"Xirtam. Забыть Агренду" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

10. Трудно быть хомбре.

Аннет управляла легким морским катером с изящной непринужденностью моряка, для которого море с детства было другом... Слегка капризным, и иногда даже опасным, но постоянным и любимым. Стэну доставляло удовольствие смотреть, как эта девушка, не задумываясь, касается штурвала, подправляя курс катера ровно на нужный угол. Стэн подумал, что артистки в авантюрных голливудских фильмах о Карибском море даже в подметки не годятся Аннет. Потом, пришла следующая мысль: что он, Стэн, поступил некорректно, втравив Аннет в реальную (а вовсе не голливудскую) авантюру. С чисто формальной точки зрения, он не соврал, сказав: «Я хочу посмотреть остров Серрат, а заодно переговорить там с одним парнем по бизнесу». Но чертик, как известно, сидит в деталях. Характеристика «один парень по бизнесу» вряд ли могла считаться адекватно отражающей суть фигуранта по имени Симон Пескадор (он же – команданте Зим)...

Западный берег Гваделупы промелькнул по правому борту, и постепенно превратился в тонкую зеленую линию за кормой. Вокруг осталось только море. Аннет поправила один шнурок из нескольких, на которых держались миниатюрные тряпочки, составлявшие ее купальник-бикини, и объявила.

— Значит, пока мы еще в пути, рассказываю, что такое Серрат. Если смотреть с самолета, похоже на каплю, капающую с севера на юг. Площадь сто квадрат-км, если интересно. А если по геологии, то это надводная верхушка трехрогого вулкана, и самый большой рог, Суфриер, в центре толстой части капли, это жуткая штука! Хиросимская бомба просто отдыхает! Суфриер просыпается примерно трижды в столетие, но настоящие сильные извержения бывают не каждый раз. Из последних, самое крутое было в 1997-м. Южные поселки и столицу острова, Плимут-таун, завалило пеплом и засыпало вулканическими бомбами, а аэропорт сгорел от лавового потока. Публика смылась, и юг считается, типа, необитаемым. На севере живет тысячи три людей, но на юг не суются. Тем более, что в 2008-м было еще одно извержение. Но, реально, на юге, на месте Плимут-Таун, городок нелегалов. Они дали чиновникам денег, и назвались «волонтерской интернациональной вулканической обсерваторией» — VIVO. Лондон далеко, там не узнают... Блин, я забыла сказать: Серрат — заморская территория Британии. У тебя есть британская виза?

— Есть, — честно сказал Стэн.

— А у меня нет, — весело сообщила она, — но кого это бахает в данный момент жизни?

Стэн согласился, что это никого не бахает и, глянув на появившееся прямо по курсу треугольное пятнышко южного берега Серрата, прикинул дистанцию. Нет. Далеко.

— Ты хочешь звякнуть тому парню? – угадала Аннет.

— Да. Я надеюсь, он нас встретит.

— А он что, живет в Сплите? В смысле в Серрат-Плимут Тауне, поселке нелегалов?

— Не знаю, — ответил Стэн, — он вообще такой темнила...

— Понятно, – девушка кивнула, — Наверняка у него бизнес с афро-пеонами.

— С кем? – переспросил он, делая вид, что впервые слышит этот термин.

— Ты не знаешь про афро-пеонов? Ха! Болтают, что они рабы из Африки, чисто как в «Пятнадцатилетнем капитане» у Жюль Верна. На самом деле, это такая маскировка.

— Вот как? А что на самом деле?

— Нелегальные микро-фабрики, — ответила она, — агрендская тема, фартовый бизнес.

— Фасовка рома без акцизов? — спросил он (озвучив первое же предположение, которое должно было бы возникнуть у простого толкового парня из Евросоюза или Штатов).

— Нет. Фасовка воздуха без лицензии.

— Фасовка воздуха? Хм... Торговля воздухом? В смысле, жульничество?

— Опять мимо! Они все делают честно. Ты знаешь про акваланги — пятиминутки?

— Я знаю в общих чертах, — сказал Стэн, — Это «Spare air», маленький резервный баллон, который дайверы используют, чтобы всплыть в случае проблем с основным баллоном.

Аннет утвердительно кивнула.

— По смыслу, так. А сейчас есть новая тема: мини-дайвинг. Там маленькие баллончики используются, как основные. Обычные ребята ныряют с такой штукой на 3 — 4 метра и отлично проводят время. Кораллы и рыбки на этой глубине не хуже, чем на 20 метрах, вернее, лучше, в смысле — лучше видно, потому что света больше. Ты чувствуешь себя крутым дайвером, и никакого риска: можно всплыть без всякого акваланга.

