"Лейтесь, слёзы..." - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

Глава 6

Два рослых пола в сером, подступив к мужчине, оказавшемуся в очереди перед Ясоном, хором сказали:

— Эти были подделаны час тому назад. Даже толком не просохли. Краска еще сырая. Видишь? Ну ладно. — Они дружно кивнули, и мужчина, схваченный четырьмя полохватами, исчез в фургоне-шустреце зловещего серо-черного цвета — цвета полиции.

— Ну что, — радушно обратился к Ясону один из рослых полов.

— Давай-ка глянем, давно ли отпечатаны твои.

— Я уже многие годы их ношу, — сказал Ясон, вручая полам свой бумажник с семью УДами.

— Посмотри по трафарету его подписи, — сказал старший пол своему напарнику. — Проверь, не совпадают ли.

Кати, подумал Ясон, была права.

— Не-а, — сказал младший пол, убирая свой нехитрый приборчик. — Не совпадают. Но похоже, что вот здесь, в военном билете, имелся точечный микропередатчик, который потом убрали. Причем квалифицированно. Надо бы посмотреть получше. — Он вооружился лупой и фонариком, разглядывая поддельный УД Ясона в ярко-белом свете. — Вот, видишь?

— Когда ты уволился в запас, — спросил старший пол у Ясона, — был тут в билете жучок? Часом, не помнишь? — Оба пола пристально смотрели на Ясона, дожидаясь его ответа.

«Черт возьми, — подумал Ясон, — что бы мне им наврать?»

— Не знаю, — ответил он. — Я даже не знаю, как выглядит… — он хотел было сказать «точечный микропередатчик», но быстро спохватился, — как этот жучок выглядит.

— Просто как пятнышко, — сообщил ему младший пол. — Эй! Ты что, не слушаешь? Ты, часом, не под наркотой? Эге, смотри-ка. В его билете наркостатуса нет записи за прошлый год.

Тут заговорил один из полохватов.

— Тогда ясно, что его УДы не поддельные. Какой дурак станет фабриковать преступный УД? Это ж совсем из ума надо выжить.

— Вот-вот, — подхватил Ясон.

— Ну, это не наша компетенция, — сказал старший пол, возвращая Ясону его УДы. — Пусть теперь улаживает это дельце со своим наркоинспектором. Марш отсюда. — Легким взмахом дубинки он убрал Ясона с дороги, одновременно протягивая руку за УДами следующего в очереди.

— Это все? — спросил Ясон у полохватов. Он никак не мог в это поверить. «Смотри не переиграй, — урезонил он себя. — Просто двигайся дальше!»

Так он и сделал.

Туг из тени позади разбитого уличного фонаря к нему потянулась рука. Кати тронула его за плечо; Ясон замер, чувствуя, как леденящий страх сжимает его сердце.

— Ну, что ты теперь обо мне думаешь? — спросила девушка. — 0 моей работе? О том, что я для тебя сделала?

— Все в ажуре, — кратко ответил Ясон.

— Я не собиралась тебя сдавать, — сказала Кати. — Пусть даже ты оскорбил меня и бросил. Но ты должен остаться со мной на эту ночь, как обещал. Понимаешь?

Ему следовало бы ею восхищаться. Ошиваясь возле КПП выборочной проверки. Кати из первых рук получила доказательство того, что ее поддельные документы запросто могут провести Ясона через кордоны полов. И их отношения резко изменились — теперь Ясон был у нее в долгу. Поза обиженной и рассерженной жертвы уже ему не улыбалась.

Теперь Кати обрела над ним моральную власть. Первым делом кнут: угроза сдать его полам. Затем пряник: блестяще сфабрикованные УДы. Да, эта девушка и впрямь его заполучила. Ясону пришлось это признать.

— Я так и так могла бы тебя провести, — сказала Кати.

