"Поцелуй ангела" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)9Снег выпал ночью, и, как всегда и бывает, стало удивительно тихо. Джессика проснулась от этой звенящей тишины, высунула нос из-под одеяла, удивившись холоду в спальне… Прошлепала босыми пятками к окну, выглянула – и засмеялась от удовольствия. Сад казался светлым даже в этот темный утренний час. На спутанных ветках старых яблонь лежали пушистые шапки снега. Она торопливо оделась и вышла из комнаты. В доме царила тишина, но из кухни доносился аромат кофе – наверное, Мэри оставила кофейник на плите. По пути Джессика осторожно заглянула к близнецам – но Сэм и Сюзи дрыхли без задних ног и просыпаться явно не собирались. Джессика прикрыла дверь и отправилась на кухню. Ричард сидел за столом, пил кофе и читал какую-то книгу в старинном, темно-коричневом кожаном переплете. Лицо у него было умиротворенное и задумчивое. При виде Джессики он улыбнулся, отложил книгу и приветливо помахал рукой. – Сюрприз! Заходи, гостем будешь. Она вошла, уселась напротив него. – Не ожидала увидеть тебя здесь. – Теперь будешь видеть чаще. Работа на ферме временно закончилась. Снег выпал… – И что же, всю зиму… – Мисс Махоуни, ты во мне комплексы разовьешь. Да, целую зиму тебе придется терпеть мое присутствие в доме по утрам. – Да я не то имела в виду! – Ладно, я тоже не всерьез. Закончились полевые работы. Теперь я займусь домом – хочу подготовить ферму к Рождеству. Близнецы давно просятся туда, а на втором этаже форменная разруха. – Надо же, я уже два месяца тут живу, а на ферме так и не была ни разу… – Ничего, к Рождеству ознакомишься. Как жизнь? – Ну… все хорошо вроде бы. – Мэри говорила, вы усиленно готовитесь к рождественскому балу? – По мере возможностей. Мы шьем платье – не сами, конечно, помогают миссис Картрайт и миссис Джоунс. – Ты с ними подружилась? – Они обе очень симпатичные, только совершенно разные. Миссис Картрайт голосистая и категоричная, а миссис Джоунс – мягкая и негромкая. Но зато они обе искренни в своих симпатиях и антипатиях, а кроме того, не любят сплетничать. Дик кивнул, немного помолчал, затем спросил притворно равнодушным тоном: – Мейбл Блант не появлялась? Что-то я давно ее не видел, старушку божию. Даже непривычно. Джессика склонила голову на плечо, в глазах заискрился смех. – Соскучился, ты хочешь сказать? – Не особенно. Просто удивляюсь. Пять лет она крутилась возле нашего дома – и вдруг исчезла в одночасье. Торопливо кивает мне при встрече и почти убегает. Признавайся, златокудрый демон, чем ты напугала нашу престарелую девочку? Джессика фыркнула и ничего не ответила. Есть подвиги, которыми не хочется хвастаться, их лучше смаковать в одиночестве… Судьбоносная встреча с мисс Мейбл Блант произошла на исходе первой недели пребывания Джессики Лоры Махоуни в статусе няни младших детей графа Норрингтона. В тот день Джессика отправилась за покупками, близнецы, разумеется, пошли вместе с ней. Впервые за несколько дней выглянуло солнце, и жители Миддл-Маунтин, видимо, одновременно решили совершить моцион. Джессика даже несколько опешила – обычно пустынная улица была заполнена народом, и даже близнецов пришлось взять за руки, потому что велосипеды, мопеды и мотороллеры так и шныряли туда-сюда. Элен Парселл скорчила милую физиономию, но подходить близко не стала. Агата Джоунс радушно поприветствовала Джессику. Миссис Картрайт издала молодецкий клич, в котором угадывалось слово «Привет!», а Джонни подбежал к Джессике как к старой