"ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ" - читать интересную книгу автора (Гринштейн Борис Владимирович)

Глава 2

Утром 16 августа 1783 г. галиоты Американской Северо-Восточной, Северной и Курильской Компании с хорошим западным ветром покинули устье Урака. Галиоты получили имена по святкам. Первым был заложен "Св.Архистратиг Михаил", затем "Три Святителя: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст" и последним "св.Симеон Богоприимец и Анна Пророчица".

Шелихов с женой шли на головном "Три Святителя". Наталья Алексеевна решив что отпускать мужа на несколько лет невесть куда опасно, оставила дочерей*(1) на бабушку, Фёклу Яковлевну, вместе с сыном Михаилом, пяти лет, отправилась за океан. С собой хозяйственная женщина прихватила семена для будущего огорода и четырёх коз. Командовал судном Герасим Измайлов - мореход опытный, но ненадежный. "Симеона и Анну" вел Дмитрий Бочаров. Нрава был он трезвого, а по мореходному опыту Бочаров превосходил многих. Подштурманом участвовал в экспедиции Креницина и Левашова*(2), а в 1771 году прошел на боте "св.Николай" с бунтовщиками Беньевского от Большерецкой гавани до Макао*(3) Мореходом на "Св.Михаиле" шёл охотский подштурман Николай Олесов, а предовщиком- Пётр Сокутин. Люди для Шелихова новые и взятые за отсутствием в Охотске известных мореходов (в том году на Алеутах и Курилах промышляли 11 судов из Охотска).

Почти месяц флотилия без приключений шла к цели, а цель у неё была - остров Кадьяк. Решение укрепиться там было совершенно логично. На Алеутах тесно, да и зверь повыбит. На материке оседать опасно, кроме того "меховая головка" - морской бобр гнездится на островах. Мореходы постоянно были в поисках новых земель. Дмитрий Пайков на "Св.Владимире" зимовал на Кадьяке и вернулся с добычей. Фёдор Молев на "Тотьме" попытался так же зазимовать и был бит катмакцами*(4).

На другой год Степан Глотов и Пётр Шишкин на "Св.Николае" высадились на Кадьяке. После смерти Шишкина, Глотов ушёл. Через год вернулся и снова неудачно. Иван Соловьёв на "Св.Михаиле" промышлял у берегов Алхаскии, заходил на Кадьяк, но осесть не смог.

Горький опыт предшественников не мешал Шелихову строить планы освоения острова. Их неудачи дали ему бесценную информацию о берегах, бухтах, племенах. Никто не имел таких сил, подобных тем что имелись у него - три судна, без малого 200 человек, пушки…

Десятого сентября, ввиду первых Алеутских островов, ветер резко изменил направление. В течение двух суток суда пытались лавировать, но не продвинулись ни на кабельтов. 12-го резкий северо-восточный ветер усилился и перерос в шторм. Сопротивляться ему было невозможно. На судах задраили люки, подняли штормовык кливера, и "положились на волю Божью". 15-го сентября, когда буря улеглась, потерявшие друг друга суда направились к заранее обговоренному на такой случай месту встречи, бухте Беринга на Командорах. 21-го туда зашёл "Симеон и Анна", а 24-го "Три Святителя", "Св.Михаил" с 62 людьми на борту исчез.

Уже 25-го сентября Шелихов отправил байдарщиков*(5) с обоих судов обойти вокруг острова. Остальные члены экипажа стали готовиться к зимовке. Разоснастили суда, вынули мачты, корпуса по каткам вытащили на берег и накрыли крышами чтобы капля воды не попала на палубу. Строили землянки, собирали саранный корень (луковицы камчатской лилии), ловили рыбу, охотились на тюленя и сивуча. Когда парусиновые крыши землянок засыпало снегом, Шелихов заставлял работных непрерывно трудиться: ставить ловушки на песца, охотиться на тюленя, переплетать снасти, пересушивать паруса и товары. Опытный промышленник, он знал что праздность - лучший друг цинги, но охота была бедной. За сорок лет промышленники истребили на Командорах почти всю живность, а лучшее средство от цинги - свежее мясо и кровь. Несмотря на все предосторожности и старания нанятого в Охотске подлекаря сержанта Мирона Бритюкова к весне двое промышленных умерло. Но жизнь брала своё. В мае Наталья Алексеевна родила крепкую, здоровую девочку, которую Григорий крестил Аграфеной.

В июне 1784 года, суда были спущены на воду, заново оснащены и 16-го числа пустились в дальнейший путь. На случай, если "Св.Михаил" уцелел в брошенном лагере сложили пирамиду из камней , а под ней оставили бутылку с письмом. Уже 19-го "Три Святителя" и "Св. Симеон и Анна" потеряли друг друга в густом тумане. Дальнейший путь судна Шелихова пролегал вдоль цепи Алеутских островов: Атха, Амля, Сегуам, Амуха.

10-го июля произошла трагедия. Шелихов послал четырех человек во главе с Иваном Штанниковым на байдаре на берег за травой для коз. Люди не вернулись. Их ждали двое суток, стреляли из пушек, но безрезультатно.

13-го июля "Три Святителя" подошел к острову Уналашка, одновременно с ним туда пришел и "Св. Симеон и Анна". В Натыкинской бухте, в Капитанском заливе запаслись водой и взяли на борт десять алеутов- охотников и двух толмачей. Один из них бывший пленным с острова Кадьяк, неоднократно нанимался в различные партии и был даже толмачём в казённой экспедиции Креницына и Левашова.

Остров Уналошка был центром русских морских промыслов в регионе, на нем обычно собирались промышленники конкурирующих компаний. Там Шелихов встретился с мореходами Мухоплётовым и Деларовым и узнал о последней попытке закрепиться на американском берегу.

Летом 1783 года три судна разных компаний: "Св. Михаил" купца Холодилова под командой Фёдора Мухоплётова, "Св. Алесандр Невский" купца Орехова во главе с Потапом Зайковым и "Св.Алексей Человек Божий" купца Панова под командой Евстратия Деларова (в двух последних Шелихов имел долю) объединились и к августу добрались до Чугачского залива. Построили крепостцу, разослали артели на разведку, но из за жестокости и грабежей быстро рассорились с эскимосами- чугагачами. В результате непрерывных нападений потеряли более 30 человек и ещё столько же от цинги. Весной 1784 г. суда ушли из залива на запад и вернулись на Уналашку, где и встретились с Шелиховым.

