"Поломничество Ланселота" - читать интересную книгу автора (Вознесенская Юлия)

Глава 2

Мессия был не в духе, Мессия нервничал. Он сидел в высоком кресле во главе стола заседаний, мрачно склонив прекрасное лицо, и молчал. Его правая рука, уже обработанная, лежала на столе, и пальцы ее шевелились, сжимались в горсть и разжимались, будто собирали с зеркальной поверхности стола несуществующие крошки. Над другой рукой еще продолжал трудиться маникюрщик. За ночь красивые длиннопалые руки Мессии покрывались густыми

рыжими волосами, почти шерстью, а ногти вырастали на полтора сантиметра и загибались внутрь наподобие когтей хищной птицы. Никто из врачей не знал, что это за напасть такая, и никто не умел помочь Мессии от нее избавиться. Когти и волосы на руках вождя человечества и целителя страждущих приходилось удалять к утренней программе новостей: утро планетян начиналось с короткого выступления Мессии, и если бы он пренебрег этим каждодневным благословением народов, в мире разразилась бы паника. Да, мир всегда с надеждой взирал на Мессию, но сам он сегодня не был доволен порученным ему миром.

— Начинайте докладывать, — обратился он к членам мирового правительства. — Как там ваша саранча, Пульман?

Министр сельского хозяйства Фритц Пульман откашлялся и начал:

— Благодаря своевременно принятым мерам и отчасти северному ветру в бассейне Средиземного океана продвижение саранчи на север удалось существенно замедлить. К отрядам экологистов по вашему приказу, мой Мессия, присоединилась армия клонов, и она оказывает существенную по мощь в борьбе с саранчой. — Что именно делают клоны?

— Э… Об этом лучше спросить генерала Чарльстона. — Генерал?

Генерал клон-армии Джордж Чарльстон вытянул шею, презрительно покосился на министра сельского хозяйства и ответил коротко: — Выжигают. — Что выжигают?

— Все, мой Мессия. Поля, сады, фермы, поселки, леса. — Чем выжигают?

— Напалмом, естественно, — генерал по жал острыми старческими плечами, вздернутыми как у геральдического орла. Пульман привстал со своего кресла. — Ну? — повернулся к нему Мессия.

— Мой Мессия! По поводу применения напалма у меня есть некоторые возражения. Напалм, безусловно, уничтожает саранчу, но он также губит созревающий урожай и новые посевы. Обработанные напалмом поля нельзя будет засевать ближайшие два-три года. Саранча и напалм равно несут голод населению.

— Министр продовольствия, у вас есть что послать в эти районы?

Министр продовольствия Моратти сокрушенно вздохнул и покачал лысой головой. — Нет, мой Мессия. Все запасы исчерпаны. Во всей Европе продовольствия осталось практически на месяц. Во многих районах юга уже начался голод.

— Генерал, применяйте против саранчи вместо напалма водородные бомбы локального воздействия. — Слушаюсь, мой Мессия!

— И сбрасывайте бомбы в первую очередь на голодающие районы: напалмом эти язвы не выжечь. А вы, Моратти, кажется, забыли, что я еще на прошлой неделе при казал вам покончить с голодом?

— Да, Мессия, но запасы продовольствия подошли к концу. Как может одна Скандинавия прокормить всю остальную Европу?

— Кто у нас министр продовольствия, Моратти, я или вы? Немедленно изыщите способ пополнить запасы продовольствия.

— Но, мой Мессия, их нечем пополнять! Против нас будто ополчились и Бог, и природа… — Молчать!

Мессия вытянул в сторону Моратти уже обритый указательный палец: министр поперхнулся невысказанным словом и замер, как в детской игре, выпучив глаза и не успев закрыть рта.

— Джубран, у вас есть на этот счет какие-нибудь соображения? Разумеется, помимо тех, что пытался тут излагать ваш бывший шеф. Но даже не пытайтесь заикаться о природе и прочей подобной чепухе!

Сидевший рядом с застывшим министром продовольствия его заместитель, смуглокожий и гибкий брюнет, вскочил с места и отвечал, быстро и глубоко кланяясь:

— Да, мой Мессия! Не только соображения, но и конкретные предложения, а также практические разработки.

