"Пансионат" - читать интересную книгу автора (Лонс Александр)

9. Метеор

Черноголовые чайки стройно сидели на краю причала и прибрежных конструкциях. Ветер усиливался, и волны с шумом разбивались о бетонный берег. Сразу же вспомнилось, что к месту назначения нас должен доставить VIP-«Метеор» на подводных крыльях, который, как любезно сообщал сопроводительный проспект, «пойдет в любую погоду и при любой волне».

«Метеор» запаздывал, и от нечего делать пришлось перезнакомиться с другими немногочисленными ожидающими. Вся собравшаяся на причале компания смотрелась странно и почти комично. Особенно бросалась в глаза худая, коротко стриженная, огненно-рыжая девушка в повторяющем формы тела отливающем металлом панцире-корсете, красных колготках, с кинжалом на поясе и волчьим взглядом зеленых глаз с розовыми тенями. На ногах она носила «гламурные» сапоги-ботфорты выше колен. Еще присутствовали: закутанная в черную шаль морщинистая старуха с ярко накрашенными губами; надменный мужик лет сорока в идеально сидящем темно-сером классическом костюме; высокий худой старик с породистой костистой головой, лысой, словно бильярдный шар; массивный господин с потным щекастым лицом; вертлявый носатый субъект похожий на дешевого итальянского сутенера; мрачный тип с физиономией наемного убийцы из французской комедии; крепкий загорелый дядька обликом и повадками весьма смахивавший на спецназовца, работающего по контракту. Последним, самым младшим на вид, в этой компании оказался одетый, будто роллер, парень с оригинальной ассиметричной стрижкой, безумным блеском в темных глазах и веселым заразительным смехом. Его ломающийся тенорок почему-то навел на мысль, что парень принимает наркотики. Вообще, присутствующие сильно напоминали персонажей из какого-нибудь фильма в стиле Тима Бёртона. Девять пар глаз изучали меня. До дюжины, как обещала моя знакомая, что-то явно не дотягивало. Что они все забыли на этом острове, интересно? Тоже решили отдохнуть от благ цивилизации?

В ожидании «Метеора», мы обменялись скупыми приветствиями и назвали друг другу свои имена, которые оказались «под стать внешности». Почему-то большинство представлялось полными версиями. Зеленоглазая девица, щеголявшая в металлических латах и красных колготках, звалась Лисовской Лидией Аврелиановной или просто Лидией. Морщинистая седая старуха именовалась Линой Денисовной Сперанской. Надменный мужик в дорогом костюме отрекомендовался как Нифонт Мелетьевич Валериев. «Именно Валериев, а не Валерьев», — зачем-то подчеркнул он. Худого старика величали Лаврентием Осиповичем Романовым. Толстый щекастый господин был представлен как Прокл Вильгельмович Апраксин. Вертлявый субъект заявил, что он Питирим Нилович Дмитриев. Человек с лицом убийцы носил имя Елизара Мардарьевича Смирнова, «спецназовец» отзывался на Якуба Афанасьевича Климентьева, а похожий на роллера отрок изрек, что он просто Вадик. Более неподходящих имен, на мой взгляд, трудно было себе вообразить. Ну, разве что Вадик соответствовал.

Это и были те самые симпатичные, интеллигентные, милые люди, что обещала моя подруга. Отчего-то я сразу решил, что имена у них у всех ненастоящие. Мнимые. Почему — сам не знаю, но такое ощущение возникло. Возможно, тут повлияли нарочито театральные внешности моих будущих попутчиков, а возможно и собственная биография.

А началось-то все с ерунды. По-моему реальное раздвоение личности всегда начинается с момента создания собственного виртуала — заведения второго дневника в Интернете, но только обязательно на том же самом ресурсе, на «Live Journal» например. Второй ник, второе имя, а там уж и до второй личности недалеко. Случилось так, что в «лихие девяностые», мне повезло. Я приобрел второй паспорт на чужое имя, и кое-что сделал для обретения устойчивости этого своего «второго я». Подробности сейчас опускаю, скажу только, что некоторых усилий и затрат данное наказуемое законом мероприятие потребовало. Тогда можно было купить все, были б деньги, а при некоторой фантазии всегда имелась возможность обрасти всякими прочими документами. Жизнь выглядела неустойчивой, ненадежной, каждый зарабатывал как мог, и наличие «запасной личности» казалось тогда удачным решением и неплохой идеей. Так, на всякий случай. Но личность эту следовало как-то подкармливать и поддерживать, и зажил я двойной жизнью. Вторая «личность» была, естественно, не вполне полноценной, но все же имела нормальную биографию, лечилась в какой-то поликлинике, где-то «работала», получала зарплату, и даже имела прописку. Впоследствии эта личность получила ИНН, трудовую книжку, медицинское и пенсионное страхование, водительские права, перенесла перепись населения… Конечно это деяние было абсолютно незаконным, но выработалась такая стойкая привычка к этому своему «второму я», что ничего предосудительного уже не виделось. Последние годы пользоваться данным ресурсом случалось довольно-таки редко. Лишь в тех случаях, когда казалось правильным не мелькать, вспоминал о вторых документах. Имя совпадало с моим собственным, а фамилия-отчество, естественно, отличались. Место, время и день рождения тоже не походили на мои настоящие. Интересно, сколько еще людей в нашей стране живут так же, по чужим паспортам или с запасными документами на чужие имена? Вот под таким именем я и отправился в тот милый пансионат.

