"Тайна совещательной комнаты" - читать интересную книгу автора (Никитинский Леонид)ЭпилогСреда, 13 сентября, 21.00 Сестричка Скребцова, загорелая до того, что ее веснушки как бы слились в темное золото кожи, посвежевшая так, что это теперь плохо вязалось с дождем, который под вечер зарядил за окнами процедурного кабинета, набирала лекарства в шприцы, поднимала их вверх и легким движением выдавливала последний пузырек воздуха. Пациенты, толпившиеся за дверью в очереди, один за другим покорно спускали штаны, ложились на кушетку и получали свой укол. Но на их лица Хинди, в общем-то, особенно и не смотрела, занятая своими мыслями. — Тамара Викторовна, это вы? Она подняла глаза от ампулы, из которой сейчас набирала лекарство в шприц, и узнала усатого судью. — Виктор Викторович! — Неожиданно для самой себя Хинди обрадовалась ему, как родному. — Какими судьбами?! По его лицу было видно, что он-то давно, еще из коридора, ее узнал, а может, и до этого ждал, она же первый день как вышла из отпуска. А теперь он вот просто приготовил ей сюрприз в виде своей задницы и тоже был искренне рад. — Да я уже три дня здесь, вот как приговор вынес, так и лег, — сказал Виктор Викторович, механически стягивая штаны тренировочного костюма. — Мне из нашей больницы к вам направление дали, язва опять замучила; один умный врач сказал, что это все от нервов, вот я к вам и залег… — Он уже лежал со стянутыми штанами на кушетке. — Вот здорово! — сказала Хинди, привычным движением набирая в шприц лекарство, — А как там наше дело? Что с Лудовым? — А вы что, не знаете? — удивился судья, — Я думал, вам Старшина уже звонил. — У меня не работал телефон в Ялте, — сказала Хинди, выдавливая последний пузырек воздуха из шприца. — Так дело же я рассмотрел теперь без присяжных, — объяснил судья. — Обвинение в убийстве прокуратура сняла, нашелся этот Пономарев-то, живой; с контрабандой защита согласилась по минимуму, в общем, четыре года, а три он уже отсидел. Через несколько месяцев он будет уже на свободе, ваш Лудов… Он повернулся к ней с кушетки обеспокоенно, недоумевая, почему она никак не сделает ему положенный укол. — В общем, вы же победили, это же победа, — объяснил он. — Вы что, не верите? — Почему? Верю! — сказала Хинди и ловким движением вонзила шприц. Судья оказался одним из последних в очереди. Она побросала пустые ампулы в звякающую белую урну, крышка которой открывалась ногой, и пошла к окну, за которым угадывалось, но уже не было видно, как идет дождь, и только капли висели на стекле с другой стороны, а с этой неясно отражалось ее лицо в очках. — Да воззрением на Святую Троицу побеждается… — сказала Хинди собственному отражению в стекле, — Побеждается… Что там побеждается-то? Блин, забыла. На столике, где валялся забытый использованный шприц, зазвонил ее мобильный телефон. Она подошла и, меняясь в лице, прочла на дисплее: «Кузя». |
||
|