"Танцующие лепестки" - читать интересную книгу автора (Хэмпсон Энн)

Глава 9

Сдержать свое обещание было гораздо труднее, чем давать его в запальчивости. Придя на следующее утро в офис Николаса, Джейн обнаружила на столе записку с инструкциями и сообщением, что его не будет до позднего вечера. Он ужинал с друзьями, живущими в Науплии.

Джейн долго в нерешительности стояла у стола, глядя на небольшую стопку бумажных листов, оставленных Николасом у пишущей машинки. И зачем только она ответила на его вопрос утвердительно! Джейн не обладала ни достаточной ловкостью, ни скоростью печатания. Печатая что-либо, делала кучу ошибок, поэтому страницы выглядели неопрятными от постоянных исправлений. Плохо или хорошо, Джейн все же была в состоянии печатать, а солгать Николасу она не смогла.

Взяв первый лист, девушка начала читать его со все возрастающим интересом. Продолжая читать, Джейн переворачивала лист за листом, не в силах остановиться. В конце концов она покорно села за стол и сняла чехол с пишущей машинки.

Позже утром зашел Тим, он принес кофе. Джейн рассказала о просьбе Николаса и посоветовала не говорить об этом Паулине.

– Да, – согласился он. – В таком состоянии ей лучше этого не знать.

Она улыбнулась и, поблагодарив Тима за кофе, поинтересовалась, навещал ли он сегодня больную.

– Я заходила к ней дважды, – продолжала Джейн, – и во второй раз Паулина показалась мне веселее. Думаю, ей удалось наконец выспаться.

– Да, я был у нее, – ответил он, присаживаясь на край стола. – Знаешь, Джейн, она на грани срыва.

– Ты имеешь в виду… нервного срыва?

Тим утвердительно кивнул:

– Стюарт говорит, в детстве у нее бывали нервные расстройства. Паулина всегда боялась темноты, и ей было достаточно увидеть обыкновенную тень, чтобы испугаться.

– Я этого не знала, – призналась Джейн удивленно. – Паулина кажется спокойной девушкой, и я никогда бы не подумала, что у нее были нервные расстройства.

– Я говорю о ее детстве, а не о настоящем. – Голос Тима прозвучал несколько резко, и Джейн улыбнулась про себя. Мужчины не любят обсуждать женские слабости.

– Как тебе показалось, Паулина стала веселее, когда ты зашел к ней? – спросила девушка, беря чашку кофе и поднося ее к губам.

– Сегодня она веселее, чем вчера. – Тим сделал паузу, и в его глазах появилась обида. – А что насчет Николаса? Права ли Паулина, решив, что он не разделяет ее любви?

– Доктор Валлас хотел отправить ее в больницу.

– Понятно… Это подтверждает мою точку зрения, ты не согласна?

– Да. Но он провоцирует ее, – не удержавшись, добавила Джейн возмущенно.

– Каким образом?

– Всякий раз, когда бывает с ней так добр и терпелив – гораздо терпеливее, чем с кем-либо из нас, ты должен это признать. – Тим кивнул. – Он всегда сидит рядом с ней за ужином и называет ее по имени.

– Не понимаю, как ты можешь называть это провокацией. А за ужином они сидели рядом, потому что так удобнее обсуждать книгу.

– Неужели? – Как ни странно, Джейн и самой это приходило в голову.

– Конечно. Готов поспорить, Николас и не подозревает, что является причиной болезни Паулины. Он, наверное, пришел бы в ужас, узнав об этом. – Зная его достаточно хорошо, могу предположить, что он счел бы все это отвратительным.

Джейн задумалась, она вспомнила о том, в каком раздражении пребывал Николас после визита к Паулине.

– Она говорила о Николасе? – спросила девушка.

– Паулина говорила, что он навестил ее вчера, после ухода доктора… – Тим замолчал и нахмурился. – Но она не хотела обсуждать это, а я не сумел разговорить ее, хотя пытался. – В его голосе появились горькие нотки. – У меня есть хоть какой-то шанс, как ты считаешь? Ты женщина и понимаешь женские чувства. Сможет ли она оправиться от потрясения. Так, чтобы взглянуть на другого мужчину?