знакомой. В магазине, помещавшемся в том же здании, что и лавка миссис Джоунс, народу было полно. Джессика, которую предусмотрительная Мэри снабдила списком необходимых продуктов, стояла возле полки с кисломолочными продуктами и искала йогурт, особо любимый близнецами. Сэм и Сюзи были отправлены к Агате Джоунс – с них было взято клятвенное обещание, что никуда от железной дороги они не отойдут и ничего руками трогать не будут. Приторный женский голосок раздался в районе левого локтя Джессики, и от неожиданности она чуть не упустила упаковку с йогуртами. – Так вот как выглядит наша приезжая знаменитость? Что ж, должна сказать, вы очень миленькая, и тысячу раз неправы те… Джессика повернулась и увидела перед собой низенькую полную женщину со слащавой улыбкой на постном личике. – … кто намекал на вашу юность и неопытность. Злых людей так много! О, простите, я не представилась. Мисс Мейбл Блант. А вы, вероятно, Джессика? Все слова мисс Блант произносила как бы с восклицанием и с придыханием, отчего создавалось впечатление, что она от души восторгается самим фактом общения с вами. Джессика, однако, уже имела некоторое представление о «милой мисс Блант» и на уловку не поддалась. Ее голос звучал подчеркнуто сухо. – Добрый день. Меня зовут Джессика Махоуни. Мисс Джессика Махоуни. – Милая, милая мисс Махоуни! Я страшно рада знакомству. Признаюсь, мы, люди неравнодушные и по-соседски отзывчивые, с волнением следим за жизнью этой семьи, ваш приезд внушил нам определенные надежды на улучшение ситуации. Надеюсь, вы еще не успели разочароваться? – Простите, в чем именно? – Ну… в материале, если можно так сказать. Трудновоспитуемые деревенские хулиганы – это вам не столичные милые детки. – Вполне возможно. Беда в том, уважаемая мисс Блант, что я пока еще не успела хорошо изучить ваш райский уголок. Хулиганы, особенно трудновоспитуемые, мне пока не попадались. Да я и не думаю, что мне доведется с ними тесно пообщаться, мой день расписан буквально по минутам. Вот и сейчас я очень тороплюсь. – Конечно-конечно. Я так вас понимаю! Как вам у нас… вообще? – Очень мило. – Мистер Холторп вежлив с вами? – Разумеется. – Ну вы тут недавно… Хотя, возможно, мы чего-то не знаем и вы давняя… знакомая мистера Холторпа? Он ведь не делится с нами подробностями своих частых отлучек в Лондон. – А с чего бы ему делиться ими с вами, уважаемая мисс Блант? – Конечно-конечно. Это его личное дело. Я всегда говорила – даже когда многие осуждали столь скоропалительное появление мисс Дарси в доме Холторпов, – что мужчина он молодой, жизнь не заканчивается даже после известных печальных событий… В конце концов, траур каждый понимает по-своему. Единственное, в чем стоило бы попенять дорогому Ричарду, няню он мог бы пригласить и пораньше. Возможно, более опытную женщину… во всяком случае, дети росли бы под присмотром. Джессика осторожно поставила упаковку с йогуртом на полку и внимательно посмотрела на мисс Блант. Потом слегка наклонилась и доверительным тоном поинтересовалась: – Мисс Блант, я чувствую, вы могли бы многое мне рассказать, но врожденный такт мешает вам сделать первый шаг. Отбросьте условности. Раскройте мне глаза. В конце концов, общественность от этого только выиграет, не так ли? В глазках мисс Блант зажегся азартный огонек. Она отступила на шаг и уже открыто смерила Джессику оценивающим взглядом. – Вы удивительно здравомыслящая особа, мисс Махоуни! В столь юном возрасте – и уже понимаете, сколь бесценным может оказаться опыт старшего