"Смотри на вещи проще" - читать интересную книгу автора (Надеждина Ирина Николаевна)Глава 11Во второй половине дня Диме стало немного лучше. Голова, после двух таблеток анальгина болела не так сильно. Отец и мать уехали на работу ещё в середине дня, Коля сидел в своей комнате и занимался. Дима сварил себе кофе, выпил и, вернувшись в комнату, лег на диван, уткнувшись в подушку. Мысли были вялыми. На душе было удивительно гадко. Ощущение липкой грязи так и осталось. Самым ужасным было то, что некоторое время перспективы отделаться от этого ощущения не предвиделось. Нужно было как-то объяснить всё Лесе. Он был уверен, что Леся всё поймет и всё простит, но насколько это будет безболезненным… С этими невеселыми мыслями он уснул. Разбудил его звонок в дверь. Дима открыл глаза и в первый момент не мог понять, сон это или явь. Мимо комнаты прошел Коля, слышно было, как он открыл дверь и с кем-то тихо разговаривает в прихожей. – Может он спит? – услышал Дима голос Леси. – Всё равно сейчас проснется, – заверил её Коля. – Уже проснулся, – подал голос Дима. – Заходи, – Коля открыл перед ней дверь комнаты. – Я же говорил, что сейчас проснется. – Ты сам проснулся или это мы тебя разбудили? – входя в комнату, спросила Леся. – Проснулся. Сейчас встану, – Дима хотел подняться. – Лучше полежи, вид у тебя бледноватый, – удержала его Леся. – Что скажете, доктор, я безнадежен? – мрачно пошутил он. – До безнадежности вам, любезный, ещё далеко. – Ваш диагноз, доктор? – Пить меньше всякой дряни. Пейте витамины, а то, что вы выпили накануне, больше не пейте. Кстати, что пили? – Самогон, – Диме снова стало стыдно. – Фи, Амерханов! Ты не только похабные анекдоты учишься рассказывать, ты ещё и разную дрянь пить учишься. – Согласен… – Дима сел и исподлобья взглянул на Лесю. Нужно было объясниться. – Лесенька, у меня большие неприятности… Я влип в очень плохую историю. – Не ночевал дома, а родители не знали, где ты? – Леся грустно улыбнулась. – Уж не соблазнила ли тебя юная гимнастка? Ты безумно влюбился в неё? – Лесенька, не до шуток… – он опустил глаза. – Ни в кого я не влюбился и влюбляться не собираюсь. Я люблю тебя, любил и любить буду. Пожалуйста, выслушай меня, если получится, спокойно. – Даже так? – Леся перестала улыбаться. – Что ж, я готова тебя выслушать. – Давай я сварю кофе и мы поговорим. – Я сама сварю кофе. Если хочешь, можешь пока сходить умыться, больно уж лицо у тебя помятое. Вся подушка отпечаталась. Зубки тоже почистить не забудь. Дима послушно поплелся в ванную. Леся заглянула в комнату к Коле и спросила, варить ли и для него кофе, и пошла на кухню. Как Дима в её квартире, так и она в его, знала, кажется, каждый уголок. Он как раз вышел из ванной, когда Леся разлила кофе по чашкам. – Отнеси Коле, а я для нас отнесу в твою комнату, – сказала она. Дима взял чашку и пошел в комнату брата. Коля вопросительно взглянул на него. Он только головой покачал. – Слышь, Димыч, а, может, и говорить не стоит? – почти шепотом спросил Коля. – Может, всё так утрясется? – Сиди уже, мудрец, – поморщился Дима. – Вот тут-то я сам справлюсь. Он вернулся в свою комнату. Леся сидела на диване, поджав ноги. Дима сел рядом, взял чашку. – Только, пожалуйста, выслушай меня спокойно… – Кайся, – разрешила Леся. Дима так и не притронулся к кофе. Он сидел, уставившись в чашку, боясь поднять глаза и взглянуть на Лесю. Она слушала молча. Когда он закончил, несколько минут в комнате висела гнетущая тишина. – Дима, а ты не спеши от неё отказываться, – медленно сказала Леся. – Что?! – Дима чуть чашку не уронил и повернулся к ней. – Отказываться от неё не спеши, – повторила Леся. У неё были грустные глаза. – Мало ли… – Леся, ты что, поверила в то, что я с ней был? – у него между лопатками побежали мурашки. – Нет, не поверила. И, можешь не смотреть на меня с таким ужасом, я не собираюсь объяснять тебе, что мы больше не увидимся. – Так зачем она мне? – Сейчас я буду очень циничной, – Леся отставила свою чашку. – Как запасной вариант. – Какой вариант?! – Запасной. Я же тебе говорю, мало ли… – она отвела взгляд. – А там, привыкнешь к ней, может быть, она ещё и не такая, как тебе показалось. Может быть, она душка, милашка и умница. Просто мать и отчим у неё непорядочные. – Лесенька, ты что-то не то говоришь, – Дима нахмурился. – Пройдет несколько месяцев и я о ней даже не вспомню. – Я говорю именно то. Димочка, ты хорошо помнишь мои «за» и «против»? Ты помнишь, я в детстве болела? – Конечно, помню. Ты тогда долго в больнице лежала, тебе операцию сделали… – он напряженно смотрел на Лесю. – А потом я почти