Вытянув правую руку, она указала на участок своего рукава. Здесь у меня идентабель серого пола; он виден под их макролинзами. Это чтобы меня по ошибке не свинтили. Я могла бы сказать…

— Пусть это останется тайной, — грубо перебил Ясон. — Я не хочу об этом слышать. — Он побрел прочь; девушка, будто проворная птаха, тут же порхнула за ним.

— Хочешь вернуться в мою Малую квартиру? — спросила Кати.

— В эту проклятую задрипанную комнатенку? — У меня есть плавучий дом на Малибу, подумал он, с восемью спальнями, шестью вращающимися ванными и четырехмерной гостиной с бесконечным потолком. И вот из-за чего-то, чего я не понимаю и с чем не могу совладать, я должен вот так тратить время. Навещать разные задрипанные, нищенские местечки. Паскудные столовки, еще более паскудные мастерские, самые паскудные на свете однокомнатные квартирки. Может быть, я за что-то расплачиваюсь, спросил себя Ясон. За что-то, чего я не знаю или не помню? Но ведь никто не расплачивается задним числом, размышлял он. Я давно это понял — задним числом ни за что не расплачиваешься — ни за плохое, ни за хорошее. В самом конце люди никогда не бывают квиты. Разве я теперь этого не уяснил? Если я вообще что-то уяснил.

— Догадайся, какая у меня завтра самая первая покупка? — спрашивала тем временем Кати. — Дохлые мухи. А знаешь почему?

— Еще бы. В них куча белка.

— Да, но дело не в этом. Я ведь их не для себя беру. Раз в неделю я покупаю упаковку для Бетси, моей черепахи.

— Что-то не видел я у тебя никакой черепахи.

— Она в моей Большой квартире. Но ведь на самом деле ты не подумал, что я покупаю дохлых мух для себя? Правда?

— «De gustibus non disputandum est», — процитировал Ясон.

— Так-так. «О вкусах не спорят». Верно?

— Верно, — отозвался он. — В смысле, если хочешь есть дохлых мух, валяй — ешь на здоровье.

— Их ест Бетси; они очень ей нравятся. Она такая маленькая зеленая черепашка — ничего похожего на тех громоздких сухопутных черепах. Ты никогда не видел, как они хватают пищу — муху, плавающую в их аквариуме? Бетси очень маленькая, но это просто жуть какая-то. В одно мгновение муха еще там плавает, а в следующее — хвать! И она уже в желудке у черепашки. — Кати рассмеялась. — Переваривается. Вот урок, который стоит усвоить.

— Какой еще урок? — Ясона охватило мрачное предчувствие. — Значит, когда ты хватаешь зубами, — сказал он, — ты либо глотаешь все, либо не трогаешь ничего. Кусок тебя не устраивает.

— Так мне кажется.

— И что же у тебя теперь? — спросил Ясон. — Все или ничего?

— Я… я не знаю. Интересный вопрос. Скажем, у меня нет Джека. Но может быть, я его больше и не хочу. Все это так свински долго тянется. Нет, по-моему, он мне еще нужен. Но ты нужен мне больше.

— А я думал, ты женщина, способная в равной степени любить сразу двоих, — заметил Ясон.

— Разве я так сказала? — Кати размышляла, пока они шли. — Я имела в виду идеал. Но ведь в реальной жизни ему можно следовать только приблизительно… понимаешь? Ты способен уследить за ходом моих мыслей?

— Да, я способен за ними уследить, — отозвался Ясон, — и прекрасно вижу, куда они ведут. А ведут они к временному отказу от Джека, пока я рядом, и к психологическому возвращению к нему, когда меня рядом не окажется. Ты всякий раз так делаешь?

— Я никогда от него не откажусь, — резко сказала Кати.

Дальше они шли молча, пока снова не оказались перед громадным многоквартирным зданием старой постройки с лесом уже неиспользуемых ТВ-антенн, торчащих по всей крыше. Пошарив в сумочке, Кати нашла ключ и открыла дверь комнаты.

