Немыслимый свет

Вячеслав Всеволодович Иванов родился в 1929 году в Москве. Сын писателя Всеволода Иванова. Филолог, действительный член РАН и нескольких иностранных академий. Напечатал более десяти книг и много статей по разным отраслям гуманитарных наук. В 1958 году был уволен из профессуры Московского университета за несогласие с официальной оценкой романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» и за поддержку на научных конгрессах взглядов Романа Якобсона (решение официально было отменено руководством МГУ как ошибочное 30 лет спустя, в 1988 году). С конца 80-х и до 1993-го был директором Всесоюзной библиотеки иностранной литературы. С 1989-го по 1994-й заведовал вновь созданной кафедрой теории и истории мировой культуры в МГУ. Одновременно с этим и до настоящего времени состоит директором нового научного Института мировой культуры МГУ, с лета 2003 года также директор нового института — Русской антропологической школы РГГУ, читает лекции в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес).

Стихи пишет с детства, первые публикации — в начале 80-х.

Ташкент летом девятьсот сорок второго

Голодное брюхо

К учению глухо.

Сегодня на завтрак одна затируха.

Сегодня на завтрак одни тополя,

Ташкентская пыль — и верблюды

Уходят сквозь дымку, плюясь и пыля.

Я их никогда не забуду.

Не худо б другое попробовать блюдо.

А в мареве голода млеет земля —

Ведь и на старуху бывает проруха.

Сегодня в газетах опять заваруха,

Сегодня на завтрак опять затируха,

И слухи

            по городу ходят опять,

Что и затирухи

            нам могут не дать.

И как с голодухи

Распухла

            разруха,

Разбухла —

Конца не видать.

И в горле

            становится сухо,

И, если хватило бы духа,

Я в горы

            хотел бы бежать —

В благодать.

*    *

 *

Меня поймет один лишь планерист, —

Сказал он осенью двадцать седьмого.

Волошин слушал чтенье Королева,

Тот молод был, плечист, но не речист.

Как ветра коктебельский резок свист,

Он в детстве слышен и звучит мне снова.

Друг другу сказано всего два слова,

Волошин понял: тот душою чист.

Кто знал, что предстоит ему шарашка,

А после — вывести людей в простор.

Кто знал, что временами будет тяжко,

Тогда он просто свой привез планер.

Вверху созвездий зажигалась шашка.

Ночь наступала. Шла прохлада с гор.

1981.

*    *

 *

Недоноски строчили доносы.

И теперь до того я дорос,

Что сообщники ведьмы безносой

Потащили меня на допрос.

Но ничто не казалось бы лучше

Этих сразу сгустившихся туч,

Если б отняли благополучье,

Тучность лжи, чей поток так тягуч.

Не расправы страшусь я кровавой,

Я-то знаю, кто прав, кто не прав.

Искушение властью и славой

Хуже всех неприкрытых расправ.

*    *

 *

Глаз твоих излученье,

Их немыслимый свет.

Только в нем излеченье

От разломанных лет,

Только с ним разлученья

Настоящего нет.

Свет, струящийся прямо

С высоты на меня

С грустью тою же самой,

С той же болью огня,

Как в оконную раму

Блеск огромного дня.

*    *

 *

Ты не была озлоблена.

А просто — дождь косой,

А просто все раздроблено,

Совсем как Пикассо.

Все вдребезги, все в оспинах,

Поди попробуй склей!

Хоть после наши россыпи

Напишет Пауль Кле,

Хоть после из мозаики,

Нам застилавшей взор,

Поэты и прозаики

Свой понаткут узор.

Все на куски, все в трещинах,

Как битое стекло.

Но в снах, тобой обещанных,

Обоим нам везло!

Дождь в Париже

Pluviose irritбe contre la vie entiиre.

Baudelaire1 .

Все тех же щей, да чуть пожиже.

День разревелся непогожий,

И я затосковал в Париже,

Сегодня он пустопорожний.

Смерч и водоворот — кузены,

Смерть нацепила плащ осенний,

И книгопродавцы у Сены

В щитах найдут свое спасенье.

Дворцы поплыли в зыбкой смеси

Туристов и послегрозовья.

А революционный месяц

Плювьоз — от ливня образован.

И вымокли насквозь химеры,

И вовсе ни к чему бутики.

Отчаявшегося Бодлера

На мне промокшие ботинки.

1999.

1 Плювьоз, рассерженный на все живое.

                                                      Бодлер.

Плювьоз — название одного из месяцев, введенное после Французской революции; образовано от корня французских слов “дождь”, “идти” (о дожде).