"«Если», 1996 № 03" - читать интересную книгу автора (Купер Эдмунд, Щербак-Жуков Андрей, Стиглер...)

16

Великий Инквизитор признал, что совершено преступление, и постановил провести судебное расследование на причастность к ереси. По обычаю, суд должен был начаться в первый день следующего лунного месяца, с тем чтобы в случае вынесения приговора привести его в исполнение в последний день этого же месяца.

Между тем условия содержания Кирона улучшились. Ему предоставили соломенную подстилку, стол и стул. Один раз в день ему давали горячее, кроме того, разрешалось принимать посетителей и назвать свидетелей, которые могли бы выступить в его пользу. Святой Орден шел на подобные уступки, чтобы никто не мог пожаловаться на его пристрастность или несправедливость. Хотя мало кто из обвиненных в ереси когда-либо был оправдан.

Открытые процессы затевались только при наличии неопровержимых улик. Тем не менее формальности соблюдались.

Первыми пришли навестить Кирона родители. У Кристен были красные, заплаканные глаза. Жерард, напротив, был полон надежды, уверенности и приятно пах стружками. Он полагал, что из мальчишеской проделки раздули не по уму серьезное дело.

— Кирон, мальчик мой, как тебя здесь кормят? — всхлипнула Кристен. Они хорошо кормят тебя?

Кирон заметил, что мать стала совсем седой, хотя едва достигла тридцати пяти. При этом она сохранила красоту и стать. Ему стало бесконечно жаль ее за ту боль, что он ей причинил.

— Да, мама. Я здесь просто отъедаюсь. Мне ничего не надо.

— Ты же художник! — взорвался вдруг Жерард.

— Причем великий художник. Так сказал мастер Хобарт. — Он оглядел соломенную подстилку и голые стены камеры. — Как они смеют содержать в таком месте человека с блестящим будущим? Ты в самом деле виновен, сын? Скажи по-простому. Мы вырастили тебя и имеем право знать.

— Отец, — осторожно заговорил Кирон, зная, что брат Себастьян наверняка приник ухом к двери, — я сделал себе игрушку. Для развлечения. Я надул горячим воздухом шар. Я и подумать не мог, что Святой Орден обидится на такой пустяк.

Жерард задумчиво потер подбородок.

— Это было опрометчиво, сын. Но вряд ли грешно. Орден не любит ничего нового… и правильно делает. А виноваты скорее все те, кто тебя научил… Я слышал, что «Прыжок мисс Фитзалан» — это шедевр, хотя я и не смыслю в таких вещах. Мастер Хобарт говорил, что без тебя он не смог бы написать эту картину.

— Мастер Хобарт — гений, — сказал Кирон, — но доля истины в его словах есть.

— Не бойся, мальчик. — Жерард обнял сына. — Тебя оправдают, а те, кто хочет тебя осудить, сами понесут наказание.

— Я ни на кого не держу зла, — сказал Кирон главным образом для брата Себастьяна. — И надеюсь, что Святой Орден установит мою невиновность и позволит мне и дальше заниматься своим делом.

Жерард хлопнул его по плечу.

— Хорошо сказано! Я знал! Я знал, что ты умный, развитой парень, а все это — сплошная неразбериха.

Кристен оказалась мудрее. Она прижала Кирона к себе и погладила его по голове.

— Тебе страшно, маленький мой? — прошептала она.

— Да, мама, мне страшно.

— Ты знаешь, что они будут делать?

— Да, мама. Я знаю, что они будут делать.

— Успокойся, Кирон. Мы умрем вместе. А если существует другая жизнь, то мы разделим и ее.

— Уймись, женщина! — вспыхнул Жерард. — Кирон будет жить.

Кристен отошла, обретя вдруг какую-то просветленность.

— Да, Жерард. Наш Кирон будет жить. Теперь я в этом уверена.

— Клянусь Молотом Лудда, да и своим молотком тоже, он будет жить! воскликнул Жерард. — Он будет жить хотя бы для того, чтобы похоронить тех, кто пытается очернить его имя.

В дверь постучал стражник.

— Мы еще придем, — сказала Кристен. — Мы придем завтра. Я принесу свежие лепешки, масло и черничное варенье, которое ты так любишь.

Едва они удалились, в камеру вошел брат Себастьян.

— У твоего отца сильный голос, — сказал он осторожно. Кирон слабо улыбнулся.

— Сильный ум и сильная рука. Он простой и славный человек.

— Тем не менее он произносит опасные слова.

— Мой отец — честный человек, и это знают все в округе, — спокойно ответил Кирон. — Он за всю жизнь никого не обманул и ни разу не согрешил. Его оружие — его честность.