— А что в этом нелегального? — спросил Стэн, артистично имитируя удивление.

— Ха! Ты бизнесмен, а не врубаешься! Там ни сертификатов, ни лицензий, ни налогов! Чиновники не получают ни фига, а фирмы-монополисты получают по морде реально- свободной конкуренцией. Цены в Сплите вдесятеро ниже, провалиться мне, если вру! Кстати, мы можем зайти в Сплит и купить комплекты для мини-дайвинга. Я так и так хотела купить несколько штук для клиентов, плюс ты купишь, а чем больше штук мы купим, тем больше скидка.

— Хорошая мысль, — согласился он, а сейчас мне пора звонить этому парню.

— Отойди на корму, чтобы я не подслушала, — тактично предложила Аннет.

Перед тем, как нажать «call», Стэн прокрутил в уме возможные сценарии разговора с команданте Зимом. Как правило, люди, это предсказуемые существа, однако, бывают исключения, вот в чем чертова проблема... итак «call»... Зим ответил почти сразу.

— Алло. Кто это?

— Это Стэн. Помнишь такого?

— Да, есть такой... — медленно произнес Зим, и добавил, — ...пидор.

— Вот как? – сказал Стэн, — повтори мне это в глаза, когда я приеду.

— Три пули в живот, — пообещал команданте, — Три пули в живот, по понятиям.

— Ого! Где были твои понятия, когда ты меня кинул? Теперь ты хочешь меня грохнуть, чтобы по всей Наветренной Цепи не пошел слух, что ты не хомбре, а падла? Много ты нажил, подставив меня? Миллионов несколько уж точно.

— Не греби мне мозг, Стэн! Ты первый хотел меня подставить!

— Ого! Ты заранее лепишь мазу, чтоб не пускать пузыри, когда спросят за беспредел?

— Эй, Стэн, где ты научился двигать такие базары? У себя в разведшколе?

— Не сползай, Зим. Не твоя очередь спрашивать. Ты еще за пидора не ответил.

— А где ты есть, чтобы тебе отвечать?

— Я буду на твоем берегу через треть часа. А ты где есть?

— Вылезай у старого форта, поднимайся в Альпы, и иди на звук, не ошибешься.

— Запутали, — согласился Стэн, нажал «End», убрал woki-toki в карман и передвинулся с кормы обратно к Аннет.

Девушка коротко глянула на него, и поинтересовалась:

— Ну, как?

— Нормально. Ты, пожалуйста, высади меня у старого форта. Знаешь, где это?

— Да. На старом лавовом языке. Но там толком не причалить.

— И не надо, — сказал Стэн, — я спрыгну на мелководье. А ты пока можешь поехать в тот городок нелегалов и попить кофе. Встретимся через три часа, где тебе удобнее.

— У вышки на пруду, — предложила она, — ты легко найдешь, это приметная штука.

— ОК, — Стэн кивнул, — и вот что: если я буду опаздывать больше, чем на час, то уезжай. Никаких поисков, никаких расспросов. Уезжай и все. Деньги я тебе отдам сейчас.

— Упс... — выдохнула она, — вот так игры. Твой бизнес случайно не со «снежком»?

— Долго рассказывать, — ответил он, — просто сделай, как я прошу, ладно?

Южный берег Серрата как будто поделен надвое огромным языком из застывшей лавы, которая стекала из кратера узким потоком, затем, ближе к подножью, расползалась, и на границе с водой достигала в ширину почти двух километров. В процессе того давнего извержения, вода не смогла остановить этот раскаленный язык. Лава вскипятила море у берега, растеклась по дну, и лишь потом застыла, образовав пологую площадку, крайне неудобную для причаливания катера, но вполне пригодную для выхода на берег. Если смотреть отсюда на склон, то слева от лавовой реки — полупустыня, а справа — заросли кустарника, почти джунгли. Здесь от самого кратера течет быстрый ручей, на котором имеется даже водопад. Этот очаровательный уголок называется «Альпы»...

Итак, Стэн спрыгнул в воду, выбрался на берег около руин форта XVII века, наметил маршрут восхождения и, преодолев около километра по голому каменистому лавовому языку, вышел к границе джунглей. Шум водопада был отсюда уже слышен, и Стэн, без колебаний двинулся на этот звук. Дойдя до места, где ручей, после длинного прыжка с козырька скалы, весело бежал по камням, Стэн устроился на плоском, как стол, выступе лавовой породы, плеснул себе в лицо несколько пригоршней чистой воды, и стал ждать. Симон Пескадор появился через четверть часа. Он вышел к противоположному берегу ручья по еле заметной тропинке, и застыл в «ковбойской позе». Ноги врозь, тело будто расслаблено, в правой руке – компактный «люггер-автомат».