— Да сядьте вы и перестаньте кланяться, как трясогузка! Вы представляли ваши соображения министру продовольствия?

— Да, — сказал Джубран, усаживаясь на свое место и все-таки не удержавшись при этом от еще одного почти незаметного для глаз поклона. — И какова же была реакция вашего шефа?

— Господин министр продовольствия изволил заявить, что я болван, и что от моих предложений его тошнит.

— Интересно, что ж это вы такое ему предложили?

— Во-первых, я предложил ему новую продовольственную концепцию: если продовольствия не хватает для удовлетворения запросов потребителей, следует в первую очередь заняться сокращением числа потребителей с помощью имеющихся ресурсов продовольствия: это и дешевле, и эффективнее. — Не понял?

— В стандартные продукты питания можно добавлять средство для эвтаназии, направляя их затем в те районы, которым грозит голод. — Остроумно! А еще что?

— Затем я предложил господину министру послать продовольственные отряды клонов в районы нашествия саранчи для сбора и обработки акрид. — Сбора чего?

— Акрид. Акриды — это новый вид питания, разработанный под моим личным руководством в одной из лабораторий Института питания Мировой академии наук. Это съедобные животные, точнее крупные насекомые вида Gryllus migratarius. «Акриды» — древнее название, но можно предложить и другое, более современное и понятное широкому потребителю, а именно — «сухопутные креветки». В настоящий момент сама природа, да простит мне мой Мессия это упоминание, милостиво позаботилась о том, чтобы предоставить нам практически неограниченное количество ценного белкового продукта. Мой Мессия, разрешите мне представить уважаемому собранию разработанные нами образцы. — Представьте.

Мессия и все министры, кроме застывшего Моратти, заинтересованно смотрели на Джубрана. Тот поднялся, поставил перед собой кейс, раскрыл его и начал выставлять на стол пакеты, коробки, коробочки и банки.

— Вот это — акриды сушеные. Вкус отвратительный, но количество протеинов отменное. Годится для питания клонов, а также может быть использовано при изготовлении всевозможных энергетических напитков на фабриках питания — в смеси с другими продуктами и с добавлением ароматизаторов и витаминов, — он вытащил из пакета сушеную саранчу, продемонстрировал ее присутствующим и небрежно бросил обратно в пакет.

— А вот это, — интригующе проговорил Джубран, доставая глянцеватый коричневый трупик из другого пакета, — это стоит попробовать всем присутствующим. Перед вами акрида копченая! Признаюсь без ложной скромности, это самая большая удача нашей лаборатории. — Раздайте, — кивнул Мессия. Джубран пустил пакет вдоль стола. Министры и заместители с опаской и едва скрываемым отвращением брали копченую саранчу и, расстелив на столе перед собой бумажные салфетки, принялись чистить акриды, как чистят раков. Мессия протянул длинную руку к соседу, министру энергетики, выхватил у него еще не дочищенную акрилу, бросил в рот и с хрустом разжевал.

— А ведь недурно! — удивился он и протянул руку: — Ну-ка, еще одну.

— Смею заметить, мой Мессия, — сказал Джубран, вскакивая с места и почтительно поднося Мессии пакет с копченой саранчой, — эти самые акриды использовались в пищу населением ближневосточных стран еще в глубокой древности. Между прочим, христианские отшельники в пустыне, в том числе и знаменитый Иоанн Креститель, питались исключительно акридами и диким медом.

— Святые лопали саранчу? Забавно! — Мессия улыбнулся, а министры захихикали: напряжение и страх постепенно оставляли их, и они заметно успокаивались. Джубран между тем продолжал:

— Предлагаю вашему вниманию — акриды консервированные, акриды маринованные и акриды в масле — отменная закуска, между прочим! — вяленые акриды — эти вполне могут стать лакомством бедноты. И, на конец, особое предложение министру сельского хозяйства — кормовая мука из акрид: этой мукой можно откармливать свиней и птицу, а также добавлять в корм крупному рогатому скоту. Мой Мессия и господа министры! Я утверждаю, что мы имеем возможность превратить нашествие саранчи, это всепланетное бедствие, в основу всепланетного благоденствия.

— Проще говоря, перекрестить саранчу в акриды, — ухмыльнулся Мессия. — Ловко!