16-го июля оба компанейских судна вышли в море. Погода благоприятствовала, и в последних числах июля галиоты были вблизи Кадьяка, а уже 3-го августа приступили к строительству крепости в удобной гавани на южной стороне острова, назвав и крепость и бухту Трехсвятительская. На другой день были отправлены на разведку две партии вдоль берега. Одна вернулась с сообщением, что видела несколько человек, а другая привела, туземца. Шелихов встретил его радушно и молодой калга (раб) решил остаться жить среди промышленников. Позже он крестился именем Николай и долгие годы служил компании. Местные племена конягов, ободренные многочисленными победами над промышленными ватагами, несколько раз нападали на строителей. Шелехов дважды посылал к конягам толмача Кашмака, с требованием выдать заложников, но те оба раза ответили отказом и в последнее посещение предупредили Кашмака, что если он еще раз появится с такими требованиями, то с ним поступят как с врагом. После этого Кашмак предал свой народ, показав людям Шелихова неохраняемый путь к утесу, на котором укрылись коняги, готовясь к войне. Уж не мирных охотников и рыболовов, но воинов. Борноволоков так описывал их воинское снаряжение. "Коняги на войне употребляли щиты из деревянных, толщиною менее полвершка, шириною в вершок и длиною на спине в 3 1/2, а напереди в 2 четверти, крепко меж собою жильными нитками связанных дощечек, к которым еще прикрепляется нагрудник из тоненьких палочек в 1 четверть длины, так искусно и прочно между собою теми же нитками переплетённых, что копье сильного ратника удерживать мог. Есть также щиты, подобные нагруднику: ими прикрывали одно только тулово. Сверх сих щитов надевают еще накидку, таким же образом из длинных дощечек сделаную, смотря по росту человека. Ошейником служила жильная сетка, коею, крепко скрутив, обвертывют шею. Шапку имеют из топольного дерева или из толстой звериной кожи. Вымарав краскою все лицо, выходят на войну, держа в правой руке костяное копье, а в левой лук. Колчан со стрелами повешен также на левой стороне. Лук бывает сделан в 2 аршина длины из дерева рода кипариса, промышленными именуемое духмяным … У стрелок древко бывает длиною в 3 четверти и более, с наконечником оленьей кости, при трёх в одну четверть насечках и с каменным или медным на нем копьецом в полтора вершка. костяным носком или копьём, на котором нарезано несколько зубцов … здешние стрелки Бросаются также здешние стрелки с узких дощечек (правою либо левою рукою), которые держать должно большим пальцем с одной стороны, а тремя меньшими с другой, для чего вырезаются ямки. Они кладутся перяным концом в небольшой желобок, вырезанный посреди вышеозначенной дощечки, и бросаются прямо с плеча"

Утёс этот считался священным, находился на берегу и большую часть времен отделён от берега морем. Лишь дважды в сутки на пол часа обнажалась отмель. Это была надёжная крепость против равных врагов, но на этот раз о равенстве разговора не было. 9 августа промышленные во главе с самим Шелиховым выволокли на берег, против скалы- убежища, превратившегося в ловушку, 6 пушек.

В результате последовавшей бойни около трехсот конягов, среди них много родственников Кашмака, погибло и лишь немногим удалось бежать. Из числа пленных молодые мужчины были убиты, а оставшиеся около четырехсот человек превращены в калгов, которых объединили в особое селение и заставили добывать меха. После этого все вожди ближайших селений отдали Шелихову своих детей в заложники- аманаты. Всего их было около двадцати

Благодаря преимуществу в оружии было ранено лишь шестеро промышленных. В "бою" "отличились" Нестор Бакуринский, Афанасий Лисенков и Егор Баранов. Сразу же после побоища Григорий Иванович не поскупился на бочонок пороху и подорвал вершину священной скалы, опрокинув её в море. Эта жестокость, а также хорошая стража, кулибинский фонарь*(5) и картечь приучила кадьякцев к осторожности.

Закончив строительство крепости, вытащив суда на берег и так же окружив их валом, Шелихов разделил всех работных на два отряда: пока один отряд занимался добычей продовольствия на зиму, второй охранял крепость. Не смотря на заложников- детей он опасался нападения. Охотничьи и рыбацкие команды несли потери от кованных из трофейного железа, а чаще каменных наконечников копий. Армяк*(6) не панцирь. Им приходилось передвигаться большими группами, потому и добыча была скудной. Как следствие уже к декабрю началась цинга.

Всячески скрывая, что половина промышленных более напоминает инвалидную команду, Шелихов регулярно посылал партии к ближайшим поселениям конягов. Возглавляли эти партии, как правило, он сам или Самойлов, люди бывалые и знакомые с языком лисьевских алеутов, который некоторые кадьякцы понимали. Кроме демонстрации силы эти походы давали возможность общения. В начале торговые - меняли котлы, ткани и бисер (но не железо и не водку) на меха и продукты, а затем и союзнические - предлагая свою защиту от врагов. Было известно, что кадьякские племена ведут друг против друга непрерывную войну.

Благодаря такой политике, к весне 1785 г. все соседние племена смирились с подчинённым своим положением, а более отдаленные уже знали, что с "касаками"*(7) лучше не связываться. Поэтому той же весной смогли отправить на северную сторону острова партию под управлением Самойлова для исследований и расширения торговли. Поход удался. Были заключены новые союзы, а в северной бухте было заложено Карлукское поселение, в котором Самойлов и зазимовал. Летом передовщик Поломошин с двумя работными и аманатом- толмачем дошел на байдарках до Кенайского залива на материке и составил карту тех мест.

Зима прошла без столкновений. К весне 1786 г. количество аманатов приблизилось к четырем сотням. Многие работные завели себе женок. Население русских поселений перевалило за 700 человек. В Трехсветительской гавани открылась школа, в которой 25 мальчиков обучались русскому языку и другим наукам. Шелихов уделял большое внимание распространению христианства среди туземцев. В первую очередь это относилось к детям- аманатам, он с удовольствием отмечал "склонность коняг к учению".

Чтобы накормить всех, артельные котлы сутками не снимали с огня и не раз прогорали. Закончились мука, крупы и соль. Хлеб не родился. Из овощей росли только репа и редька, но козы чувствовали себя хорошо.

11-го декабря 1785 года приняли решение отправить судно в Петропавловскую гавань раньше срока встречи с Якобом, чтобы, если судно с грузом не подойдет вовремя, отправится в Охотск и закупить необходимое. Так как и на Камчатке и в Охотске пришлось бы принимать решения не "стряпаясь", возглавить судно мог только Шелихов.

