"Изобретательная сваха" - читать интересную книгу автора (Уильямс Кэтти)

Глава 7

Эмили брюзжала всю дорогу. С той минуты, как они уехали из дома на такси в лондонский аэропорт, и до того момента, когда самолет приземлился в Нантском аэропорту.

Ей противна была сама мысль об отпуске, а если уж непременно нужно ехать, то почему именно во Францию? Она не уверена, что взяла достаточно вещей. А может, их слишком много?

Впрочем, это не важно, потому что они все ей надоели. Что она будет делать в свободное время?

Пусть не надеются, что она станет сидеть и мирно беседовать с отцом. И вообще, кому взбрела в голову эта блестящая идея?

Ребекка во время полета смотрела в иллюминатор или пыталась читать путеводитель. Но на каждом абзаце ее прерывал неиссякаемый поток жалоб.

Радовало только, что Николас присоединится к ним на следующий день. Ему пришлось задержаться во Франкфурте.

— Ездить невыносимо скучно, — затянула Эмили, когда они сели в такси у аэропорта, а водитель укладывал их чемоданы в багажник. — К тому же здесь холодно.

— Рассказать тебе о долине Луары? — спросила Ребекка, не обращая внимания на дурное настроение своей подопечной, которая порядком ей надоела за два с половиной часа.

— Я не могу ни о чем думать, а тем более слушать о чем-то. — Эмили угрюмо уставилась в окно.

Николас выбрал для их отпуска оригинальный каменный дом в долине Луары, который принадлежал семье его друга. Хозяева время от времени наезжали туда, но сейчас дом пустовал.

— Там будет чем заняться, но развлечений не слишком много, и это очень спокойное место как раз то, что нужно, чтобы Эмили могла поразмышлять о своей жизни, — сказал он.

Его выбор казался идеальным. Как ни была Ребекка озабочена мрачным настроением Эмили, сама она чувствовала радостное возбуждение. То ли предвкушая общение с Николасом, то ли от восхищения ландшафтом, великолепными замками и церквями, раскинувшимися вокруг виноградниками.

— Я надеюсь, это не какая-нибудь заброшенная дыра, — проговорила Эмили спустя полчаса после того, как они отъехали от аэропорта.

— С чего ты это взяла?

Девочка пожала плечами и откинулась на спинку сиденья.

— Ну, никогда ведь не знаешь заранее, — произнесла Эмили, зловещим тоном. — Для начала — каменный дом на ферме. Известно, что в подобных домах нет центрального отопления. Не исключено, что мы там замерзнем до смерти.

— Да ты оптимистка! — засмеялась Ребекка. — Ну а если мы и не замерзнем, то заблудимся по дороге в деревню, или нас затопчут отбившиеся от стада коровы!

— Очень смешно, — нехотя улыбнулась Эмили.

Жалоб, к счастью, становилось все меньше по мере того, как они приближались к Берри. Деревня радовала глаз. Холмистый ландшафт оживляли виноградники. По дороге то и дело попадались приглашения на дегустацию вин. Ребекка представила себе замок, который вот-вот должен был возникнуть среди холмов и полей.

Это было так не похоже на Лондон! Она глаз не могла оторвать от красот, которые открывались перед ними. Но вот машина въехала в маленькую деревню в нескольких километрах от Бурже, где они наметили остановиться.

Водитель такси поначалу не пытался общаться с ними. Недовольный вид Эмили явно не вдохновлял его. Но потом он не выдержал и принялся с жаром описывать местные достопримечательности. Сам он оказался родом из тех мест и с гордостью живописал приезжим прелести своего родного края.

Эмили откровенно зевала, а Ребекка пыталась говорить с шофером по-французски, но только самыми простыми фразами, не рискуя вдаваться в языковые сложности. Французский она знала неплохо, но языковой практики у нее последнее время не было.

— Вот это да! — воскликнула Ребекка, вглядываясь в серовато-коричневое здание, к которому они приближались, миновав переплетение прелестных деревенских улочек. — Нам сюда! — она была вне себя от восторга. — Разве здесь не чудесно, Эмили? Хватит дуться. Согласись, что здесь просто великолепно!

Из-под низкой крыши на улицу смотрели четыре окна. Сбоку поднималась изящная миниатюрная башенка. За домом росли деревья и кусты.

— Все более менее прилично, — отозвалась Эмили, не расположенная к восхищению.