поколения. Думаю, мы подружимся. Я многое могу вам порассказать… поверьте, я объективна. В отличие от некоторых, интересующихся только сплетнями… – Миссис Парселл говорила, у вас с мистером Холторпом вышел какой-то конфликт? – Милая Элен! Мы старые друзья, но она вечно все преувеличивает. О конфликте речь не идет, всего лишь маленькое недоразумение. Оно связано с этим несносным мальчишкой, Уильямом, – вам повезло, что вы не его няня. Джессика про себя сосчитала до десяти и скорчила заинтересованное лицо. Мисс Блант привычно огляделась по сторонам и зашептала: – Этот ребенок, с позволения сказать, закончит свои дни в тюрьме. Если бы не память о милой Лоре… строго говоря, что она могла – избалованная девочка из богатеньких? Выскочила замуж за этого Холторпа – вы наверняка знаете, что он никакой не граф, уж граф-то себя так вести не стал бы… Короче говоря, Уильям – юный нахал, учтите это. Если у вас будут с ним проблемы – знайте, что вы можете обратиться в попечительский совет. Я специально узнавала – если на него поступит определенное количество жалоб, они обязаны будут принять меры. Мы с милой Элен – вы ведь знакомы с Элен Парселл? – проводим разъяснительную работу среди населения деревни, но, как ни печально, нужно признать, что в Миддл-Маунтин слишком много люмпенов. Взять хоть эту громогласную хабалку миссис Картрайт, у которой муж алкоголик. Или Агату Джоунс – наверняка у нее темное прошлое. А жена почтальона? Имела нахальство грубить мне, хотя у самой папаша был малограмотный! Наш булочник – уж сколько раз я обращалась в санитарную службу, ведь никто не знает, какими руками он вынимает хлеб из своей ужасной печки… К сожалению, приходится бороться практически в одиночку – милая Элен слишком ограниченна и предпочитает жить интересами только своего узкого мещанского мирка. Джессика кивала, засунув руки в карманы. Потом ловко подхватила мисс Блант под ручку и почти силой утащила ее к кассе, где среди прочих покупателей как раз стояли и миссис Картрайт, и Агата Джоунс, и жена почтальона, и булочник мистер Добсон. Элен Парселл при виде Джессики и Мейбл Блант странно засуетилась, можно сказать, заметалась, а потом приняла светскую позу и на правах старой знакомой мило улыбнулась: – Дорогая Джессика! Как мы все рады вас видеть! Вы уже, наверное, со всеми познакомились? Джессика важно кивнула, окинула взглядом собравшихся и скорбно поджала губы. – Увы! Сейчас я об этом жалею. Меня ввела в заблуждение ваша показная отзывчивость. Миссис Картрайт немедленно нахмурилась и непонимающе уставилась на Джессику. Та и глазом не моргнула. – Я поддалась первому впечатлению – это было серьезной ошибкой. Миссис Картрайт, если бы я знала, что вы хабалка, да еще и муж у вас пьющий, нипочем не стала бы с вами дружить! – Что-о?! – Да-да. И вы, миссис Джоунс, что вы скрываете под маской приличной женщины, а? Пороки? Тайные страсти? Мистер Добсон, если у меня из-за вашей грязной выпечки расстроится желудок, я буду знать, кто виноват. Вас, миссис Парселл, я не виню. В силу вашей ограниченности и недалекости вы просто не могли мне раскрыть глаза на всех сразу. Спасибо мисс Блант – она это сделала в присущей ей эмоциональной и образной манере. Позвольте откланяться, господа люмпены. Мне еще надо успеть бросить парочку обвинений в лицо моему псевдографу. Уж я выведу его на чистую воду, мисс Блант, вы не беспокойтесь. Вместе мы – сила! С этими словами Джессика покинула магазин. Последнее, что она расслышала – неуверенный голосок