"Тайны советской дипломатии" - читать интересную книгу автора (О.Гриневский)

До сих пор это заявление, ставшее поворотным пунктом в ближневосточной истории, окружено какой-то мистической тайной. Никому и в голову не могло прийти такое.

Египетское правительство в замешательстве. Арафат, которого президент специально пригласил на это шоу в парламенте, в гневе выскакивает из зала. И с тех пор, пока жив Садат, ноги его не было в Египте.

Подает в отставку министр иностранных дел Фахми. Дипломаты в его министерстве, воспитанные в панарабистских традициях эпохи Насера, ворчат и дуются. В политических салонах Каира покачивают головами. Но все это не имеет никакого значения. Садат делает то, что делает, — с помощью Аллаха и армии.

Вашингтон это заявление также застало врасплох. Все участники тех событий — Картер, Вэнс, Бжезинский, Квондт — в один голос утверждают, что заранее о нем ничего не знали. А из сообщений советского посольства складывается такая картина.

Весь дипкорпус уже находился в парламенте, когда неожиданно американского посла Эйлтса позвали в отдельную комнату, где его ждал президент. Там он сообщил ошарашенному дипломату, что собирается ехать в Иерусалим, да еще спросил, что посол думает по этому поводу.

А что мог сказать ему посол? Он повторил известную американскую позицию вперемежку с заклинаниями, что прежде надо бы посоветоваться с Вашингтоном. Израиль нужно подготовить к такому шагу, иначе Бегин может отказаться принять Садата и тогда обстановка в регионе еще больше обострится...

Но Садат сказал, что времени уже нет. Он идет на трибуну и не знает, скажет ли о поездке в Иерусалим или нет. В заранее розданном тексте выступления президента такого пассажа не было. Ухмыляясь во весь рот, Тухами говорил, что идея поездки пришла Садату в голову всего за минуту до того, как он ее озвучил.

А вот КГБ знал об этом минимум за два дня и информировал Москву. Случилось это так.

За несколько дней до этой речи в парламенте Садат совершал небольшой вояж по Ближнему Востоку. Шестнадцатого ноября он посетил Дамаск. Очевидно, в это время идея поездки в Иерусалим уже бродила у него в голове, и он решил посоветоваться со своим извечным соперником президентом Асадом — посмотреть его реакцию и попытаться ее нейтрализовать[7 - Есть и другая версия. В начале января 1978 года заместитель Генерального секретаря ООН А.Н. Шевченко послал специальное сообщение из Нью-Йорка в Москву. В нем говорилось: представитель Израиля при ООН Хаим Герцог сказал ему доверительно, что это румынский лидер Чаушеску посоветовал Садату ехать в Иерусалим.]. Разумеется он, Садат, предпринимает такой драматический шаг, чтобы показать всему миру истинное лицо израильского агрессора. В Иерусалиме он будет вести речь не о сепаратном мире, а отстаивать общую позицию арабов — вывод войск Израиля со всех оккупированных им арабских территорий и создание Палестинского государства.

Садат ждал бурного возмущения со стороны своего непримиримого сирийского коллеги. Но, к великому удивлению египетского президента, Асад весьма благосклонно отнесся к его идее. Это и определило ее судьбу — Садат решил немедленно выступить в парламенте.

А коварный сириец расставил ловушки. Подталкивая Садата к поездке в Иерусалим, Асад не сомневался — в глазах арабов это будет выглядеть подлой изменой независимо от того, что он там скажет. Садат окончательно скомпрометирует себя, и он, Асад, останется единственным лидером арабского мира.

Шекспировские страсти коварства и измен разыгрывались не только в далеком семнадцатом веке, но и в наше рассудочное время.




Чудо?!


19 ноября 1977 года, в 8.30 вечера, реактивный лайнер с эмблемой египетского флага приземлился в международном аэропорту Бен Гурион. Под звуки фанфар Садат спустился по трапу на землю Израиля, где его уже ждал Бегин. Они пожали друг другу руки, и премьер-министр сказал:

— Добро пожаловать, господин президент! Все члены израильского правительства находятся здесь, чтобы приветствовать вас.

— И генерал Шарон тоже? — не удержался от вопроса Садат.

Во время войны 1973 года генерал был его главным противником. Теперь же он, министр сельского хозяйства, слыл самым неистовым ястребом в правительстве Бегина.

Далее все по протоколу: красная ковровая дорожка, орудийный салют, исполнение национальных гимнов и марш торжественного караула. Пожимая руки встречавшим его израильским руководителям, Садат остановился возле Шарона: перед ним стоял маленький, неуклюжий человек, с большой головой на короткой шее. Глядя на него трудно представить, что это грозный военачальник, отважный террорист и, как говорит молва, большой любитель женщин.

— Я хотел взять вас в плен на канале, — не удержался Садат.

Этим же вечером в гостях у президента Израиля Кацира к египетскому президенту подъехал на инвалидной каталке другой его «враг» — министр обороны Вейцман. За неделю до этого он попал в автомобильную катастрофу и потому не мог присутствовать на встрече в аэропорту Бен Гурион. Опираясь на трость, он поднялся, встал по стойке «смирно» и доложил:

— Господин президент, я приветствую вас!

Сам мастер подобных театральных эффектов, Садат вскочил с дивана и, издав нечто похожее на крик, обнял Вейцмана так, что чуть не повалил на пол. Говорят, с тех пор между ними возникло чувство взаимной симпатии.

А вот с премьер-министром Бегином у Садата личного контакта не получилось — тот держался официально и отрешенно. На следующий день, во время рабочего ленча, Бегин предложил Садату начать дискуссию. Президент не возражал. Хитро улыбаясь, он сказал, что был в Кремле четыре раза и каждый раз хозяева убеждали его, что гость должен говорить первым. Но ему нечего говорить: «Вы уже знаете все, что я должен сказать». Мяч, таким образом, снова оказался на израильской стороне поля.