"Лейтесь, слёзы..." - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

Глава 8

Прямо сейчас возвращаться к Кати Ясон Тавернер был не намерен. Снова изводить Хильду Харт ему тоже не хотелось. Тогда он похлопал себя по карману пиджака. Деньги еще оставались, и с их помощью он был волен отправиться куда угодно. Пол-пропуск давал ему возможность отправиться в любую точку планеты. К тому времени, как его станут разыскивать, Ясон мог бы оказаться у черта на рогах — скажем, на каких-нибудь заросших непроходимыми джунглями островах Океании. Тогда его будут искать многие месяцы — особенно с учетом того, что в подобных местах неуловимость вполне можно купить за деньги.

На меня работают три фактора, понял Ясон. Деньги, привлекательность и индивидуальность. Нет, даже четыре — у меня еще есть сорокадвухлетний опыт секста.

Итак, квартира?

Но если я сниму квартиру, подумал Ясон, по закону потребуется, чтобы соответствующий чиновник снял отпечатки моих пальцев; дальше они обычным путем отправятся в центральный Пол-Банк… и когда полиция выяснит, что мои УДы поддельные, у нее уже будет прямой на меня выход. Одно влечет другое.

Значит, подумал дальше Ясон, мне нужен кто-то, у кого уже есть квартира. Записанная на его имя, зарегистрированная с отпечатками его пальцев.

А это значит — необходимо найти другую девушку.

Где бы мне такую найти? — спросил себя Ясон, и ответ тут же оказался у него под рукой. Да на любой первоклассной вечеринке с коктейлями! На такой, куда ходит много женщин и где ансамбль из трех мужчин, предпочтительно негров, играет фальшивую джазуху. все хорошо одеты.

А сам-то я достаточно хорошо одет? — задумался Ясон. Затем окинул придирчивым взглядом свой костюм под красно-белым светом громадной рекламы ААМКО. Конечно, не лучший его костюм, но в целом… Впрочем, мятый. Что ж, в сумраке вечеринки никто этого не заметит.

Ясон поймал такси и вскоре уже дошустровал до более пристойной части города, к которой он привык — привык, во всяком случае, за самые последние годы его жизни, его карьеры. После того, как достиг самой вершины.

Так-так, подумал Ясон. Мне нужен клуб, где я уже появлялся. Клуб, который я хорошо знаю. Где я знаю метрдотеля, гардеробщицу, цветочницу… если только и они, подобно мне, как-то не переменились.

Впрочем, пока похоже было на то, что никто, кроме него, не переменился. Никто и ничто. Перемена затронула только его положение. Его, но не их.

Клуб «Голубой Лис» в отеле «Хайет» в Рено. Ясон не раз там выступал; он знал все ходы и выходы, а также весь персонал как свои пять пальцев.

— Рено, — сказал он такси.

Такси красиво вырулило в колоссальный поток правостороннего движения. Ясон чувствовал себя вовлеченным в общий поток и наслаждался этим чувством. Затем такси набрало скорость и вошло в почти неиспользуемый воздушный коридор; ограничение скорости там составляло аж тысячу двести миль в час.

— Я хотел бы воспользоваться телефоном, — сказал Ясон.

На левой стенке такси открылась дверца, и оттуда выскользнул телефон с причудливо выгнутым шнуром.

Номер «Голубого Лиса» Ясон знал на память; набрав его, он дождался щелчка, а затем солидный мужской голос произнес:

— Клуб «Голубой Лис», где Фредди Гидроцефал дает два шоу ежевечерне, в восемь и в двенадцать; только тридцать долларов за вход, девушки обеспечиваются незамедлительно. Чем могу служить?

— Это старина Прыгучий Майк? — спросил Ясон. — Сам старина Прыгучий Майк?

— Да, разумеется. — Формальный тон ответа задел Ясона за живое. — А с кем я говорю, можно спросить? — Похотливый смешок.

Переведя дыхание, Ясон проговорил:

— Это Ясон Тавернер.