Спокойно подготовиться к походу ему не удалось. Ещё осенью с Уналашки пришло известие о "св.Михаиле" Из-за бездарности морехода Олесова "Св. Михаил" потерял оба якоря и его выбросило на берег. Передовщик Сокутин не смог поддерживать порядок. В пьяных драках погибло трое работных, а остальные совсем распустились без власти. Поэтому, уже в марте 86 г., Бочаров и Деларов на трехлючных байдарках*(8) собрались на Уналашку с указаниями: отправить Олесова на "Св. Георгии" штурмана Прибылова в Охотск*(9), а Сокутина перевести в работные; Бочарову - принять "Св. Михаила", починить его и выйти в море для охоты и разведки новых островов с экипажем в 25 человек; Деларов (он закончил службу на "св.Алексее" и теперь служил в Компании) берет остальных работных, вербует сколько сможет новых с уходящих судов и нанимает алеутов. Всех этих людей переправляют на Кадьяк байдарами.

Одновременно с Деларовым и Бочаровым были отправлены на байдарах три партии под руководством передовщиков Максимова, Паламошина и Алисова для закладки крепостей соответственно на о-вах Семида, Афогнак и в Кенайском заливе.

На время своего отсутствия Шелихов назначил директором компании Константина Самойлова, а главным приказчиком Василия Петровича Меркульева.

5-го мая 1786 г. "Три Святителя" с экипажем из 12-ти работных и 40 пассажирами, детьми- аманатами и грузом мехов вышел в море. Но одного пассажира на борту не было. За полтора месяца до отплытия Михаил Григорьевич Шелихов семи лет был похоронен на кладбище Трехсвятительской гавани.

Вояж был неспешен из-за встречных ветров, но завершился удачно и 28 июня галиот встал на Петропавловском рейде.

Якоб радостно приветствовал Шелихова на берегу. "От морехода Меншикова, что привел шелиховский галиот "Св. Симеон Рыльский" из шестилетнего вояжа, я уже знал, что Григорий должен прибыть в ближайшее время на "Трех Святителях", но только сей час, увидев его мощную фигуру на борту баркаса, понял как соскучился по старому товарищу, с которым не виделся более четырёх лет".

Бурные объятия, баня, обед, плавно перешедший в ужин и до глубокой ночи рассказы о своих приключениях. Утром Якоб повёл Шелихова на берег, чтобы похвастаться своим приобретением - 250- тонным бригом "Ларк". "Придя в Петропавловскую гавань, я нашёл капитана Вильяма Питерса в глубокой печали. Мистер Питерс выступал в роли арматора у Британской Ост-Индской Компании. Его судно было зафрахтовано и отправлено из Бомбея в Малакку, оттуда в Кантон, а из Кантона на северо-восток, к русским портам. Целью этого последнего рейса была попытка завязать торговые отношения. Но поход не задался. Сначала, во время шторма в Китайском море пострадала часть товара, а теперь, вот уже две недели он не может продать оставшееся.

Нет. Товар был не плох. И цена приемлемая. И камчатские купцы заинтересованы. Просто "Ларк" оказался первым иностранным торговым судном, зашедшим в порт Св.Петра и Павла и местные власти не знали как поступить без санкции свыше. Сложилась странная ситуация : продавец хочет продать, покупатель хочет купить, и власти заинтересованы в сделке, но ничего нельзя сделать. Оценив ситуацию я решил выступить в роли Александра Македонского, чтобы разрубить этот узел (заодно провернув неплохой гешефт).

Как представитель компании "Майер…", я купил весь груз "Ларка", оплатив его векселем из 6%, с уплатой в Амстердаме или С.-Петербурге. И тут же как русский промышленник продал всё тотемскому купцу Петру Панову с 50% наценкой и уплатой наличными мехами. Так что ныне я являюсь владельцем партии мехов в 10 406 рублей 75 копеек по местным ценам. Более того, услышав во время "обмывания" сделки, что капитан Питерс подумывает удалиться от дел и вернуться в Англию, я тут же предложил купить его судно на тех же условиях. Мы почти не торгуясь сошлись на 15 000 рублей. Эти сделки стали возможны благодаря тому, что капитаном- исправником Камчатки уже второй год является Иоганн- Готфрид Штейнгель, мой пермский знакомец. Тогда, в 1782 году, он женился на предмете своей страсти, перевёлся в статскую службу и теперь в чине коллежского асессора управляет Камчаткой".

Поболтав как друзья, Григорий и Якоб сели беседовать как компаньоны. Договорились быстро: "Ларк" переходил к компании за свою цену, а товары, выменянные в Кантоне на пановские меха отправятся в С.-Петербург вместе с компанейскими.

На судах и на берегу закипела работа. Шелихов заставлял всех вокруг крутиться с удвоенной скоростью. Сам он поспевал везде - наблюдал за перегрузкой товаров, проверял сохранность мехов, готовил суда к новому вояжу, торговался с камчатскими купцами, продавая им излишки хлеба, привезенного "Моргенштерном". Рынок благоприятствовал. Хлеба на Камчатке, как всегда, не хватало, а цены на меха упали из-за кяхтинских неурядиц. У одного только Панова скопилось мехов на 100 000 рублей. Большая же часть хлеба должна была отправиться на "Трёх Святителях" и "Св. Симеоне" на Кадьяк.

Якоб тоже работал за двоих, но всё же успевал осмотреть окрестности Авачинской губы. "Страна вокруг залива скалистая и гористая, но, кроме горных вершин, она вся покрыта лесом, преимущественно березовым, и лес этот идет и на постройки, и на топливо. Селение, или острог Св. Петра и Св. Павла стоит на узкой песчаной косе, которая образует гавань и отделяет ее от залива Авача, и в эту гавань ведет узкий проход между скалами. Селение состоит из пяти или шести русских бревенчатых домов и примерно пятнадцати балаганов и трех или четырех юрт. Балаганы имеют форму конуса на широком основании и поддерживаются столбами высотой около четырех ярдов. В них поднимаются по лестницам из толстых брусьев, в которых врезаны ступеньки. Юрты частично углублены в землю и покрыты землей. Раньше в них входили сверху, но с тех пор, как здесь поселились русские, в юртах сбоку делаются двери. В этом селении юрты совсем заброшены, и камчадалы живут в балаганах. Перед балаганами устроены помосты, на которых сушат много рыбы для собак, а под балаганами висит и сушится рыба для собственного употребления.

В селении масса собак, и везде (в частности, и в самих домах) сильно воняет рыбой. В верхнем конце гавани Петра и Павла находится барак для солдат и склад, и это самые большие здешние здания. В селении около сорока солдат и шестьдесят матросов со стоящего здесь шлюпа. Русские женятся на камчадалках, и многие из русских живут в балаганах. Большинство русских - подряженные люди, и им платят по тринадцать рублей в год. Эти люди в летнее время питаются икряным хлебом и рыбой, в их рацион входят ягоды. Большинство из них - казаки. Многие одеты в собачьи шкуры подобно камчадалам. Цены на продовольствие очень высокие: корова стоит 100 руб, а пуд муки от 8 до 10 рублей".