Свет там уже горел. И лицом к ним на заплесневелом диване сидел средних лет седовласый мужчина в сером костюме. Грузный, но безукоризненно одетый. Идеально выбритый — ни порезов, ни красных пятен, ни промашек. Мужчина был безукоризненно одет и ухожен; казалось, каждый волосок на его голове лежит в точности на своем месте.

— М-мистер Макнульти, — с запинкой сказала Кати.

Поднявшись на ноги, грузный мужчина протянул Ясону правую руку. Ясон машинально потянулся ее пожать.

— Нет, — сказал грузный. — Я не собираюсь пожимать вам руку. Мне нужно видеть ваши УДы — те, что она для вас сделала. Дайте мне их.

Молча (сказать было просто нечего) Ясон передал ему свой бумажник.

— Нет, этих ты не делала, — после краткого осмотра заявил Макнульти. — Если только твоя квалификация чертовски не повысилась.

— Некоторые из этих УДов у меня уже очень давно, — соврал Ясон.

— Ну-ну, — пробормотал Макнульти. Затем вернул Ясону бумажник и УДы. — Кто поставил ему микропередатчик? Ты? — Он обращался к Кати. — Или Эд?

— Эд, — ответила Кати.

— Итак, что мы имеем, — сказал Макнульти, так пристально изучая Ясона, словно примеряя его к гробу. — Мужчина лет сорока с хвостиком. Превосходно одет, в современном стиле. Дорогая обувь — из натуральной коровьей кожи. Не так ли, мистер Тавернер?

— Да, это коровья кожа, — ответил Ясон.

— По документам выходит, что вы музыкант, — продолжил Макнульти. — Играете на каком-нибудь инструменте.

— Пою.

— Так спойте нам что-нибудь, — предложил Макнульти.

— Подите к черту, — отозвался Ясон. Ему удалось сдержаться — фраза вышла именно такой, какой ему и хотелось. Ни мягче, ни резче.

Макнульти обратился к Кати:

— А он не слишком боится. Знает он, кто я такой?

— Да, — ответила Кати. — Я… я ему рассказала. Частично.

— Ты рассказала ему про Джека, — сказал Макнульти. Затем он обратился к Ясону: — Никакого Джека нет. Она думает, что он есть, но это психотический бред. Ее муж погиб три года назад при аварии шустреца; он никогда не был в исправительно-трудовом лагере.

— Джек все еще жив, — сказала Кати.

— Вот видите, — обратился к Ясону Макнульти. — Кати прекрасно приспособлена к окружающему миру, если не считать этой ее навязчивой идеи. Причем эта идея никуда не денется; она нужна ей, чтобы поддерживать жизненное равновесие. — Он развел руками. — прочем, эта идея безвредна, и она позволяет Кати продолжать работу. Поэтому мы не предпринимали попыток устранить ее средствами психиатрии.

Кати начала тихонько всхлипывать. Крупные капли стекали по ее щекам и падали ей на блузку. Тут и там на блузке появлялись темные пятна.

— В ближайшие пару дней я переговорю с Эдом Працимом, — сказал Макнульти. — Спрошу, зачем он поставил вам микропередатчик. У него развита интуиция; должно быть, он что-то такое предчувствовал. — Он задумался. — Имейте в виду, УДы в вашем бумажнике должны быть копиями подлинных документов из досье, хранящихся в различных центральных банках данных по всей Земле. Ваши копии удовлетворительны. Однако я вполне могу захотеть ознакомиться с оригиналами. Будем надеяться, эти оригиналы в таком же идеальном порядке, что и копии, которые вы с собой носите.

Кати слабым голосом заметила:

— Но ведь это редкая процедура. Обычно…

— В данном случае, — процедил Макнульти, — я считаю, ее следует провести.

— Почему? — спросила Кати.

— Потому что мы подозреваем, что ты не всех нам сдаешь. Полчаса тому назад этот самый Тавернер успешно прошел выборочную проверку на КПП. Мы следили за ним при помощи микропередатчика. А его документы на вид безупречные. Однако Эд утверждает…

— Эд пьяница, — заметила Кати.