— Прошу прощения, мистер Тавернер. — Прыгучий Майк явно был озадачен. — Сейчас я не могу в точности…

— Давно было дело, — перебил Ясон. — Так оставите мне столик в передней части зала…

— Все места в клубе «Голубой Лис» проданы, мистер Тавернер, — в своей тупоумной манере пророкотал Прыгучий Майк. — Весьма сожалею.

— Что, ни одного столика? — спросил Ясон. — И ни за какие деньги?

— Простите, мистер Тавернер, ни одного. — В голосе появилась холодные нотки. — Попробуйте через две недельки. — И старина Прыгучий Майк повесил трубку.

Тишина.

Иисус твою Христос, выругался про себя Ясон.

— Боже, — сказал он вслух. — Черт побери. — Его зубы скрипели, и боль пульсировала по тройничному нерву.

— Новые инструкции, начальник? — без выражения спросило такси.

— Давай в Лас-Вегас, — проскрежетал Ясон. Попробую завалиться в танцзал «Лапка Селезня» Нелли Мелбы, решил он. Не так давно ему там улыбнулась удача — пока Хильда Харт ездила на гастроли в Швецию. В «Лапке Селезня» всегда ошивалось приличное стадо вполне высококлассных телок — играли, пили, слушали развлекуху, приходили в экстаз. Стоило попытаться хоть там — раз уж клуб «Голубой Лис» и другие подобные заведения были для Ясона закрыты. Что он, в конце концов, терял?

Через полчаса такси высадило его на шустростоянку на крыше «Лапки Селезня». Дрожа на студеном вечернем воздухе, Ясон пробрался к роскошному ковру-спусколету; считанные мгновения спустя он уже сходил с него в тепло-цвето-свето-темп танцзала Нелли Мелбы.

Время: семь тридцать. Скоро должно было начаться первое шоу. Ясон взглянул на объявление: Фредди Гидроцефал появлялся и здесь, но делал запись покороче ценой подешевле. Может статься, он меня вспомнит, подумал Ясон. Хотя скорее всего нет. Затем, еще поразмыслив, он решил: «Ни единого шанса».

Если уж его не вспомнила Хильда Харт, его вообще никто не вспомнит.

Ясон уселся на один-единственный свободный табурет в людном баре и, когда бармен наконец его заприметил, заказал горячий виски с медом. Сверху плавал кусочек масла.

— Выходит три доллара, — сказал бармен.

— Занесите это на мой… — начал было Ясон, но тут же вспомнил и вытащил пятерку.

А потом он заметил ее.

Она сидела в нескольких табуретах от него. Когда-то давным-давно она была его любовницей; Ясон уже черт знает сколько лет ее не видел. Но фигура, как он подметил, несмотря на возраст, у нее так и осталась превосходная. Надо же, Рут Рей. В этой толпе.

Одним из важных достоинств Рут Рей было то, что ей хватало соображения не слишком обременять свою кожу загаром. Ничто не старит женщину хуже загара — и немногие из них, похоже, это понимают. В возрасте Рут — а теперь, как прикидывал Ясон, ей было лет тридцать восемь-тридцать девять — загар превращает кожу любой женщины в сморщенный пергамент.

А еще она со вкусом одевалась. Показывала свою превосходную фигуру. Вот бы еще время отменило серию постоянных визитов к косметологам для всевозможных операций на лице… но так или иначе у Рут по-прежнему были роскошные волосы цвета воронова крыла, развернутые изящным веером у нее на затылке. Пластиковые ресницы. Блестящие пурпурные полоски на щеке, словно ее поранила лапа психоделического тигра.

Закутанная в цветное сари, без очков, босоногая — как обычно, она где-то сбросила свои туфельки на высоком каблуке, — Рут Рей не поразила Ясона своей подержанностью. Рут Рей, задумался он. Сама шьет себе наряды. Никогда не носит очки, если кто-то рядом… кроме меня. Интересно, просматривает ли она до сих пор подборку «Книга месяца»? По-прежнему ли расслабляется, читая все эти бесчисленные серые романы про сексуальные злодеяния в причудливых, но до идиотизма обыденных городишках Среднего Запада?