— Привет, Зим, — нейтральным тоном произнес Стэн.

— Привет, — ответил команданте и похлопал стволом «люггера» по ладони левой руки.

Пауза. Стэн подождал минуту и спросил:

— Скажи, Зим, почему ты на меня наехал? У тебя проблемы, или просто нервы шалят?

— Кто убил дона Мозеса и Бэкки Бэрда? – в свою очередь спросил Пескадор.

— Я не знаю, кто такой Бэкки Бэрд.

— Это пилот Мозеса. Так, кто их убил?

— Экипаж F-35 ВВС США.

— Это мне уже сообщили другие люди. А кто приказал экипажу?

— Насколько я знаю, — ответил Стэн, — это было совместное решение тех, с кем вы вели переговоры во Флориде. Могу напомнить тебе их имена, если ты забыл.

— Ну-ну. А твоя контора здесь не при чем?

— Которая контора, Зим?

— Не валяй дурака, Стэн. Контора «Интерпол-2» при ООН.

— Хм... Кто тебе сказал про Интерпол-2?

— Нашлись люди, — буркнул Пескадор, — так, эта контора поучаствовала в решении?

— Нет.

Снова пауза. Команданте поскреб ногтями слегка небритую щеку.

— А с чего бы я стал верить, что твоя контора не при чем?

— Это просто, Зим. Решение убрать Бразоларго было идиотским, а мы профессионалы.

— А с чего бы я стал верить, что твое начальство – профессионалы? Мне сообщили, что старший офицер, которому ты подчиняешься, просто фофан.

— Сообщили с Сандиники? – спросил Стэн.

— Да. Так, что?

— Видишь ли, Зим, этот фофан не из Интерпола-2, а из Контрольной Службы ООН.

— А с чего бы я стал верить... — начал Пескадор, но Стэн перебил его.

— Тебе не надоело повторять одно и то же? Тебя интересует этот офицер? Его фамилия Байгон. Он достаточно большая шишка, так что его биография есть на сайте ООН.

— Я прочту. А он участвовал в решении по дону Мозесу?

— Не знаю. Возможно, да.

— Возможно... — буркнул команданте, — хрен с ним. Скажи: кого ООН и Альянс будут двигать в президенты Агренды?

— Маноло Гуарани, — лаконично ответил Стэн.

Пескадор презрительно фыркнул и снова похлопал стволом «люггера» по ладони.

— Маноло дурак, что согласился. Когда он приедет, я убью его.

— У него не было выхода, Зим. Если бы он отказался, то его посадили бы за хищение и отмывание денег из кредита Международного банка реконструкции.

— Во как... Раз дело дошло до угроз, значит, Маноло пробовал отказаться.

— Верно, Зим. Он пробовал, но на него надавили. Завтра он летит на Агренду. Зачем ты хочешь его убить?

— Просто: он сволочь, и он обокрал наших людей.

— Зим, я спросил не почему, а зачем. С какой целью? Чего ты хочешь этим добиться?

— Я хочу добиться, чтобы его не было на Агренде.

— Не будет его, — сказал Стэн, — привезут другого, уж точно не лучше. Убьешь другого — привезут третьего. Ты, вместо дела, будешь размениваться на стрельбу по куклам.

— Во как... К чему ты клонишь, Стэн?

— К тому, что, Гуарани, возможно, сволочь, но он делал и что-то толковое, иначе у его партии «Культурная Интеграция» не было бы поддержки. Ты знаешь не хуже меня: на свободных выборах он получил бы каждый седьмой голос. Это не так мало.

— Да, он получил бы это – за счет умения складно врать.

Стэн поднял открытую ладонь и покачал вправо – влево.

— Зим, ты сам не веришь в то, что говоришь. У Гуарани была программа, с разумными пунктами. С чем-то соглашался даже Лерадо, но считал, что это несвоевременно...

— Ладно, — перебил Пескадор, — не буду спорить, у Гуарани есть кое-что толковое, но он сволочь, вор и предатель. Не говори мне, что на него надавили. Он украл деньги Банка Реконструкции, и жил во Франции, вот почему на него надавили. Он сам виноват.

— Да, — согласился Стэн, — но на живого Гуарани ты можешь надавить, а на мертвого...

— К чему ты клонишь? – перебил команданте.

— К тому, Зим, что ты можешь получить контролируемого президента Агренды.

— Поймай селедку Стэн, оторви голову и трахай мозги ей, а не мне, ты понял?