— Зато мы можем на него положиться. — Макнульти улыбнулся — профессионально выпущенный солнечный лучик в убогой комнатенке. — А вот на тебя — не вполне.

Раскрыв перед собой свой военный билет, Ясон потер маленький профиль собственной четырехмерной фотографии. Профиль металлическим голоском пропищал:

— Ну что, конь в пальто?

— Как можно такое подделать? — спросил затем Ясон у Макнульти. — Это мой голос, причем в точности такой, каким он у меня был десять лет назад, в мою бытность принуднатом.

— Да, сомнительно, — согласился Макнульти. Затем он взглянул на свои наручные часы. — Мы вам еще что-нибудь должны, мисс Нельсон? Или за эту неделю мы квиты?

— Квиты, — с усилием выговорила Кати. И хриплым полушепотом добавила: — Когда Джек выйдет на волю, вы вообще не сможете на меня полагаться.

— Для тебя, Кати, — сердечно сказал Макнульти, — Джек никогда ниоткуда не выйдет. — Он подмигнул Ясону. Ясон подмигнул в ответ. Причем дважды. Он понял натуру Макнульти. Этот человек кормился чужими слабостями. Разновидность манипуляции людьми, которую применяла Кати, была, скорее всего, перенята от него. И от его радушных, чудаковатых собратьев.

Теперь Ясон понял, как Кати стала такой, какой стала. Предательство сделалось ежедневной рутиной; отказ предать, как в случае с ним, считался событием из ряда вон выходящим. Ясон мог только этому дивиться и смутно об этом размышлять.

У нас предательское государство, понял он. Когда я был знаменитостью, я был свободен. Теперь же я стал как все прочие и должен сталкиваться с тем, с чем все это время сталкивались они. С чем я сам сталкивался в далекие прежние времена — и о чем позднее заставил себя забыть. Потому что помнить об этом было неудобно и тяжело. При случае легче было просто забыть — вот я и забыл.

Положив свою мясистую, испещренную красными крапинками руку ему на плечо, Макнульти сказал:

— Пойдемте со мной.

— Куда? — спросил Ясон, отстраняясь от Макнульти точно так же, как прежде Кати отстранялась от него. Это она тоже переняла от многих макнульти этого подлого мира.

— Вам не в чем его обвинить! — хрипло проговорила Кати, сжимая кулачки.

— Мы не собираемся ни в чем его обвинять, — с легкостью отозвался Макнульти. — Мне просто нужны отпечатки его пальцев, ступни, образец голоса и ЭЭГ. Хорошо, мистер Таверни?

— Страшно не люблю поправлять офицера полиции… — начал было Ясон, но тут же осекся, заметив предостерегающий взгляд Кати, — который вдобавок находится при исполнении своих обязанностей, — закончил он. — Поэтому я без лишних разговоров иду. — Быть может, Кати уловила здесь некий смысл? Наверное, даже легкое искажение имени Ясона Тавернера для офицера полиции кое-что значило. Кто знает? Время покажет.

— Мистер Таверни, — лениво повторил Макнульти, подталкивая Ясона к выходу из комнаты. — Ассоциируется с пивом, сердечностью и уютом, не так ли? — Потом он обернулся к Кати и резко переспросил: — Что, разве не так?

— Мистер Таверни очень сердечный человек, — сквозь сжатые зубы проговорила Кати. Дверь за ними захлопнулась, и Макнульти повел Ясона по коридору к лестнице, одновременно выдыхая во всех направлениях запахи репчатого лука и острого соуса.

В 469-м полицейском участке Ясон Тавернер затерялся среди множества мужчин и женщин, которые бесцельно передвигались, ожидая позволения войти, позволения выйти, ожидая информации и указаний, что им делать. Макнульти приколол себе на отворот пиджака цветную бирку; только Бог и полиция знали, что эта бирка значила.

