Водоканальи и моя душа. Писатель и коммерция

Горланова Нина Викторовна — прозаик, постоянный автор “Нового мира”.

— Водоканальи! — качает головой муж.

— А кто хуже? Работники водоканала только все разворовали и подталкивают меня к самоубийству, а я думаю о нем как о спасении. Значит, я хуже.

— Нина, это всего лишь запах унитаза!

— Это Гулаг.

— Нет, это рай Гулага!

Сняла со стены и выбросила портрет Цветаевой. Все-таки она самоубийца, а я еще на сколько-то процентов надеюсь спастись… Ангел-хранитель, подставь крыло!!!

Все началось ночью — лавина запаха хлынула, и я стала звонить в аварийную службу, но там сказали:

— Мы только что были у вас в подвале — вызывали из соседней вам квартиры. Там лежанка истлела — испаряется все к вам, обращайтесь в домоуправление!

Наша начальница в домоуправлении невозмутима:

— Ну и что — лежанка истлела! Вы телевизор смотрите? Видите: вся страна прогнила. Что мы можем?

У нее как бы вообще отсутствие лица при наличии всех черт. Неужели я схожу с ума?

При этом все домоуправление давно (лет уж семь) в моих картинах! Они и рамки нашли… А ведь все эти мои ангелы и светящиеся лилии не сделали работников ЖЭКа лучше! Так зачем я их пишу-то?! Но с другой стороны… может, меня бы матом вообще посылали без моих картин-то?

— Ну куда еще обратиться?

— В слесарный цех — к Болотову, — советуют все соседи.

Звоню Болотову. А он еще более невозмутим, чем наша домоуправша:

— Мы тут ни при чем. Водоканал сейчас это должен делать. А они, говорят, все средства разворовали.

— Я завтра встречаюсь с губернатором — юбилей областной премии по литературе. Что мне сказать ему: так и так — все разворовали?

— А где вы, писатели, раньше были — вот о чем надо было писать! О канализации!

— Я к вам обращаюсь не как писательница, а как жительница города.

Уже в который раз спорю с Бродским: ворюги не милей, чем кровопийцы! Ворюги становятся убийцами, потому что лишают нас средств к жизни. Оба хуже…

— Слава, давай писать ради денег детектив?!

— Или фэнтези.

Я представила, как мы пишем то, что не хочется, и от этого ууужаса еще сильнее тянет повеситься.

Но ведь нужно, нужно купить какое-то жилье без запаха!

На всякий случай здесь пишу письмо дочерям: “Девочки, я вас любила!”

Звоню в администрацию Свердловского района. Представляюсь. В ответ усатый голос ни за что не соглашается назвать свою фамилию. Ладно, начинаю рассказывать про наши мучения.

— Ну и что — запах, подумаешь, — отвечает мне аноним.

— Как это “ну и что”! — задыхаюсь я. — У вас дома пахнет?

— Пахнет.

— Дайте адрес — я проверю и напишу о том, как вы лгали мне.

— Вы чего хотите: помощи или проверять меня?

— Так вы же мне отказали в помощи!

— А вы Болотову звонили?

— Конечно, но он говорит, что этим занимается водоканал, а водоканал, дескать, все разворовал.

— Ну вот видите. Я-то чем могу помочь?

— А зачем тогда вы там вообще сидите — зарплату за что получаете?

Он в ответ матерно мне отвечает, но я не хочу здесь приводить эти слова, совершенно непечатные, поэтому заменяю их народным выражением, которое по смыслу примерно передает то же самое:

“Бывают в жизни злые шутки”, —

сказал петух, слезая с утки…

Позвонила Белла: ну поживите какое-то время у друзей, у вас же есть друзья.

— Белла! Что ты говоришь! Это все равно что пожить у тебя! Мы же будем чайник ставить — есть, пить, стирать, звонить по телефону… На компьютере работать. Ты через три дня что скажешь?!

Ночью показалось, что Бог оставил меня: я долго обдумывала, как расположиться у раковины, чтоб порезать вены… А может, лучше сесть рядом с душем? Нина, что ты! Литература нужна! Вон испанцы собираются 66 млн. евро потратить на празднование юбилея Дон Кихота!!!

К утру я почувствовала, что Он снова со мной, а бесы отступили…

22 декабря. Написала электронное письмо в мэрию.