— Я услышал. А по существу у тебя есть, что возразить?

— По существу, Стэн, ты слуга моих врагов. С чего бы мне верить твоим советам?

— Это не по существу, Зим. Ситуация меняется. Президент Лерадо и майор Лесли были твоими врагами, но ты с ними договорился, и вы вместе обманули меня и подставили.

— Ты первый меня обманул, Стэн, когда уговорил воевать против диктатора Эббота за Альянс и ООН, чтобы привести к власти Тапече, который был вашей куклой.

— Я тебя обманул Зим? Не ври! Мы познакомились 8 лет назад перед самым десантом. Операция «Гуманные усилия». Ты к тому моменту уже полгода был в партизанах.

— Ладно. Меня обманул не ты, а твои хозяева. Какая разница?

— Эй, Зим, подумай: так ли ты хорошо знаешь, на кого я работаю?

— Знаю. Ты работаешь на «Интерпол-2».

— Пустые слова, Зим. Ты ведь не знаешь, что такое «Интерпол-2».

— Знаю. Это самая говняная спецслужба при ООН. Спецслужба, которой там поручают самые говняные дела. Такие говняные, что ими не займутся ни янки, ни британцы, ни французы, а только последние пидоры вроде тебя.

И снова пауза. Стэн внутренне вздохнул, оценив ситуацию, как предельно хреновую и одновариантную в рамках стиля «хомбре и хомбре», выбранного самим же Стэном для встречи с команданте. Хомбре в подобных ситуациях должен поступить так...

— Хватит болтать, Зим. Скажи своим парням, пусть принесут два мачете, и решим это.

— Дело говоришь, — спокойно согласился Пескадор и, подняв вверх левую руку, показал кому-то два жеста: большой палец, повернувшийся на манер лезвия, потом — средний и указательный палец, шевелящиеся, как ноги танцора.

Почти тут же, из зарослей появился спортивно сложенный негр — причем не местный карибский негр, а похоже, конголезец, как механически отметил Стэн. Негр хлопнул Пескадора по плечу, и протянул ему два мачете с полуметровыми лезвиями. Пескадор аналогично хлопнул по плечу негра, и кивнул головой в сторону Стэна, по традиции, показывая, что право выбора за гостем – чтоб потом люди не говорили, будто хозяин подсунул противнику негодное оружие. Негр легкой походкой пересек ручей (в самом глубоком месте вода доходила до середины бедра), и так же молча протянул Стэну оба мачете. Стэн выбрал один, кивнул головой и крикнул Пескадору.

— Где будем биться?

— Вон там, — команданте Зим махнул рукой в сторону каменной площадки размером чуть больше боксерского ринга, зажатой между зарослями и изгибом ручья.

Короткая пауза.

Бойцы замерли.

Правые ноги, как и правые руки, держащие оружие, выставлены чуть вперед.

Клинки подняты под углом чуть меньше восьмушки оборота к вертикали.

Бой.

Блеск стали.

Атаки и уклонения.

Редкий звон сталкивающихся лезвий.

Первая кровь.

8 лет назад, Стэн в этом виде боевого фехтования был однозначно сильнее, чем Симон Пескадор. Но период, в основном, кабинетной работы, оказал свое влияние, хотя Стэн никогда не манкировал ежедневной физической подготовкой, а при возможности даже тренировался вместе с парнями из силовых спецподразделений. А Пескадор, как был полевым командиром, так и остался. Никакого перерыва в практике. Так что, уровень бойцов сейчас казался примерно равным... Но, у Пескадора в этом бою было важное преимущество: он готовился заранее, он настраивался, а Стэн – нет. Поэтому, первые царапины на торсе у Стэна оказались глубже, чем у противника. Теперь Пескадор мог тянуть время. Тот, кто сильнее ранен, ослабеет быстрее, и тогда дело решится легко.

Выбрав момент, Стэн стремительно атаковал с обманным финтом. Клинок достал цель. Длинная царапина появилась у Пескадора на ребрах, но он, кажется, не обратив на это внимания, и мгновенно перешел в контратаку. Первый удар Стэн парировал клинком, а отразить второй ему удалось, только используя левое предплечье, и это получилось не вполне удачно. Рука столкнулась не только с плоскостью клинка, но и с лезвием. Чуть заметная ошибка, а результат – кусок кожи, стесанный с предплечья вместе с мясом, и гарантировано серьезное кровотечение. Теперь исход боя был практически ясен.

Пятеро конголезцев, добавившихся к первому – тому, который принес мачете, очень выразительно переглянулись, и кто-то негромко произнес «finite la combat». Пескадор медленно растянул свой рот в хищной улыбке, оскалив зубы.