— И деревня всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Мы могли бы прогуляться туда немного позже. Что скажешь? Прелесть!

— Угу.

— Что ты за сварливое маленькое создание, — вздохнула Ребекка, доставая из кармана ключ от дома и вставляя его в замок.

Она заметила, что подшучивание обезоруживает Эмили.

Николас дал им ключи от дома, сказав, что там они найдут необходимые продукты, которые заготовила экономка. Она присматривала за домом и приходила два раза в неделю, зимой и летом, независимо от того, жил там кто-нибудь или нет.

— Вообще-то здесь не очень холодно, — признала Эмили неохотно. — Не так холодно, как было в Лондоне, когда мы уезжали.

Отперев дверь, они вошли внутрь, и даже Эмили открыла рот от изумления. Старый дом был со вкусом обставлен и безупречно отделан. Богато украшенные гобелены закрывали стены, пол был застлан толстым кремовым ковром. Ребекке захотелось сбросить туфли и пройтись по нему босиком.

В гостиной в большом камине были уложены дрова. Посреди комнаты поднималась лестница, которая, по-видимому, вела к спальням.

Водитель получил свою плату и щедрые чаевые и неохотно удалился.

— И телевизор есть! — воскликнула Эмили, бросив багаж и осматриваясь.

— А кроме ящика тебя еще что-нибудь интересует? — спросила Ребекка. Ну ладно, брюзга, включай.

Дом был большим. Пять спален, две ванные, пристройка, превращенная в маленькую гостиную.

Ребекка подумала, что она подойдет для кабинета Николаса, хотя ей все еще с трудом верилось, что он приедет, забросив свою работу. Если он все-таки появится, вечером можно будет обсудить с ним режим, удобный и для него и для них с Эмили.

Однако, похоже, он не слишком нуждался в поддержке.

Ребекка, сидя в кафе напротив Эмили и задумчиво прихлебывая из большой чашки кофе, размышляла с некоторым удивлением, что неделя прошла на удивление спокойно.

Николас приехал на автомобиле, взятом напрокат, и до сих пор старался вести себя как можно лучше. По утрам они все вместе отправлялись в маленькое кафе в центре деревни и ели на завтрак традиционные круассаны с кофе. Николас при этом неизменно штудировал французские газеты. Время от времени он включался в разговор, но так, что Эмили это не задевало, и каждый день начинался вполне мирно. Затем он возвращался домой, где работал до обеда, а вторую половину дня они опять проводили вместе.

Ребекка и не представляла, что он может быть таким добродушно-веселым. С дочерью они совсем не ссорились. Оба были склонны использовать Ребекку как посредника, и она стала специалистом по предотвращению неприятных ситуаций.

«Какой прекрасный памятник архитектуры! Я немного почитаю о нем в путеводителе, не возражаете?» Или «Давайте говорить только по-французски на протяжении следующей мили?»

Это всегда срабатывало, потому что вести споры на иностранном языке было для них практически невозможно.

Вечерами Эмили появлялась к уже накрытому столу и ела молча, отвечая отцу, если он пытался задать ей несколько вопросов, с вежливым равнодушием. Но по крайней мере она, не грубила и не буйствовала.

— Ничего, если я прогуляюсь по деревне одна?

Ребекка оторвалась от своих мыслей и посмотрела на Эмили. В джинсах, плотном кремовом свитере и кремовом облегающем пальто Эмили выглядела очаровательно. Ее щеки порозовели, волосы, завязанные в хвост, делали ее еще моложе.

— Одна?

— Да, одна. Не за чем вам с отцом постоянно сопровождать меня. Как вы думаете, могу я пойти погулять?

— Ну, наблюдение за тобой оказалось не слишком надежным, не так ли? — напомнила ей Ребекка, и девочка вспыхнула, отводя взгляд. Поразительно, но она по-прежнему отказывалась обсуждать свою беременность, несмотря на все попытки Ребекки навести разговор на эту тему.

— Мне скучно сидеть здесь, пока вы читаете свой путеводитель, — сказала она, надувшись, вертя чашку в руках. — И вы не можете сказать, что я не выполнила ваше задание.

— Ну… — начала колебаться Ребекка, — ты можешь погулять часок, потом встретимся здесь. — Они осматривали окрестные замки, монастыри, испробовали все развлечения Бурже, а после обеда решили отдохнуть в деревне.