Джейн отвернулась. А сама она посмотрела бы на другого мужчину? Еще очень долго не смогла бы… если это вообще возможно. Ее с самого начала тянуло к Николасу. Сам того не подозревая, он влиял на Джейн, пробуждая чувства, которые, без сомнения, не смог бы разбудить никто другой.

– Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Тим, – ответила она. – Каждая женщина по-своему переживает подобные ситуации. Паулина сильно обожглась, и чтобы ее раны затянулись, понадобится время.

Он задумчиво посмотрел на девушку:

– А ты смогла бы справиться в подобной ситуации, Джейн?

Их глаза встретились, и она испугалась, что Тим догадается. Но он просто ждал, и в его спокойном, терпеливом взгляде не было и намека на знание ее тайны.

– Если честно, Тим, я не думаю, что смогла бы.

Его лицо осветила обаятельная улыбка, и Джейн захотелось, чтобы Паулина поняла, какое это везение, что ее любит такой замечательный человек.

– Но ты бы не пала духом, ведь так, Джейн? Паулина не такая сильная, как ты, и я, откровенно говоря, рад, что это так. Ты бы несла свой крест одна. Паулина же нуждается в помощи, я чувствую это, Джейн. Я молюсь за нее, потому что она для меня та самая единственная. – Последние слова, прозвучавшие из глубин души, говорили о страдании и в то же время надежде. Глаза Джейн наполнились слезами, и она сказала мягко, с глубокой искренностью и чувством в голосе:

– Я надеюсь, ты прав, Тим. Надеюсь, она обратится за поддержкой к тебе… и скоро, очень скоро.

И действительно, вскоре Паулина, как казалось, начала принимать помощь Тима. После длительного периода апатии, когда, неподвижно лежа на койке, она проводила целые дни, девушка стала бодрее. Встречая Тима, навещавшего ее, оживлялась. Навещая Паулину, он подолгу сидел с ней. Шли дни, и выражение озабоченности стало покидать его лицо. У Паулины хорошее настроение появлялось все чаще и задерживалось все дольше. Правда, иногда Джейн заставала девушку рыдающей.

– Я сказала, что умру, если он меня не полюбит, – говорила Паулина в один из дней, сидя на краю кровати и прижавшись к Джейн.

Джейн, обняв подругу, успокаивала ее. Если бы Николас только знал, причиной каких страданий он невольно стал! С тяжелым сердцем, почти в отчаянии, Джейн шептала Паулине слова утешения, напоминая время от времени, что у нее есть Тим, дружба с которым определенно перерастает в нечто большее. Высказываясь в пользу Тима, она была очень-очень осторожной.

– Большее, чем дружба? – Паулина перестала плакать и отстранилась. – Почему ты так сказала?

– Разве это не очевидно? Он хороший, Паулина, такой ласковый, терпеливый и… его можно назвать… мягким…

– Мягким? – После некоторого размышления девушка сказала удивленно: – Ты права, он… мягкий. Прямая противоположность Николасу…

Странный огонек вспыхнул в глазах Джейн; она вспомнила, как однажды Паулина заявила, что ей придется «выдержать» тиранию Николаса.

– Прямая противоположность, – осторожно согласилась Джейн. Если ей удастся преувеличить властность Николаса, это прибавит очки в пользу Тима. – Жизнь с Николасом была бы далеко не комфортной… Ты ведь понимаешь это, Паулина?

– Я понимаю, но все равно люблю его… – Девушка снова расплакалась. Джейн дала ей платок и молча ждала, пока та успокоится. – Не знаю, почему я люблю его, – продолжила Паулина в перерывах между рыданиями, которые по-прежнему сотрясали ее тело. – Он действительно ужасный человек!

– Ужасный? – Глаза Джейн округлились. Чтобы Паулина сказала подобное! Это было просто невероятно.

– Я не рассказывала тебе, потому что чувствовала себя униженной, и мне было так стыдно. Он был очень резок со мной в тот день после ухода доктора. Возможно, я сама виновата, – нерешительно добавила Паулина, увидев вопросительный взгляд Джейн. – Я просто обезумела оттого, что он сразу же не пришел ко мне…

– У него был гость, Паулина, я же тебе говорила.

– Я забыла, потому что ничего не соображала. И начала жаловаться.

– Жаловаться? – Джейн ужаснуло это признание. Она не могла себе представить, что Николас может спокойно реагировать на жалобы.

