"Подлец" - читать интересную книгу автора (Новосадов Вадим Юрьевич)

Глава 5

Ирина позвонила за границу Виктору через день после кражи и сообщила о случившемся. Он было запретил обращаться в милицию, но было поздно. Виктор негодовал: в нашей стране-де только дурак может рассчитывать на помощь органов, от которых вообще нужно держаться подальше, что бы не случилось, а ему-то и подавно. Но она откуда могла знать? Её-то никто не предупреждал на такой случай.

Он наказал ей немедленно забрать исковое заявление. Впрочем, Ирина к этому времени и сама белугой ревела по телефону и жаловалась, что следователь затаскал её на допросы, травит её возмутительно наводящими вопросами, клонит и клонит к тому, что не она ли наводчица. И так натурально дрожал её голос, и она всхлипывала ( а как же по-другому, когда следователь так наседал на её хрупкую женскую натуру), что одураченный Виктор просто не мог усомниться в её искренности и хоть на секунду допустить, что именно она организовала кражу. Хотя по телефону-то легче врать, главное действо спектакля должно было развернуться по его приезде.

Когда заявление было взято из милиции, Ирина вздохнула с облегчением и как-то набрала номер офиса Сергея, по которому она звонила пару раз.  Ответил незнакомый женский голос.

- Мне Сергея, - попросила она, смущаясь присутствием женщины в его квартиры.

- Какого именно Сергея? – чеканно спросил голос.

- Как какого? Щеглова…

- у нас такого Сергея нет и не было. Есть только Алехин и Крешко. Вам они не подойдут? – ухмыльнулся голос.

- Постойте, это финансовая компания?

- Нет, деточка, это офис фирмы по продаже сантехники… - раздались гудки.

Ирина решила,  что ошиблась, и набрала номер ещё раз, внимательно. Но ответил тот же резвый голос. Тогда она подумала, что Сергей неудачно пытается разыграть её, подставив какую-то наглую тётку, и матерно потребовала прекратить этот цирк. Насмешливая женщина, смекнув, что девица мается по сбежавшему хахалю, не упустила шанса позлорадствовать над бабьим горем, автоматной очередью нокаутировав в ответ такой изощрённой бранью, что ошарашенная Ирина отбросила трубку, будто раскалённый булыжник.

Ранее по этому номеру отвечал другой женский голос, сообщавший, что Щеглов сейчас не на рабочем месте и что передать, когда он появится. Спустя некоторое время Сергей сам звонил.

По сотовому тоже никто не отвечал. Она пыталась найти финансовую компанию, но такой компании вообще не числилось ни в одних справочниках.

Липа?!

Несколько минут она пребывала в недоумении, но потом оно уже неотвратимо горело в плотных слоях неистовства.

Жулик! Обокрал-таки её! Ищи теперь ветра в поле!

Временами она ломала руки от отчаяния, временами её разбирал нервный смешок.

Но, как известно, хорошо смеется тот, кто смеётся последним.

Сергей вышел на службу с липового больничного. Ольга ещё не вернулась из заграничной командировки, по слухам, её пребывание там затягивалось.

Все заметили, как Щеглов гарцевал своим спокойствием и необычной самоуверенностью, однако, не зная настоящей причины, на него затаённо посматривали, подозревая, что его влиятельная любовница повысила его и, едва появится, он будет начальствовать.

Ощутив, как отношение к нему переменилось, он всё не задирал носа, тем более что только он знал истинную причину своей уверенности. На всю эту суету клерков и клиентов, мошенников и их добровольных жертв он смотрел равнодушно  и с тайным превосходством. Ведь он обтяпал воровское дело, он знал, как сладко ноет сердце от азарта, как возбуждающе трясутся поджилки во время исполнения  рискованной операции и как потом восторженно поёт душа от удачи, которая, чёрт возьми, всё же стоит нескольких часов страха. Им всё это было неведомо.

А что Ирина? Сначала у него не было мысли провести её, но такая сумма имеет гипнотическое действие(известное дело- власть жёлтого дьявола неодолима), и он теперь с насмешкой вспоминал, как обещал этой красивой дуре отдать часть. Какая там у неё часть, она что, спятила? Хотя  кроме жадности в его поступке заключалась и оправдательная логика: чтобы поделиться, нужно было снова войти в контакт, а она на хвосте могла бы привести людей недоверчивого Виктора. Нет уж, подальше от неё.

Сергей сидел за дисплеем, томительно ожидая окончания рабочего дня. Его попросили к телефону.

- Вы Сергей? Здравствуйте! – раздался резвый девический голос незнакомки.