Адрес мне дала НН. На той неделе она приглашала меня в гости, чтоб рассказать сюжет для рассказа “Стокгольмский синдром” — как раз тоже об аварии канализации. Там в конце она уже жалела инженера, который три месяца не хотел прийти и посмотреть, в чем дело. (“А вы знаете, что у меня зарплата всего шесть тысяч?” — “А вы знаете, что у меня — доцента — зар-плата всего три тысячи?” — отвечала ему НН.) НН в конце концов сама пошла по этажам, нашла виновника протечки и тоже пожалела (за бедность — людям просто не на что сменить трубы)… Поэтому такое название у сюжета: “Стокгольмский синдром”.

23 декабря. Сейчас пойду на встречу с губернатором. Беру “Новый мир”-7 с пьесой нашей и свою лучшую картину “Древо жизни”. Хочу подарить и сказать, что я так любила жизнь, но вот веду борьбу не на жизнь, а на смерть… Слава против того, чтоб я уносила лучшую картину:

— Возьми ангела или петушка!

А я все же хочу подарить губернатору “Древо жизни”, чтоб взамен получить право на жизнь — помощь!

Смотрю в зеркало: губы у меня — цвета “Нового мира”. Крашу.

Господи, помоги мне поговорить с губернатором о спасении!!! Прошу Тебя горячо-горячо!!! Горячее некуда!!!

Кондукторша в троллейбусе бормочет себе под нос: “У Путина ничего не получается, но все равно сердце-то у него доброе…”

А я думаю, что сердца у наших чиновников уже каменные. Но в Евангелии написано, что Бог из камней может сделать детей Авраамовых. Господи, преврати наших чиновников обратно в людей!!! Прошу Тебя горячо-горячо!!! Горячее некуда!!!

………..Пишу вечером. Губернатора там не было вообще. И картину “Древо жизни” я подарила Н. Э., которая выдвинула нас в свое время на областную премию. Сейчас она на пенсии, но полна служения: кого-то провела в буфет, кому-то показала, где зеркало.

Я встретила замгубернатора — Татьяну Ивановну Марголину. Господи, как я бросилась к ней и, прижимая к ее груди “Новый мир”, стала рассказывать про свою беду! Она, ангел мой, пообещала помочь. И я в последнем отчаянном порыве произнесла:

— Если поможете — всю жизнь буду молиться за вас.

Ко мне подошел фотограф К.:

— Нина, ты мне так нужна! Я сейчас делаю серию “Письма Путину”. Ты ведь часто пишешь ему — в защиту НТВ, Пасько и так далее! Я видел в фильме.

— Слушай, мне сейчас не до этого, у нас канализацию прорвало.

— Вся страна так живет.

— Нет, Валера, у нас говорят, что сделать ничего нельзя уже…

— Как так? Над Чернобылем сделали навес, а тут всего лишь канализация… — И вдруг счастливо добавил: — Я живу на Компросе, под нами банк, так он как заехал, нам всем в подъезде поменял все трубы на металлопластику… Чтоб мы его не затопили.

Везет же людям!

Там раздавали журнал по архитектуре Перми — хорошие корочки, обычно я букеты на таких пишу. Но ведь жизнь заканчивается, какие букеты, Нина! А вдруг — не заканчивается? Вдруг Татьяна Ивановна поможет! На всякий случай беру один журнал.

На фуршете Татьяна Ивановна сама подошла ко мне. Я сказала:

— Бродский говорил: лучшее, что есть у нации, — язык нации, а лучшее, что есть в языке, — литература на этом языке. И вот, занимаясь лучшим делом в жизни, мы так оказались несчастны — что я жить не могу!

— Нина, я помогу, помогу!

Но… все вокруг говорят, что на днях ее переводят на другую должность.

Я ночь не спала, день ни крошки в рот не брала, в таком стрессе выпила шампанского и отключилась. Как добралась до дома, совершенно не помню…

24 декабря. Господи, благодарю Тебя горячо-горячо!!! Горячее некуда!!! Сегодня живем. Запаха нет! Вчера приезжала аварийка. Залили подвал хлоркой. Надолго ли этот отдых от запаха?

Но если жить одним днем, то уже можно жить! Да, можно!!!

А еще два дня тому назад в таком предсмертном ужасе я выбрасывала свои рукописи, книги, альбомы, открытки, незаконченные картины, чтоб без меня девочкам не выносить эту тяжесть на мусорку. Всякие альбомчики Местровича, Головина, а еще — архив, приготовленный для милого Колбаса (думала, что с ним уже не успею встретиться).