Он также, наняв ламутов с оленями, вместе с Тертием, съездил в таинственную Долину Тысячи Дымов. Восторженные описания этого природного феномена заняли три листа очередного письма.

В первых числах августа галиоты вышли в море. На "Трёх Святителях" в качестве пассажира обретался Тертий Борноволоков. Он отправлялся исследовать новые земли, чтобы затмить славу Стеллера*(10). Кроме того в этом плавании он сопровождал особый груз, заказанный Шелиховым: тщательно оберегаемые от всех невзгод кругосветного плавания: пять мешков семенной картошки.

Через две недели и "Моргенштерн" со "Св. Павлом" (так стал называться бывший "Ларк"), снялись с якоря. Экипажи судов перемешали: капитан Питерс стал помощником капитана "Моргенштерн" а "Св. Павлом" командовал бывший старпом ван-Зейдер. По договору экипаж бывшего"Ларк" доходит до Макао, где матросы, в основном индийцы, смогут наняться на попутное судно, а капитан Питерс отправиться бесплатным пассажиром в С.-Петербург на встречу со своими деньгами.*(11) Кроме экипажей на судах следовали: сам Григорий Шелихов с Натальей Алексеевной, его племянник Сидор и 15 детей-аманатов с Кадьяка. Этих мальчиков Шелихов намеревался определить на обучение в Иркутске. Хотя их обучение обещало стоить не дешево, купец дальновидно полагал что это окупится и принесет пользу Компании.

Все пассажиры сошли на берег в Охотске, преодолев прибойную волну на шлюпках. Эта операция была проведена дабы избежать встречи с начальником охотского порта Иваном Гавриловичем Кохом. Этот Кох был всем известен как страшный мздоимец, а такая слава в ко всему привыкшей Сибири, говорила о многом. О себе, любимом, он говаривал так - "На небе Бох, а в Охотске - Кох". На этот раз обломилось, однако. Прискакав на берег для встречи груза мехов, Кох был встречен широкими улыбками и радостными заявлениями об отсутствии товара. "Моргенштерн" и "Св. Павел", тем временем, показав безутешному Коху корму, двинулись в Макао.

А, Шелиховы, отдохнув три дня от океанского перехода, двинулись в Иркутск, куда и добрались 1-го ноября 1786 г. Перецеловав дочерей, Наталья Алексеевна тут же взялась за хозяйство и обустройство алеутских детей, а Григорий Иванович, проверив счета своего иркутского приказчика Маслова, сел писать пространное и обстоятельное доношение иркутскому и колыванскому генерал-губернатору Ивану Васильевичу Якоби. Целью его было заявление приоритета компании и достижения права монопольной экплуатации американских земель. Кроме того, Шелихов стремился поставить компанию под формальное руководство иркутского генерал-губернаторства "дабы ниоткуда, а паче от правительств устроенных в Охотской области и в Камчатке не последовало помешательств". Настаивал на отправке двух священников и диакона, обязуясь содержать их за свой счёт. Просил так же послать в Америку мастеровых и военных до 100 человек ну и денег, конечно.

Якоби не отказал Шелихову в протекции и во всеподданнейшем рапорте от 30-го января 1787 г. высказался в пользу предоставления компании монопольных привилегий. Сей рапорт дошёл до С.Петербурга в конце мая, почти одновременно с прибытием в столицу самого Шелихова.

В поддержку купцов высказалась и Комиссия коммерции в докладе представленном императрице и подписанным сенатором А.Р.Воронцовым и членами совета Г.Х.Минихом и П.А. Соймоновым, одобрительно высказался и совет при Высочайшем дворе и Франсиско де Миранда, ставший при императрице негласным советником по Испанской Америке.

Ознакомившись с докладами государыня изволила пожаловать Г.И.Шелихова и И.Л.Голикова почетными шпагами, золотыми медалями и именными грамотами, но в остальном отказала. Мотивировался отказ войной с Турцией, но в личном архиве императрицы сохранились записи из которых становится очевидно что Екатерина II не доверяла купцам и паче того, всерьёз опасалась повторения в русском варианте событий аналогичных войне САСШ за независимость .

Неудачи не обескуражили компаньонов потому что 4-го сентября 1787 г. "Моргенштерн" вернулся в Кронштадт с полным грузом. Оценили товар и прикинули доходы. Получалось что прибыли на вложенный капитал превышали 100%. Правда, без учета кредита, но при том, что лишь половина груза причиталась компании, вторая принадлежала лично Шелихову и Якобу. Дело, которое начиналось как обычный промышленный вояж, стало явно попахивать миллионами. Стоило лишь ежегодно пустить хотя бы одно судно в такой же кругосветный рейс.

Кроме того, необходимость постоянной связи с Америкой исходила из письма Якоба, которое капитан Бурман передал в правление компании (а второе в контору Майеров). Якоб сообщал о высоких ценах на меха в Макао и ещё более высоких в Кантоне. Но предупреждал что этот праздник может очень скоро закончиться. "Здешние купцы и капитаны судов в порту очень интересуются откуда привезён товар. Ну а после того, как французы стали сбывать меха выменянные у индейцев (одних морских бобров более 600), город буквально залихорадило. Ныне по крайней мере 2 английских капитана собирались весной отправиться выменивать меха на куски железа. Если они вернутся с прибылью, а так скорей всего и будет, через год-два уже десятки судов под разными флагами будут курсировать вдоль берегов северо-западной Америки. Это чревато жесткой конкуренцией при скупке мехов и падением цен в Кантоне… Ради защиты своих интересов мы должны максимально ускорить приведение этих берегов в российское подданство". А для того, по утверждению Якоба требовалось срочно построить цепь крепостей вдоль побережья и завести небольшой, мобильный флот. Именно этими соображениями, а не взыгравшемся колумбовым комплексом Якоб ван Майер объяснял свое желание остаться на Тихом океане.

Его размах заставил купцов призадуматься, но ещё раз прикинув предстоящие доходы, они пришли к выводу, что если уж погнал коня вскачь, то надо держаться в седле. В этом году снаряжать судно было уже поздно. Огибать мыс Горн надо в январе-феврале, а идти вокруг Африки в эту пору означает пересекать Индийский океан против муссона. Якоб писал, что рейс "Моргенштерна" оказался оптимальным - выходить из Кронштадта следует в августе- сентябре; в январе- феврале обогнуть мыс Горн; прибыть на Камчатку или на Кадьяк в июне- июле; в ноябре-декабре быть в Макао, чтобы в январе-феврале поймать восточный муссон и к осени вернуться в Кронштадт.