И еще одно насчет Рут Рей: ее навязчивое пристрастие к сексу. За один год, вспомнил Ясон, она уложила в постель шестьдесят мужчин. Не считая, разумеется, его — он побывал там раньше, когда цифры статистики еще не были так высоки.

Кроме того, ей всегда нравилась его музыка. Рут Рей вообще нравились сексуальные певцы, поп-баллады и сладкие — тошнотворно сладкие — струнные ансамбли. В свое время она установила у себя в нью-йоркской квартире колоссальную квадросистему и буквально жила внутри нее, питаясь диетическими сандвичами, которые она запивала ледяной слизистой бурдой, сделанной почти что из ничего. Прокручивая по сорок восемь часов подряд диск за диском струнного ансамбля «Пурпурный народ», к которому Ясон ничего, кроме отвращения, не испытывал.

Поскольку в целом вкусы Рут Рей вызывали у Ясона ужас, его раздражало то, что сам он был одним из ее любимых исполнителей. И с этой аномалией ему так и не удалось разобраться.

Что он еще про нее помнил? Каждое утро — столовая ложка желтой маслянистой жидкости. Витамин Е. Очень странно, но на Рут Рей этот самый витамин оказывал обратный эффект — ее выносливость в постели возрастала с каждой ложкой. Рут так и сочилась вожделением.

И еще, припомнил Ясон, она терпеть не могла животных. Тут он по аналогии вспомнил Кати и ее кота Доменико. Рут и Кати никогда не нашли бы общего языка, сказал себе Ясон. Впрочем, это не имело значения; им и так не суждено было встретиться.

Соскользнув с табурета, Ясон со своим бокалом поплелся по бару, пока не оказался прямо перед Рут Рей. Естественно, он не ждал, что она его узнает. Тем не менее в свое время она уже раз выяснила, что ему не удержаться… так почему она не могла выяснить это снова? Лучшего оценщика сексуальной перспективы, чем Рут, просто не существовало.

— Привет, — сказал Ясон.

Подняв голову, Рут Рей с прищуром (очков-то на ней не было) стала его разглядывать.

— Привет, — пропитым голосом проскрежетала она. — Ты кто?

— Несколько лет назад мы встречались в Нью-Йорке, — ответил Ясон. — У меня была немая роль в эпизоде «Фантома Боллера», а ты, как я помню, отвечала за костюмы.

— В том эпизоде, — прохрипела Рут Рей, — где на Фантома Боллера нападают пираты-педерасты из другого временного периода. — Она рассмеялась затем улыбнулась Ясону. — Как тебя зовут? — спросила она, искусно покачивая выставленными напоказ буферами с проволочной поддержкой.

— Ясон Тавернер, — ответил Ясон.

— А мое имя ты помнишь?

— Еще бы, — сказал он. — Рут Рей.

— Теперь Рут Гомен, — прохрипела она. — Присаживайся. — Рут огляделась, но свободных табуретов поблизости не было. — Давай вон туда за столик. — Она сверхосторожно слезла с табурета и нетвердой походкой направилась в сторону вакантного столика; Ясон взял ее под руку и проводил. После нелегкой навигации ему удалось усадить Рут за столик, а самому сесть вплотную.

— Ты так классно выглядишь… — начал было Ясон, но Рут тут же его перебила.

— Я старуха, — проскрежетала она. — Мне тридцать девять.

— Подумаешь, старуха, — отозвался Ясон. — Мне сорок два.

