"По сценарию любви" - читать интересную книгу автора (Селмер Мишель)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Как только Филипп повесил трубку, дверь его офиса распахнулась, и в комнату ворвалась Софи. Его секретарша со смущенным выражением на лице стояла в дверях позади.

— К вам принцесса София, сэр, — запоздало оповестила она.

Даже самые преданные слуги не могли противостоять Софи. Филипп отпустил секретаршу взмахом руки, и она вышла из кабинета, быстро закрыв за собой дверь.

— Я вижу, ты вернулась, — сказал Филипп.

— Ты идиот, — поприветствовала его сестрица.

Вздохнув, Филипп откинулся на спинку кресла, с любопытством ожидая услышать, чем же он спровоцировал ее на этот раз.

— Твоя невеста пробыла здесь всего лишь один день, и ты сразу же уехал! На охоту! Это было слишком даже для тебя.

Филипп понятия не имел, почему ее это заботит. И так как он не считал себя обязанным перед кем-либо оправдываться, а уж тем более перед ней, то и здесь не счел нужным ответить.

— Она, должно быть, чертовски тебя боится, — продолжала Софи.

Взъярившись в мгновение ока, Филипп, не успев себя остановить, произнес:

— Даже не думай говорить об этом.

Софи всегда знала, как его можно задеть. Решив, что ее миссия — пытать старшего брата, она так и занималась этим с самого рождения.

— Да она же просто потрясающая. Но ты это и так уже прекрасно знаешь, не правда ли? Поэтому и стремишься держать ее на расстоянии вытянутой руки.

Сильнее ошибиться она не могла. Филипп делал своей невесте большое одолжение, но сестре этого никогда не понять.

— Кажется, ты собираешься дать мне совет. А с кем ты сбежала со вчерашнего вечера, Софи?

Ответом послужила ее самодовольная улыбка.

— Завтра вечером ты идешь на семейный ужин, — доложила она ему. — Вместе с Ханной, в мою резиденцию.

— Вот как?

— Да.

Несмотря на то что он был настроен отказаться, хотя бы просто потому, что приглашение исходило от сестры, Филипп подумал, что в целом это была неплохая идея. Если Ханна подружится с Софи, его невесте не будет так одиноко в его отсутствие. Девушка казалась совершенно подавленной, когда он не согласился на ее предложение поужинать. Ханна ему нравилась, и Филипп не хотел, чтобы она чувствовала себя несчастной. Но самого себя изменить он не мог.

— Хорошо, — сказал он Софи.

Та удивленно приподняла брови.

— Правда? А я уж было изготовилась с тобой воевать.

Что ж, нетрудно было догадаться. Но после длительного спора с премьер-министром он просто был не в настроении ругаться еще и с ней.

— Когда нам приходить?

— В семь вечера. И возьми с собой две бутылки вина — красного и белого, хорошо? Я зажарю для вас ягненка.

— Ты зажаришь? В таком случае я прихвачу с собой еще и средство от расстройства желудка. Так, на всякий случай.

Довольная тем, что добилась-таки своего, Софи решила проигнорировать эту колкость. К тому же Филипп не имел никаких оснований считать, что его сестра плохо готовит. Она училась в одной из лучших кулинарных академий в Европе и была талантливым дипломированным специалистом. Родители, правда, пошли на это с величайшей неохотой, но Софи каким-то непонятным для него образом всегда добивалась чего хотела.

Филиппа это и раздражало, и восхищало одновременно.

— В таком случае жду вас завтра, — объявила она.

Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Я едва могу сдержать свою радость.

София лишь улыбнулась.

— Это все, что ты хотела сказать?

— Думаю, ты видел Маделин в понедельник, — сказала сестра.

Ту самую загадочную женщину, о которой его спрашивала невеста. Ну конечно же, он обратил на нее внимание. Ее было бы трудно не заметить, особенно если учесть, как она тогда на них уставилась.

— Что с ней?

— Кажется, она снова вернулась к своим старым фокусам.

— Прости, что не затрясся от страха.

Маделин не имела к Ханне никакого отношения, поэтому он и не стал ничего объяснять. Она просто была… никем.

— Ты же знаешь, как она может себя вести. Сделает все, лишь бы привлечь внимание, — проговорила Софи.

— А ответные действия только усилят это желание. Не стоит реагировать на нее. Ей станет скучно, и она найдет себе какое-нибудь иное развлечение.

— Мне кажется, в скором времени эта женщина еще даст о себе знать.

В этом Филипп серьезно сомневался.

— Нужно ли тебе еще что-нибудь? — спросил он.

Софи раздраженно покачала головой.

— Интересно, у твоей невесты есть хотя бы малейшее представление о том, как с тобой бывает тяжело?

Он не ответил.

— Значит, встречаемся завтра вечером?

— Да, мы придем.

Сестрица послала ему свою загадочную фирменную улыбку из серии «я знаю что-то, чего не знаешь ты», одну из тех, от которых человек сразу же начинает чувствовать себя некомфортно. А потом ушла.