– Да. И он был так удивлен, что я сразу поняла – этот человек никогда, ни одной секунды не думал обо мне так, как мне казалось. А потом он стал очень холоден, и я почувствовала, что он зол и раздражен, потому что узнал о моих чувствах к нему. – Голос Паулины сорвался, и она расплакалась. – Тогда он сухо предложил мне поехать в больницу. Николас сказал это только потому, что хотел от меня избавиться, и я разревелась. Это еще больше взбесило его и… и он просто ушел, ос-оставил м-меня.

Джейн молчала, пребывая в задумчивости, она вспомнила, что ей самой было любопытно, что же произошло во время визита Николаса к Паулине. Он показался ей жестоким, когда сообщил, что девушку, по его мнению, следует отправить в больницу. Губы его были сжаты, а взгляд был суровым.

Паулина плакала, но уже не так сильно, и подруга уложила ее обратно на подушку.

– Пришло время принимать лекарства, – сказала Джейн, вставая. – Я принесу тебе воды.

– Ты презираешь меня? – И, не дав ей времени ответить, Паулина продолжила: – Нельзя заставить себя не любить! Это сильнее тебя. Ты должна это знать, ведь ты любишь Стюарта…

Джейн вышла, чтобы взять воду. Она была бледна.

Когда Гай подошел к сестре по пути в офис, то не преминул сказать ей об этом, добавляя:

– Надеюсь, болезнь Паулины не заразна. Доктор – шарлатан, похоже, он так и не понял, что с ней, а теперь и ты выглядишь ужасно!

– Спасибо! – Она взглянула на него исподлобья. – Если у меня возникнет потребность в комплиментах, я буду знать, к кому обращаться!

– Вот это да… – Он посмотрел на нее удивленно. – Не понимаю, почему такая мелочь тебя обидела…

– Нельзя говорить женщине, что она выглядит ужасно, – прервала его Джейн сердитым тоном, – даже если она умирает!

Гай пожал плечами.

– Женщины! – пробормотал он пренебрежительно и пошел дальше.

Когда Джейн вернулась с водой и лекарством, Паулина сидела на постели и расчесывала волосы. На ее лице еще оставались следы слез, однако она уже успокоилось. Девушка даже сумела заставить себя слабо улыбнуться, когда Джейн дала ей таблетки.

– Тим только что забегал. Через десять минут у него будет перерыв и он придет посидеть со мной.

– Хорошо. – Джейн окинула ее критическим взглядом. – Тебе надо умыться и подкраситься.

– Он уже видел мое лицо. И даже ничего не сказал по этому поводу. – Джейн молчала, и Паулина добавила: – Ты права, Тим милый… в отличие от Николаса, такого жестокого и бесчувственного. Он помыкал бы мной, я знаю это… – Паулина замолчала. Потребовалось некоторое время, прежде чем она смогла взять себя в руки. – Выйди я за него замуж, так и было бы, правда, Джейн?

– Даже не сомневаюсь в этом. Как я уже сказала, жизнь с Николасом была бы далека от комфорта. Его жена должна была бы знать свое место. Он грек, как ты знаешь, а греки держат своих женщин под каблуком. – С огромным удовлетворением Джейн наблюдала за тем, какое сильное впечатление оказывают ее слова, и решила, что еще немного дегтя в бочку меда подлить не помешает. – Ты только вспомни, как он бывает резок. Да он гораздо чаще груб, чем вежлив. Что пришлось бы терпеть его бедной жене? Ее жизнь была бы сплошным несчастьем! Николас не уделял бы ей внимания, Паулина, потому что у этого человека действительно ни для чего нет времени, кроме работы.

Паулина притихла и какое-то время молчала. В конце концов, с нехарактерным для нее налетом злобы, она выпалила:

– Ну есть одна часть его работы, которая страдает от моего отсутствия. Его книга застопорилась – и как же я этому рада!

Джейн забрала из рук Паулины пустой стакан. Она пребывала в нерешительности. Работа над книгой продвигалась; страницы выходили не такими безупречными, как те, которые печатала Паулина, но Николас, похоже, был вполне доволен. Конечно, с Джейн все шло гораздо медленнее, но так совпало, что Николас и сам несколько замедлил написание книги.