И так было жаль, что уже не успею написать чудесную картину “Ангел, спасающий петуха от лисы”, где по голубому фону белые ноженьки ангела бы так условно-прекрасно-трогательными были…

Начали обсуждать со Славой сюжет коммерческой книги.

О мальчике, который рос без отца, мечтал воскресить его (рано умершего). Стал ученым, собрал атомы, но… отец оказался какой-то не такой!!!!! А ведь под руку лезут всякие:

— Воскресите Ленина-Сталина!

— Гитлера воскресите нам! — Эти сразу чеки суют.

Но все должно закончиться хорошо (победой — как там? — Оранжевых добрых скал или чего… Господи, какие Оранжевые скалы, какая тоска — описывать эти выдуманные отроги добрых скал-долин!).

Агния: “Мама, ты специально оделась, как святая Ксения: в алое-зеленое?” Я смотрю: футболка зеленая, юбка алая. Видимо, подсознание спасает меня.

Запах опять пошел. Но тут же вдруг… звонок из мэрии: мол, по поводу моего им письма — обещали помочь и прислать сейчас же аварийку.

И вот… слесарь врывается в квартиру с криком: все нормально, чего вы нас тревожите!

Он думал, что я не пойду с ними в подвал. А я бегом — следом за ним. Спускаюсь по лестнице — сразу сапоги мои потонули в том, что по-испански называется изящно: гуано!

— Значит, нормально? Бессовестные! Все нормально!

— Это Болотов должен чистить!

— Так Болотов должен чистить или все нормально? Две большие разницы. Чтоб у вас дома было так же нормально, как у нас…

Час на мытье сапог… И слезы душат.

И не стыдно, что пожелала им того же. Но прихватило сердце…

Господи, я знаю, что Ты за нас, но Ты как-то покажи это, я ТЕБЯ умоляю!!!

Позвонил Сеня (я никому не звоню в эти дни — друзья заброшены, мне не до них). Ну, все рассказываю. Он только спросил:

— Так это что получается: даже хуже, чем отключение воды?

— Конечно, хуже! Воду можно принести, а воздух не принесешь… Но самое страшное: я поняла — человек никому не нужен. Мы все брошены в этой стране!

— О, как еще брошены! Не нужны никому пензы типа нас.

— Пензы — это пенсионеры?

— Новый анекдот слышала? Дума приняла закон о новых льготах для пенсионеров: теперь им разрешается ходить на красный свет светофора…

Два раза звонила Белла: приди и скажи, что будешь жить у мэра в кабинете!

— Охрана меня убьет…

Слава: давай пойдем к Аверкиеву — они защищают права человека.

В конце концов я срываюсь в болезнь, температура поднимается до 39, и начинаю принимать антибиотики. Звоню Наденьке, чтоб сказать, что не приду на ее день рождения.

— Нина, тогда пожелай мне хотя бы какое-нибудь желание — у меня ни-ка-ких!

А я про себя уже знаю: желание на всю жизнь — чтоб не пахло!!!!!

И как все изменилось! Из-за болезни не расстраиваюсь из-за того, что сосед по кухне напился и спать не дает — совершенно не огорчаюсь. По сравнению с запахом это все такие пустяки! Смиряет Господь. Вот так.

Вызов слесаря — это вызов природе.

Слесари всех стран — враги рода человеческого…

27 декабря. Сегодня начали писать коммерческую книгу. Я в электронных письмах к друзьям стала писать так: “НЕ целую, потому что вам — может — неприятен поцелуй автора коммерческой книги, ведь сейчас я — уже не прежняя я”.

Аркадий Бурштейн ответил: “Поцелуй от вас приму любой, так как опасаюсь только Иудиных поцелуев, а от вас такого точно не получишь”. Спасибо, дорогой Аркадий!

— Мы же пишем не из жадности, не ради денег, а для выживания, чтоб купить жилье без запаха, — вслух думает Слава.

— Вот будет обидно, если и денег не получим еще… и время потеряем.

Наташа Горбаневская из Парижа советует:

“НЕ пишите ничего, чего не хочется”.

Да, Наташенька, родная, как не хочется писать эту коммерческую книгу!!! Ведь это — подтверждение стереотипов массового сознания, а мы привыкли создавать всегда что-то новое…

И все же снова засыпали подвал хлоркой, запаха почти нет. На полдня? На день передышка? Ты пользуйся секундами счастья — живи, Нина!

И я оторвала от журнала обложку и написала букетик, чудесный, потом еще два…

Позвонила Татьяна Ивановна: стало ли лучше?