миссис Парселл: – Мейбл, милая, я что-то не поняла – это кто тут ограниченный? В тот же день к Холторпам забежал Джимми. Его физиономия прямо-таки лучилась от удовольствия. – Мисс Джессика, мама посылает вам наш сидр и просит передать, что она в жизни так не хохотала. Блантиха улепетывала из магазина с такой скоростью, что только панталоны сверкали. Теперь она и на улицу не высунется, чес-слово! Джессика скромно улыбнулась. – Запомни, юный Джеймс: правда – наше самое сильное оружие. Джессика мечтательно улыбалась воспоминаниям, а Ричард с подозрением косился на нее. Наконец он не выдержал и рявкнул: – Джесс! Ты улетела в астрал? – А? Нет, что ты. Просто вспомнила наше с мисс Блант знакомство. Очень милая женщина. – Кто-то мне советовал побить ей окна. – Не обращай внимания. Я же уроженка Сохо. Трудный ребенок. Некоторые привычки въедаются в плоть и кровь. – Хм… Плоть выглядит вполне прилично… – Мистер Холторп! А ведь меня предупреждали о вашей необузданности и грубости! – Не сомневаюсь. Что вы с Мэри там сшили? Миссис Джоунс сказала, что меня ждет двойной сюрприз. – Она не солгала. Именно двойной. Только я хочу попросить тебя – поддержи Мэри, ладно? Она в этом очень нуждается. – Прямо не дом, а Армия спасения… Разумеется, поддержу. А что, нечто сногсшибательное? – Миссис Картрайт выразилась в том смысле, что старые грымзы лопнут от злости. – Неужели моя дочь все-таки решилась на костюм плейбоевского зайчика? – Отнюдь нет. Но и бальным платьем в общепринятом смысле это не назовешь. Я вспомнила юность… – Тяжело тебе было. Столько лет прошло. – Не иронизируйте, ваше сиятельство. Дик, скажи, а как у вас в доме справляют Рождество? Я хочу подготовиться. – Да обычно. Наряжаем елку во дворе, дом украшаем омелой и остролистом. Подарками заведует Мэри. – А что дарить близнецам? Уилли? Самой Мэри? – Мэри предпочитает покупать практичные подарки. Одежду, обувь, Уильяму что-то для школы. В этом году для Уилли у меня есть сюрприз – он давно мечтал о собственном транспорте, так что я купил ему мопед. Его привезут на следующей неделе, прямо на ферму. – Ты хочешь сказать… – Боюсь загадывать, но было бы здорово, если бы я все успел. Мы могли бы встретить Рождество на ферме. Пока я рассчитываю управиться к двадцатому. – Ребята не знают? – Мэри знает, что мы проведем на ферме каникулы, про само Рождество я не говорил из суеверия. Комната для близнецов уже готова – если ты не против, то твою кровать я бы поставил туда же… понимаешь, дом не очень велик… Либо с Мэри, либо с близнецами, но у них больше места. А мы с Уилли. – Я не против, что ты! Помочь украсить дом? – Занимайся детьми, чтобы они ни о чем не догадались. Мэри любит наряжать дом к Рождеству, а на ферме ей очень нравится. – А что ты планируешь подарить самой Мэри? – О, я даже и не знаю… Обычно она сама себе что-нибудь покупает… Джессика уставилась на Дика с таким возмущением, что он даже оробел. – Почему ты так на меня смотришь, мисс Фурия? – Потому, что это ужасно! На Рождество должны случаться чудеса! Дик грустно улыбнулся. – Боюсь, Санта-Клаус из меня никудышный. Вот разве что Уилли в этом году повезет… Джессика нетерпеливо взмахнула рукой. – Всем повезет! Насчет тебя не уверена, я же не твоя няня, но надо думать, тебя осчастливит мисс Дарси… Кстати! А как же она? Ведь она приедет на Рождество… – Нехорошо так говорить, но… я очень рассчитываю, что визит будет кратким. Рождественский вечер состоится накануне, двадцать третьего – на нем у Алисы будет