- Добрый день, - недоумевал Сергей.

-  Меня зовут Карина, я дочь Ольги Николаевны. Мне нужна её машина, я знаю, что она у вас, - говорила она тоном детской категоричности. – Машина мне нужна немедленно, чем быстрее, тем лучше. Моя потому что сломалась, а мне нужно ехать на важную встречу.

«Чего бы тебе не взять такси? Неужто мать денег не даёт на такси?» - подумалось Сергею, который слыхал от Ольги, что у неё есть дочь, но никогда не видел и не слышал её.

- Когда вы подъедите?

Если бы Сергей не решился удовлетворить интерес к дочери своей любовницы  и босса в одном лице, которая так соблазнительно щебетала милым голосочком ( а представить, какая у неё может оказаться внешность?), он бы отделался отговоркой вроде: «А вы бы не взяли такси и не приехали бы сами за машиной, а то ведь я занят на службе». Но кто же станет отказывать дочери главы банка?

- Видите ли, рабочий день ещё не закончен, - отвечал Сергей так, чтобы его слышали сослуживцы, но уверенный, что его отпустят, замолви только она словечко начальнику.

Ну и что? Какие пустяки. Дайте-ка трубку вашему начальнику, - распорядилась она.

Всё было решено за секунды.

- Поезжай прямо сейчас,- велел начальник.

Сергей отправился по указанному адресу.

Дверь открыла молодая особа, от силы лет восемнадцати, и по первому взгляду совершенно не похожая на свою мать. Те смутные, но бесспорно обворожительные черты, будоражащие в его воображении её голосом, разбились как поддельный хрусталь: реальность затмила блеклые потуги фантазии. Нет, Карина не была строго идеальной росписью природы, какими, например, бывают измождённые модели с их кукольной красотой, как чужую кожу, на своих ходульных скелетах, отодвигая в сторону другие типы женской красоты. Хотя Карина, разумеется, была вполне красавица, но особенная – бойкая и живописная.  

Красавице иной раз для неотразимости хватает и смазливого личика (из-за него можно пренебречь и несовершенной фигурой) или изящных ног ( ох, а из-за них можно простить и отсутствие остального), а уж если к ногам ещё и круглые упругие груди – это уже совсем роскошь.  Карина же излучала гармонию соблазна. Тёмная шатенка с бурым отливом на темени, стрижка под мальчика, карие гранитные глаза лукаво блестят сквозь вуаль  ресниц, на смуглом лице просвечивается нежный румянец, который в сочетании с вишнёвыми губками пышет томительной прелестью, голос звучит пронзительно, как струны арфы, слегка гортанно, фигура – будто изваянная по заказу: тесно сомкнутые овалы ляжек, круглые бёдра, тонкая точёная талия, покатые округлые плечи и груди – как две небольшие дыньки.

Не успевшего ещё остыть от наслаждений с очаровательной Ириной, Сергея обуяло новым порывом увлечённости.

Она была одета в безразмерный свитер с рукавами длиннее её рук и облегающие изношенные джинсы с надрезами в коленях – вид явно не собранного для важной встречи человека. В манерах сквозил хулиганский шарм.

Двухкомнатная квартира была обставлена пёстрой мебелью, как в детской, но беспорядком напоминала мастерскую: небрежно отодвинутый в угол мольберт с какой-то мазнёй, кипы широких папок, широкоформатные фотографии с девицами, изображающими модели, фотоаппарат на треноге, два осветительных прибора и тому подобный хлам. «Ох, она к тому же и творческая личность!»,  – воскликнул про себя Сергей с иронией.

- Мне нужно съездить в студию. Мать подарила «ладу», у которой всё время что-то ломается, -  не очень-то приветливо объяснила она, заметив смущение Сергея при виде её апартаментов. 

- У вас нет доверенности на эту машину.

- Ну и что? Вы ведь меня можете отвезти?

-Разумеется, - покорно согласился он.

- Тогда поедем. Подождите немного.

Пока она где-то там собиралась, шурша одежной, Сергей, рассматривая фотографии, сделал вывод, что они не профессиональные, а так себе, дилетантские.

- Нравится? – спросила она, появившись в обновлённом одеянии из чёрных облегающих брюк и свитера.

- Я мало что в этом понимаю, - равнодушно ответил Сергей.

- Я вижу. Хотя, как говорится, приведи варвара на выставку, и он укажет на шедевр. Вот я и смотрю, как ты скривился. Да, это пробы, - пренебрежительно заключила она.

