Другой художник Диверсант Собрание вод Дом с двумя куполами Тень тоски и торжества Течет река Волга Хлебом и солью Просуществует ли российское образование до 2004 года? А был ли кризис? Краткое перемирие в вечной войне «У меня не в Мавзолее, не залежишься!» Историческая беллетристика: спрос и предложение Вагинетика, или Женские стратегии в получении грантов Одиночество как образ жизни Волчья яма, или Стрелок в именном окопе Торжество тождеств «Проблема овцы» и ее разрешение Художник и окрестности КНИЖНАЯ ПОЛКА АНДРЕЯ ВАСИЛЕВСКОГО КИНООБОЗРЕНИЕ ИГОРЯ МАНЦОВА СD-ОБОЗРЕНИЕ МИХАИЛА БУТОВА WWW-ОБОЗРЕНИЕ МИХАИЛА ВИЗЕЛЯ: ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИГРЫ В ИНТЕРНЕТЕ «Морская болезнь» Куприна и «Солнечный удар» Бунина как прототипы «Четвертого сна» Веры Павловой и «Похорон кузнечика» Николая Кононова Служители русского эроса, или Мой спор с Никитой Елисеевым Имя Божие как орфографическая проблема Книги Периодика
Хлебом и солью
Корин Григорий Александрович родился в городе Радомышле (на Житомирщине) в 1926 году. Фронтовик. Автор нескольких лирических сборников. Живет в Москве. “Его стихи — одна пронзительная и очень беспощадная исповедь” (Б. Окуджава).
* * *
Перед зеркалом не бреюсь:
На себя ли мне смотреть,
Так стремительно старею,
Больше некуда стареть.
Как она подкралась, старость,
Как внезапно подсекла?
Может быть, перестаралась
Глубь зеркального стекла.
Но взгляну на свет небесный
И забуду о себе.
Страх пред смертью, страх железный
Тает, тает в синеве.
Подвиг жизни бесполезный,
Жалость к собственной судьбе...
Но взгляну на свет небесный —
И забуду о себе.
* * *
Желтые чаши тюльпанов
Скорбные скрыли дни.
Словно из пепла туманов
Утром взошли они.
Словно приснилось им гетто,
И покидали его
Желтые звезды рассвета
С небом из ничего.
* * *
Не криворука,
Не кривонога,
Все в тебе мука,
Боль и тревога.
Сбиты колеса,
В поле крапива,
Сеешь — все косо,
Строишь — все криво,
Все — не по росту,
Все — не по силам,
Все — на погосты,
Все — по могилам.
А предлагала
Землю и волю —
Ты опоздала
С хлебом и солью.
Нет тебе веры,
Все извела ты —
На револьверы,
На автоматы.
* * *
Всех прошу вас, Бога ради,
Сохранить мои тетради.
Может, как-нибудь они
В книжные воспрянут дни.
И среди небесной сини
Свет мелькнет мне благостыни,
И слова заговорят,
Став на полке в светлый ряд,
Бьют поклон тебе, прохожий,
Может, встрече будешь рад,
Все же книга — дело Божье.
* * *
Что делать, милый друг,
Вся жизнь — прообраз смерти.
Известен этот круг,
Скрестились обе тверди.
Извечен их союз —
Идет единоборство.
Я смерти не страшусь,
Страшусь ее упорства.
В храме Успения
Тихое пение,
Вечный покой.
Самозабвением
Дышит мгновение,
Крестной рекой.
К нишам сверкающим,
Оберегающим
Матерь Творца —
Взор проникающий,
Свет воскресающий
В скорби лица.
В кипени золота
Выглядит молодо
Тысячи лет.
Вот Богородица
К Сыну воротится,
Близок рассвет.
Синь предрассветная,
Свечечка бедная,
С ноготь, темна.
Спит Богородица,
Пламя колотится
В ямине сна.