"Любовный напиток в граненом стакане" - читать интересную книгу автора (Кондрашова Лариса)

Глава пятая

Теперь Даша, получив одобрение деда и мамы с папой, вела уже вполне конкретные переговоры с мужем. Опять рассказывала историю про Мадам и как та хвастается перед ней. А Даше так хочется утереть ей нос...

Самое смешное, Виктор поверил. Ну, в то, что Даше небезразлично хвастовство Мадам. Вроде это для нее что-то значит. Даша мысленно даже обиделась: неужели муж, как она прежде считала, самый близкий человек, так мало ее знает? Будто бы она стала приниматься за какое-нибудь дело лишь для того, чтобы досадить Мадам.

Но он не только поверил, усмехнулся снисходительно:

— Все вы «бабы» одним миром мазаны. Друг перед дружкой выпендриваетесь.

Никогда раньше он не смог бы сказать такое. Понял бы, что этим попросту обижает жену. Прежде он относился к Даше бережно, а уж сказать ей «все вы» просто не посмел бы! Если прежде у нее и оставалось какое-то сомнение в том, что Виктор уходит из семьи, то теперь, как говорится, поверили даже самые недоверчивые.

Так же снисходительно погладив жену по плечу — они как раз в этот момент в постели лежали, — он сказал:

— Хорошо, дам я тебе деньги. Может, ты и права, давно надо было это сделать. Будешь приходить в свой салон на полчасика, проверочки устраивать изредка, чтобы не расслаблялись, да деньги собирать... Как ты думаешь, твой салон когда окупится?

— Через год, — осторожно предположила Даша.

Муж весело расхохотался:

— Дай Бог, чтобы через пять! Но ведь не чужой женщине понадобились деньги, жене, как не дать на шпильки-булавки.

— Или на хлеб, — шепнула Даша, но он ее не услышал.

Та, другая женщина смотрела теперь изо всех углов их столь любовно устроенного гнездышка. Она незримо становилась между ними, если кто-то из супругов привычно тянулся к своей половине.

И деньги, что Виктор дал почти без вопросов, как бы откупаясь, тому свидетельство. Раньше бы он поинтересовался, что именно она хочет. Возможно, и сам бы присел подле нее, тут же набрасывая чертеж.

Пусть оба вслух не произносили, но между ними это уже имелось в виду — у Даши появятся средства к существованию, а он скажет себе, что для бывшей семьи все сделал. И успокоится.

Ну что ж! Даша стиснула зубы и приступила к работе. Не будь у нее маленькой Лады, просто ушла бы от него, да и только. Предварительно, конечно, все мужу выложив, но дочка заставляла ее быть осторожной. И хитрой. Хитрая Даша. Кто бы не посмеялся над таким определением... всего каких-нибудь пару месяцев назад!

Вот так, нежданно-негаданно, у Дарьи Уваровой появился свой парикмахерский салон. Живой пример того, как не было бы счастья, да несчастье помогло.

И она в очередной раз получила подтверждение, что работа лечит. Ну, может, раны и не рубцуются, но не так болят, как прежде. И уже бессоннице просто нет места. Даша так за день урабатывалась, что просто падала без задних ног.

Ладушка перед сном требовала непременно сказку. Мультики ей нравились, но это было не то. Даша ложилась рядом с ее кроваткой и рассказывала, порой не замечая, как засыпает. И дочурка теребила ее, спрашивая:

— Мамочка, а куда пошел Костик, когда убежал от Гориллы?

Какой Костик? Какая Горилла? Она не всегда могла сразу сообразить.

Муж стал приходить все позже, а Даша уже почти не расстраивалась: как вовремя она успела со своей просьбой насчет денег! Вряд ли он так легко дал бы их ей теперь.

Виктор стал раздражительным, частенько обрывал ее, не дослушав. Когда она, как чуткая жена, попыталась выяснить у него:

— У тебя на работе неприятности?

Он громко фыркнул:

— А у кого дела идут гладко? Бизнес, матушка! Ты еще свой бизнес не начинала, не знаешь, как оно бывает, когда нужно надеяться только на себя. И никто не придет, не даст тебе нужную сумму за здорово живешь.

Намекал, что это ей с ним так повезло. И что он дал ей деньги за «здорово живешь»! Это был прямой упрек.