Судя по всему, она и впрямь что-то значила. В одном из коридоров от стены до стены шел стол. Сидевший за этим столом сотрудник в униформе подскочил к Макнульти по первому же его знаку.

— Ага, — сказал пол. — Инспектор Макнульти уже частично заполнил вашу форму Ж-2. Ясон Таверни. Адрес: Вайн-стрит, 2048.

Откуда Макнульти это взял, недоумевал Ясон. Потом он сообразил, что это адрес Кати. Стало быть, Макнульти решил, что они живут вместе; зарапортовавшись, как и большинство полов, он просто записал информацию, добыча которой требовала наименьших усилий. Закон природы: предмет (или живое существо) выбирает кратчайший маршрут между двумя точками. Ясон заполнил оставшуюся часть бланка.

— Вложите вашу ладонь вон в ту щель, — сказал сотрудник, указывая на машинку для снятия пальцевых отпечатков. Ясон повиновался. — А теперь, — продолжил сотрудник, — снимите один ботинок, неважно, левый или правый. И носок. Можете сесть вот здесь. — Отодвинув секцию стола, он явил взгляду Ясона проход и стул.

— Спасибо, — садясь, поблагодарил Ясон.

После снятия отпечатка ступни Ясон произнес фразу: «Карл у Клары украл кораллы». Этого хватило для регистрации образца его голоса. Затем, снова усаженный на стул, он позволил сотруднику разместить у себя на голове электроды; машина выплюнула добрый метр исчерченной закорючками бумаги, и тем дело кончилось. Электроэнцефалограмма завершила серию тестов.

Тут у стола с радостным видом появился Макнульти. В ярко-белом свете особенно стала заметна его утренняя щетина.

— Как тут дела с мистером Таверни? — спросил он.

— Мы уже готовы к номенклатурной прокрутке досье, — ответил сотрудник.

— Вот и славно, — сказал Макнульти. — Я буду рядом и послежу, что из этого выйдет.

Затянутый в серую униформу сотрудник сунул заполненный Ясоном бланк в щель, нажал помеченные буквами кнопки — все зеленого цвета. Ясону почему-то это запомнилось. И еще — что буквы были заглавные.

Из подозрительно похожего на рот отверстия в длиннющем столе прямо в металлическую корзинку выпал отксеренный документ.

— Ясон Таверни, — сказал сотрудник, ознакомившись с документом. — Из Кемеммера, что в штате Вайоминг. Возраст: тридцать девять лет. Механик по дизельным двигателям.

— Есть какие-нибудь полицейские записи? — поинтересовался Макнульти.

— Решительно никаких проблем, — ответил сотрудник.

— А других Ясонов Таверни в Пол-Банке не зарегистрировано? — спросил Макнульти. Сотрудник нажал желтую кнопку и помотал головой. — Отлично, — сказал Макнульти. — Стало быть, это он. — Затем он пристально взглянул на Ясона. — Что-то не похожи вы на механика по дизельным двигателям.

— А я этим больше не занимаюсь, — объяснил Ясон. — Я теперь торговец. В сфере фермерского оборудования. Не желаете ли визитку? — Он потянулся к правому верхнему карману пиджака — чистой воды блеф. Но Макнульти отрицательно покачал головой. Вот ведь как все вышло — в своей обычной бюрократической манере они заполучили на него чужое досье. И, в опять-таки обычной запарке, этим удовлетворились.

Хвала Господу, подумал Ясон, за слабость, присущую этому сложному и обширному, запутанному, охватившему всю планету аппарату. Слишком много людей; слишком много машин. Начавшись с простой оговорки пола-инспектора, ошибка проделала длинный путь до самого Пол-Банка, их базы данных в Мемфисе, что в штате Теннесси. Теперь даже с моими отпечатками пальцев и ступни, образцами голоса и ЭЭГ им, скорее всего, не удастся ничего прояснить. По крайней мере, пока что; и не с этим моим бланком в досье.

— Мне его оформить? — спросил сотрудник у Макнульти.