— Здорово! — Эмили вскочила на ноги с такой живостью, словно боялась, что Ребекка передумает, и была уже за дверью, прежде чем та успела выговорить еще хоть слово.

Рассеянно глядя в окно и решая, может ли она позволить себе съесть пирожное, Ребекка увидела Николаса, который пересекал улицу. Она удивилась: ведь он собирался уехать по делам.

Что же он делал здесь сейчас? Его появление было таким неожиданным. Ребекка с трудом заставила себя поверить, что это не иллюзия. Но это был совершенно реальный и встревоженный Николас.

Ник знал, где найти Ребекку. Она любила это кафе, и ему было известно об этом. Здесь за стеклом всегда заманчиво красовались пирожные.

Войдя в кафе, он направился прямо к ее столу, остановившись только, чтобы заказать большой кусок рассыпчатого торта и кофе.

— Что вы здесь делаете? — спросила Ребекка. — Я думала, вы выступаете на конференции.

— Могли бы хотя бы скрыть свое разочарование, — сказал Николас с досадой. — Дебаты отложили до конца недели, поэтому я и решил вернуться сюда и встретиться с вами.

— Я пила кофе, а Эмили пошла немного пройтись. Ей надоело, что ее сопровождает компаньонка, и я могу это понять. Она не ребенок, и, если ей хочется побыть одной, может, это не так уж плохо. Сможет попрактиковаться во французском во всяком случае. Я надеюсь, вы не против?

Он пододвинул лакомство к ней, прежде чем ответить, и она почувствовала, как трудно будет отказаться, если Ник захочет настоять на своем.

— Это вредно для моей фигуры.

Не стоило этого говорить, потому что он воспользовался случаем оценить ее с неторопливой основательностью. Ребекка потеряла бдительность после их приезда во Францию. Ей показалось — и, видимо, напрасно — что она в безопасности. Они практически не общались друг с другом один на один, и Ник не пускал в ход свое обаяние.

— У вас сногсшибательная фигура, — проговорил он. — Не думаю, что можно испортить ее, побаловав себя одним пирожным.

— Крупные девушки должны сидеть на диете, — сказала Ребекка сухо.

— Это вы-то крупная девушка? — Николас улыбнулся. — Это главное, что привлекло меня в вас.

Ребекка смутилась. Если бы волосы могли краснеть, они бы тоже залились краской.

— Мне нравится быть такой, какая я есть, — сказала она, и он кивнул.

Чем она дала Николасу повод для столь игривых замечаний? Она взялась за торт.

Николас поспешил сменить тему.

— Как думаете, не зря мы уехали в отпуск?

— Совсем нет. — Чувство собственного достоинства и пирожные — две вещи несовместимые. Ребекка пыталась есть как можно аккуратнее, но понимала, что являет собой не слишком эстетичное зрелище. Всюду крошки, по пальцам течет крем. Да и говорить с полным ртом не слишком удобно. — Эмили меньше нервничает здесь, чем в Англии. Все задания выполняет без особых усилий, ее французский совершенствуется.

— Но она по-прежнему избегает моего общества.

— Однако не так демонстративно, как прежде.

— Верно, — согласился Ник, не скрывая удовольствия. — Наконец-то она перестала считать меня монстром. Теперь нужно осторожно подвести ее к обсуждению беременности.

— Легче сказать, чем сделать. Если бы были хоть какие-то внешние признаки, ей труднее было бы делать вид, что ничего не происходит. Но она из тех счастливиц, которые не испытывают токсикоза, вялости. А ее колебания настроения совершенно нормальны. — Ребекка собиралась развивать тему дальше, но в этот момент в дверях появилась Эмили. Ее лицо сияло.

— Откуда ты возник? — спросила она отца так весело, что колкость слов потерялась.

Николас подвинул стул поближе к стулу дочери.

— Желудочный вирус поразил большинство участников конференции, поэтому я прибыл сюда. Рад, что ты в хорошем настроении.

Они разговаривают друг с другом! И без напряжения! Ребекка затаила дыхание, боясь нарушить очарование.

— Еще бы! Только что наслаждалась свободой от вас обоих.

— Ну, спасибо! — вставила Ребекка притворно обиженно.

Эмили застенчиво ей улыбнулась.