Даша обхватила голову руками — в ней вдруг болезненно застучали злые настырные молоточки. Душе трудно смиряться с тем, что в одночасье теряешь все, что до того считал своим и незыблемым. Неужели Виктор злится из-за этих денег? На что же ему их не хватает? На новый дом, что он собирается выстроить для новой семьи?

Даша вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. С кем можно поговорить о том, что в ее душе поселилось нечто чужеродное, острое и даже ядовитое? Если ни с кем не поделишься, оно вырастет, разбухнет и просто взорвет ее изнутри!..

Что-то совсем ее заклинило. Забыла про Олеську. Подругу закадычную, о которой с появлением в ее жизни Виктора, а потом и Лады вспоминалось все реже.

Какая она все же неблагодарная. Неужели о друзьях вспоминают только в трудную минуту, когда нужна жилетка, чтобы поплакаться?

Хорошо, Олеся незлопамятная, а то вряд ли смогла бы Даша вот так спокойно набрать ее телефон и сказать:

— Мне нужно с тобой поговорить.

Словно ничего и не было. Ни долгих месяцев молчания, ни забывчивости, каковой прежде не наблюдалось... Наверное, только настоящий друг может вот так взять и в один момент все простить, особенно если почувствует, как остро в нем нуждаются.

Подруга ничего не стала предварительно узнавать, спросила по-деловому:

— Где и когда?

— Давай в нашей кафешке, через час?

Эгоистка Даша, махровая! Разве не может у подруги быть своих планов? Даже не спросила, нет ли у нее самой каких-то дел? Даже не оговорилась: если ты свободна. Знает, ради Уваровой та все бросит и примчится. Даша, наверное, тоже так бы сделала, но Олеся уже давно ни с чем к ней не обращалась.

Можно представить, что сейчас она думает: Даша позвонила — это знак, что ей плохо. Ей нужна помощь. Во Вселенной хватит добра для всех, но не все люди знают это и умеют этим знанием пользоваться... Или еще что-нибудь такое, потому что у подруги, кажется, на все случаи жизни есть свои представления и объяснения.

Олеся Стаценко увлекается эзотерикой. Может, поэтому дружбу с ней муж Даши встретил в штыки.

— Нам с тобой только кликушества не хватает! — возмущенно говорил он в первую же неделю, когда они с Дашей вернулись из свадебного путешествия, а Олеся пришла к ним в гости.

И схватилась с Виктором в споре о том, как надо жить и какие жизненные ценности предпочитать. Наверное, не каждому было бы приятно, когда ему бы сказали, что в его душе царят хаос и застарелые внутренние обиды, а как следствие — неспособность общаться.

Мало того, Олеся хотела подарить молодой супружеской чете кельтский амулет «Сплетенные любовники».

Витя сразу раскричался. Мол, что это за намеки, они не какие-то там любовники, а муж и жена...

Олеся попыталась объяснить:

— Амулет предназначен для нашедшей друг друга пары. Не важно, кем они друг другу приходятся. В нем заключены сплетенность и множество нитей-связей, которые показывают силу соединения. Делают связь постоянной и неразрывной. Погашают возможные конфликты между возлюбленными...

Помнится, Витя подругу не дослушал. Прошипел, что она пошлая, только о сексе и думает! При чем здесь секс, Даша не поняла, всякому ясно, что Олеся говорила о связи в общем смысле, а вовсе не о сексе как таковом.

Олесе в тот вечер пришлось уйти из их дома в самом мрачном настроении, и Даша подозревала, что подруга немало поплакала о том, что кончилось золотое время их девичьей дружбы. И вместо того, чтобы сделать как лучше, Олеся все испортила.

Зато она, как никто, умела слушать. И давать толковые советы. Потому что во всякое дело влезала, что называется, с головой и соучаствовала по мере всех своих сил.

Главное, что Олеся никогда не приступала к делу с наскока. Она считала, что сначала надо расслабиться, поговорить о вещах необязательных, легких, лучше даже поесть, потому что серьезные вещи, воспринимаемые на голодный желудок, приводят к язве.

Едва подруги сели за стол, как Олеся отчего-то шепотом заметила:

— Только без этих твоих широких жестов. Если не хочешь, чтобы сегодня платила я, давай разделим счет пополам.

— Чего это ты, разбогатела? — удивилась Даша.