Он должен был посетить другие места раскопок, прежде чем мог продолжить главу, которую только начал. Николас предложил Джейн сопровождать его. Так как она не смогла отыскать причину для отказа, первая поездка – в великий микенский дворец в Тиринфе – должна была состояться на следующий день. Паулине следовало узнать правду, и Джейн больше не колебалась.

– Ты все это время на него работала? – Паулина уставилась на нее, не веря своим ушам. – И ты скрывала это от меня? О, какой обман, – воскликнула девушка, и слезы снова заполнили ее глаза. – И остальные… Гай, Стюарт и Тим! Они наверняка знали, но тоже молчали!

– Мы решили, что так будет лучше, Паулина. Извини…

– Вы оберегали меня? Но я же не ребенок!

– Я принесу тебе воду и полотенце, – предложила Джейн, чувствуя, что теряет терпение. Временами с Паулиной было очень тяжело… поймав себя на этой мысли, Джейн сказала, что не должна забывать, что Паулина больна и страдает от боли и унижения. Подруга нуждалась в сочувствии и в том, чтобы ее немного побаловали… все это она в избытке получит от обожающего ее Тима.

Выйдя из хижины, Джейн увидела Николаса, идущего в направлении своего жилища. Шел ли он из офиса? Николас еще работал там, когда Джейн уходила некоторое время назад. Если он шел из офиса, то должен был проходить мимо домика Паулины. И он не нашел времени, чтобы зайти и поинтересоваться, как себя чувствует девушка. Это было очень странно… Несмотря на все случившееся, Николас всегда заглядывал, если оказывался рядом, просто чтобы убедиться, что с Паулиной все в порядке. Ведь она была не одна только в те моменты, когда кто-нибудь из ее друзей не работал.

Спозаранку на следующее утро они отправились в Тиринф. Николас был напряжен и в то же время холоден, так что Джейн пришлось гадать, что же она сделала не так. В последние дни он хотя и не был слишком дружелюбен, но вел себя вполне любезно. Это было объяснимо, так как большую часть времени им приходилось вместе работать в офисе.

Ехали они недолго, цитадель Тиринфа находилась всего в восьми милях к юго-западу от Микен. За все время, что они провели в машине, Николас не произнес ни слова. Джейн дважды высказывалась по поводу открывающихся ландшафтов, но не получила никакого ответа.

Девушка покосилась на него и, увидев точеный суровый профиль, опять стала гадать, в чем же она провинилась. Однако несколько ошибок, допущенных при печатании, не могли вызвать такую перемену в Николасе. Во всяком случае, он не придирался к ее ошибкам, понимая, что Джейн, в отличие от Паулины, не является специалистом в этом деле.

Прибыв на место, Николас припарковал машину и, взяв фотоаппарат, блокноты и план местности, зашагал прочь. Джейн приходилось время от времени ускорять шаг, чтобы поспеть за ним.

Циклопические стены цитадели вырастали из аккуратно обработанных полей плодородной коричневой земли, подавляя своей мощью, так что дома современного поселения казались карликовыми.

– Можно было понять, почему древние греки отказывались верить в то, что эти укрепления сделаны человеческими руками, – произнесла Джейн, забыв на минуту о напряжении, по непонятной причине вдруг образовавшемся между ними. – Греки приписывали постройку крепости циклопам, мифологическому племени одноглазых гигантов. Как же люди передвигали эти громадные блоки?

Они подошли ко входу, и Николас остановился. Он вовсе не намеревался отвечать на ее вопрос. Просто, осматривая окрестность, увлеченный, – как это уже было однажды раньше, – он мысленно воссоздавал древность в ее реальности.

Потом он двинулся вперед, поднимаясь вверх по наклонной дороге к массивным воротам крепости. Работы по реставрации были в самом разгаре, и Николас был полностью поглощен этим. Здесь работал его друг, и Джейн помнила, что знания, которыми тот обладал, были очень важны для Николаса во время работы над предыдущей главой его книги.

Кругом было много туристов. То тут то там можно было услышать голоса гидов, рассказывающих слушателям о том, что Тиринф – родной город Геракла. Здесь он, один из многочисленных сыновей любвеобильного Зевса, родился и отсюда отправился совершать двенадцать подвигов для своего дяди, царя Эврисфея.