— За что? — спросил Макнульти в ответ. — За то, что он механик по дизелям? — Он компанейски похлопал Ясона по спине. — Можете отправляться домой, мистер Таверни. Домой, к вашей очаровательной возлюбленной с детским личиком. К вашей маленькой девственнице. — Ухмыляясь, Макнульти двинулся прочь, в толпу озадаченных и потрясенных мужчин и женщин.

— Можете идти, сэр, — сказал сотрудник в форме Ясону.

Кивнув, Ясон быстро выбрался из 469-го полицейского участка на улицу, чтобы смешаться там с другими людьми, свободными и независимыми.

Впрочем, в конце концов они до меня доберутся, подумал Ясон. Сопоставят образцы и отпечатки. И все же — если прошло пятнадцать лет с момента снятия фотографии, быть может, прошло пятнадцать лет и с момента снятия образцов голоса и ЭЭГ.

Хотя отпечатки пальцев и ступней так и так никуда не денутся. Они-то не меняются.

А может, подумал затем Ясон, они просто кинут отксеренную копию в мусорную корзину, и тем дело и кончится. А данные, которые обо мне были получены, пойдут в Мемфис — храниться там в «моем» постоянном досье. А точнее, в досье на Ясона Таверни.

Хвала Господу, что Ясон Таверни, механик по дизелям, никогда не нарушал закон, никогда не связывался с полами или натами. Как же это удачно.

Туг над головой у Ясона закачался полицейский хлоппер — красный прожектор мерцал, а из динамиков системы общественного оповещения раздавалось:

— Мистер Ясон Таверни! Немедленно вернитесь в 469-й полицейский участок! Это приказ полиции! Мистер Ясон Таверни… — Динамик все ревел и ревел, а потрясенный Ясон стоял столбом. Господи, они уже до всего докопались. И даже не за часы, дни или недели, а за считанные минуты.

Ясон вернулся в полицейский участок, поднялся по стираплексовой лестнице, прошел через светочувствительные двери, протолкался через плотную орду несчастных людишек и снова предстал перед тем самым сотрудником в серой униформе, который занимался его делом. Там же стоял и Макнульти. Два пола с хмурым видом переговаривались.

— Полицейский хлоппер… — начал было Ясон, но Макнульти махнул зажатым в руке документом, перебивая его.

— Это было совсем ни к чему. Мы просто передали куда надо ваш словесный портрет, а какой-то недотепа зачем-то зарядил все это дело в хлоппер. Но раз уж вы здесь… — Макнульти развернул документ так, чтобы Ясон смог увидеть фотографию. — Скажите, неужели пятнадцать лет назад вы так выглядели?

— Да, пожалуй, — сказал Ясон. Но фото изображался мужлан с опухшей физиономией, выступающим кадыком и отвратительными зубами. Пустые глаза недоумка смотрели в никуда. Кукурузного цвета кудряшки свисали поверх похожих на дверные ручки ушей.

— Вы сделали пластическую операцию, — предположил Макнульти.

— Да, — подтвердил Ясон.

— Зачем?

— Разве кому-то хочется вот так выглядеть? — спросил в ответ Ясон.

— Тогда неудивительно, что вы так привлекательны и горделивы, — сказал Макнульти. — Так величавы. Так… — он с трудом подыскал слово, — так повелительны. Да, очень трудно поверить, что такое могли проделать с../— он ткнул пальцем в фотографию, — таким вот. Чтобы он выглядел, как вы. — Тут Макнульти дружелюбно похлопал Ясона по плечу. — Но откуда вы взяли деньги?

Пока Макнульти разглагольствовал, Ясон стремительно прочитывал отпечатанные на документе сведения. Ясон Таверни родился в Цицероне, что в штате Иллинойс. Отец — оператор револьверного станка. Дед владел сетью магазинов розничной торговли фермерским оборудованием — счастливое совпадение, решил Ясон, учитывая то, что он сообщил Макнульти насчет своей нынешней карьеры.