У Олеси прежде никогда не было денег, поэтому Даша старалась ненавязчиво брать на себя их общие расходы. Она могла себе это позволить. Муж давал ей на хозяйственные расходы больше чем достаточно. Даша привыкла быть экономной и никогда не транжирила деньги попусту. Но подруга — это святое. Тем более что на карманные расходы Даша зарабатывала сама.

— Разбогатела! — радостно сказала Олеся. — Потому что поняла: деньги, как и люди, любят уважение. Раньше, оказывается, я вела себя с точностью до наоборот. Швыряла их направо и налево. А это значит, выбрасывала на ветер дополнительную энергию, которую дает людям космос.

— Я всегда считала, что слово «уважение» применительно только к людям. К существам одушевленным, — не без ехидства заметила Даша.

— Не будь нудной, лучше послушай, что тебе умные люди говорят... Вот смотри, я купила в банке доллар и положила его в бумажник. Каждый день я его поглаживаю и разговариваю с ним: тебе, говорю, скучно одному. Ты приводи ко мне своих товарищей, пообщаетесь. Ну и так далее, что я ему рада, что я его буду беречь...

Даша хихикнула, но Олеся смотрела на нее вполне серьезно.

— Думаешь, не поможет? Так вот, мне помогло, да еще как! Деньги от меня потому раньше и улетали, что я относилась к ним неправильно. Не ценила. Знаешь, у меня одно время даже бумажника не было. Носила купюры и мелочь в карманах... — Она улыбнулась. — Правда, потом, когда я решила относиться к деньгам с уважением...

— Все-таки я не поняла, почему именно с уважением? — поинтересовалась Даша.

— Потому что деньги — это дополнительная энергия, которую космос тебе дает, я же тебе объясняла! Если ты, конечно, готова ее принять.

— Вот как, а я считала, что все люди готовы денежки принять, — пошутила Даша.

Олеся опять посмотрела на нее без улыбки. Словно Даша пыталась вышучивать нечто святое. «Кажется, на этой эзотерике у людей совсем крышу сдувает!» — без пиетета подумала она.

— Ты не понимаешь, в чем суть энергоинформационного поля. А не понимаешь потому, что не проделала главного действия: понимания самой себя. Это приходит со временем. Если ты, конечно, готова учиться...

Даша рассердилась:

— Послушай, тебе не идет маска ментора! Что ты можешь знать такого, чего не знаю я? Если не считать знаний профессиональных.

— Я хожу на занятия к Учителю, который понимает суть вещей и имеет взаимосвязь с космосом.

— Олеся, — вздохнула Даша, — я позвала тебя не для того, чтобы спорить о сути и не сути и обо всех твоих эзотерических заморочках. Ты можешь разговаривать на понятном, простом языке?

— Могу. Когда я ехала на встречу с тобой, видела рекламный щит. Вот такой огромный огурец, и под ним написано «русский размер». Как ты думаешь, что бы это значило? Что глаза опустила? Такой простой разговор тебе не интересен, правда же?.. Впрочем, я и сама еще далека до совершенства. Вот сейчас взялась тебя критиковать, хотя знаю: всякий недобрый жест, неприятный разговор, насмешка — все вернется к тебе в удвоенном объеме...

Даша затосковала. Оказалось, подруга за это время, пока она устраивала свою семью, рожала дочь, любила мужа, успела уйти так далеко в сторону, что между ними возникло непонимание. А значит, вряд ли она сможет рассказать этой новой далекой Олесе о том, что ее мучает.

— Значит, теперь у тебя есть деньги? — спросила она, чтобы не молчать.

— Есть. Как-то вдруг образовались и теперь уже никуда не уходят. Как будто все те, которые я прежде разбрасывала куда ни попадя, вдруг ко мне вернулись.

— А посещение этого кафе — не разбрасывание денег?

— Нет, конечно. Кафе — это место, где мы можем поговорить, что-то вкусненькое съесть, то есть доставить себе удовольствие. Жалеть деньги для друзей тоже неправильно. Деньги не перестанут водиться, а друзья исчезнут.

Даша осторожно огляделась вокруг: не посмеивается ли кто-нибудь рядом, услышав речи Олеси. Ее муж Витя наверняка бы уже переглянулся с Дашей и многозначительно постучал себя по лбу.

Олеся достала маленькую брошюрку гороскопов и сосредоточенно полистала ее:

— Так, что у меня сегодня? «С утра вас одолевает неясная тревога...» Понятно, я, как только ты мне позвонила, сразу поняла: с тобой происходит что-то неладное. И потому стала смотреть, что это может быть.