Наконец наш транспорт причалил, и вся компания прошла на посадку.

Я занял ближайшее к выходу место, удобно устроился в кресле и приготовился к долгому и утомительному путешествию.

Корабль на подводных крыльях — «Метеор», принадлежащий корпорации «ПароходЪ» с пижонским твердым знаком на конце, лихо отчалил от невской пристани, вышел через Малую Неву в акваторию Невской губы и весело понесся на запад. Минут через сорок справа проплыл остров Котлин с Кронштадтом, а слева проскочил Петергоф с его позолоченными куполами. «Метеор» прошел в ворота недостроенной дамбы, призванной защитить Город-на-Неве от регулярных наводнений, и вышел на широкие просторы Финского залива. Где-то вдалеке сбоку маячил берег, а впереди небо сходилось с водой, и казалось, что мы уже в настоящем море.

Чтобы немного отвлечься, я раскрыл книжку в мягкой обложке, ту самую, что так неожиданно презентовал попутчик: Агата Кристи закончилась. Роман назывался неоригинально: «Авантюристка», и принадлежал перу какого-то Стива Гатиса. Имя автора ничего не говорило и даже не вызывало каких-либо ассоциаций. Главная героиня — Ирина, успешная тридцатишестилетняя женщина — бывшая чемпионка по биатлону. Она красива, уверена в себе и счастлива во всех отношениях: имеет хорошую высокооплачиваемую работу и прекрасную семью. Совсем молодой она вышла замуж за перспективного чиновника, и считала свою жизнь вполне устроенной. Тем временем на ее работе происходит замена руководства, и главная героиня внезапно влюбляется в своего нового шефа. Роман раскручивается моментально, влечение целиком занимает обоих, и читатель ждет Анну Каренину в современном варианте. Но — не тут-то было! Когда Ирине делается совсем трудно прятать свои эмоции перед семьей, она сообщает мужу об уходе. Начинаются выяснения отношений, приводящие скандалам и столкновениям. Естественно, что переживают все. Муж героини, человек безвольный, чувствительный и слабый, начинает всем жаловаться, даже вывешивает подробности своих разборок с женой в общедоступном интернет-дневнике. Все ему сочувствуют на словах, а сами посмеиваются и презрительно хихикают. Всеобщее обсуждение не спасает — муж получает инсульт и вскорости умирает. Восемнадцатилетние дети-близнецы, обозленные на мать за измену отцу и его смерть, отказываются от нее. Теперь Ирина свободна и может уйти к своему возлюбленному. Но не тут-то было: шефу она, в общем-то, нужна только в качестве любовницы. У него своя семья, бросать которую он вовсе не собирается. Тогда главная героиня рвет отношения с любовником и принимает решение полностью сменить свою жизнь, справедливо полагая, что после вынесенных страданий и терзаний она вряд ли сумеет быть счастливой. Ирина поступает на работу в недавно созданную организацию, куда ее уже приглашали подруги по команде…