возможность блеснуть и подарить нашим кумушкам тему для обсуждения еще на год. А потом, кода она узнает, что мы едем на ферму… – …Она тоже поедет с нами. Ха-ха! Счастливого Рождества! – Ох и злючка же ты, мисс Махоуни! Нет, тут я могу практически ручаться. Она считает ферму жалкой развалюхой посреди поля и ни за что не согласится провести там хоть одну ночь. Уедет утром двадцать четвертого, а то и прямо после вечера. – Радушный хозяин, сразу видно. – Джесс, я не пойму, тебе чего больше хочется – чтобы она уехала или чтобы осталась? – Честно? Чтобы она не приезжала. – Так далеко мои возможности не простираются. Алиса всегда делает только то, чего сама захочет. – Дик встал подошел к окну и задумчиво уставился на заснеженную улицу. Джессика сердито дернула себя за локон. – Знаешь, я ничего не могу поделать с этим… все время думаю: ну чего она привязалась к вам? А потом мне невольно приходит на ум… – Куда? – Мелко, граф. На ум. Мысль мне приходит… – Ты лучше гони ее – не вышло бы беды. – Это угроза? – Почти. Я догадываюсь, о чем ты думаешь. – Смотри какой проницательный! Нет, ну правда: мне, допустим, неприятно об этом думать, хотя я и не видела ни разу эту твою Алису, но если разобраться здраво – она вам не чужая, да и брак с ней… – Умолкни, няня. Джессика вскочила, зашагала по кухне взад-вперед. – Дай договорить. Брак с ней – выгодная партия. Ей же плевать, что ты ее не любишь, важен сам факт… – Не хочу слушать твои глупости. – Это не глупости. Дик, зато у тебя появились бы деньги… – Джессика, ты нарочно меня злишь, да? – Я стараюсь мыслить позитивно и инициативно. Меня принято считать молодой и наивной дурочкой, но кое-что я в жизни понимаю, да и здесь живу уже два месяца, разобралась, что к чему. Твоя ферма дохода не приносит, а ребята растут, и скоро придется тратить еще больше… – Заткнись! – Не груби. Когда ты так зыркаешь, мне прямо кажется, что милая мисс Блант права – ты необузданный. И миссис Парселл об этом же говорила – звериный нрав… Он свирепо посмотрел на нее – Джессика аж присела от ужаса; на секунду ей показалось, что Дик ударит ее. На потемневшем от ярости лице темными звездами мерцали глаза, но в них Джессика разглядела явную… боль! Наверное, раньше девицам жилось куда легче – если что, вались в обморок, и все дела, – но Джессика родилась в лондонском Сохо. Перепуганная до дрожи, понимая, что перегнула палку, она и не думала сдаваться. Задрав курносый нос и воинственно выпятив подбородок, она выкрикнула дрожащим голосом: – Ну и что теперь?! Утопишь меня в пруду? Замуруешь в подвале? Так и вижу заголовки в газетах: «Кровавая тайна Миддл-Маунтин!» «Загадочное исчезновение гувернантки!» «Граф-убивец!»… – Замолчи! Заткнись!!! Умолкни, не то… – Не то – что?! – А вот что!!! Он сделал всего один шаг – зато сразу через всю кухню. Сгреб Джессику в охапку, приподнял над полом, впился в губы злым, яростным поцелуем. У Джессики перехватило дыхание, она повисла в руках Ричарда безвольной тряпочкой. Впрочем, продолжалось это недолго. Она ответила на поцелуй Дика с облегчением – ей уже давно казалось, что сердце может выпрыгнуть из груди. Два долгих месяца Джессика Махоуни вела борьбу с собственным телом, с собственной измученной душой, с любовью, переполнявшей все ее естество. Да, она сама настояла на том, чтобы они с Диком и думать не смели об отношениях, но разве можно объяснить это – даже самыми благими намерениями – глупому девичьему сердцу, имевшему неосмотрительность насмерть влюбиться в темноволосого