Но и в следующем году с отправкой были сложности. Сначала Адмиралтейство, воспользовавшись тем, что Потемкин руководил военными действиями на юге, отказалось выделить людей для вояжа. Мол, в связи с войной, эти 20 матросов необходимы флоту, а затем началась война со Швецией и Балтийское море оказалось закрытым. Судно в Америку все же отправили. Тот же "Моргенштерн", с голландским экипажем вторично ушел в кругосветку . Но завезти на Кадьяк хлеба он не смог - из за войны цены в Европе подскочили до небес.

Осенью 1788 г. Шелихов вернулся в Иркутск и затеял строить себе новый дом в самом престижном районе города, в приходе Тихвинской церкви, а закончив строительство в мае1789 г. отправился в Охотск. Все компанейские дела в Иркутске легли на плечи Натальи Алексеевны, и лишь письма особо- важных персон она пересылала мужу. Наталья Алексеевна поддерживала тесные отношения с домом уже нового генерал-губернатора и частенько имела честь бывать у госпожи губернаторши. Хотя Иван Андреевич Пиль и прослыл строгим начальником, но с Шелиховыми у него сложились добрые отношения. Летом генерал-губернатор отправил в С.Петербург рапорт, основанием которому послужило новое прошение Шелихова. Пиль ничего не утверждал напрямую, но ограничивался формулировкой того, что усердие компании Голикова - Шелихова может заслуживать внимания императрицы "особенно в деле снабжения Камчатки и Охотска всякого рода припасом и по части расширения торговли с Китаем", учитывая вот уже четвертый год закрытую Кяхту …

По сибирскому тракту исправно приходили письма из Америки. Добыча исчислялась сотнями тысяч рублей, но сообщения об английских судах, скупающих пушнину, участились. В 1788 г., по словам Шемелина, в Кантоне продано англичанами 6643 бобровых шкурок. Цены заметно понизились. "Ежели в запрошлом годе 3 остиндские шхуны из Бомбея привезли 957 бобров при цене от 50 до 90 пиастров, то ныне хороший бобр редко продаётся более 20-ти". Последний отчет Деларова также свидетельствовал о необходимости принимать срочные меры:

"В течении 1788 г. приставал в Кенайской губе англинский ялбот и производил с кинайскими народоми торговлю и потеряв шесть человек от нападения принужден был оставить ещё двух в совершенном плену. В чугацкой губе простояло три корабля. Одному из них не более послужила удача, подвергнув всех людей своих от рук диких смерти, остался там жертвою огня.

Сего же года июне и июле месяцах пришли 1 фрегат и 1 пакебот гишпанские, и остоновясь у острова Шелидак производили островитянам подарки и раздавали им же серебряные медали. Фрегатом командовал дон Зончало Лопес Дегаро, а пакеботом - Стефан Мондофия, Рагужской республики офицер. Сии иностранцы вышли в море с Калифорнии по повелению вице-короля в Мексике находящегося, дабы обозреть Чухотский нос и побывать в Петропавловской гавани. Главный из экспедиции оной начальник дон Мартинец был ещё в 1774 году у берегов Америки, где со стороны России ещё в 1741 году имел плавание капитан Чириков. Сии плаватели отправясь далее оставили мореходу Измаилову письма. Сами же дошли лишь до Уналошки и, освежившись там в Капитанской гавани, вернулись в Калифорнию.

Кенайцы же обольстясь как видно делаемым от иностранцев им посещениям отважились на истребление российских промышленных и десять человек компании умертвили. А потом и в другом месте компании якутского купца Лебедева- Ласточкина четырех работных предали смерти же.

К сему прилагается письмо на имя министра по делам индейским дона Антонио Вальдеца, купно с тремя выменянными у островитян из вышепоказанных медалей*(12)"

Завести свой военный флот - нереально, а правительственный проект создания Тихоокеанского флота отложен в долгий ящик.

В 1785 г. президент Коммерц-коллегии граф Воронцов и секретарь канцелярии е. и. в. Безбородко подали доклад в котором говорилось о способах устранения соперничества иностранцев в Тихом океане. На основании этого доклада правительство Екатерины II решило в конце следующего 1786 г. построить порт на Охотском море, для чего произвести точное исследование на месте "а покамест объявить официально о наших открытиях у северо-западных берегов Америки (чего ещё не было сделано) и тем утвердить право на обладание открытых земель. Но как таковое объявление, без существенного подкрепления едва ли достаточным будет, то завести на том море несколько военных морских судов, которые б на самом деле выполнить запрещение могли. Послать 2 вооруженных судна и при них 2 вооруженные морские шлюпки… Кроме защиты владений, открытых российскими мореплавателями, эти суда могут быть употреблены для открытия новых земель". 22-го декабря 1786 г. указы за подписью императрицы были направлены: Коллегии Иностранных Дел, Адмиралтейств Коллегии и иркутскому генерал- губернатору, которые были призваны обеспечить охрану вновь открытых земель. Адмиралтейств Коллегия назначила капитана I-го ранга Муловского в кругосветное путешествие и выделило ему 4 корабля: "Холмогор", "Соловки", "Турухтанск" и "Сокол". В соответствии с наставлениями, Муловский должен был обогнуть Африку, достигнуть Камчатки, а затем, и Америки. Цель плавания состояла в первую очередь в том чтобы сохранить "… право на земли российскими мореходами открытые на Восточном море, утвердить и защитить торги по морю между Камчаткою и западно-американскими землями". На вновь открытых землях "которые ещё никакой европейской державе не покорены" Муловский уполномочивался "торжественно поднять Российский флаг по всей урядности". Учитывая, что весь Тихоокеанский флот Испании состоял из 4-х линейных кораблей и 4-х фрегатов, намерения императрицы были весьма серьёзны. Из за начавшейся в том же году войны с Турцией и намечавшейся войны со Швецией, экспедиция была отменена.

Но, как ни странно, именно правительство и помогло в решении этой проблемы. Из действующего флота был уволен контр-адмирал Павел Жонес. Его настоящее имя было Джон Пол Джонс- шотландец и ярый англофоб. С 1775 года самый отчаянный американский корсар, захвативший десятки английских судов. Не раз он высаживал десантные команды на берег, на тот самый берег Британии, куда не ступала вражеская нога со времен Вильгельма Завоевателя. Лондонскую биржу лихорадило, цены росли, суда простаивали в гавани. Понятно, что каждый честный британский моряк исходил пеной от бешенства, но предпочитал отсиживаться в хорошо защищённом порту.