— Вы же знаете, что я имела в виду. — Она опустила пальцы в крошки пирожного на отцовской тарелке и слизнула их. — Это чудесное местечко и осматривать его без вашего сопровождения гораздо интереснее. — Она взглянула украдкой из-под ресниц на Николаса. — Могу я надеяться, что буду в полдень постоянно прогуливаться вот так, в одиночестве? Я обнаружила несколько магазинчиков в стороне от дороги. Бутик старинной одежды.

— Старинной одежды? — брови Николаса удивленно приподнялись. — Зачем она тебе?

— Старинная не значит старая, просто выполнена в традиционном деревенском стиле. Ну, много вышивки, понимаешь?

— Вышивки? — изумился Николас. Эмили была не из тех девочек, кто любит кружева и оборочки. Она предпочитала черную лайкру и облегающие брюки.

— Ну, это вносит разнообразие, — тихо произнесла Эмили. — Я обещаю возвращаться домой через два часа. Я только схожу туда еще раз посмотреть и, возможно, что-нибудь куплю. — Она опустила глаза, и, нащупав чувствительную струну, сказала жалобным голосом:

— Это сделало бы мой французский намного лучше и… у меня было бы время подумать…

Ребекка перехватила взгляд Николаса и кивнула.

— Ну, — сказала она, все еще колеблясь, хотя и не понимая, почему, — если ты обещаешь быть дома не позже… — она посмотрела, на часы, — пяти часов…

— Отлично! — Эмили вскочила, явно тяготясь их обществом, и исчезла за дверью.

— Может быть, ей действительно необходимо побыть одной, чтобы разобраться в себе, — сказал Николас задумчиво. — И погода великолепная: свежо и ясно. Может, мозги проветрятся.

— С мозгами у вашей дочери все в порядке, — тихо заметила Ребекка. — Пожалуй, вы слишком беспокоитесь.

— Чем это может повредить? — продолжал вслух рассуждать Николас. — Вряд ли с ней случится что-то хуже того, что уже случилось. — К мысли о беременности дочери он привыкал очень медленно. Конечно, первое потрясение прошло, но Ребекка не знала, смирился ли он.

Они вернулись в дом. Николас нес сумки с продуктами и поддерживал разговор на нейтральные темы. Только когда они дошли до дома, Ребекка занервничала, представив, что они сейчас на два часа окажутся вдвоем. Что ее так напугало? То, что он флиртовал с ней время от времени, ничего не значило: он был мужчиной, для которого флирт — вторая натура. Да, они когда-то были близко знакомы. Но с тех пор прошла вечность. Она совершенно равнодушна к нему. Да и не было у них сколько-нибудь значительных отношений. Так почему же мысль о том, что они останутся наедине, должна пугать ее? Это просто смешно.

— Пойду приготовлю ужин, — сказала Ребекка, как только они переступили порог и сняли пальто. Она схватила сумку с продуктами и направилась в кухню.

— Я помогу вам.

— Не нужно, — запротестовала Ребекка. — Вы можете заниматься своей работой! Я не хотела бы нарушать ваш распорядок.

— Самое приятное в любом распорядке — это нарушать его. — Он плутовски улыбнулся и шагнул к Ребекке. — Очень приятно чувствовать себя школьником, прогуливающим уроки.

— А вы прогуливали уроки? — спросила Ребекка. Ноги у нее будто приросли к полу, и только огромным усилием ей удалось оторвать их.

— Разве все мы не проказничаем иногда? Для меня это не было характерно, но, должен признаться, были случаи, когда я терял голову.

— Я — нет. — Ребекка выложила покупки на стол и потянулась взять разделочную доску, нож — надо было чем-то заняться, чтобы не чувствовать неловкости оттого, что Николас рядом. Потом достала овощи из хозяйственной сумки и принялась мыть их, а Николас уселся на стул и принялся наблюдать за ней.

— Никогда?

— Нет. Послушайте, я ненавижу, когда стоят у меня над душой.

— Стоят над душой? — в его голосе звучала насмешка. — Это мешает?

Она была так смущена, что даже не слышала, как Николас подошел к ней, пока не ощутила на щеке его дыхание. Она отпрянула и ударила его.

— Не будьте такой нервной, — сказал он спокойно. — Я только хотел налить стакан воды. — Он наполнил стакан и отошел. Ребекка почувствовала, как колотится ее сердце. Николас был так близко… В отчаянии она застыла, пристально глядя на него.

Ник отпил глоток воды и поставил стакан на раковину. Затем осторожно отобрал у Ребекки нож и луковицу, которые та держала в руках.

