А. К. Баантье «Ухмылка незнакомца»

Старший инспектор Декок (убойный отдел) работал в старом, знаменитом полицейском участке на Вармез-стрит в старом, еще более знаменитом городе Амстердаме.

Инспектор достал из ящика стола отчет. С раздражением взглянул на него. Затем швырнул отчет обратно в ящик и с силой его задвинул. Поднялся с кресла и подошел к окну длинной, узкой комнаты, где сидели детективы. Он остановился у окна, заложив руки за спину и медленно раскачиваясь с носка на пятку.

Дик Фледдер, его молодой коллега и напарник, подошел и остановился рядом с пожилым инспектором. Он искоса взглянул на Декока:

— Что случилось? Не хочется этим делом заниматься или просто надоело?

— И то и другое, — проворчал Декок — И вообще, я полагаю, что ты слишком много времени проводишь за этим компьютером и пишешь отчеты, которые я не желаю читать. Как только я их все же прочитаю, они просто окажутся в одной из папок.

— Вы хотите изменить порядок?

Декок покачал головой:

— Нет, но каждый инспектор должен иметь секретаршу.

— Точно, — обрадовался Фледдер. — Я уже готов приступить к набору. Предпочитаю красивую длинноногую девушку.

Декок не обратил внимания на его замечание:

— Что нам требуется, так это большая свобода действий. Нас не следует заставлять записывать каждую мелкую деталь из случившегося. Фу, я даже высморкаться не могу без того, чтобы не записать это в отчет. Адвокаты постоянно вопят по поводу незаконно добытых улик и всякой подобной ерунды. Улики они и есть улики, не больше и не меньше… если только вы не добываете их под пытками…

Седой сыщик махнул рукой в сторону крыш Амстердама.

— Вон там, — продолжил он, — в конце аллеи находится Ons Lieve Heer op Solder, посвященный нашему Господу, — во всех отношениях самый красивый и трогательный музей в Амстердаме. Я могу попасть туда отсюда, но только если пройду аллеей, названный в честь Хейнти Хоока, жестокого пирата, которого боялись из-за его лютого нрава. — Он широко развел руками. — Во всем этом есть какое-то символическое значение.

— Какое символическое значение?

— Это аллегория, имеющая непосредственное отношение к нашей работе, — ответил Декок — Если наша цель — поймать преступника, мы должны иметь возможность следовать странными путями, когда в этом возникнет необходимость.

— Не понимаю, о чем вы.

— Много лет назад, задолго до твоего появления здесь, — вздохнул Декок, — было у меня необычное дело об ограблении. Речь шла о взломе и проникновении на склад к меховщику. Работа была выполнена красиво, ювелирно. Никакого вандализма, никакого насилия, эффективно и с заботой о мельчайших деталях. В те времена оставалось еще вымирающее племя грабителей, которые гордились своей работой. Они были мастерами своего дела.

— Ну и?..

— От меховщика я узнал, что украдены были только самые дорогие меха. Вор унес только соболей и лучшую норку. Очень разборчивый попался грабитель. У этого меховщика имелись тысячи роскошных шкурок других, менее ценных зверей, но их он не тронул.

— Значит, грабителем был другой меховщик, да? — попытался догадаться Фледдер.

— Нет. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что знаю только одного подходящего человека из местных. Он обладал достаточной сноровкой и знаниями, чтобы осуществить такую операцию. Это было его, так сказать, торговой маркой. Его еще отличало наличие необходимых знаний и стремление к их приобретению. Он либо уже имел нужную подготовку, либо приобрел знания, необходимые для того, чтобы сделать правильный выбор. Звали этого человека Хэнди Хенки. Я решил зайти к нему и просто предложить вернуть мне меха. Разумеется, не все так легко закончилось. Сначала он рассмеялся мне в лицо и потребовал доказательств.

— А у вас этих доказательств не было.

— Верно, у меня не было абсолютно ничего. Но я повез его с собой в участок для допроса. Все впустую. Хенки продолжал настаивать на доказательствах. В итоге я вернул его в камеру и принялся думать. Думал я долго.

— И что придумали?