«Вот именно, что пробы», - подумал Сергей, очарованный её язвительностью. Если так и дальше пойдёт дело, то эта чертовка разожжёт в нём такой огонь, что он сгорит в нём. Нет, желать её – значит желать гибели своей карьеры. Нужно одёрнуть плутовку.

- Может быть, мужчины у вас лучше получаются, - подковырнул её Сергей, не поддаваясь на её «ты».

- Ну уж конечно! Мужская красота не во внешности, если она вообще есть. Она в уме и поступках, а это изобразить трудно… трудно вообще и трудно потому, что не найти подходящей натуры. А женщина… женщина может быть грациозной и блистательной, даже когда она молчалива и неподвижна. И мужчинам нравиться именно это, для них идеальная баба – та, которая говорит, только потакая им, или молчит. Но в жизни так не бывает. Даже если женщина и хочет во всём угодить мужчине,  то делает это чаще неудачно, ведь она глупа от природы, не так ли? Мужчины смотрят на женщину как на предмет своей похоти. Их проблема в том, что манеры овладевать женщиной у них остались первобытными, они болезненно воспринимают любую свободу женщины. И не знают, как к этому приспособиться.

- Разве женщины не думают о своих плотских радостях?

- Обязательно думают. Они тоже страдают от грубости мужчин. Между полами должно стоять искусство, культура, которые бы сглаживали естественные противоречия. Но мужчины в большинстве не понимают искусства, не ценят по-настоящему красоту и не умеют вести тонкой игры. Ну разве что поэты там, художники, ловеласы…

- Может быть, под тонкостью вы понимаете свои капризы и коварство, а мы просто их игнорируем, чтобы вы не навязывали нам своей игры, суть которой – выживание или удовольствие.

- Ого?! Никак, вас женщины обижают? – назвав его на «ты», она хотела его уязвить. – Хотя вы правы. Так оно и есть. Мир пока живёт по мужским правилам. Но вам нужны звёздные войны, завоевания, а нам – просто звёзды, для вдохновения. А завоёвывать мы хотим только сердца. Мы миролюбивы и созидательны, а вы алчны и агрессивны, вы стремитесь подавлять.

«Ох, не по возрасту же ты эрудированна, - думал Сергей. – И всё от праздности. Пожила бы ты за свой счёт годок, так не вела бы этих выспренних разговорчиков разговорчиков. Д а и то правду сказать – всё это претенциозная серость. Высокомерная посредственность. Творения твои даже не заслуживают пристального внимания, тьфу.  Дрянная поделка. А ещё везёт кому-то показывать».

 Её рассуждения нервировали, Сергей едва сдерживался, чтобы не посмеяться над её бесталанными работами и отшить так, чтобы впредь она ни о чём его не просила.  Но не торопился, не хотел выглядеть грубым, оставив своё мнение напоследок.

- Ну, поехали, - сказала с видом снисходительной победительницы, одевшись в короткую куртку, ботинки на высокой платформе и велюровый берет, похожий скорее на бескозырку.

Остановились у какого-то невзрачного старого дома в центре.

- Жди меня. Хотя, может, всё немного затянется, - сказала она сухо и направилась к подъезду своей пружинистой, уверенной походкой, держа на тесёмке широкую папку.

Его взгляд прильнул к её складным спортивным ногам. Демон снова подал свой голос: «Не всё ли равно, что она не умеет делать художественные фотографии? Смотри, какое у неё тело, какая непосредственность, какое обаяние детской наивности. Да она сама – шедевр! Ты её научишь тому, что у неё лучше всего будет получаться». Сергей глубоко и с волнением вздохнул. Сердце затрепетало. В эти минуты карьера, успех превратились в маленькую точку в необъятном пространстве желания обладать ею.

Карина вышла раньше, чем можно было ожидать. С вызывающей бесцеремонностью на лице, болтая всё той же папкой. Конечно же, неудача. Она села в машину и забросила папку на заднее сиденье. Лицо её пылало, глаза светились проклятием и насмешкой – над собой.

- Чёрт! – воскликнула она. – Какого лешего я припёрлась! И так было ясно, что снимки – дерьмо.

Но как это неожиданно?! Сергей теперь был готов принять казнь за тайную издёвку над её работами, будто он и навлёк эту неудачу. И как было великолепно её разочарование в себе!

- Поехали, - отрывисто велела она.

- Куда?

- домой.

Было ощутимо, как её гнетёт неудача, она решила сбыть свою злобную энергию ему.

- Мать так тщательно тебя скрывает, - она повернулась к нему корпусом и атаковала его ядовито жгучим взглядом. – Каждую пятницу и субботу мне строго запрещается ездить к ней на дачу.

Сергей пожал плечами.

- Что ж тут такого?