Мировое правительство угодливо захихикало.

— Особо хочу отметить, — продолжал Джубран, — что за эти разработки мы принялись по призыву нашего Мессии, который велел бросить все силы на решение продовольственной проблемы. Мне кажется, руководимая мной лаборатория этот наказ Мессии успешно выполняет. Но я, конечно, могу ошибаться, и в этом случае, уверен, мой Мессия меня поправит. Это все, мой Мессия.

Маникюрщик тем временем закончил обработку левой руки Мессии и тихо исчез. Ничего не ответив Джубрану, Мессия встал и подошел к пребывающему доныне в столбняке министру продовольствия. Он возложил свои руки, вновь ставшие самыми красивыми руками на планете, на плечи своего министра и сказал негромко и проникновенно.

— Дорогой помощник и друг, незабвенный Джузеппе Моратти! Я благодарю тебя за многолетнюю верную службу и прощаю тебе твои ошибки последнего периода — самого трудного периода в жизни мирового сообщества и моей. Я сам должен был заметить, что ты устал. Ты исчерпал свои возможности, мой бедный дорогой Джузеппе! Отправляя тебя на заслуженный отдых, я скажу от своего имени, от имени мирового правительства и всей Планеты: спи спокойно, добрый труженик, благодарные планетяне тебя не забудут!

Мессия, продолжая левой рукой держаться за плечо бывшего министра продовольствия, правой обнял его за горло спереди и резко дернул руку назад. Раздался хруст. Мессия отошел, вытирая руки платком, а бывший министр остался сидеть с неестественно запрокинутой за спинку кресла головой.

— Почтим его уход вставанием, — сказал Мессия и тем же платком промокнул сухие глаза.

Все министры и заместители встали и склонили головы.

— Уберите это, — негромко бросил Мессия охранникам, стоявшим за его спиной.

Два охранника подскочили к трупу Моратти, подцепили его под руки и бегом вынесли из кабинета.

— Министр продовольствия… — Мессия прикрыл глаза и на мгновение замер, будто прислушиваясь к чему-то, а затем продолжил: — Исмаил аль-Идлиби Джубран, вы хотите еще что-нибудь прибавить к вашему сегодняшнему блестящему выступлению?

— Хочу лишь добавить, что мы продолжаем поиски новых методов использования акрид на пользу планете и во славу Мессии.

— Вы хорошо вступаете в должность, мой молодой друг. Пища святых отшельников — это надо же! Однако… Уберите эту гадость со стола! Да не вы, Джубран! Вы сидите спокойно, слушайте и думайте. У меня здесь мало кто думает.

Один из охранников подскочил к столу, вытянул из кармана платок, протер стол перед Мессией, а потом платок с остатками растерзанной акриды сунул обратно в карман. Прочие члены кабинета министров сделали то же самое, используя собственные платки и бумажные салфетки со стола.

Мессия между тем обратился к сухощавому старику: — Министр людских ресурсов!

— Я вас очень внимательно слушаю, — проговорил министр людских ресурсов Делардье. — Сколько у нас сейчас людей?

— Простите, мой Мессия, вы имеете в виду граждан Планеты или вообще население Земли? — Дайте обе цифры.

— Планетян сейчас восемнадцать миллионов, а всего на Земле в данный момент проживает около трехсот миллионов человек.

— Много, слишком много и тех, и других! Ладно, до русских и китайцев нам пока не добраться, но почему же так много планетян?

— Следуя вашим указаниям, мой Мессия, мы постоянно и планомерно сокращаем число граждан Планеты.

— Если бы вы следовали моим указаниям, — фыркнул Мессия, — сейчас на моей шее было бы не более десяти тысяч человек: три тысячи избранных полноправных граждан и психически обработанный обслуживающий персонал. Все остальные — лишние, лишние, лишние, сколько раз вам повторять! Армию и пролетариат должны составлять только клоны! Люблю я этих послушных малышей… А человечишек на Планете слишком много, мне столько не требуется!

— Мой Мессия, позвольте! Я приготовил на ваше рассмотрение новый закон об эвтаназии, — сказал Делардье и вытащил бумаги из кейса.

— Да не шуршите вы своими бумажками, так докладывайте!

