

— Думаешь, у тебя есть все, чтобы завершить постпроизводство?

— Если нет, значит, вторая съемочная группа справится с этим, как только я составлю список своих требований.

Вторая группа снимала кадры, которые не требовали актеров, задействованных в главных ролях. Эти клипы будут вставлены между крупными планами, и никто никогда не догадается, что сцены сняты не в такой последовательности, не в одно время года, не в одном месяце и даже, возможно, не на одном континенте.

Дана никогда не присутствовала при работе второй съемочной группы, поскольку, как и в этот раз, ее обычно отсылали домой разгребать то, что накопилось за время отсутствия босса.

Как продюсер и режиссер, Макс обычно приезжал на место съемок первым и уезжал последним. Но сейчас, поскольку он являлся также и монтажером и семья хотела, чтобы он лично позаботился о качестве постпроизводства, он уехал со съемок до того, как вторая группа приступила к работе.

Дане нравилось, как Макс собирает вместе все кусочки мозаики фильма, делая из них цельную картину, и она многому научилась, наблюдая за этим процессом.

— Макс, если хочешь, я могу вернуться во Францию и проследить за работой второй съемочной группы вместо тебя, — предложила девушка.

— Ты нужна здесь. Ты ела?

Вопрос удивил ее. Она вылила соус в меньшую кастрюльку.

— Нет, Макс. Я подскочила и понеслась, как только ты позвонил.

Как делала всегда. Впрочем, у нее не намечалось свидания, которое пришлось бы отменять, или чего-то еще. Ее чувства к Максу по большей части, сводили на нет всю личную жизнь. Время от времени она пыталась ее наладить, но какой смысл встречаться с мужчиной, который никогда не сравнится с ее боссом? Это необходимо изменить. Как только фильм будет закончен, она снова начнет ходить на свидания.

— Тогда сделай столько, чтобы хватило на двоих.

Подобная забота растрогала ее. Он замечательный парень, харизматичный и уверенный… когда не ведет себя как требовательный педант.

— Тебе понадобятся силы, — продолжил Макс. — Возможно, нам придется работать всю ночь. И держи кофе горячим.

Вот тебе и забота! Дана отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Ей следовало знать, что Макс печется не лично о ней. Все, что его волнует, — это работа, его единственная любовь, не считая покойной жены, которой он навсегда останется верен.

Неужели она никогда не научится?

Она не должна из кожи вон лезть, чтобы угодить ему, как делала всегда. Это больше не ее работа. Надо найти способ напомнить ему — и себе тоже — о ее новой должности сопродюсера.

А как только «Честь» будет завершена, она снова подаст заявление об уходе. И на этот раз не позволит отговорить себя. В ее жизни есть более важные цели, чем быть чьей-то помощницей-невидимкой и понапрасну терять время, страдая от неразделенной любви…

Дана расправила плечи и устремила взгляд на мужчину, который играл главную роль в ее фантазиях последние несколько лет. Начиная с этого момента ее действия будут направлены исключительно на себя. На свою жизнь. На свои мечты. На свой успех. На строительство своей семьи и карьеры.

И никто не встанет у нее на пути. Даже Максимиллиан Хадсон.