— Ну, пидор, дать тебе две минуты, чтоб ты мог помолиться?

— Заткни глотку и дерись, — хрипло отозвался Стэн, понимая, что дело дрянь.

— Зим, ты неправ, — неожиданно вмешался тот конголезец, что принес мачете.

— Почему это я не прав, Тсесе?

— Ты не прав, Зим потому, что этот человек не пидор, а солдат. Ты можешь его убить, получится честно. А говорить неправду про него получится нечестно.

— Ха-ха... — медленно произнес Пескадор, — ты сказал, что я не честный, так, Тсесе?

— Я сказал не это, нет. Но, если ты хочешь еще подраться, можно подраться.

— На палках? – предложил Пескадор.

— Как хочешь, — ответил Тсесе, — но если я выиграю, ты не убьешь этого человека.

Пескадор выпятил нижнюю губу и наморщил лоб. Потом кивнул и, обращаясь к Стэну, проворчал.

— Перевяжи левую руку и отдохни. Я не хочу, чтобы бойцы говорили, будто Зим добил раненого. А мне надо решить еще кое-какой вопрос.

— Ладно, — сказал Стэн, отошел в сторону, прислонился спиной к невысокому дереву, и посмотрел на свою левую руку. Кровь бежала вниз по предплечью тонкой струйкой до ладони и частыми каплями стекала с пальцев на землю.

— Меня зовут Габа, — произнес один из конголезцев, — я фельдшер. Садись, я перевяжу.

— Спасибо, — ответил Стэн, усаживаясь на камень и протягивая ему раненую руку.

В этот момент четверо конголезцев заржали, потому что бой на палках с самого начала пошел смешно. Похоже, Тсесе был инструктором по какому-то виду рукопашного боя. Возможно, даже по нескольким видам. Пескадор не имел никаких шансов достать его. Прекрасно понимая это, Тсесе демонстрировал свой артистизм: невозмутимо уходя от ударов, он прокручивался на руке, как брэйк-танцор, выполнял сальто, а несколько раз оказывался у Пескадора за спиной, и делал вид, что уходит, виляя бедрами, как очень кокетливая и нескромная девушка. Конголезцы ржали все сильнее, и даже, от избытка эмоций, звонко хлопали себя ладонями по бедрам... Пескадор опустил палку, покачал головой и обиженным тоном заявил.

— Ну тебя к дьяволу, африканская обезьяна! Ты не дерешься, а издеваешься.

— А ты еле ползаешь, как сильно обожравшаяся желтая лягушка! — парировал Тсесе и, добавляя выразительности, показал Пескадору язык. Конголезцы снова заржали.

— Вы все засранцы! – проворчал Пескодор, — не уважаете командира. Командир устал, и хочет кружку сладкого чая с лепешкой буритас, а никто ни хера не делает.

— О! — воскликнул один из конголезцев, картинно выпучив глаза, — О! Великий Зим, ты яркий как солнце, и сильный, как река Убанги! Вот, я уже бегу, чтобы делать для тебя сладкий чай с буритас. Но, Тсесе выиграл, и тебе нельзя убивать того человека. Пусть живет. Я ему тоже принесу чай с буритас, получится правильно, да.

— Мне лень с тобой спорить, Нката, — ответил Пескадор, — делай, как знаешь.

Перевязкой руки Стэн не отделался. Пару глубоких порезов на торсе и один на щеке пришлось заклеивать пластырем, что конголезский фельдшер выполнил аккуратно и быстро. Вероятно, у него была большая практика. А потом, появился чай и лепешки. Интересно, что конголезские коммандос (а Стэн уже был совершенно уверен, что это именно коммандос) отреагировали нормально, когда Пескадор и Стэн с кружками и несколькими лепешками, устроились на некотором отдалении от остальных. Похоже, именно этого конголезцы и ожидали в финале... шоу? Разумеется, шоу.

Стэн сделал первый глоток чая и негромко спросил:

— Зим, зачем ты устроил этот цирк? Один из нас, вероятно, я мог быть серьезно ранен.

— Да, — отозвался команданте, — кто-то мог быть серьезно ранен, или убит. Так устроена судьба солдата. Для тебя это новость?

— Для меня это не новость, но зачем устраивать такие вещи без необходимости?

— Долго объяснять, Стэн. И, ты все равно не поймешь. Давай говорить о деле.

— Давай. Мы остановились на Маноло Гуарани.

— Да. Ты говоришь, что я смогу его контролировать. А я говорю: в первую очередь его смогут контролировать те, кто его поставит: Альянс и ООН.