Забудь о Маделин. Сейчас стоит побеспокоиться о другом… Вся эта история с ужином выглядит какой-то уж слишком… домашней для Софии.

Почему ему кажется, что здесь кроется нечто большее, чем она давала понять?

Ханна только что закончила свой тихий ужин в полном уединении, когда к ней постучалась Элизабет.

— Вы должны были уйти уже давным-давно, — упрекнула ее Ханна.

Пусть мисс Прайс и работает во дворце, но должен же человек иметь свою личную жизнь, вне работы! Создавалось такое впечатление, что она находится здесь всегда.

— Я как раз собиралась уходить, когда вам позвонили, — сказала Элизабет.

— Кто?

Ханна очень надеялась, что это был кто-то из ее друзей. Господи, как же она сейчас нуждалась в поддержке…

— Это миссис Рено, — прозвучал ответ. — Снова.

Мама звонила уже четвертый раз с тех пор, как Ханна покинула Сиэтл. Неужели она не получила сообщения, что дочка сейчас не может с ней разговаривать? Ханне до сих пор было так горько и обидно… Скорее всего, если она в своем теперешнем состоянии возьмет трубку, то наверняка скажет что-то, о чем потом придется пожалеть. Как в прошлый раз, к примеру.

— Передайте, что я позвоню.

— Миссис Рено говорит, это срочно.

Она скажет что угодно, чтобы заставить дочь подойти к телефону.

— У нее очень расстроенный голос, — добавила Элизабет.

Девушка встревожилась. Последний раз, когда ее матери срочно требовалось с ней поговорить… Она готовилась к экзаменам в университетской библиотеке и была так занята, что вначале даже не обратила внимания на свой телефон, тихо вибрировавший в кармане, а потом, когда услышала полный горечи голос матери, почувствовала, как все сжимается внутри.

Милая, тебе нужно срочно прийти домой. Папа попал в аварию…

Но теперь его больше нет, и она просто не могла себе вообразить, что же настолько экстренное ей так жаждут передать.

Хотя, может, будет действительно лучше, если они попытаются наладить отношения. И к тому же папа, безусловно, очень бы этого хотел… Ханна всегда походила более на него, чем на мать. Много раз он говорил ей: «Твоя мама не такая, как мы, Ханна. Она немного взбалмошная. Тебе просто нужно быть терпеливой».

Но иногда мама была до такой степени уязвима и ни в чем не уверена, что даже Ханне с трудом удавалось это переносить. Не то чтобы мама была плохим человеком… Просто ей постоянно требовались заверения в том, что ее любят и ценят, и иногда потребность эта становилась совершенно невыносимой.

— Госпожа? — Элизабет ждала ответа.

Ради отца ей все же придется разрешить эту проблему.

— Я поговорю с ней, — ответила девушка, вздохнув.

— Миссис Рено ждет вас на второй линии.

Ханна подошла к телефону и на секунду заколебалась, прежде чем все-таки поднять трубку и нажать кнопку второй линии.

— Здравствуй, мама.

— Ох, Ханна, милая! Я так рада снова тебя услышать!

Девушке хотелось бы сказать то же самое, но именно сейчас звук материнского голоса, его сиропная сладость были слишком уж раздражающими.

— Как у тебя дела?

— О, замечательно. Но мне так тебя не хватало! Я боялась, что ты опять не возьмешь трубку…

— Ты сказала, у тебя что-то срочное.

— А как дела у тебя? Тебе нравится во дворце?

— Все прекрасно.

Если не учитывать тот факт, что жених уехал сразу после ее приезда. Или что отказался разделить с ней ужин.

— Я была очень занята, — сообщила она матери.

— А дворец красивый? А Филипп все такой же роскошный, как и раньше?

Дочь продолжала уходить от ответа. Ханне так хотелось, чтобы мама просто объяснила, что ей нужно, и на этом бы разговор закончился…

— Дворец и Филипп все такие же, какими ты их и видела в последний раз. А теперь объясни мне наконец, что же у тебя такое срочное.

— Разве не могу я просто побеседовать со своей дочерью?

К сожалению, нет. Из-за своего эгоизма она не имела на это ни единого шанса.

— Уже поздно, и я устала.

— Ну хорошо, хорошо, — на другом конце телефона послышался смех, — перейду прямо к делу.

Слава богу. Давай просто извинимся друг перед другом и покончим с этим наконец.

— Ханна, я не хочу, чтобы ты расстраивалась…

Ох, а вот это был плохой знак.

— Насчет чего?

— Я позвонила, потому что у меня хорошие новости.

— Понятно.

Говори уже тогда быстрее…

— Не планируй ничего на тридцатое декабря.

О, нет.

— Почему? — выдавила Ханна, хотя уже предполагала, что ей скажут в ответ.

Даже боялась этого, честно говоря.

— Потому что я выхожу замуж!

— Замуж?!

— Милая, я знаю, о чем ты думаешь…

— Папа умер всего лишь год назад!