— У меня появилась идея. Я позвонил хозяину склада и попросил привезти в участок несколько пальто из того же меха, что у него украли. Он привез манто в тот же день. Прямо здесь, в этой комнате, я сдвинул два стола и кучей бросил на них меха. Затем забрал Хенки из камеры и показал ему меха.

«И что ты теперь скажешь?» — спросил я.

«Черт побери! — воскликнул Хенки. — Вы их нашли!»

Фледдер от души рассмеялся.

Декок довольно кивнул.

— Но в суде, — продолжил Декок с горечью, — адвокат Хенки рвал и метал, работал в основном на присяжных. Он больше всего возмущался тем, что я получил признание с помощью незаконных и неразрешенных способов, как он выразился.

— А что сказал Хенки?

Декок улыбнулся:

— Хенки посчитал это славной шуткой, хотя подшутили над ним. Мы с ним подружились. Отсидев свое, он сказал, что хочет жить честно. Я помог ему найти работу. Он все еще работает на того же хозяина. Его босс и товарищи по работе очень ценят его за качество его работы. Видимо, любовь к деталям не покинула Хенки.

Зазвонил телефон, стоящий на столе Декока. Фледдер протянул руку и снял трубку. Декок смотрел, как мрачнеет лицо Фледдера.

— В чем дело? — спросил он, когда Фледдер положил трубку.

— Они нашли молодую проститутку.

— Убита?

Фледдер кивнул:

— Именно поэтому они нам и позвонили. Вроде бы ее задушили.

Чернокожая Энни лежала обнаженной, навзничь на своей постели. Левая нога была слегка согнута в колене. Карие глаза на немного припухшем лице широко открыты. Вокруг шеи — мужской шелковый галстук, красный, с необычным рисунком.

Декок наклонился к телу и присмотрелся к хорошо заметным признакам удушения. Старый сыщик за свою долгую карьеру видел много людей, погибших от удушения. Он побывал и на многих вскрытиях и знал, что трахея этой молодой женщины сломана.

Он выпрямился и показал на использованный презерватив, валяющийся рядом с кроватью. Поманил Фледдера:

— Убедись, что все будет сфотографировано, а этот презерватив доставлен в лабораторию. Здесь помимо ДНК найдется много улик. Возможно, они найдут лобковые волосы, а в лаборатории смогут быстро установить группу крови…

Он снова повернулся к трупу:

— И пусть будут поосторожнее с галстуком. Не хочу, чтобы его кто-то трогал. Пусть эксперты пользуются пинцетом или хирургическим зажимом, чтобы снять его. Я хочу, чтобы его уложили в пакет отдельно от всего остального. Возможно, собака сможет найти хозяина галстука по запаху.

— Вы уходите? — поинтересовался Фледдер.

Декок показал пальцем наверх:

— Хочу поболтать с Леной Лимбургер. Она тут хозяйка.

Он в последний раз оглядел комнату, с жалостью посмотрел на мертвое лицо и вышел.

Лена Лимбургер была расстроена. Когда Декок вошел в комнату, ее лицо было бледным, глаза покраснели. Увидев его, она встала и спрятала маленький носовой платок.

— Это, наверное, тот богатый мужик, — выпалила она. — Сегодня пятница. Он приходит к Энни каждую пятницу примерно в это время.

— Кто он такой?

— Обычный джон… ему нравится показывать, что он богатенький. Хвастается этикетками модных дизайнеров и сверкает драгоценностями. Ездит на большой машине последней модели. Он уже несколько недель приходил каждую пятницу.

— А сегодня?

Она покачала головой:

— Нет, не сегодня. То есть, — она заколебалась, — я не заметила. У меня были другие заботы.

— Какая модель машины у этого богатенького джона?

— Не знаю. Я их не различаю. — Шаркая, она прошла к камину. — Но у меня есть номер этой машины. Вот он, я записала его несколько недель назад.

— Почему?

— Что-то с ним было не так. Он мне никогда не нравился.

Декок взял клочок бумаги. Это был чистый край газеты. Он взглянул на номер.

— Могу я воспользоваться вашим телефоном?