— Все зависит, — пояснил Стэн, — от легенды, которая будет у Гуарани. Хорошая легенда позволит ему работать на тебя, объясняя свои действия так, что у чиновников, которые будут контролировать его от Альянса и ООН не возникнет бюрократических мотивов вмешиваться. Они будут отправлять рапорты, по которым все выглядит нормально.

— Это херня, Стэн! Любой чиновник, если он не слепоглухонемой, на месте увидит, что Гуарани работает на противника, а не на гринго, которые его поставили.

— Чиновнику на это плевать, Зим. Чиновник получает зарплату не за факт, а за рапорт с формальными показателями, с цифрами и крестиками в форме-таблице. Понимаешь?

— Что-то мне не очень в это верится, — задумчиво произнес Пескадор, — но, даже если ты говоришь правду, и это так, все равно найдется какой-нибудь гринго, которому важен именно факт. Например, гринго — менеджеры филиалов банков и сетей супермаркетов. Окажется, что все не так. Эти гринго скажут своим хозяевам, а те подключат лобби, и Гуарани вылетит, а на его место поставят куклу, с которой вообще не о чем говорить.

— Это произойдет, Зим, только если сидеть и хлопать ушами. А надо отслеживать такие ситуации, и блокировать концерны и лобби-группы, которые лезут в это дело.

Симон Пескадор прожевал кусок лепешки и напрямик заявил:

— Отстреливать их прямо в Евросоюзе или в Штатах, это чересчур сложно и дорого.

— Не отстреливать, Зим, а блокировать. Создавать им проблемы, из-за которых дела в Агренде отойдут для них на задний план. Или станут заведомо невыгодными.

— Стэн, ты начал говорить непонятно. По-моему, ты меня дуришь.

— Просто, включи голову, Зим! Крупных концернов, лезущих на новые территории с помощью лобби, не так много, всего несколько сотен в мире. Они и их лобби-группы известны, на них собраны досье, составлена аналитика, найдены их слабые места, их болевые точки, их тайные страхи! Вся это информация уже есть в базе данных!

— Пф! – команданте фыркнул, — Концерны контролируются через информацию, а эта информация есть в базе данных, а база данных есть у CIA, или у NSA, и еще у вашей конторы, а у нас ни хера этого нет, так что не надо трахать мне мозги!

— У вас это есть, — спокойно ответил Стэн, и протянул Пескадору плоскую коробку с оптическим диском, — Теперь поговорим по существу, а?

С позиции архитектуры, Сплит был самым нелепым из всех поселений, которые Стэн когда-либо видел. Дома здесь были одно — двух этажные, причем все разной формы, но материал одинаковый: ячеистый водостойкий картон типа «Swiss-Cell». Разноцветные стереометрические картонные фигуры: кубы, треугольные призмы и пирамиды были находчиво размещены на старых фундаментах от сгоревших и развалившихся домов исходного Плимута. Сюрреалистическую картину дополняли несколько водонапорных башенок с огромными полупрозрачными пластиковыми водяными емкостями, и зонтик размером почти с футбольное поле над маленькой рыночной площадью. Под зонтиком наблюдалась стража порядка: два парня в пестрых гавайках и шортах, в синих кепках с белой надписью «Police», и с пистолет-пулеметами «Uzi». Жизнь в городке кипела, по улицам (оставшимся еще от старого Плимута) несколько хаотично перемещались как пешеходы, так и колесные средства – велосипеды, мокики, и грузовые мотороллеры с аляповатыми коробчатыми кузовами. Над всем этим столпотворением возвышалась на полста метров серебристая ажурная стрела – навигационно-коммуникационная вышка, универсальный ориентир. При вышке был круглый пруд диаметром около ста метров — удобное место встречи для туристов, потерявших друг друга в здешней толчее.

Разумеется, то тут, то там встречались большие яркие транспаранты с надписью:

Campus of VIVO – volunteer international volcanology observatory

Пока Стэн шел от рыночной площади к пруду (примерно полтора километра) над морем около городка успели пролететь до дюжины гидропланов разных моделей. Гидропланы садились и взлетали в зоне пирсов, лучами расходящихся от маленькой гавани. Кроме летательных аппаратов тут имелся и морской транспорт: несколько самоходных барж и стофутовых грузопассажирских «ferry», и пара десятков катеров. Конечно, Стэн снимал все это на портативную видеокамеру – это никак не возбранялось, то же самое делали почти все туристы, которых нетрудно было узнать по несколько ошеломленному виду.

А потом возникла Аннет – деловитая, и крайне возбужденная.