— Я не дурак. Что бы вы ни говорили, вы почувствовали себя здесь спокойнее, потому что Эмили всегда рядом.

— Это безумие!

— Вы тоже немного волнуете меня. Когда я смотрю на вас, я снова тот пылкий молодой человек, словно не было прожитых лет.

— Нет! — ноги у Ребекки подкашивались. Она умела находить общий язык с детьми и подростками, умела управлять всеми своими дружками.

Но перед этим человеком она была беззащитна.

Чувства захлестывали ее.

— Что нет? Разве не был я пылким в те далекие годы? Был, я знаю. Мне нравился тот воздух невинности, что окружал вас. Это волновало меня тогда и волнует сейчас.

— Я выросла, — прошептала беспомощно Ребекка, не желая осознавать, сколь ребячески выглядит ее реакция. — Меня уже не окружает воздух невинности! И я учительница!

— Ага, вы всегда вспоминаете это, когда чувствуете, что почва уходит у вас из-под ног. Вы думаете, я не замечаю ваших взглядов на меня исподтишка? Горячих, быстрых взглядов, когда вы думаете, будто я не смотрю на вас? Когда вы думаете, будто я занят рассматриванием достопримечательностей.

Она не отдавала себе в этом отчета, но сейчас поняла, что он прав. Она часто смотрела на него украдкой. И Ник заметил это. Ребекка залилась румянцем, с горечью сознавая, что выдавала себя.

— Это не правда!

— Правда. — Его низкий голос гипнотизировал и обезоруживал ее. — В этом нет ничего позорного. Увлечься кем-то не значит совершить преступление. Мне нравится, как вы смотрите на меня, когда думаете, что я этого не замечаю. — Его руки словно невзначай легли ей на плечи, лаская их через блузку.

— Нет. Эмили…

— Временно отсутствует, — закончил он своим бархатным сексуальным голосом.

— Мы не можем… это неэтично… — Ребекка чувствовала, что говорит совсем не то. Она сама слышала неуверенность в своем голосе, но ничего не могла с собой поделать.

— Почему неэтично? Мы не в школе. Я не начальник, а вы не мой подчиненный.

— Но я работаю на вас.

— Меня это не волнует. Так почему это должно волновать вас?

— Потому… потому… — Она понимала, что нельзя уступать ему, слишком много сложностей сулили отношения с ним.

Его руки скользнули от ее плеч к ключицам.

Николас небрежно расстегнул верхнюю пуговицу блузки и принялся ласкать ее кожу.

— Мы находим друг друга сексуально привлекательными, — хрипло пробормотал он. — Зачем мучить себя и бороться с этим? Почему бы не поддаться обоюдному желанию? — Он коснулся губами ее губ. Не настойчиво, не жадно, но и этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы Ребекка слабо застонала. — Почему не перестать делать вид, что этого нет? — Еще поцелуй, но теперь она почувствовала и легкое прикосновение его языка. Ее руки коснулись его шеи, головы, пальцы погрузились в густые темные волосы.

Ведь Ник прав, кричал ее внутренний голос. Зачем скрывать свои чувства, что толку обманывать себя? Воспоминания о прошлом нахлынули с новой силой. Ребекка подняла лицо, и Николас со стоном жадно прильнул к ее губам. Его руки проворно расстегивали пуговицы на ее блузке. Ребекка часто дышала, полузакрыв глаза, тело ее выгнулось, ожидая, когда пальцы Ника коснутся груди. А он целовал ее шею, его язык проник за кружевные края бюстгальтера. Она потянулась назад, чтобы расстегнуть его, но Николас сам высвободил ее груди. Он потянулся к пуговице ее джинсов, расстегнул молнию, и Ребекка изогнулась, помогая ему снять их. Они соскользнули к лодыжкам, и она легким движением освободилась от них. Никогда она еще не испытывала подобного наслаждения в предвкушении близости с мужчиной.

Ребекка больше не контролировала себя.

Только таяла от прикосновений его языка, растворяясь в экстазе, взлетая к вершинам наслаждения…

— Эмили…

Это было первое слово, которое вырвалось у нее, когда они оторвались друг от друга. Ник посмотрел на нее с улыбкой.

— Я помню. Досадно, да? Я мог бы начать сначала прямо сейчас.

Что ж, подумала Ребекка, она тоже.