— Они мне достались от Виндслоу, — сказал Ясон. — Мне так стыдно; я всегда о нем помню и вечно забываю, что другие-то ничего об этом не знают. — Профессиональные навыки здорово ему помогли — пока Макнульти с ним говорил, Ясон уже успел прочесть и усвоить почти всю информацию на странице. — Это мой дедушка. У него была куча денег, а я всегда считался его любимцем. Понимаете, я был его единственным внуком.

Заглянув в документ, Макнульти кивнул.

— Я выглядел типичным сельским увальнем, — продолжил Ясон. — Собственно, таким я и был — сущей деревенщиной. Лучшее занятие, какое я смог себе подыскать, была починка дизельных моторов. А мне хотелось чего-то большего. Тогда я взял деньги, завещанные мне Виндслоу, и отправился в Чикаго…

— Хорошо-хорошо, — опять закивал Макнульти. — Теперь все стыкуется. Мы понимаем, что подобная радикальная пластическая операция могла быть проделана, и не за слишком большие деньги. Но обычно на такое идут «бывшие» или беглецы из исправительно-трудовых лагерей. Причем мы следим за всеми пересадиловками, как мы их называем.

— Но вы только гляньте, что я был за урод, — сказал Ясон.

Макнульти испустил хриплый гортанный смешок.

— Да, мистер Таверни. Это уж точно. Ладно. Извините за беспокойство. Можете идти. — Он махнул рукой, и Ясон уже углубился было в окружавшую их толпу. — Постойте! — вдруг крикнул Макнульти, снова маша Ясону рукой, но теперь уже призывно. — Вот еще что… — Окончание фразы, утонув в шуме людской орды, не дошло до Ясона. Тогда, с заледеневшим сердцем, он побрел назад.

Раз они тебя заприметили, понял вдруг Ясон, досье они уже никогда не закроют. И тогда анонимность тебе нипочем не вернуть. Главное, чтобы тебя вообще не заприметили. Но я дал себя заприметить.

— В чем дело? — в отчаянье спросил он у Макнульти. Они играли с ним, как кошка с мышкой; внутри себя Ясон уже чувствовал, как замедляются ток его крови, биение его сердца, как начинают сдавать все его жизненно важные органы. Даже психологическое превосходство секста мало-помалу испарялось.

Макнульти протянул руку.

— Отдайте мне ваши УДы. Мне нужно проделать с ними кое-какую лабораторную работу. Если с ними все в порядке, послезавтра я вам их верну.

— Но выборочная проверка на КПП… — протестующе начал Ясон.

— Мы дадим вам полицейский пропуск, — перебил Макнульти. Затем он кивнул толстопузому старшему сотруднику справа от себя. — Сделайте его четырехмерное фото и оформите общий пропуск.

— Есть, инспектор, — отозвалась бочка с потрохами, протягивая немыслимо жирную лапу к фотографической установке.

Десять минут спустя Ясон снова оказался на вечернем тротуаре — теперь уже полупустом. А кроме того, без фальшивых УДов, зато с подлинным пол-пропуском — куда лучше всего, изготовленного для него Кати. Правда, пропуск был действителен лишь на одну неделю. И все же…

Все же у Ясона появилась одна неделя, в течение которой можно было ни о чем не тревожиться. А уж потом, после этого…

Он сотворил невозможное — обменял полный фальшивых УДов бумажник на подлинный пол-пропуск. Разглядывая пропуск под уличными фонарями, Ясон заметил, что отметка об окончании срока была голографической… и туда можно было вставить еще одну цифру. Там стояла семерка. Он вполне мог добиться от Кати, чтобы она изменила эту семерку на семьдесят пять или на девяносто семь — как будет проще.

Затем Ясону пришло в голову, что, как только пол-лаборатория выяснит, что его УДы поддельные, номер его пропуска, имя и фотография будут переданы всем полицейским КПП на планете.

Но до тех пор он был в безопасности.