— Что ты хочешь этим сказать, мальчик?

— Только то, брат Себастьян, что в вашей клетке одна птичка. Вторую из этого гнезда вам не заполучить.

Пришла навестить его и Петрина. Как требовали приличия, ее сопровождал отец.

Шолто, огромный, молчаливый и добродушный человек, не проронил ни слова. Разговор поддерживала налитая, созревшая для свадьбы Петрина.

— Кирон, ты такой бледный. Тебя хорошо кормят? Он улыбнулся.

— Правду говорят, все женщины одинаковы. Вот и мать первым делом подумала о моем желудке.

— Есть, наверное, и различия, — вспыхнула Петрина. — И ты скоро их почувствуешь.

— Прости. Я не хотел тебя задеть. — Кирон повернулся к кузнецу. Спасибо, Шолто, что вы пришли и привели Петрину. Я очень вам благодарен. Ни я, ни мой отец не будем в обиде, если вы решите теперь расторгнуть контракт.

Шолто неуклюже заерзал, посмотрел на стены, на потолок, на пол, словно ища там божественного указания. Ничего не было, и он наконец произнес:

— Кирон, мальчик, я люблю тебя. По правде, я в этой печальной истории ничего не понимаю. Я знаю, как обращаться с железом и сталью, во всем прочем я не силен. Остальным занимается моя жена Сольвиг. Теперь, — он бросил тревожный взгляд на дочь, — еще и Петрина. Я хозяин в кузнице. А с женщинами… — Он пожал плечами. — Разве можно их переспорить?

— Расторгнуть контракт? — взорвалась Петрина, отбросив волосы и выставив круглые, крепкие груди. — Ты хочешь расторгнуть контракт, Кирон Голова-в-Облаках?

Кирон опешил. Девочка, которую он так хорошо знал, превратилась в яркую женщину. Он полагал, что она сама захочет избавиться от обязательств перед еретиком, которого скорее всего отправят на костер. Но с женщинами никогда нельзя ничего предполагать.

— Я просто думал облегчить вам кое-какие неприятные моменты…

— Плохо ты думал, — оборвала его Петрина. — Иначе тебе не пришло бы в голову изобретать дурацких змеев и надувать шары горячим воздухом. И не пришло бы в голову путаться с Фитзаланами.

— Говори осторожнее, Петрина, — предупредил Кирон, помня, что брат Себастьян не отрывает ухо от двери. — Стены здесь тонкие, и слышно хорошо.

— Да наплевать! Пусть! Все и так знают, что Элике Фитзалан по тебе сохнет. — Она улыбнулась. — Наверное, брат Себастьян тоже про это слышал.

— У брата Себастьяна отличный слух, — подтвердил Кирон. — Даже наши разговоры в камере не остаются без внимания.

— Это не имеет значения, — спокойно ответила Петрина. — Тут нечего скрывать. Так ты, значит, хочешь расторгнуть контракт?

— Нет, клянусь Недом Луддом. Я женюсь на тебе, Петрина. И при других обстоятельствах я сделал бы это с радостью.

Петрина улыбнулась.

— Тогда никаких проблем, Кирон. Я выхожу за тебя замуж. Вот так.

— Ты по-прежнему веришь предсказанию астролога Маркуса?

— Да, Кирон. А потом, что бы ни творил Святой Орден, он уважает брачные контракты. Это мне удалось узнать, хотя и с трудом.

— Ну и что?

— А то, что при нашем обоюдном желании Великий Инквизитор может отсрочить наказание до того времени, пока я не рожу тебе ребенка или не станет ясно, что я не могу забеременеть.

Кирон опешил.

— Ты пойдешь на это ради меня?

— Ты мой законный муж. Разве я могу поступить иначе?

Кирон рассмеялся.

— Астролог Маркус может оказаться прав.

— Не смейся над учеными людьми.

— Но как ты узнала о том, что наказание могут отсрочить?

— Неважно, как я узнала. К тому же это не наверняка: слишком многое зависит от настроения Великого Инквизитора. Знаю только, что раньше такое случалось. Святой Орден может даже ускорить день свадьбы, чтобы потом не пришлось откладывать казнь, — добавила она мрачно.

— Как же так? — растерялся Кирон. — Меня отпустят на свободу, пока у нас не появится ребенок?

— Нет, глупый. Мне разрешат разделить с тобой камеру. Их доброте есть предел.

— Ты хочешь жить в тюрьме с еретиком? Это же клеймо на всю жизнь!

— Я и вдовой останусь на всю жизнь, Кирон. Но таков мой выбор. Ты недоволен?