"Гибкий и смуглый, совсем не похожий на шотландца, он напоминал вождя индейских племен, щёки, пробуравленные ветрами всех широт, были почти коричневыми". Париж носил его на руках, король посвятил в рыцари, знатные дамы осыпали любовными посланиями, но американский Конгресс даже не дал чина адмирала. Политики завидовали его славе и популярности. Россия нуждалась в молодых, но опытных капитанов и Джонс был приглашен на службу в чине адмирала. Он был принят в Петербурге, и тут же англичане- моряки, служившие в российском флоте - подали в отставку, а купцы, в знак протеста, закрыли свои конторы. Командуя флотом на Черном море, Джонс отличился в сражении в днепровском лимане при Очакове. На Кинбурнской косе он действовал совместно с Суворовым. "Как столетние знакомцы", как писал великий полководец. Они были похожи характерами: непосредственные и прямые, скверные политики. Оба из за этого страдали. Пол Джонс разругался с Потёмкиным, рекомендовал императрице ввести республиканское правление и, разумеется, уже через год был отправлен в отставку. Вот тут то к нему и обратились с предложением поступить на службу "дабы охранять берега компанейских владений от контрабандистов и браконьеров". Адмирал дал свое согласие. Другого пути остаться на море у него не было. Есть люди влюбленные в лошадей, в женщин, в игру. Любовью Джонса были корабли, на суше он задыхался. Но англичане никогда бы не простили ему своего позора и капитан любого фрегата Его Величества с огромным удовольствием вздернул бы Пола Джонса на рее.

Трястись несколько тысяч миль до Охотска, чтобы принять там невесть что, адмирал отказался. Взамен предложил купить небольшое быстроходное судно, на котором он может проскочить через Балтийское море. Стоял июль, времени на размышление не было. По случаю войны судов на продажу было много. Уже через неделю была куплена выбранная Джонсом 80-тонная бригантина шведской постройки. Её цвет, низкий силуэт и стройные мачты сольются с береговым фоном, а малая осадка позволит пройти над мелями. Бывший "Карл Густав" превратился в "Рейнджера", имя очень памятное англичанам - именно так назывался корвет Джонса, блокировавшего английское побережье.

29-го августа "Рейнджер" вышел в море с небольшим грузом и с самым невероятным экипажем. Первым помощником шёл Дмитрий Ильин, герой Чесмы, стараниями завистников и по слабости к водке отправленный в отставку в чине лейтенанта и прозябавший в нищей деревушке. Вторым - Матвей Бураков, также лейтенант, выбравший отставку перед разжалованием в матросы за буйство и нанесение побоев старшему по званию. Команда состояла из семи отставных морских унтер-офицеров, законченных алкоголиков, которые согласились идти в рейс с условием выдачи двойной водочной порции, и одиннадцати мужиков на оброке, которым заплатили за год вперёд(большинство из них оказались беглыми).

Пол Джонс показал высший класс пиратской науки, пройдя незамеченным до Скаггерака. В проливе, прикрываясь штормом, он удрал от патрульного фрегата. В июне 1790 г. "Рейнджер" вошёл в Трехсвятительскую гавань с уменьшенным экипажем. Один из унтеров по пьяни свалился за борт, а второй помощник начал буйствовать и получил от Джонса по голове вымбовкой, отчего и скончался на другой день. Зато оставшиеся превратились в отличную морскую команду.

А над головой Григория Ивановича, тем временем, начали сгущаться тучи.

"Как все за Шелихова старались для доставления ему монополии: он всех закупил и, буде таким же образом открытия свои продолжать станет, то привезут его оковах."- грозно заметила государыня и приказала Совету при Высочайшем дворе рассмотреть только что прочитанное ею доношение Биллингса. Иосиф(Джозеф) Биллингс- глава казённой экспедиции в 1789-90гг. проводил опрос свидетелей: алеутов, конягов, руских промышленников и мореходов о злоупотреблениях Компании и собрал показания об эксплуатации и жестоком обращении с аборигенами. О неблаговидных поступках Шелихова были извещены Адмиралтейств-коллегия, Правительствующий сенат и генерал-губернатор Иркутский и Колыванский Иван Андреевич Пиль, который всегда защищал именитого рыльского гражданина.

Были все куплены или нет, сие есть тайна великая. Положим генерал-губернатор был кровно заинтересован в расширении российских пределов на восток, ведь это расширяло также область его юрисдикции и, соответственно, доходы. Кабинет-секретарь е. и. в. Державин, славный своею честностью и принципиальностью, поддерживал Шелихова с самого основания Компании, видя в нём истинного гражданина. Граф Ворнцов не ложно интересовался географическими открытиями и даже собирался отправить в Тихий океар судно своим коштом. А Голенищев- Кутузов, Безбородько, Зубов?

Так или иначе дело не получило дальнейший ход. Иркутские власти и могущественные петербургские покровители встали на защиту Шелихова, который, очевидно так же приложил к этому свои недюжинные способности. Во всяком случае не смотря на убытки: "Бумажные товары есть товары главные, а шелковые почти ничто, ибо сии последние за сколько выменяеш, за столько и продаш", с каждым китайским судном приходила партия самолучших шелков. Все обвинения были сведены к личной вражде иркутского прокурора Битюкова к Шелихову и ненависти англичанина Биллингса к Полу Джонсу (который ко времени составления доклада ещё даже и не прибыл к месту назначения).

Весной 1791г. петербургский издатель Василий Сопиков выпустил книгу, в духе тех лет названую: "Российского купца Григория Шелихова странствование в 1783 году".

Книга мгновенно стала бестселлером так что потребовалось дополнительное издание. К открытиям у читателя интерес был великий. Книга Кука, за год до того переведённая, разошлась в миг. И вдруг свой Кук- путешественник в доселе неведомых землях Американских. Были сделаны английский и немецкий переводы. Державин назвал Шелихова "Колумбом Российским" и посвятил ему стих. Книгу со вниманием читала императрица.

Что делать? Не сажать же в острог российского Колумба?

Да и господа компанионы шли навстречу. Государыня-матушка не желает монополии? И 14 августа 1790г. в один день организованы аж две компании: Предтеченская и Северо-Восточная, а в августе же 1791-го-Уналашкинская. И новые пайщики появились. Правда были эти новые в основном родственниками старых и владели лишь десятой частью паёв. Да кто же в этом разбираться будет?