— Слушаюсь. Я предлагаю ввести обязательную эвтаназию для всех одиноких инвалидов и хроников.

— Это связано с большими организационными трудностями и большим расходом дорогостоящих медикаментов, — заметил министр здравоохранения Славичев.

— Абсолютно никаких трудностей, — возразил Делардье, досадливо прикрывая глаза сухими пергаментными веками.

— Ну как же никаких? Не везде на местах есть пункты эвтаназии. А как вы принудите инвалидов явиться по вызову, если они, допустим, не намерены расставаться с жизнью?

— Все продумано, Славичев, — тонко улыбнулся Делардье. — Пункт эвтаназии организуется очень крупный и хорошо оснащенный, но зато один на всю Планету. — Это где же? — поднял брови Мессия.

— Здесь, в Иерусалиме, мой Мессия. А инвалиды со всего света соберутся сюда сами. Достаточно объявить неограниченное право на исцеление для всех. Инвалиды хлынут со всех сторон. — Не понял, в чем суть?

— В том, чтобы собрать весь человеческий балласт в одном месте, где его можно будет быстро и дешево ликвидировать.

— Где вы их всех разместите, хотел бы я знать? Кстати, ни у кого не появилось ни каких новых соображений, как нам проникнуть на «недоступные острова»? Генерал Чарльстон?

— Увы, мой Мессия, эти острова — Воскресенский, Елеон, Горний, Иерихон и прочие по-прежнему недоступны ни с воды, ни с воздуха, и что там на самом деле происходит, наука объяснить не может.

— Вот и хорошо, что не может… Бомбить продолжаете? — Естественно, мой Мессия. — Ну и каков результат?

— Никто из бомбивших не вернулся, что бы рассказать об этом. — А острова? — Стоят как стояли.

— Понятно. Значит, использовать «недоступные острова» мы все еще не можем… Ну так что же вы там решили с грядущим нашествием инвалидов, Славичев?

— Часть их, естественно, погибнет в пути — это нетрудно организовать, учитывая современную обстановку. А добравшихся до Иерусалима мы соберем на стадионе и скоренько избавим от страданий с помощью иприта в смеси с веселящим газом.

— Такое уже бывало, — кивнул Мессия. — Но некоторых инвалидов я могу действительно исцелить — для рекламы. Кто бы знал, как утомляют меня физически и нравственно эти идиотские исцеления! Однако сегодня каждый инвалид или хроник, на деющийся на исцеление по жеребьевке, приносит нам пол планеты в неделю. Как с этим? — Об этом я как-то не подумал, мой Мессия…

— Надо думать, дружочек, всегда надо думать! Иначе бы я вместо вас посадил за этот стол тринадцать клонов. — Можно назначить плату за исцеление…

— Не годится! Исцеления Мессии бескорыстны, об этом знает весь мир.

— У меня предложение, — поднял голову министр финансов. — Я бы поставил вопрос таким образом: чудеса Мессии служат всему народу, и народ жаждет поклоняться своему Мессии в соответствующей обстановке, то есть в Храме. А потому каждому пилигриму, отправляющемуся на исцеление в Иерусалим, надо позволить внести сто планет на восстановление Иерусалимского храма. До исцеления, естественно, а не после… И предложим это, конечно, не мы, а сами инвалиды и хроники.

— Принято, — кивнул Мессия. — Разрабатывайте программу глобального исцеления страждущих. А Храм давно пора достроить, Апостасий уже надоел мне со своими претензиями. Ну что ж, господа министры, я удовлетворен, сегодня мы плодотворно по трудились. Будем расходиться.

Министры встали и запели Общий Гимн, прославляющий Мессию: Союз нерушимый народов свободных сплотил ты навеки, Мессия-отец!

— Заканчивайте без меня, — буркнул Мессия, вставая и идя к дверям.

За дверью зала заседаний Мессия остановился и прислушался: после его ухода энтузиазм поющих иссяк, и они допели Гимн без первоначального воодушевления. Мессия покачал головой и удалился в сторону лифта. Студия, в которой записывались его личные обращения к человечеству, помещалась на девяносто девятом этаже Вавилонской Башни, резиденции Мессии на острове Иерусалим.