— Добрый день, дорогие друзья! — уверенный голос отвлек меня от чтения книги. Крепенькая девушка в плотно сидящем линялом джинсовом костюмчике взяла в руку микрофон и произнесла задорным голосом заправского гида: — Попрошу внимания. Все вы — гости замечательного пансионата «Легланд», поэтому позвольте вас поздравить: вам выпала уникальная возможность отдохнуть на этом удивительном острове! Сначала небольшая вступительная лекция и инструктаж. Остров, куда мчится «Метеор», называется «Легланд». Расположенный в Финском заливе около Большого Корабельного фарватера, он представляет собой низкий, в основном песчаный, лесистый островок. Интересна история Острова. По Ништадтскому мирному договору тыща семьсот двадцать первого года он перешёл от Швеции к России и был в составе сначала Выборгской губернии, а затем Великого княжества Финляндского. Еще при шведах на Легланде появился первый маяк и небольшая крепость. В соответствии с Тартуским мирным договором между РСФСР и Финляндией в двадцатом году Остров отошёл к Финляндии, в составе которой был до сорокового года. Потом Остров ненадолго стал советским, а во время Великой Отечественной снова был занят финнами, позже — Вермахтом, и до конца войны там сохранялся гарнизон. Сначала — финский, потом — немецкий. Принадлежность острова Советскому Союзу подтверждена Парижским договором тысяча девятьсот сорок седьмого года. Сейчас остров входит в состав Ленинградской области России и административно подчинён Кингисеппскому району Ленинградской области. По площади он невелик: чуть меньше двух квадратных километров. Сейчас на острове два маяка: Северный — на северо-западной оконечности острова, и Южный — на самом конце длинной косы на юго-восточной стороне. Северный маяк построили позже, но он не работал никогда. Летом девяносто третьего года остров посетила российско-шведская научная экспедиция, организованная при поддержке Всемирного фонда дикой природы. Весной две тысячи девятого года принято решение о включении Острова в состав Ингерманландского заповедника, где одним из объектов охраны должен стать балтийский подвид кольчатой нерпы, весьма распространённой на этом и ближайших островах…

Тем временем до меня с запозданием дошло, что место я выбрал исключительно неудобное. Мое кресло размещалось у самого выхода на палубу — отсюда оказалось затруднительно рассмотреть попутчиков, только гида, но пересаживаться было уже глупо. Это напрягало, и несколько раз в ходе лекции я вставал, нахально выходил на палубу, и, возвращаясь назад, разглядывал будущих соседей по пансионату.

— До недавнего времени, — продолжала лекцию девушка, — наш остров числился абсолютно закрытым, поскольку находился (и сейчас находится!) в погранзоне. Для посещения Острова или плавания вокруг него на маломерных судах до сих пор необходимо разрешение пограничной службы ФСБ. Кроме того — безопасность. Наш Остров — место очень коварное. Вокруг него множество мелких островков и каменистых мелководий, поэтому даже в самую хорошую погоду от судоводителя здесь требуется особое внимание. Ранее на острове располагалась небольшая погранзастава, обслуга и база береговой охраны. Потом постепенно все забросили, постройки пришли в запустение, и остров стал почти необитаем: там оставался лишь смотритель одного из маяков. Потом, после его ухода, Остров окончательно обезлюдел. Периодически, правда, туда высаживались разные экстремалы, «черные копатели», саперы, даже — радиолюбители. Вся беда состояла в том, что остров, расположенный чуть ли не в самом центре Финского залива, так качественно заминировали во время войны, что потом просто боялись туда соваться. Остров разделил судьбу своего соседа по архипелагу, в результате острова эти после войны стали называть «островами смерти». Люди продолжали погибать там и в пятидесятые, и в шестидесятые, и в последующие годы. Как сам наш Остров, так и его сосед некогда имели исключительное военное значение. Все эти острова недалеко от фарватера, мимо них идут суда…

Я посмотрел в иллюминатор. Видимость становилась все хуже и хуже. Капли дождя чиркали по стеклу, и, судя по барашкам на волнах, ветер продолжал крепчать.

— …Некоторое время Остров оставался необитаемым. И вот, наконец, совсем недавно, один крупный петербургский бизнесмен, владелец заводов-газет-пароходов, а также сети санаториев, пансионатов и отелей, решил купить Остров и устроить на нем экзотическую базу отдыха для ценителей удаленности. Эксклюзив, для желающих ненадолго оторваться от цивилизации, но со всеми необходимыми удобствами. С причалами, стоянкой для яхт, вертолетной площадкой и прочими удобствами для жизни. После некоторых переговоров с погранслужбой (как-никак недалеко граница) официальное разрешение было получено, сделка состоялась и работы начались. Причем в вéдение нового хозяина поступила как сама территория острова, так и все те объекты, что там еще оставались. В рекордные сроки, примерно за год, все развалюхи, оставшиеся от военных, снесли, построили свежий причал для судов, коттеджный поселок и основную базу. Главной достопримечательностью стали оба маяка и фортификационные сооружения, рядом с которыми до сих пор можно увидеть немецкие орудия, простоявшие тут более шестидесяти лет. Ну и конечно, природные объекты…

Нашего очаровательного гида, по-моему, вообще никто не слушал. Парень, похожий на роллера, наигранно и явно безуспешно пытался флиртовать с сидящей позади него рыжей девушкой. Щекастый толстяк откровенно спал.