Некоторое время спустя Джейн и Николас пересекли большой двор и оказались в мегароне, помещении, в древности предназначавшемся для мужчин, состоявшем из дворика, портика и главного зала. Николас делал пометки в блокноте, а Джейн смотрела на виноградники и сиреневого оттенка холмы за ними. Солнце ярко светило, а воздух был тепл и кристально чист. Среди развалин цвели олеандры, и их подхваченный ветерком аромат, легкий и сладкий, дразнил своей неуловимостью.

– Если вы подержите метр, – ледяным тоном произнес Николас, – мы сможем сделать необходимые измерения. Вот размеры, которые мне дали, но я хочу их перепроверить. Эти раскопки совсем новые, как вы могли заметить, и я не хотел бы допустить ошибок.

Джейн выполнила его просьбу, она же записывала все результаты. Следующая пара часов была потрачена на замеры, записи и фотографии.

Только когда, сев на траву, они ели бутерброды, приготовленные Джейн, и пили чай из фляги, Джейн почувствовала, что Николас несколько смягчился. Он стал говорить о дворце и о том, каким он был в древности, когда, во всем своем великолепии, являлся второй по значению цитаделью Арголиды.

– Фрески, найденные здесь, многое поведали о жизни людей того времени… фрески и конечно же вещи, найденные в гробницах. Был царь, как всегда, восседающий на великолепном троне. Не надо напрягать воображение, чтобы представить себе отсветы огня на золоте и серебре или настенные росписи, изображающие марширующих копьеносцев и микенских придворных дам в платьях с осиными талиями и с прекрасными драгоценными камнями, украшающими волосы… – Он увлеченно продолжал, и Джейн слушала не перебивая. Археология была в ее крови в той же степени, как и в его. Разница между ними состояла лишь в том, что Николас был профессионалом, а Джейн – любителем.

– Остался еще чай? – спросил он наконец, когда закончил свои объяснения.

– Да, его вполне достаточно. – Она наполнила его чашку. Их взгляды встретились, и глаза Николаса снова ожесточились. – Я что-то не так сделала? – отважилась Джейн, передавая ему чашку.

После небольшой паузы он сказал прямо:

– Вчера, мисс Бриант, я собирался заглянуть к Паулине и случайно услышал, как вы обсуждаете… меня.

– О-о… – Джейн потупила глаза. – В самом деле?

– Ваше мнение обо мне, очевидно, не улучшилось.

Она прикусила губу, пытаясь подобрать слова. Надо же было ему оказаться у двери в тот самый момент!

– Что в-вы слышали? – наконец сумела выдавить из себя Джейн, осмелившись приподнять глаза ровно настолько, чтобы взглянуть на Николаса из-под ресниц.

– Сколько я слышал? Вы ведь это имели в виду? – поинтересовался он, приведя ее в замешательство, и краска залила лицо Джейн.

– Прошу прощения, доктор Валлас…

Позволив еле слышному извинению прозвучать без комментариев, он затем сказал очень мягко:

– Как понятно из ваших слов, меня обсуждали довольно долго, перед тем как я услышал ваше высказывание, что я, кроме всего прочего, чаще бываю груб, чем вежлив, и что моя… хм… бедная жена будет страдать, и что я не буду уделять ей внимания.

Джейн сковал ужас, но в то же время что-то в самом разговоре поразило ее, сам тон его речи. Для него были характерны холодность и высокомерие, и девушка предполагала, что услышанное он оставит при себе. Но в последнее время Николас часто находился в состоянии напряжения, как будто сдерживал какое-то сильное чувство. Это был один из тех случаев. Учитывая обстоятельства, можно было предположить, что доминирующей эмоцией, владеющей им, должна была быть злость. Однако Джейн видела, что это не так. Его проницательные глаза холодно смотрели на нее… и в то же время в них можно было разглядеть смутную тень упрека, словно Николас не мог понять, почему такие нелестные для него замечания слетели с ее губ. Неожиданно она почувствовала, что ей очень важно, чтобы он узнал правду, чтобы понял причину, которая вынудила Джейн произнести те слова. Она должна была заново заслужить его уважение… но могла ли Джейн упоминать о Паулине и ее увлечении Николасом? Нет, это было невозможно. Девушка грустно покачала головой и все, что она сказала, было:

– Мне действительно жаль, что вы услышали мои слова, доктор Валлас, и я приношу искренние извинения. – В ее глазах отражалось раскаяние, звучавшее в голосе. – Не все так, как кажется на первый взгляд… но я не могу объяснить.