— Уф! Блин! Стэн! Я уже начала нервничать!

— Но я ведь не опоздал, — заметил он.

— Ну, а я, все-таки, начала нервничать. Что у тебя с лицом? И почему рука перевязана?

— Понимаешь, мы с моим бизнес-партнером неудачно покатались на джипе...

— ...Эй! – перебила она, — Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому. Ты был у врача?

— Да, конечно. Ничего такого. Только царапины.

— Ага... А у твоего бизнес-партнера что?

— Тоже только царапины. Честное слово.

— Ну-ну... А из-за чего была поножовщина? Вы делили выручку от «снежка»?

— Нет, мы поспорили о политике. Знаешь, этот парень немного нервный.

— Ты темнишь, — заключила Аннет, — Ну, ладно, это твои дела. Теперь скажи: ты хочешь экскурсию, или побыстрее вернуться в отель?

— Экскурсию, — твердо сказал Стэн, — я прогулялся через городок, но толком посмотреть ничего не успел, а здесь интересно. И потом, мы ведь хотели купить мини-акваланги.

— Точно! – девушка кивнула, — Ну, пошли. Сейчас я тебе реально все покажу.

Шеф окинул Стэна оценивающим взглядом и вынес вердикт.

— Вид у вас, как после бытового конфликта в ирландском пабе. Вы были у врача?

— Нет, я был у фельдшера, прямо там. Я вчера доложил вам, что конфликт имел место.

— Да. Но, вообще, вы могли бы зайти вчера вечером, а не докладывать по телефону.

— Извините, — Стэн развел руками, — но вчера вечером я еле добрался до кровати.

— До чьей? – с легкой иронией спросил шеф, — Хотя, это и так понятно. Теперь, давайте настроимся на интенсивную аналитическую работу. Детали вашей беседы с Симоном Пескадором, и ваши впечатления от всего остального на острове Серрат, мы разберем несколько позже. Сейчас меня интересуют ваши идеи об инциденте на острове Майя.

— Еще раз извините, я не понял: о каком инциденте речь?

— Вы не в курсе, Стэн? Вы что, не смотрели утренние новости?

— Нет. Я обещал быть у вас в 8:00, так что успел только заглотать кофе с булочкой.

— Понятно... Ну, тогда посмотрите запись репортажа. Это займет пять минут. Было бы желательно, чтобы вы изложили свое мнение сразу после просмотра.

Шеф раскрыл на столе ноутбук, ткнул пару клавиш и развернул экран к Стэну.

Стэн повернул экран ноутбука обратно к шефу и пожал плечами.

— Ваше мнение? – спросил шеф.

— Мое мнение: в команде Хубо Лерадо очень хорошие аналитики и планировщики. Они знают, что операцией «Моральный аргумент» управляют тупицы, знают, как устроены мозги этих тупиц, и знают, как манипулировать этими мозгами. А в результате, удары международных сил наносятся туда, куда выгодно Лерадо. Шеф, я опасаюсь, что мы погорячились, отдав тот диск с досье в руки штабу Лерадо. С этим инструментом, они могут наворотить гораздо больше, чем нужно просто для испуга людей типа Байгона.

— Это я уже понял, — шеф кивнул, — Но, сделанного не вернешь. Что еще?

— Еще, шеф, у меня вопрос: кому принадлежала идея подкупить Сео Ткабе признанием Намиб-Овамбо со стороны Монако и пустым обещанием миллиардного кредита?

Шеф Интерпола-2 очень внимательно посмотрел на своего сотрудника.

— А что зависит от того, чья это идея, Стэн?

— Я пока не могу сказать точно, шеф, что от этого зависит, но фигурант, уговоривший принца Монако признать Овамбо, или играет на две руки, или не видит, что творит.

— ОК, Стэн, я сообщу вам. Принца Герберта склонил к этому Фуранкур, руководитель Контрольной Службы ООН, непосредственный начальник известного вам Байгона.

— Тогда второй вариант, — сказал Стэн, — Фуранкур — кретин. Он не видит, что творит.

— Фуранкур вовсе не кретин, – возразил шеф, — не очень просто найти способ такого аккуратного давления на принца Герберта, чтобы признание Овамбо состоялось без утечки информации о том, что ООН снова использует микро-нации, как марионетки.

Стэн вздохнул и снова пожал плечами.

— Фуранкур, возможно, интуитивный гений интриги, шеф. Но в оценке последствий он кретин, как я уже сказал.

— Говорите конкретнее, Стэн.