— Да, стало, но я была в подвале — там нужно что-то делать, иначе снова…

И вот снова запах напал на нас… Господи, Ты по силам нам посылаешь испытания? Я прошу Тебя: дай силы все вынести!!!!!!!!!!!!!

28 декабря. Утром я выходила в булочную. Комаров в подъезде столько, что покрыт чернотой полностью потолок на каждом этаже! А внизу они комками висят, как осиные гнезда такие страшные. Я никогда еще такого не видела!

Звоню в домоуправление:

— Слушайте, у нас сегодня столько комаров в подъезде! Сделайте же наконец очистку подвала!

— Это бесполезно. Трубы все прогнили.

— Ну, тогда я вызову телевидение.

— Вы только нам всем вредите!

— Чем я врежу вам? Тем, что жить хочу!

Слава говорит: в 30-е годы они бы написали донос, что я — китайская шпионка, и все — проблемы нет…

Я позвонила на телевидение “Дежурному по городу”. Но никто так и не приехал.

Снова пишу электронное письмо в мэрию:

“Мы жить хотим! Мы ведь люди. Живые люди! Нас Бог создал. Если Бог за нас, то кто против нас? (так написано в Евангелии)…”

В отчаянии мы сели продолжать коммерческую книгу.

Но… сюжет на каждом абзаце засыхает, корчится и умирает.

— Видимо, мы бездарны, — говорю.

— Гибель таланта — дело рук самого таланта, — ответил Слава.

И тогда я закричала:

— Двух ужасов я не потяну: писать коммерческую книгу и бороться за очистку подвала!!!

— Ну, давай бросим коммерческую книгу. Господь нас спасет каким-то другим способом.

И с каким жаром принялись мы дописывать наш прежний рассказ! Прямо как в анекдоте про мудрого раввина и козочку (взяли козочку — выгнали козочку — хорошо-то как стало!)… О чем по электронке сообщаю радостно друзьям. Аркадий пишет:

“Поздравляю вас с этим судьбоносным решением!”

Шла на почту и вдруг — о, счастье! — увидела, что в наш подвал привезли трубы! Неужели мы спасемся? Господи, благодарю Тебя горячо-горячо!!! Горячее некуда!!!!

И Татьяну Ивановну Марголину!

Значит, вот что:

стоило взять приемную дочь,

пережить ее предательство,

написать об этом “Роман воспитания”,

получить за него областную премию,

получить приглашение на юбилей этой премии!

И встретить там Марголину!

И таким сложным способом получить помощь! Это ведь чудо! Жизнь иногда добром платит за добро!

14 января 2005. Сегодня внизу в подъезде висит объявление: “Не будет воды в связи с заменой лежанки”.

Вечером позвонил Наби:

— Ну, что у вас с лежанкой?

— Кажется, ремонтируют! Во всяком случае, я видела объявление.

И вдруг Слава продекламировал знаменитое:

— Приятно думать у лежанки, что есть в Париже парижанки!

Тут я… улыбнулась! Представляете? А ведь думала, что всю жизнь буду на эту тему говорить с трагическим выражением. Но жизнь полна жизни.

1 февраля 2005. Увы, ремонта хватило на две недели. Сегодня в подвале опять пар — что-то прорвало. И на первом этаже часть стены обрушилась в подвал, все ступени лестницы сырые. А Слава ушел на ВТЭК, как он обратно поднимется с палочкой-то? Я снова в панике звоню в разные инстанции.

Но никому мы не нужны, кроме Бога. Господи, помоги!!!!!!!!!!!!

И вдруг в районной администрации сказали, что хотят со мной встретиться.

— Вы встретьтесь с нашим подвалом! Со мной не обязательно... — говорю я.

Но все же что-то сделали — пара нет, стену выложили новую — из кирпича. Еще два слесаря зашли к нам: какие проблемы остались? Я говорю: вы ведь нынче все платно делаете, а у нас сейчас денег нет — мы простые писатели.

— Писатели живут на вилах.

— На каких вилах? — (Есть такое выражение — “вилы”, но к нам оно не подходит.)

— На виллах! Напишите “Бригаду-два”, купите виллу!

Агния пришла из университета и за ужином рассказывает:

— Когда конспектируешь, всегда странице на двадцать первой встречаешь надпись, сделанную предыдущими студентами. “Законспектировал? Молодец. Сейчас отдохни”.

И я словно очнулась! Нина, ты законспектировала? Ну и отдохни…

Пермь.