– Не все так, как кажется на первый взгляд… – Он повторил эти слова еле слышно, и Джейн неожиданно поняла, что Николас вспомнил об их маскараде с последующим разоблачением, в результате которого он узнал, что она не замужем.

Постепенно линии вокруг его рта разгладились, и Николас непривычно внимательно посмотрел на Джейн:

– Очевидно, есть что-то еще, чего я не знаю, мисс Бриант? – Его слова искушали, но Джейн отрицательно покачала головой.

– Это касается другого человека, доктор Валлас, и поэтому я не могу объяснить.

– Понимаю. – К несчастью, Николас мгновенно обо всем догадался. Ей следовало быть более жесткой и закрыть тему, не намекая на факты, оправдывающее ее поведение. – Да, мисс Бриант, я прекрасно понимаю. – Джейн отвернулась, в смущении теребя руками крышку фляги. – Полагаю, вы преувеличивали мою непривлекательность, чтобы… – Он осекся, раздраженно мотнув головой. – Похоже, тактичного способа сказать это не существует. – И, не обращая внимания на неловкость девушки, Николас сообщил о своем предположении, что ее намерением было облегчить жизнь Паулине. Джейн молча кивнула, и он продолжил: – Могу ли я сделать вывод, что слова, которые я услышал, не отражают вашего мнения обо мне?

Вопрос удивил ее, но лишь в небольшой степени. Джейн почувствовала, что разговор стал более душевным, так как Николас сбросил показную холодность, словно плащ, и стал гораздо человечнее, чем она могла себе представить несколько часов назад. Ведь он ни единым словом не отреагировал на ее попытки завязать беседу, пока они ехали в машине.

Джейн посмотрела на него из-под ресниц. Николас знал, что произнесенные тогда слова не являлись ее мнением о нем, ведь она уже сказала – не все так, как кажется на первый взгляд. Однако его глаза бросали ей вызов, требуя ответа и не позволяя сменить тему.

– Нет, доктор Валлас, то, что вы услышали, не отражает мое личное мнение о вас.

Николас протянул руку, чтобы взять чашку, которую он поставил на землю рядом с собой. Никак не прокомментировав ее ответ, он неожиданно заговорил, почти не скрывая своей взволнованности:

– Как Паулина? Я не видел ее утром.

– Ей лучше, – лаконично ответила Джейн.

– Что за идиотская ситуация! – Он сердито посмотрел в свою чашку. – Почему женщины так делают?

– Так делают? – Ей следовало бы сразу же откусить себе язык. Эту тему также надо было закрывать, а не развивать.

– Влюбляются в мужчин, которым не нужны! Это недостаток, которому я не могу найти оправдания.

Ветерок вокруг них затих. Джейн опустила голову, скрывая свой усиливающийся румянец. Она чувствовала тишину, мягкие очертания залитых солнцем зеленых холмов, аромат сосен и непередаваемую свежесть и чистоту воздуха. Еще сильнее Джейн ощущала присутствие мужчины, сидящего напротив. Когда девушка наконец подняла голову и посмотрела на него, то увидела налет злого румянца, проступившего под загаром. Взгляд Николаса был пристальным, проникающим в самую душу. Джейн почувствовала, что он снова, как и несколько минут назад, напряжен.

Тишину нарушил его мягкий вопрос, заданный низким глубоким голосом, – вопрос, который напугал Джейн, хотя она и не осознавала его значимости.

– Мисс Бриант… Джейн, может быть, есть что-то еще, чего я не знаю?

– Что-то еще? – Она озадаченно уставилась на Николаса, покачав головой и стараясь понять, что именно он имел в виду. – Нет, доктор Валлас, вы теперь в курсе всего. – Он назвал ее Джейн. Этот факт приводил девушку в восторг, даже когда она заглушала настойчивый голос, говоривший ей, что для этого должна быть веская причина. Джейн необходимо было быть начеку с человеком, который оказывал на нее такое сильное влияние. Один промах, один неосмотрительный шаг – и она могла себя выдать. Нет, унижение, через которое прошла Паулина, было не для Джейн. Гордость была щитом, который она не собиралась разрушать, ценностью, которую она намеревалась сохранить.