— Куда ты стала смотреть? — не поняла Даша.

— В чашку, конечно! Я имею в виду кофе. Если ты не забыла, я неплохо гадаю на кофе. Знаешь, иной раз мне лень самой себе его варить, чтобы взглянуть, что меня ждет, — кто предупрежден, тот вооружен, — но ради подруги я постаралась. Дашутка, у тебя, откровенно говоря, неважная чашка вылилась... Погоди, не перебивай меня, а то ты знаешь, какая я рассеянная. Еще забуду. Так вот, на твоего мужа сделан приворот!

— Леська, что за чушь ты несешь?

— Ты вообще мне верить перестала? Разве ты не говорила, что порой я просто гениально угадываю.

— И ты даже знаешь, кто это сделал?

Спросила с подначкой. Уверена была, что Олеся смутится, начнет наводить тумана. Ну не верила Даша ни в какие привороты! Во всякие гаданья и порчи. В ведьм и колдунов. В черную и белую магию. В чертей и сатану...

— Фамилию я тебе не назову. Для этого знаешь какой сильной гадалкой надо быть! Я же так, еще в ученицах хожу. Но буква вылилась. Такая большая «С».

— Как салон, — нечаянно хмыкнула Даша.

— Поменьше, — ничуть не смутилась Олеся. — Но буква верная — стопудово, могу спорить на что угодно. И кое-что из внешности я смогла увидеть. Значит, девица молодая, лет на семь тебя моложе. Волосы светлые, коротко стриженные. Высокая. Близорукая, но очки не носит. Ходила к колдунье. Заплатила много. Я даже мешок такой солидный увидела. Саму ведьму разглядеть не смогла. Просто большое черное пятно, которое наползло на голову твоего мужа. Он теперь вроде зомби. Ничего ему не надо, кроме этой мымры на букву «С». Ох, чувствуется, и сильная эта ведьма... Я против нее — так, тростинка против урагана.

— Ведьма или колдунья?

— Один леший, с нечистой силой знается. По правде сказать, я не знаю разницы. Потому и называю этих баб то так, то сяк... Постой, Даш, я тебе совсем задурила голову! О чем ты со мной хотела поговорить?

— А вот как раз об этом самом, — мрачно проговорила Даша.

— Ты что, хочешь сказать, будто Виктор... завел себе кого-то? — изумилась Олеся.

Даша сглотнула комок в горле, мешающий ей говорить, и кивнула.

— Предложил мне найти себе порядочного человека, чтобы в случае, если с ним что-нибудь случится, тот мог позаботиться о нас с Ладой.

— Дашка, — с облегчением заговорила Олеся, — ты его не поняла. Просто у него трудности на работе. А может, еще с кем поцапался, теперь боится, что тот устроит ему какую-нибудь пакость... И еще я, дура, стала тебе про чашку рассказывать. Представляю, что у тебя было за состояние, а тут еще Олеся подсуетилась!

— Хочешь сказать, что ты не веришь в собственные предсказания? — поддела ее Даша.

Олеся, забыв о своих словах, даже возмутилась:

— Когда это я ошибалась, напомни. Месяца три назад говорила тебе про дальнюю дорогу? А ты меня уверяла, что вы никуда не собираетесь. И что же? Ездили с Виктором в Новосибирск.

— У сестры умер муж, кто мог об этом знать?

— Вот я и говорю, никто, кроме меня!

— А сейчас ты утверждаешь, что моего мужа приворожили.

Олеся запнулась, но потом быстро проговорила:

— Даш, ну, возможно, я что-то не так истолковала. Не бери ты это в голову.

— Не буду брать, — усмехнулась Даша, — ни в голову, ни куда-то еще...

Олеся с недоумением уставилась на нее: уж что ее подруга себе никогда не позволяла — это таких вот пошлых намеков. С ней происходило что-то странное, тихой, скромной Даше несвойственное. Такие коренные изменения в близких людях всегда пугают. И потому она надолго замолчала, переваривая.

А потом сказала, но совсем не то, что собиралась. Предложила:

— Давай я тебя со своими друзьями познакомлю?

— С какими именно? — спросила Даша, хотя совсем недавно она и слышать не хотела ни о каких знакомствах.