— Конкретнее вы уже сами сказали. Микро-нации, формально суверенные, и имеющие полное членство в ООН и Евросоюзе, можно использовать, как марионетки. И на это способен не только Фуранкур, и вообще не только наша сторона, но и сторона нашего противника. Особенно теперь, когда мы сами отдали тот оптический диск им в руки.

— Гм... — шеф погладил ладонью подбородок, — И как же, на ваш взгляд, это возможно? Какие конкретно спецоперации противник сможет провести, используя Монако?

— Я не знаю, — признался Стэн, — но я чувствую: такая спецоперация не исключена.

Шей медленно покивал головой.

— Ладно. Я услышал ваше мнение по поводу Монако. Что еще?

— Еще, мне подозрительна вся история с этим художником Ивором Тюром.

— У вас хорошие профессиональные рефлексы, Стэн. Там-то и зарыта дохлая свинья.

— Вот как? И вы это уже раскопали, шеф?

— Я это раскопал полчаса назад. Слишком поздно.

— Понятно. А мне надо это знать, или нет?

Шеф Интерпола-2 опять покивал головой.

— Вам обязательно надо это знать. Тогда, год назад в Британии, а точнее, в Эдинбурге, Шотландия, на форум художников действительно напали обыкновенные дегенераты — исламисты. Их там куча, с тех пор, как король Саудовской Аравии купил британское правительство и в 1998 построил в Эдинбурге исламский центр и соборную мечеть. И полиция бездействовала потому, что ее ориентировали на толерантность к исламскому экстремизму, точнее, на глубокое уважение к толстому кошельку аравийских царьков. Мистеру Ивору Тюру проломили голову без какого-либо коварного плана. Просто, он попался под руку, и половина его мозгов осталась на полу. Его привезли в госпиталь в предсмертном состоянии, а ведь перед форумом клоуны, включая премьер-министра и королеву, болтали о прогрессе в сосуществовании культур и религий. Вы понимаете?

— Я понимаю. Ивор Тюр никак не должен был умереть там и тогда.

— Да. И британская MI-S, по приказу премьера, за большие деньги, договорилась, что исландская STICS (Special Troops Islander Cost Security), срочно заберет Ивора, пока он считается условно-живым. На самом деле, Ивор даже без того удара по голове был не жилец. Он перебрал с гормональными таблетками, чтобы выглядеть женственнее, и в результате у него пошел в разнос весь ливер. Врачи давали ему полгода, не более. Но, вопреки логике, через полтора месяца Ивор вышел из госпиталя свежий, как фиалка, и заявил, что намерен снова слетать в Эдинбург. Ему хотелось посмотреть в глаза мулле соборной мечети, который проповедями про геев с позиции шариата, инициировал тот погром, а еще посмотреть в глаза деятелю юстиции, который замял дело о погроме. На британском политическом Олимпе началась натуральная паника, MI-S, снова послали договариваться со STICS, и это снова помогло. Правда, бюджету Британии пришлось основательно спонсировать Ивора Тюра, в порядке негласной компенсации. Тогда он оставил идею второго визита в Эдинбург, и радостно занялся яхтами, дирижаблями, и любительской телекоммуникацией. Вот такая интересная история. Что скажете?

Стэн нарисовал пальцем на столе огромный вопросительный знак.

— А как на счет ливера, пошедшего вразнос от гормональных таблеток?

— А никак. Сам Ивор на вопрос репортера о здоровье, недавно сообщил, что благодаря встрече с Джем Джемом, он обрел настоящую любовь и теперь даже думать забыл про медицину, а чувствует себя просто превосходно. Вы заинтригованы, Стэн?

— Скорее наоборот. Теперь все ясно. Реальный Ивор Тюр тихо выкатился из госпиталя вперед ногами, а свежим, как фиалка, вышел его двойник, креатура конторы STICS.

— Верно, — шеф кивнул, — а теперь осталось выяснить, зачем этот двойник имитировал собственную смерть путем разрыва на мелкие кусочки на острове Майя.

— Он для чего-то развязывает себе руки, — предположил Стэн.

— Это... — шеф постучал пальцем по столу, — даже дереву понятно. Вопрос для чего он развязывает себе руки? Что выигрывает мертвый Ивор Тюр по сравнению с живым?

— Мне лететь на Майя? – спросил Стэн.

— Вы угадали, — ответил шеф, — я уже заказал вам место в самолете. Мы обсудим ваши приключения на Серрат и разговор с Пескадором, и вы даже успеете пообедать перед вылетом. Рейс обычный, легенда – доктор Зауэр, ученый и волонтер комитета ООН по правам человека. Поскольку вас узнали на Сандинике... Вы понимаете.