- Что тут такого?! – передразнила она его. – А мне тоже хочется передохнуть за городом после тяжёлых творческих поисков.

Сергей усмехнулся.

- Тебе остаётся целое воскресенье.

-  Ненавижу воскресенье. Люблю пятницу и субботу… но дело даже не в этом. Она никогда не скрывала от меня своих любовников. Я их всех знала.

-Так уж и всех?

- Не то чтобы близко, потому что они не заслуживали моего внимания, но за одним столом часто с ними сидела. Надо сказать, все они редкие свиньи. Хвастуны и прилипалы. Она-то доверчивая, любовью не избалованная, вся в своих финансовых заботах, вот они и тянули из неё: кто продвижение по службе, кто льготные кредиты. Кто просто жрал да развлекался за её счёт. Одно утешает: рано или поздно до неё доходит, что она обманулась, и тогда она выставляет всех этих дешёвых альфонсиков за дверь.

- Значит, они того заслуживали.

- Они заслуживали того, чтобы их даже на порог не пускали. Д-а-а… Странная женщина моя мамочка, - произнесла она нараспев и насмешливо. – Нет, чтобы пригреть кого-нибудь одного, дать ему приусадебный участок, что ли, чтобы был при деле, а не метил в банкиры. И выдрессировать его в кроткого муженька.  – Тут она усмехнулась от собственного же сарказма. – А я бы заимела постоянного отчима. – Снова смешки.  

- Ох, и язва же ты. Но не надейся – твоим отчимом я не стану, - парировал Сергей в тоне шутливого потакания.

- Разумеется. Ты же мне в любовники годишься, а не в папаши, - проверещала она. – И именно поэтому я уверена, что ты продержишься ухажёром моей мамули меньше остальных. Теперь мне ясно, почему она не показывает тебя. Боится, что я тебя соблазню. – Она продолжала потешаться, говоря низким голосом и по-детски выпячивая губы: - Она ведь страшно ревнива. И ей обязательно нашепчут, как ты меня куда-то возил. – Теперь ужу протрезвонила она, быстро меняя интонацию и свои насмешливые ужимки. – Её будет терзать мысль, что мы с тобой переспали. А попробуй докажи, что нет? Так что твоя песенка спета, голубчик. – Она наклонила голову и в напускной строгости пристального взгляда рассматривала его.

- Я не собираюсь ей изменять.

- Ну да?!

- И доказывать ничего не собираюсь.

- Неужто я не вызываю у тебя интереса? Представляешь, как будет обидно, если слухи поползут…поползут, а между нами так ничего и не будет. Несправедливо: слухи есть, а дела нет.

- У меня есть страстный интерес к тебе – взять да выпороть за твой змеиный язык…

- Ай-ай-ай, как нехорошо, как грубо. Такого панибратства я не прощаю. – Она изобразила брезгливое возмущение. – Ты уж и впрямь обрадовался, что я положила на тебя глаз, оттого так и осмелел. Ты, конечно, мужчина молодой, соблазнительный, только вот глаза у тебя серо-зелёные, как у кота. Такой совратит и бросит. К тому же ты ловелас, а я таких презираю.

- Я не ловелас, - раздражённо прикрикнул Сергей.

- Ну да?! – повторила она этот возглас ещё резче и словно подпрыгнула.

- Ты чего меня дразнишь? Нарваться хочешь?  - раздражение у Сергея нарастало. – Я не посмотрю, что ты дочь Ольги Николаевны. Надеру тебе задницу и сам же ей об этом скажу.

- Я хочу защитить свою мать от тех, кто охотится за её деньгами, - обозлено огрызнулась Карина.

Сергей чувствовал, что выиграл поединок, хотя только благодаря своей сдержанности. Трудно было понять,  отчего это юное создание сейчас страдало сильнее: от неудачи в своём художестве или от того, что Сергей остался к ней бесстрастен – внешне.

В оставшуюся часть пути она молчала, насупившись, как обиженный ребёнок.

Когда он остановил машину у подъезда её дома, она попыталась взять с заднего сиденья папку со снимками, опёрлась коленом на переднее сиденье, но не могла достать – со зла далеко забросила, - кряхтела и чертыхалась. Достал Сергей. Вид у неё был отчаянно уязвлённый, щеки пылали, глаза влажно поблёскивали, она казалась только что испечённым пирогом, который хотелось пробовать, не торопясь, наслаждаясь его сдобным паром, но вместо этого он строго предупредил:

- Больше меня ни о чём не проси и даже не звони. Поняла?

- А ты этого и не жди, понял? – вскрикнула она и хлопнула дверцей.