Глава VIII

Наконец настал день, когда Лукерья Петровна разрешила встать Илье с кровати. Поддерживаемый с двух сторон Бесом и лысым медведем, осторожно, шаг за шагом, Илья выбрался на открытую веранду и сел на подставленную Федей табуретку. Бледный и осунувшийся, заросший до самой шеи вьющейся бородой, Илья слабо улыбался, подставляя лицо свежему ветерку.

— Ну, как ты? — Бес, немного тревожась, заботливо вытер носовым платком со лба напарника выступившую испарину. — Не продует тебя?

— Нет, ничего, — Илья покачал головой. — Мне хорошо. Солнце совсем весеннее.

— Идет весна, — забормотал Бер, — скоро обнажится земля от снега и холод уйдет. И оживут травы и деревья. Но безжалостное солнце сожжет дотла проклятую землю.

— Ты о чем? — удивился Бес.

Бер взглянул на него и ответил:

— Я ведь тоже сын Зоны, Александр Иванович. И я слышу ее зов. Ей грозит опасность, а значит и мне. Я просто хочу жить здесь. Но люди пришли на мою землю. И Хранитель ставит меня под ружье.

Бер замолчал. Илья с недоумением переводил глаза с Федора на Беса. Федя озабочено сопел, а Бес помрачнел и нахмурился.

— Знаешь, Саня, — сказал, наконец, Илья, — я чертовски хочу убраться из этой поганой Зоны на Большую землю. Я устал от нее.

— Мы обязательно уберемся отсюда, Илюха, — ответил Бес, — как только ты окрепнешь.

Федя одобрительно кивнул:

— Вот это правильно! Я с вами, ребята.

Илья улыбнулся и протянул им руки.

— Вот и отлично. А то я уже…

Внезапно он замолчал и прислушался. В небе, еле слышный, появился какой-то звук.

— Что это?

— Военные стали регулярно летать на Радар, — ответил Бес, — они летают туда с середины зимы. Похоже, там затевается штурм эпицентра Зоны.

— Они сошли с ума, — Злой удивленно покачал головой. — Неужели они надеются на успех? Или мало крови пролито?

Бес досадливо передернул плечами:

— Мне, честно говоря, все равно. Хотят умереть — это их дело. Хотя я бы выбрал способ попроще. В центр Зоны не пошел бы ни за какие деньги, короче.

Выглянула Лукерья Петровна и позвала обедать. Бер отказался и пошел побродить по округе. С ним увязался Джек, крутившийся во дворе. Федя и Бес помогли подняться Илье, и повели его внутрь.

Полторапальца грелся на солнышке. Он сидел в кресле-качалке возле входа в бар и дремал, закутанный в бараний тулуп. Ему снился дом. Улыбаясь беззубым ртом, он иногда тихонько всхрапывал. Из уголка рта стекала тоненькая струйка слюны. Он был одним из первых сталкеров Зоны, и почти единственным выжившим из тех, кто прокладывал маршруты, не имея ни нормальной защиты, ни приборов, определяющих аномалии, ни хорошего оружия. С дробовиком и в кирзовых сапогах он покорял Зону. В этих сапогах он и зашел в лужу Ведьминого Студня в одном из подвалов. Сапоги остались целы, а вот ноги… Он выполз наружу и потерял сознание. Когда он очнулся, узнал, что стал инвалидом. Другой бы на его месте спился. Но дядя Ваня был очень ценным следопытом. К нему приходили сталкеры со всей Зоны, чтобы посоветоваться, показать новый артефакт, расспросить, как обойти ту или иную аномалию. Это он, первый в Зоне, смог пройти Электру, разобравшись, как просчитать ритм ее активности. Его советы не раз спасали чью-то жизнь. Прозвище свое он получил много позже, когда Зону немного изучили и появились сталкеры, в основном военные, оснащенные всевозможной электроникой. Эти люди не считали нужным советоваться с ним. Один из таких самоуверенных бойцов прямо сказал дяде Ване перед выходом из бара, что не собирается слушать советы неудачника, от которого осталось полтора пальца. Никто не сделал замечания хаму, все просто опустили глаза. А дядя Ваня только горестно вздохнул и сказал обидчику, что прощает его. Тот ушел, ничего больше не сказав. Конечно, он не вернулся. Нельзя уходить в Зону, оставив за спиной обиду. Любой сталкер, даже самый зеленый, даже идущий просто побродить вокруг бара, старался попросить прощения у тех, с кем у него были хоть малейшие трения. Сталкеры вообще народ суеверный.