— …Остров не имеет уникальных ландшафтов, — продолжала девушка, — на нем вы не найдете каких-то уж очень редких видов растений. Но прелесть этого участка суши среди просторов Финского залива заключается в том, что здесь можно увидеть водные дали, пройтись по песчаным или каменистым берегам, погрузиться в дремучие еловые или тут же рядом — в светлые сосновые леса. Здесь можно неожиданно выйти из чащи на просторный луг, на побережье, подышать ароматом багульника на болоте. Благодаря относительной отдаленности, уединенности и военной закрытости природа сохранилась здесь в своем многообразии и цельности. Несмотря на войну и последующее разминирование, влияние человека, на флору и фауну было минимальным за последние пятьдесят лет. Поэтому Остров представляет большой интерес для экологов, зоологов и ученых иных специальностей, и вполне понятны существующие планы придания этому замечательному месту статуса заповедника…

Похожий на спецназовца Якуб Афанасьевич сидел неподвижно, будто истукан, а поскольку глаза его скрывались за широкими темными очками, что-то сказать о нем было трудно — вероятно он тоже спал или дремал.

— …Наш остров принадлежит к Кольско-Карельской ландшафтной провинции, но располагается на ее стыке с Северо-Западной областью Русской равнины, что обусловливает значительное разнообразие местной флоры. Необходимо помнить, что остров Легланд входит в природный заказник «Ингерманладский заповедник», который состоит из отдельных участков, расположенных на прибрежных территориях и островах центральной части Финского залива. В число этих островов включен и наш Остров. Поскольку мы будем находиться в природоохранной зоне, то к вам настоятельная просьба: соблюдайте ряд простых правил, с которыми по прибытии вас ознакомит наш директор. Эти ограничения и правила диктуются потребностью обеспечения комфортного, интересного и продуктивного отдыха всех гостей Пансионата, а также необходимостью поддержания общественного порядка на природоохраняемой территории…

Морщинистая старуха о чем-то вполголоса переговаривалась с соседом — костистоголовым Лаврентием Осиповичем, а тот молча кивал с задумчивым видом. Элегантный Нифонт Мелетьевич усердно делал вид, что слушает лекцию, однако было заметно, что мысли его витают где-то далеко отсюда. Его сосед — носатый Питирим Нилович — глядел куда-то в потолок неподвижными, будто невидящими глазами. Зато сидящий отдельно ото всех человек с лицом убийцы ничем не проявлял себя — он старательно изображал, что читает яркий глянцевый журнал с обнаженной красоткой на обложке.

— …формирование заповедника, — вещала наша гид, — обязательство, которое Россия взяла на себя по ряду международных соглашений, в частности по рекомендациям международной Хельсинкской комиссии «ХЕЛКОМ»^[6]…

А полупустой «Метеор» шел через залив, причем шел весьма быстро. Я снова выбрался к палубе. На воде усиливались «барашки», крепкий ветер уже срывал брызги с волн. Плотный поток свежего воздуха трепал волосы и задувал в уши, почему-то вызывая опасение — как бы не простудиться. Дождь усилился, и я вернулся в салон. Слушая гида, посмотрел в иллюминатор: под давлением встречного воздуха капли на стекле текли горизонтально, ровно до тех пор, пока не выходили из зоны видимости. Иногда все эти капли сливались в единый поток.

— …и позволит России реализовать план действий по программе «ХЕЛКОМ», — всё еще говорила джинсовая девушка, — поскольку в этом случае более десяти процентов побережья Балтийского моря будут иметь статус особо охраняемых природных зон. Объектами охраны являются ценнейшие виды растений, беспозвоночных, а также позвоночных животных. Кроме того, под охрану попадают объекты неживой природы и культурного наследия.

Тут я не выдержал:

— Извините, а можно спросить?

— Да, пожалуйста, — удивилась девушка-гид. Видимо, обычно ее никто и ни о чем не спрашивал. Все присутствующие тоже с явным удивлением уставились на меня, даже толстяк проснулся.

— Вы сказали природный заказник «Ингерманладский заповедник», — я чуть было не сломал язык, выговаривая «Ингерманладский». — Так что же там все-таки: заказник или все-таки заповедник? Насколько знаю, у этих территорий немного разный природоохранный статус.

— Пока заказник, но впоследствии его статус, во всяком случае, статус отдельных его территорий, может быть поднят до заповедного уровня. Все это я вам расскажу более подробно во время наших экскурсий. Еще вопросы будут? Тогда всё. Уже скоро мы прибываем. Еще одна просьба — до окончательного причаливания и полной остановки двигателей не покидайте своих мест. Спасибо!