графа с руками крестьянина? Она не признавалась даже самой себе – но по ночам ей все чаще снился один и тот же сон: они с Диком занимаются любовью. Не на ковре в гостиной, не в лесу, не на вершине горы – в их общей спальне, в их общей постели, и во сне Джессика совершенно точно знала, что имеет на это право и ни у кого не ворует Дика Холторпа, потому что они – одна семья… Теперь, когда его яростные поцелуи обжигали ее, Джессика совершенно точно знала: во сне все правда… кроме, пожалуй, того, что они – одна семья. Влечение было сильным и иррациональным, Джессика просто поддалась порыву и не имела силы бороться и победить его. Они целовались так, словно впереди их ждала только вечная разлука. Ноги у Джессики стали ватными и слабыми, она упала бы, не сжимай ее Дик в объятиях. Вселенная понемногу сворачивалась в тугую спираль и собиралась улететь в форточку, когда где-то на самом ее краю раздался сонный голосок Сюзи: – Папа! Там какая-то машина приехала и бибикает прям под окошками! А чего это вы тут делаете? Дик выпустил Джессику, тяжело дыша, и хрипло сообщил: – Это я хвалю Джессику за то, что она придумала для Мэри отличный подарок. А вы с Сэмом, кстати, придумали, что подарите сестре и брату? Сюзи немедленно переключилась на более интересную тему. – Конечно! Мы нарисуем пала… паррррровоз! Дик вздохнул, проводя рукой по горящему лицу. – Ой господи, опять паровоз… Дети мои, у вас нездоровая тяга к профессии железнодорожника… Минуточку! Какая еще машина под окном? – Большая, – покладисто сообщила Сюзи. – Черная и длинная. Как у тети Алисы. Дик посмотрел на раскрасневшуюся Джессику отчаянным и тоскливым взглядом, она попыталась независимо улыбнуться. – Вот видишь! Сама судьба, можно сказать. Я поднимусь наверх – сейчас мне лучше с мисс Дарси не встречаться. – За что мне все это?… Ладно. Джесс, я… – Потом. – Когда?! – Ну уж точно не сейчас. Многовато для одного утра. Сюзи, идем. Джессика стиснула теплую ручку девочки, словно черпая в ней силы. Дик провел ладонью по лицу, словно стирая с него остатки недавней вспышки, и направился к выходу, на ходу сдернув с крючка куртку. Теперь и Джессика слышала, как истошно гудит возле ворот автомобиль. Сэм проснулся и сидел в своей кроватке, сонно хлопая глазами. – Кто это приехал, Сью? – Наверное, тетя Алиса. А Джесси целовалась с папой! По-взаправдашнему – в губы! Джессика чуть не упала от такого вероломства и возмущенно посмотрела на маленькую предательницу, но Сюзи ответила ей безмятежным ангельским взглядом и продолжила: – Ну и хорошо! Теперь ты влюбишься и останешься с нами навсегда. Сэм оживился: – А ты будешь тогда не няня, а мама, да? У Джессики перехватило горло, но она смогла справиться с волнением. – Кхм… нет, Сэм. Во-первых, Сюзи все придумывает… – Ничего я не придумываю! – … а во-вторых, мама у вас только одна, ваша собственная, родная мама. И вы должны всегда о ней помнить и любить ее. Сэм задумчиво задрал ногу и пошевелил пальцами. – А я маму не помню. Совсем ничегошеньки! – И я не помню. – Вы были очень маленькие, когда она… ушла, но ведь она вас родила, нянчилась с вами, кормила вас, переодевала, гуляла… – Как ты? – Нет. Как… мама. Джессика вдруг с ужасом подумала: как объяснить этим детям то, о чем они не имеют никакого понятия?! Ведь у них действительно не было матери – практически с рождения, первые месяцы в жизни не в счет. Следом пришла другая мысль, еще более паническая. Что будет, если про сегодняшний поцелуй узнают Уилли и Мэри?! |
||
|