— Нет, я… Петрина, дорогая, я не могу просить у тебя так много.

— Правильно. Ты и не просил. Твоя совесть должна оставаться чистой. Шолто нервно потер руки.

— Никогда не спорь с женщинами, Кирон. Будет еще хуже.

— Вы по-прежнему хотите, чтобы ваша дочь вышла за меня?

Шолто почесал голову.

— Контракт есть контракт. А потом, если женщина задалась какой-то целью, она ведь все равно своего добьется, насколько я знаю.

— Ну и не будем терять времени, — заявила Петрина. — Это решено. — Она приблизилась к Кирону и прошептала: — Ты можешь изобразить безумие?

Он изумленно уставился на нее.

— Могу ли я…

Она прижала руку к его губам.

— Мне говорили, что Святой Орден учитывает временное помрачение сознания, если есть люди, готовые выступить тому свидетелями.

— Ты многое узнала, — мягко сказал Кирон. — Многое и о многом. Кто научил тебя, Петрина? Она прижала рот к его уху.

— Одна леди приезжала на лошади. Понятно?

Элике! Элике Фитзалан так взволнована его судьбой, что убедила даже Петрину. Голова Кирона пошла кругом.

В дверь постучал стражник.

— Мы придем еще, Кирон, — сказала Петрина. — Уверена, что отец и завтра пожелает меня сопровождать. Я принесу тебе кусок пирога и свинины, прямо из жаровни, и посмотрю, как ты будешь есть.

— Петрина, я хочу поцеловать тебя. — Кирон с сомнением взглянул на Шолто. Кузнец расхохотался.

— Целуй ее, мальчик! Целуй хорошо. Только так и можно победить женщину.

Ближе к вечеру в тот же день пришел Хобарт. На плечи старика была наброшена шаль, в руках он держал флягу с водкой, а все его тело сотрясал кашель.

— Кирон, мальчик мой, как с тобой тут обращаются?

— Вполне прилично, мастер Хобарт. Я, как видите, жив и здоров.

— Ты похудел. И побледнел тоже.

— Вес меня не волнует. А вот солнышка недостает

— Скоро будет солнышко, мальчик мой. Скоро будет. Я написал заявление, что шар ты построил по моей просьбе. Он был мне нужен для рисования, это на самом деле так. Мне был нужен рисунок замка с высоты.

Кирон едва не расплакался.

— Отец, вы не должны делать этого. Вы не можете подвергать себя такому риску. С некоторым усилием Хобарт выпрямился.

— А кто мне вправе помешать? Ты назвал меня отцом, и я этим горжусь. А разве отец не должен защищать своего сына, пусть даже не родного, а духовного?

— Но сын… духовный сын тоже имеет обязанности. — Кирон протянул руку. — Я прошу вас уничтожить этот документ. Он опасен.

— Опасен?! Да наплевать! — Мастер Хобарт прихлебнул из бутылки. — Ты меня прости, Кирон. Эта жидкость необходима старику, пережившему свои силы и талант… Всю жизнь, Кирон, я прожил в безопасности… и в страхе. В страхе перед теми, кто дает мне работу, в страхе утратить свои скромные способности. Но приходит время подняться над страхом. Когда надо защитить того, кого любишь. Прости меня. Я не мужественный человек. Я черпаю свою решимость из этой фляги. Прости меня. Но я был рядом с великим. И я доволен. Понимаешь? Я видел, как ты кладешь мазки, несущие в себе дикую, невиданную силу. Я знаю, что ты пойдешь далеко. Я хочу, чтобы ты рисовал, ибо к этому у тебя огромный дар. Но если ты хочешь достичь звезд, я принимаю это. Хотя и не в силах уразуметь. Большего тебе сказать не могу. Принимаю. Между нами все ясно?

— Мы понимаем друг друга, отец.

— Значит, все сказано. — Хобарт сделал солидный глоток. — Я пережил свой талант и свои силы, но я еще не пережил своей пользы. Сейчас я хочу заплатить очень маленькую цену за твою свободу.

Кирон уже не мог сдержать слез.

— Отец, вы убиваете меня своей любовью. Хобарт улыбнулся.

— Я видел, что ты вырос, окруженный любовью. Я учил тебя с любовью. Любовью я не причиню тебе вреда… Кирон, я не уверен, что смогу прийти к тебе еще. Здоровье, ты понимаешь?

— Понимаю.

— Так что поцелуй меня, сынок. Для тебя это очень мало, а для меня много, потому что я старый дурень.

Кирон обнял его и поцеловал.

Мастер Хобарт выпил еще. И ушел. Спустя два дня его обнаружили повесившимся на стропилах в собственной спальне.