В тот момент, когда Декок спустился вниз, два санитара в форме как раз несли тело молодой женщины по крутой лестнице. Они сунули носилки в свой фургон, закрыли дверцы и уехали.

Декок подошел к Фледдеру:

— Они все здесь уже побывали?

— Да, и уже отбыли, — подтвердил Фледдер. — Вот галстук — Он протянул Декоку полиэтиленовый пакет.

Из заведения Лены Лимбургер они пошли в сторону полицейского участка. Небольшая армия жаждущих освобождения от сексуальных забот — или думающих, что им это требуется, — вышагивала мимо освещенных витрин. Как обычно, особенно много народа толпилось около секс-шопов. Как всегда, стояли длинные очереди молодых мужчин, ожидающих своего шанса заглянуть в глазок. Утрата одной из товарок ничуть не застопорила бойкого бизнеса в Квартале красных фонарей. Если кто-то и жалел чернокожую Энни или горевал по поводу ее гибели, на доходах это не сказывалось.

Когда напарники пришли в участок, Декок остановился около дежурного. Тот протянул инспектору листок бумаги. Он, в свою очередь, передал листок Фледдеру:

— Арестуй этого человека.

Фледдер прочитал вслух:

— Герардус Оорденбург. — Он взглянул на Декока. — Это убийца?

— Пока этот человек нас просто интересует.

Лена Лимбургер была права. Герардус Оорденбург был вынужден просидеть в камере несколько часов, но он все равно производил яркое впечатление своей наглостью. Декок внимательно к нему присматривался. Он видел круглое лицо, блестящее от пота и жира. Зеленые глаза почти утонули в красных, толстых щеках «Свинячьи глазки», — подумал Декок.

— Ну да, — размахивая руками, подтвердил Оорденбург. — Я знал эту шлюху. Ну и что? Вы не имеете права меня задерживать. Я не виновен. Я ее не убивал.

— Но вы бывали там каждую пятницу?

— Разумеется, в течение нескольких недель. — Затем он пожал плечами, как бы в доказательство своей невиновности: — Но сегодня я туда не ездил. И кроме того, у меня есть алиби.

Декок потер мизинцем переносицу. Затем долго рассматривал палец, как будто никогда его раньше не видел.

— Любой может купить себе алиби, — наконец задумчиво произнес он. — Все, что требуется, это наличные. Вы не очень-то прятались. Думается, у вас есть средства.

Оорденбург покачал головой:

— Я больше слова не скажу без своего адвоката.

Декок обреченно кивнул головой. Он сделал еще несколько попыток добиться ответа. Когда Оорденбург снова отказался отвечать и только настойчиво требовал адвоката, он велел отвести его назад в камеру. Инспектор остался сидеть, уставившись в пространство. Затем поманил Фледдера.

— Я так надеялся на признание, — сказал он. — Но думаю, признания мне не дождаться. Юридически у нас против него ничего нет. Позвони дежурному, пусть приготовит личные вещи Оолденбурга. Как только все будет готово, нам придется его отпустить.

Декок подождал, когда Фледдер закончит говорить по телефону, и попросил молодого человека следовать за ним. Они спустились по ступеням и вышли из участка. Остановились на углу аллеи.

— Что мы здесь будем делать? — удивился Фледдер.

— Подождем, пока Оолденбург выйдет из участка.

— И что потом?

— Мне интересно посмотреть, есть ли на нем галстук.

— На нем был галстук, когда я его арестовывал. Его сняли с него вместе со шнурками от ботинок, ремнем и другим барахлом, которое при нем оказалось. Но почему бы ему не ходить в галстуке?

— Когда ты его арестовывал, на нем был вот этот галстук?

Фледдер уставился на галстук.

— Совершенно верно, — подтвердил он, не понимая толком, что происходит.

Оолденбург вышел их здания полицейского участка. По его жирному лицу гуляла довольная улыбка. Привычным жестом он поправил галстук и оглядел улицу.

Фледдер взглянул на галстук в руке Декока.

Декок слегка улыбнулся.

— Арестуй его снова, — спокойно сказал он, — на нем сейчас галстук, которым он задушил Энни. Я их поменял, пока он сидел в камере. И тот и другой — его. Он даже не заметил подмены.