В то же время, стремясь завоевать расположение императрицы, Шелихов с Голиковым воспылали вдруг необычайной ревностью к проповеди слова Божия в Америке. Они обратились в С.Петербург с просьбой послать для проповеди евангелия и за компанейский счёт "мирского священника и позволить учредить на Кадьяке церковь" На этот раз государыня оказалась удивительно щедрой (тем более, что все расходы Компания брала на себя): "…благонамерение купцов осчастливлено было особенною волею императрицы, повелевшей вместо одного священника определить большую духовную миссию"*(13)

Шелихов перебирается в Иркутск и активно занимается коммерческой деятельностью: берёт огромные кредиты, строит на заёмные деньги новые суда, скупает паи в судах других промышленников. При это он искусно опутывает иркутского приказчика Голиковых (племянника Ивана Ларионыча Алексея Евсеевича Полевого) и с его помощью хорошенько греет руки на Компании, полностью контролируя скупку мехов взамен на китайские товары из Макао.

В 1791г. Иван Ларионович заметил неладное и вызвал племянника в Курск. Там между ними состоялся жёсткий разговор о ценах на меха, чай и китайку и о разделе прибыли. Полевой вынужден был сознаться в злоупотреблении доверием своего дяди, присвоении крупной суммы денег и выставлении ложных счетов.

Слишком добродушный Иван Ларионович не только простил племяннику весь его обман, но, поверив в якобы искреннее раскаяние, вновь доверил ему исполнять обязанности приказчика в Сибири. На деле же, прибыв на место службы, Полевой вместе с Шелиховым приступил к прежней деятельности. Кроме махинации с паями (Шелихов получал доходы с паёв умершего в 1788г. Михаила Голикова) имел место наглый кидок на деньги. Сложно объяснить почему Иван Ларионович должен был заплатить за снаряжение в 1790г. "Трёх святителей" 47654 рубля, если все расходы составили 30896р. А предъявленный Голикову ультиматум: если он не выплатит за отправленный в том же году "Иоана Предтечу" 22500 р., то всю пушнину с этого судна Шелихов предлагает считать своей собственностью. Кроме того в 1791г. он выдал за муж за Якоба свою племянницу, а против кого будут дружить новые родственники было ясно.

Между компаньонами наметился разрыв. Осень и зима прошли в напряжённой переписке. Иван Ларионович, поняв, что племянник и компаньон с ним опять не честны, требовал раздела капиталов, Григорий Иванович тянул время.

А пока суть да дело, благодаря то ли редким шелкам, то ли каким другим "случаям" Совет при Высочайшем Дворе положительно воспринял рапорт генерал-губернатора Пиля, в котором он описывал успехи именитого рыльского гражданина И.Г.Шелихова на северо-западе Америки и на Курилах. По высочайшему указу от 31 декабря 1793г. ему разрешалось вывезти для работ на новой корабельной верфи у мыса св. Ильи до 20 человек мастеровых и для заведения хлебопашества в подходящих местах американского побережья и на Курилах до 10 семей. Кроме того, императрица повелела чтобы время от времени ей доносили о деятельности Компании.

Высочайшая воля была исполнена в августе 1794г. "Имею довольный повод поздравить Вас с гостьми,--писал Шелихов Баранову-гости сии суть: священноархимандрит Иосааф с братиею, все они определены по Высочайшей Ея И.В. воле для проповеди слова Божия в Америке и просвящения тамошних народов в вере христианской. Уверенным остаюсь увидеть теперь в приехавших к Вам гостях надёжную подпору будущего благополучия." И, не очень надеясь на надёжность "подпоры", посылает также "тридцать семей нещастных для кораблестроения и произведения хлебопашества".

Далее он рекомендует построить новый колониальный центр и назвать его Славороссия. И "завести селение сколь можно со вкусом" чтобы "оно за город в самом своём начале ответствовать могло, а не за деревню" и чтобы иноземцы не думали "что и в Америке также гнусно живут русские, как и в Охотске при вонном воздухе и недостатке всего нужного".

Год этот был для Григория Ивановича особо благоприятным.

Он окончательно повернул поток пушнины из Охотска и с Камчатки в сторону Кяхты, увеличивая тем свои доходы в ущерб компанейским. Договорился об основании давно задуманной Курильской компании и подготовил партию для основания в будущем году на острове Итуруп поселения. Подал генерал-губернатору ряд проектов: о посольстве в Японию, о снаряжении экспедиции на поиск хорошей гавани близ устья р. Амур, о торговле с Батавией, Филиппинскими и Марианскими островами. (Все эти проекты будут осуществлены, но уже без него)

В том же 1794г. Шелихов удачно выдал старшую дочь Анну за Николая Петровича Резанова.

Из доклада барона Штейнгеля: "Г.Резанов, сын здешнего председателя гражданской палаты губернского суда, очень хорош собою: статен, белокур, с благородным лбом, умным проницательным взглядом. Хорошо образован. Отличается способностью к языкам. Вкрадчивого нрава, весёлость и простота в обхождении составляют ему большой круг приятелей. Однако тщеславен и честолюбив.

В 1778г, четырнадцати лет от роду он поступил в лейб-гвардии Измайловский полк но прослужив там два года службу оставляет. A ce quil dit* из желания идти по стопам отца, но вероятнее всё же из-за нехватки средств. Тем не менее по выходе в отставку Николай Петрович поступает на службу в псковский гражданский суд, а вскоре становится начальником канцелярии у графа Николая Григорьевича Чернышова. Подобный служебный рост свидетельствует не только о деловых качествах молодого человека, но и о чьей-то достаточно мощной поддержке. Насколько я понимаю для обычного чиновника из провинциальных незнатных дворян такие "прыжки" по служебной лестнице "через две ступеньки" маловероятны. В 1791 году после назначения Гавриила Романовича Державина кабинет-секретарем при е.и.в. г.Резанов перешёл к нему на службу в качестве правителя канцелярии, что открыло ему двери кабинетов и домов самых высокопоставленных вельмож. По его словам ему приходилось выполнять личные поручения императрицы, что позволило молодому человеку войти в штат графа Платона Зубова, а всемогущий граф, пользующийся благосклонностью императрицы, дабы не рисковать своим положением, поспешил отправить г.Резанова инспектировать Вашу торговую компанию, да ещё и с условием, чтобы тот вернулся женатым. Il en a dit des horreurs, mais ji crains de les repeater, pour ne pas compromettreni lui ni moi.**

Прибыв в Иркутск вместе с духовной миссией архимандрита Иосафа, г.Резанов сблизился с Григорием Ивановичем Шелиховым, деятельность которого он должен был инспектировать. А тот, стремясь упрочить свое положение, сватает за него свою дочь, Анну…. Свадьба состоялась 24 января 1795 года…. Брак этот, вероятно, сложился и по любви, столичный красавец с прекрасным образованием и светскими манерами просто не мог не поразить сердце девицы из далекой, глухой провинции, а пятнадцатилетняя прелестная Аннушка, стройная и грациозная, обещает превратиться в изысканно красивую женщину… Но и по обоюдовыгодному расчету: не очень богатый жених становился фактически совладельцем огромного капитала, а невеста из купеческой семьи и дети от этого брака получат родовой герб и все привилегии титулованного дворянства. … Прошу учесть также немалое влияние г.Резанова при дворе…"

Через полгода после бракосочетания дочери, 20 июня 1795г, этот великий во всех своих проявлениях человек неожиданно умирает в возрасте сорока семи лет от грудной жабы. Тогда, как и сейчас, инфаркт был профессиональной болезнью бизнесменов. Николай Петрович, став одним из наследников, прилагает все свои силы, используя влияние и связи в Петербурге, к созданию на Тихом океане мощной единой российской компании.