— Для мужчины это самое то. Но не для женщины. — Рут близоруко уставилась на свой приподнятый бокал мартини. — Знаешь, чем занимается Боб? Боб Гомен? Разводит собак. Шумных, нахрапистых волкодавов с длинной шерстью. Потом они отправляются в рефрижератор. — Она мрачно отхлебнула мартини; затем лицо ее вдруг оживленно просияло. Повернувшись к Ясону, Рут сказала: — А ты не выглядишь на сорок два. Ты вообще классно выглядишь! Знаешь, о чем я подумала? Ты наверняка из Голливуда или с телевидения.

— Я бывал на ТВ, — осторожно сказал Ясон. — Изредка.

— Ну да, на шоу вроде «Фантома Боллера». — Рут кивнула. — А теперь давай начистоту. Ведь ни тебя, ни меня там не было.

— За это стоит выпить, — с радостной иронией отозвался Ясон, потягивая свой виски с медом. Кусочек масла уже растаял.

— Кажется, я тебя припоминаю, — сказала Рут Рей. — Ты, часом, не делал кое-какие проекты для одного дома на острове в Тихом океане? В тысяче миль от Австралии? Это был ты?

— Да, — соврал Ясон. — Это был я.

— И еще ты вел туда хлоппер «роллс-ройс».

— Ага, — подтвердил он. Это уже была сущая правда.

Тогда Рут Рей с улыбкой сказала:

— А знаешь, что я здесь делаю? Есть у тебя мысли на этот счет? Я пытаюсь познакомиться с Фредди Гидроцефалом. Я в него влюблена. — Рут испустила гортанный смешок, который Ясон помнил еще с прежних времен. — Я без конца шлю ему записочки «я тебя люблю». А он, причем на машинке, пишет мне в ответ: «Я не хочу себя связывать; у меня личные проблемы». — Она снова рассмеялась и добила свой мартини.

— Еще бокал? — предложил Ясон, поднимаясь.

— Нет. — Рут Рей помотала головой. — Мне больше нельзя. Вот было время… — Тут она осеклась, и на лице ее выразилась тревога. — Интересно, было у тебя что-то подобное? На вид вообще-то непохоже.

— А что такое?

Крутя в руке пустой бокал, Рут Рей объяснила:

— Я пила все время. Начиная с девяти утра. И знаешь что со мной из-за этого случилось? Я быстро постарела. Я выгляжу на все пятьдесят. Бухалово проклятое. Из-за алкоголя с тобой случается все то, чего ты больше всего боишься. По-моему, алкоголь — худший враг жизни. Согласен?

— Не совсем, — ответил Ясон. — По-моему, у жизни есть враги пострашней алкоголя.

— Да, наверное. Вроде исправительно-трудовых лагерей. А знаешь, ведь меня в прошлом году пытались в один из таких отослать. У меня тогда правда был жуткий период. Денег ни цента — Боба Гомена я тогда еще не встретила. И я работала в сберкассе. Однажды пришел депозит наличными — не то три, не то четыре пятидесятидолларовые купюры. — Она какое-то время размышляла. — Короче, я взяла их себе, а извещение и конверт от депозита бросила в бумагорезку. Но меня засекли. Планирование провокации.

— Ого, — сказал Ясон.

— Но понимаешь… у меня с боссом кое-что было. Полы хотели упаковать меня в исправительно-трудовой лагерь — тот, что в Джорджии, — где меня наверняка затравила бы всякая деревенщина. А босс меня защитил. До сих пор не знаю, как ему это удалось, но меня отпустили. Я в большом долгу перед этим человеком, и никогда уже с ним не увижусь. Ведь ты никогда не видишься с теми, кто на самом деле любит тебя и помогает; вечно общаешься с чужаками.

— Так я, по-твоему, чужак? — спросил Ясон. А про себя подумал: «Я ведь еще кое-что про тебя помню, Рут Рей». Рут всегда содержала дорогущую квартиру. Независимо от того, за кем была замужем; она всегда жила припеваючи.

Рут Рей вопросительно на него смотрела.

— Нет. Я считаю тебя другом.

— Спасибо. — Ясон взял ее суховатую руку и немного подержал у себя в ладонях. А отпустил в нужную секунду — ни раньше, ни позже.