— Ханна, пожалуйста, ты ведешь себя нечестно.

— Нечестно? Я?!

— Год — это очень много, когда ты одна.

Она пела ей ту же песню уже три месяца спустя после смерти отца, когда собиралась на первое свидание. «Я чувствую себя одинокой», — пожаловалась она тогда. Казалось, мать просто не могла понять, что после недавней потери мужа она и должна была чувствовать себя одинокой. Ей надлежало оплакивать его смерть, а не бежать при первой же попавшейся возможности на поиски замены.

— Пожалуйста, не злись, Ханна.

— Кто он?

— Ты его не знаешь. Он владелец маленькой юридической фирмы неподалеку от Сиэтла. Но ты его полюбишь, милая.

Нет, не полюбит. Никто не сможет заменить ей отца. Никогда. И если ее мать честно верила, что это возможно, то она была еще более забывчивой и рассеянной, чем Ханна только могла себе вообразить.

— Пожалуйста, дай ему шанс. Он такой милый, щедрый человек. И он любит меня.

Девушка была практически на сто процентов уверена, что его любовь, скорее всего, больше относилась к обширному имению, которое оставил ее отец, чем к будущей жене.

— Ты говоришь так, будто бы папа тебя не любил. Или, может быть, это ты его не любила?

— Это несправедливо. Ты же знаешь, что я очень сильно любила твоего отца.

Дрожь в голосе матери доказывала, что она была готова к тому, чтобы расплакаться. Что ж, ничего удивительного, она часто использовала слезы, чтобы завоевать симпатию. Но в этот раз Ханна на это не купится.

— В таком случае почему тебе так хочется его заменить?

— Ты уехала и теперь ведешь свою личную жизнь. И у меня тоже должна быть своя личная жизнь.

Это было далеко не то же самое, и девушка это знала. К тому же она ведь не пыталась найти себе нового отца, не так ли?

— И у тебя она есть, мам. Тебе не нужно мое разрешение.

— Но я нуждаюсь в твоем благословении.

— Мне действительно нужно идти.

— Ханна, пожалуйста…

— Мы поговорим об этом, когда ты приедешь сюда на следующей неделе, — отрезала Ханна.

— Я люблю тебя, милая.

— Пока, мам.

Девушка слышала, как мать еще продолжает что-то говорить, когда клала трубку. Но если бы она не положила ее сейчас, то могла бы сказать что-то, о чем потом бы сильно пожалела.

Не в ее силах что-либо сделать, чтобы изменить точку зрения своей матери, ведь та приняла решение уже давно. И так как Ханна не имела никакого контроля над сложившейся ситуацией, то и беспокоиться по этому поводу не стоило.

У нее достаточно других дел. Надо решить множество вопросов, касающихся свадьбы, переговорить с декоратором, и еще кипы бумаг, которые следовало прочесть. Но, похоже, особого энтузиазма заниматься всем этим у будущей королевы не наблюдается.

Слишком уж ее тревожат собственные мысли…

После горячей ванны с душистой пеной, которая, как Ханна надеялась, поможет ей расслабиться, девушка переоделась в удобную хлопковую пижаму и включила телевизор. Не найдя ни на одном из многочисленных каналов ничего интересного, Ханна бросила пульт на ковер. Несмотря на то что ей было очень скучно, она не чувствовала никакого желания чем-либо сейчас заниматься.

Ханна взглянула на шкаф, где все еще висела ветровка Филиппа. Она планировала отдать ее завтра, но… А вдруг он забыл, где оставил ее, и теперь думает, что ветровка потеряна?

Ну конечно! Она просто ищет предлог, чтобы его увидеть, что само по себе глупо, если учесть, что Филипп является ее женихом. Она не нуждается ни в каких предлогах, верно? Если ей хочется увидеть его, то она просто пойдет и… увидит.

Быстро, чтобы не растерять решимости, Ханна натянула халат и туфли без каблуков, схватила ветровку и выбежала в коридор.

Апартаменты Филиппа располагались на другом конце восточного крыла. В одиночку она туда никогда еще не ходила, но на прошлой неделе Элизабет провела с ней ознакомительную экскурсию по замку.

Когда Ханна подошла к его двери и уже подняла руку, чтобы постучаться, на нее внезапно нахлынули сомнения.

Зачем она это делает? Чтобы обратить на себя внимание Филиппа? Неужели она так себя не уважает? Неужели у нее совсем нет гордости? Неужели она не сильнее своих желаний?

Ханна уже было вознамерилась пойти назад, однако потом заколебалась вновь.

С другой стороны, почему бы и не вернуть его вещь? Он же ее жених, в конце концов. И, черт возьми, ей пришлось немало потрудиться, чтобы подготовить себя к роли королевской супруги. Разве она не заслужила ничего в ответ? Разве он не может уделить ей чуть-чуть своего времени?

Может, решила она, несомненно, может.

Ханна повернулась на каблуках и, пока ее снова не начали одолевать сомнения, решительно постучала в дверь.