Этот человек сумел на практике воплотить некоторые из самых честолюбивых замыслов своего тестя. К нему стекались сведения о положении дел в Иркутске и

*Как он утверждает(фр.)

**Он рассказывал всякие ужасы, но я не решаюсь их повторить, чтобы не компрометировать ни его, ни себя(фр.)

районах промыслов, сообщения о торговле на различных ярмарках. Все было поставлено на Резанова, и каждый из членов клана Шелиховых с нетерпением ожидал вестей из столицы. Успешные действия Резанова во многом объяснялись безошибочным выбором рычагов воздействия на императора через знакомство и даже дружбу с людьми в высших эшелонах власти. Примечательно, что Павел I пошел навстречу всем прошениям семьи Шелиховых. Более того, с 1797 г. ощущалось заметное покровительство императора этому семейству. Николаю Петровичу с помощью, по всей видимости, графа Палена удавалось своекорыстно и очень тонко использовать некоторые тенденции в политике Павла I, отличные от тех, которые были заметны во время царствования Екатерины II: наиболее важным было то, что император достаточно равнодушно отнесся к принципу свободной торговли - одному из наиболее важных для его матушки.

- --------------------------------------------------------------------------

Примечания к главе 2

- --------------------------------------------------------------------------

1* Анна- четырёх лет и Екатерина - двух лет

2* Экспедиция лейтенанта флота П.Креницина и М.Левашева проходила в 1765-69 гг. и исследовала Алеутские о-ва и берега п-ова Аляска.

3* В апреле 1771 г. в Большерецком остроге группа ссыльных во главе с бывшим польским офицером Морицом Беневским с помощью нескольких служащих захватили казенные магазины и приписанный к гавани бот "Св.Пётр". В мае того же год бунтовщики вышли в море на захваченном боте. "Св.Пётр" за три месяца дошел до Макао. Там Беневский продал судно и на вырученные деньги переправился вместе с остальными беглецами во Францию. В Париже Бочаров и ещё 14 бунтовщиков обратились в российское посольство, утверждая, что были захвачены силой. (Они были "прощены" и вновь отправлены на Камчатку). Остальные осели во Франции. Беньёвский впоследствии организовал французскую экспедицию для колонизации Мадагаскара. Вместе с ним отправились некоторые из беглецов. Попытка колонизации оказалась неудачной: Беньевский был убит, судьба его товарищей неизвестна.

4* катмакцы - одно из южно-эскимосских племен на Кадьяке.

5*кулибинский фонарь - прожектор, изготовленный в мастерской И.Кулибина - механика Академии наук Е.И.В., основан на системе зеркал.

6* армяк - основная одежда промышленных. Длинной почти до пят, несколько расклешенный к низу, с запахом одной полы на другую и без застежек; воротник простроченный и стоячий. Летний - из домашнего сукна овечьей шерсти, чаще серый, но так же чёрый и коричневый. Зимний - из овчины.

7* касак - на алеутском - любой европеец; "русский" - касак-пиак (пер.-"настоящий казак"); в современном языке понятие - пИковый (производное от раннего "пиаковый") носит значение "настоящий, подлинный, крутой" и близко к американскому эквиваленту "cool".

8* байдара - многовесельная открытая лодка. Обшита шкурами морских животных, каковые шкуры назывались "лавтаки". Каркас из деревянных планок скреплен лавтачными ремнями или полосками китового уса.

Вмещали до 30-40 человек. Русские иногда ставили на байдару мачту с парусом и навесной руль. байдарка - длинная узкая плоскодонная кожаная лодка с каркасом из деревянных планок; распространена среди эскимосов и алеутов. В отличии от байдары обтянута кожей сверху. Встречаются одно-, дву-, и трёх- лючные байдарки. Одно- и двулючные применялись для морской охоты. Трёхлючные байдарки широко применялись в РАК для перевозки людей (пассажира устраивали в средний люк, а гребцы-алеуты соответственно располагались в носовом и кормовом люках) и для исследования береговой линии.

9*Шелихов давал указания мореходам и передовщикам, так как имел паи в шести судах, промышлявших на Алеутах. Кроме того, Павел Лебедев, крупный судовладелец, передал Шелихову письмо для своих мореходов "о вверении компании в его (Шелихова) опеке". Очевидно Шелихов и Лебедев вели переговоры об объединении.

10* Стеллер, Георг Вильям - адьюнкт Петербургской Аккадемии Наук. В 1740-41 и 1742-43 гг. проводил исследования на Камчатке. В 1741 г. участвовал в экспедиции Бериинга- Чирикова к берегам Америки; в 1741-42 гг. зимовал на о-ве Беринга (Командорские о-ва) и дал первое его описание. Там же написал работу "О морских животных" (1753 г.). Автор трудов "Путешествие от Камчатки к Америке вместе с капитан- командором Берингом" (1793 г.) и "Описание земли Камчатки" (1774 г.).

11* Капитан Питерс благополучно получил в Петербурге по векселям, но деньги за проданные товары Ост-Индской Компании не перевел. Кроме того оказалось, что проданный им "Ларк", служил залогом за 1 900 фунтов, взятых в долг у той же Ост-Индской Компании. В результате английская Ост-Индская Компания подала в суд на Русско-Американскую Компанию, как восприемницу Американской Северо-Восточной Северной и Курильской Компании купившей "Ларк". Процесс длился более 30-и лет и закончился после пожара в архиве Сената, где и сгорели все документы.

12*Дальнейшая судьба письма и медалей неизвестна, в архивах Компании они не обнаружены

13*Оставим сей пассаж на совести автора. Для Г.И.Шелихова и И.Л.Голикова, выходцев из старинных купеческих фамилий, русское поселение было немыслимо без храма. Кроме того священник нужен был служить требы православным работникам Компании. Уезжая с Кадьяка в 1786г. Шелихов писал в наставлении управляющему Самойлову, что постройка церкви есть дело первой необходимости.(Прим.ред.)