Тем не менее, прозвище прижилось. Дядя Ваня и сам себя так называл. Однажды Сергеич спросил его, почему. Полторапальца ответил, что это имя ему дала Зона, и заплачено за него одной человеческой жизнью. Матерые завсегдатаи бара подтвердили эту теорию, и в Зоне появилось еще одно суеверие. Теперь по настоящим именам называли только самых зеленых новичков.

Шум крылатой машины разогнал сон. Дядя Ваня с удивлением стал вглядываться в быстро приближающуюся в синем небе черную точку. Сколько он себя помнил, над территорией Долга никогда не летали армейские вертолеты. Поговаривали, что Долг имеет соглашения с военными о взаимодействии. Тем более что вертолетную площадку Долг всегда содержал в идеальном порядке. На ней они проводили свои построения.

Сомнений не оставалось, вертолет летел сюда. Страшная двадцатьчетверка, утюжившая Афган и Чечню, одна из самых страшных боевых летающих машин мира, быстро приближалась. Полторапальца увидел, как засуетились долговцы, выставляя оцепление вокруг посадочной площадки. Видать, что-то серьезное затевалось в Зоне. Уже с середины зимы ее небо тревожили винтокрылые машины.

Захрипел громкоговоритель. Генерал Воронин объявлял о запрещении выхода сталкеров с территории Долга.

— Ну, дела, — негромко сказал неслышно подошедший сталкер по прозвищу Леший, один из старожилов Зоны. — Всех впускать, никого не выпускать, а?

— Что-то готовится, носом чую, — ответил ему Полторапальца. — Только вот что, хотелось бы знать.

Из бара, привлеченные шумом, высыпали сталкеры, удивленно переговариваясь и тыча пальцами в небо.

— Ей-богу, первый раз вижу так близко вертолет в Зоне, — Леший высморкался, — уж не по наши ли души прилетели вояки.

— Скоро узнаем, — отозвался Полторапальца. Сон с него как рукой сняло. Он с тревогой смотрел, как грозная машина шла на посадку.

На заставе стоял усиленный наряд Долга. Ни один из бойцов не был знаком Стрелку. Один из них повелительно махнул рукой, приказывая остановиться.

— В чем дело? — грубо спросил Стрелок подошедшего стража.

— Сдайте оружие, — нагло потребовал тот, не спуская с них цепкого, внимательного взгляда.

— Я не вхожу в вашу группировку, — лениво ответил Стрелок, — и приказам не подчиняюсь.

— В таком случае, вы не пройдете на нашу территорию. — Страж сделал неуловимое движение рукой, и застава ощетинилась оружием.

— Ладно, ладно, — Стрелок примиряюще поднял руки. — Сдаемся.

Он легко скинул винтовку на землю, отбросил ее ногой. Клык последовал его примеру.

— Больше ничего нет? — часовой немного расслабился.

— Можешь обыскать, — Стрелок презрительно сплюнул.

— Ладно, проваливайте. — Страж поднял оружие и пошел к своим. Потом обернулся и крикнул вслед уходящим сталкерам:

— Оружие сдадим в арсенал, после проверки можете получить его там.

Клык поднял руку в знак того, что услышал. Не оборачиваясь, они быстро шагали к бару.

— Вот видишь, — весело сказал Стрелок напарнику, — а ты не хотел делать тайник на территории Долга. К чему, да зачем. Теперь усек?

Клык смущенно потер лоб. Потом оба рассмеялись.

Отсмеявшись, Стрелок сказал:

— Ты иди к бару, пробей там обстановку, а я тут загляну к одному долговцу, узнаю, что за птица к нам прилетела. Встретимся в четвертом ангаре.

Клык кивнул и зашагал налево, а Стрелок отправился разыскивать своего знакомого.