полностью лысой была, – она грустно улыбнулась. – Но ведь сейчас ты не лысая. – Скоро буду, – глаза Леси повлажнели. – Ты помнишь, у меня же после лечения почти все волосы выпали. – Тебе снова плохо? – у Димы замерло сердце. – Да, Димка, – кивнула она, губы её дрогнули. – Ты это вчера мне хотела сказать? – он обнял её, прижал к себе. – Из-за этого глаза грустные и худеешь? – Да, – прошептала она и заплакала. – Я боюсь… Дима гладил её по вздрагивающим плечам, целовал волосы и не мог даже слова сказать. Он не знал слов, которыми можно было бы её успокоить. Не было таких слов. Не было слов, чтобы прогнать её боль и страх. Даже, если бы он сейчас сказал, что умрет вместе с ней, умер бы вместе с ней, ничего не изменилось бы. Понемногу Леся успокоилась, но они ещё долго просидели так. Потом Леся осторожно освободилась от его рук, поправила волосы. – Почему ты не сказала мне всё вчера вечером? – Дима, хмурясь, посмотрел на неё. – Не хотела тебя расстраивать. А потом, когда ты сказал, что тебя пригласила в гости девушка, я подумала, что, наверное, это к лучшему… Хорошо было бы, если бы она тебе понравилась, а потом у вас что-нибудь получилось… – Лесенька, ты лучше ничего не смогла придумать? Да мне всё равно, здоровая ты, больная… Понимаешь, что я тебя люблю? – Понимаю… – Леся вздохнула. – Я тоже тебя люблю… Димка, только и ты пойми, что то, чем я болею, не вылечится никогда… никого ещё не вылечили… – Ты сказала, что скоро снова будешь лечиться, значит, на какое-то время тебе снова станет лучше. – Дима, одну почку мне убрали ещё тогда, вторую, сам понимаешь, убирать нельзя, а опухоль таких размеров, что… – у неё снова задрожали губы, – всё это лечение уже ничего не даст… – Почему ты так думаешь? – Знаю, Димочка, знаю. Она увеличилась всего за два месяца. – Леся, ничего из того, что ты сказала, меня не остановит, – упрямо повторил Дима. – Хочешь, мы завтра поженимся? – Завтра не получится. Разве ты забыл, что ждать нужно два-три месяца? – Не забыл. Но ведь существует какой-то порядок, когда этот срок сокращают. Ну, сократят нам его до недели. – А потом что? Что изменится? Ты будешь смотреть, как я умираю? Тебе станет от этого легче? – Леся, перестань так говорить… – Почему? Открой глаза, Дима! Давай будем реалистами. Лучше попробуй привыкнуть к этой девушке… – Не говори о ней. – Ну, хорошо, не хочешь о ней, поищи ещё кого-нибудь… – Когда ты ложишься в больницу? – Послезавтра. На сколько, не знаю. – Завтра мы подадим заявление. Через полтора месяца я еду на чемпионат мира. Я надеюсь, что к тому времени, как я вернусь, тебя уже выпишут, а, если и не выпишут, то я тебя заберу на один день из больницы и мы распишемся. – Дима, это ведь ненадолго… – Надолго, ненадолго, мне безразлично. Ты будешь моей женой. А я верю в то, что у нас всё будет хорошо. И не спорь, – твердо сказал он, глядя Лесе в глаза, и уже тихо, чуть слышно, добавил, – пожалуйста… – У тебя же будут неприятности из-за этой девушки. – Какие неприятности? Через пару недель она от меня шарахаться начнет. Ещё я ей объясню, что у меня есть ты. В самом крайнем случае, пропади всё пропадом… – Вот только давай не будем вдаваться в крайности! – Леся попыталась вымученно улыбнуться. – Понадеемся на то, что ты ей разонравишься. – Так ты согласна? – Согласна. – Вот и отлично. – Только родителям скажем завтра. – Хорошо. Только завтра ты останешься со мной. Вскоре после ухода Леси к Диме в комнату пришел отец. Он подошел к окну, открыл форточку и закурил. Несколько минут висела неловкая пауза. С улицы доносился слабый шум вечернего города – звуки проезжающих машин, еле слышная откуда-то мелодия, шелест ветра в полумертвой листве тополя у окна. – Поговорили? – спросил Максим Исмаилович. – Поговорили. – Обошлось? – Обошлось. Па, я женюсь, – совершенно спокойно сказал Дима. – Да? – отец повернулся и удивленно посмотрел на сына. – На ком? – На Лесе. Я всё знаю. Возможно, больше, чем ты. – Вряд ли… – помолчав, сказал Максим Исмаилович. – Ты ведь забыл, что Сергей меня возит. Ни он, ни Нина и четверти вечером не знали. Леся днем сказала. – Мне тоже сказала. – Хорошо подумал? – Хорошо. И плевать мне на всё: на карьеру, на славу, на институт, главное, на эту… – Я не о том. Ты прав, плевать на всё, когда так ставится вопрос, – отец повернулся к Диме. Взгляд его был невыносимо тяжел. – Я другой вопрос поставлю. Ты-то справишься? Хорошо подумал? – Да, – упрямо повторил Дима. – Завтра мы подадим заявление, с чемпионата мира вернусь, распишемся. И завтра Леся останется у нас. – По мне, хоть сегодня пусть бы оставалась. Матери скажи. |
|
|