— С теми, кто живет и мыслит нестандартно. С эзотериками.

— Тогда чем я могла бы их заинтересовать, такая вся из себя стандартная?

— Ты тоже нестандартная, только пока не знаешь об этом.

— А надо ли узнавать? Вернее, впадать в крайности. Я вполне могу представить, как живут твои друзья. Они стараются любым событиям, которые с ними происходят, найти некое мистическое объяснение. Хотя на самом деле это всего лишь наша обыденная жизнь со своими заморочками. Если со мной прежде не случалось того, что случается с женщинами сплошь и рядом, это означает, что мне всего лишь везло. До поры до времени. Теперь пришла пора расплачиваться за годы спокойствия и благоденствия. А твои друзья скажут, что это космос через моего мужа предупреждает меня, что пора с ним расставаться, что он мешает мне идти дальше, верным путем, что наш брак исчерпал себя...

— Откуда ты это взяла? — спросила изумленная Олеся

— Прочла. Я тоже могу читать, как и все твои друзья, опусы Лазарева, или Луизы Хей, или еще кого-нибудь.

— Зачем же ты читаешь, если им не веришь?

— На всякий случай, — несколько рассеянно пробормотала Даша.

— Между прочим, космос разговаривает с нами независимо от того, верим мы в его влияние или нет, — фыркнула Олеся.

— А скорее всего кое у кого из интеллигенции крыша стала съезжать на другой бок. Некоторые люди стесняются говорить, что верят в Бога, говорят — космос. А в принципе какая разница? В обоих случаях мы признаем наличие силы, которая нами управляет.

— По крайней мере это честнее, чем взваливать вину за свою неудавшуюся жизнь на кого угодно, кроме себя.

— Стоп, подружка! Ты сама себе противоречишь. То космос через нас говорит, то мы сами виноваты. Ты бы уж остановилась на каком-нибудь одном варианте.

— А я и не изменяла своим убеждениям. Космос говорил с нами, говорит и будет говорить, а мы из упрямства не желаем его слушать.

— Иными словами, в том, что от меня уходит муж, виновата я сама. Не услышала предупреждения свыше.

А как разобраться, это было оно или просто мое личное заблуждение?

— Начни с того, что познай себя: чего ты хочешь, к чему стремишься?

— Ерунда это все, — с досадой проговорила Даша. — Тянет каким-то древним язычеством. Тогда все можно было объяснить просто: так захотел Сварог. Или Даждьбог. Или какие там еще боги были.

— Хорошо, — согласно кивнула Олеся. — Тогда как ты объяснишь, что любящий муж, тот, кто носил тебя на руках и, казалось, боготворил, вдруг стал чужим, равнодушным человеком?

— Разлюбил, — хрипло заключила Даша и опять нервно сглотнула. Было ощущение, что у нее сегодня постоянно сводит судорогой горло.

— Ни с того ни с сего?

— А ты думаешь, для этого нужна какая-то весомая причина? Хорошо, а многолетняя привычка в качестве таковой тебя устроит? Ему все приелось. Жизнь без бурь, скандалов и вообще всевозможных потрясений. Вполне можно прикрепить ярлык: бытовая трясина или что-нибудь подобное. А тут вдруг опять кровь бурлит, сердце бьется. Если хочешь знать, я его понимаю.

— Понимаешь? — испуганно уставилась на нее Олеся.

— Я сказала, понимаю, но не прощаю.

— Не нравится мне твое настроение, — медленно проговорила подруга. — Ну да ученого учить — только портить... А то, может, сходишь к моему Учителю? Он тебе все объяснит, что да как.

— И посоветует какой-нибудь рецепт против приворота? Что же тогда молчит твой космос? Почему позволяет разрушать прежде хорошую любящую семью, а хочет вместо нее создать другую, основанную на колдовстве или на чем там еще?

Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Олеся схватила ее руку и сжала в своей руке.

— Не реви, слышишь, Дашка, не реви, вот увидишь, я что-нибудь придумаю.

Но Даша была уверена, что сделать уже ничего нельзя. Ни Учителю, ни космосу, ни Олесе, — зачем только Даша стала ей про все это рассказывать? Может, надо было фотографию Виктора носить в бумажнике, каждый раз ее поглаживать и говорить: «Не уходи, побудь со мною...»?

Она хрипло рассмеялась, стараясь не обращать внимания на сочувствующий взгляд подруги.