"Магия крови" - читать интересную книгу автора (Градов Алекс)

Глава 10 ПОЛУДЕННИЦА ИЛИ?.

Жаркий августовский день. Мы с Васькой тусуемся на берегу озера. Это озеро — совсем дикое, даже не знаю, как оно называется. Ленкина мать из экономии сняла дачу леший знает где, не всякий местный доберется. Зато сейчас мы тут одни.

Пахнет сосновой смолой, теплой черникой и озерной водой. Жизнь на берегу кипит. Муравьи, слепни, стрекозы, водомерки, Васька. Дочь вдумчиво и целеустремленно ковыляет туда-сюда: от меня к воде, от воды ко мне. Я даю ей разные вещи — камешки, шишки, ветки, которые она кидает в воду и смотрит, что получится. Очень медитативное занятие.

Васька приносит булыжник, роняет его в воду, садится у кромки на корточки и замирает, следя за его дальнейшей судьбой. Обломок черного гранита с блестками слюды булькает и падает на дно, подняв беззвучный фонтанчик ила. Так, наверно, падают метеориты в лунную пыль.

По воде разбегаются круги, на берег накатывается маленькая волна, заливая Васькины босоножки. Я лениво думаю о том, что редко встретишь в природе безупречно правильную геометрическую форму. Тем более такую, которая получается случайно, как побочный эффект упавшего в воду булыжника.

Теперь Васька несет шишку. С серьезнейшим видом ученого, испытывающего атомную бомбу, кидает ее в воду. Бульк. Шишка плывет! Чудеса!

— Бух! — Васька в восхищении показывает мне на плавающую шишку.

— Да, — глубокомысленно подтверждаю я. — Мощно!

Удовлетворенная Васька идет искать следующий объект для броска.

— На! — Я предлагаю ей валяющийся тут же кусок стекла. Ленка увидела — убила бы.

Стекло толстое и зеленое, видимо, от пивной бутылки. Оно падает медленнее, чем камень, и успевает несколько раз перевернуться, прежде чем зарыться в ил. Там оно уютно укладывается, таинственно блестя одним боком в ожидании встречи с беспечным купальщиком.

— Э! — искательно говорит дочь, показывая мне на воду.

Хочет бросить стекло еще раз.

— Нет уж, доставать не буду, — строго заявляю я и растягиваюсь на траве, закинув руки за голову.

В небе — огромные, застывшие в синеве кучевые облака.

Интересно, достроила ли Лигейя свой воздушный замок? Как поживают стратосферные башни?

От воды доносится хныканье. Васька зевает, трет глаза и, кажется, собирается плакать.

Черт, покормить забыл! Ленкина мать собрала нам целый мешок юного туриста, но я повесил его на сук, даже не посмотрев, что там.

— Так-так, — я снимаю мешок с ветки. — Что у нас тут вкусненького? Слюнявчик. Васька, зачем тебе слюнявчик? Давай я тебя лучше потом в озере помою… А это что за банка? Пюре «Говядинка с капусточкой». Бе-е!

Наконец все вынуто, разложено и готово к кормлению.

Я оглядываюсь… А где Васька?

Мгновение паники — и я в задумчивости чешу репу. Дочь обнаружена. Мирно спит прямо на траве. Платье мокрое, в кулаке стекло.

Перекладываю ее на свою рубашку, отношу в тень и иду к озеру — тренироваться.

Я летал уже довольно умело, с удовольствием. Грег прав — технике полета не надо учиться. Понемногу все пришло само. Я с легкостью выписывал всяческие фигуры высшего пилотажа, кувыркался, резко разворачивался, взмывал вверх и камнем падал вниз. После полета в стратосферу ушел какой-то блок, словно развязался внутри сложный узел. Но я по-прежнему с опаской относился к большим высотам. Когда я буду уверен в технике, страх исчезнет. Так сказал Грег.

Я тренировался над озером, пока не устал. Тогда я завис метрах в десяти над водой, раскинул крылья, вытянул шею и полностью расслабился. Тело казалось надутым гелием шариком.

Взрослые драконы, говорят, способны даже спать так. За это время, если они предусмотрительно не зацепятся хвостом за какой-нибудь громоотвод, ветер может унести их к черту на рога. Поэтому и по другим причинам Грег не рекомендовал мне левитировать часто, и главное — не спать в небе.

Подо мной шелковисто блестела торфяная вода озера — очень чистая, но при этом черная, как кофе. Типичная для Карелии. Из воды на меня смотрело отражение. Словно там еще один дракон, водяной, подплыл к поверхности и следит за мной из темной глубины. Мне даже неуютно стало — как будто в самом деле поймал на себе чей-то взгляд. Я перевернулся на спину. Бледно-голубое небо было покрыто кудрявыми грядами бесчисленных облачков, будто кто-то распахал небесные поля. Дул теплый ласковый ветер. В такие дни хорошо уезжать в путешествие. Или улетать.

Я закрыл глаза и начал вспоминать.

Основным результатом нашей с Ники попытки найти дом колдуна был грандиозный скандалище. Впервые я видел Грега в таком гневе. Сперва он обрушился на Ники, доведя ее до покаянных рыданий, а потом принялся за меня. Причем я даже не понял, почему именно Грег так взъярился: то ли потому, что мы снова гуляли по Кромке, то ли потому, что отправились искать дом Анхеля, ничего ему не сказав, то ли потому, что так его и не нашли, — а может, за все вместе сразу. Но в отличие от Ники я не стал заливаться слезами в приступе самоуничижения, а немедленно начал с ним пререкаться…

— …еще одна такая выходка — и можешь убираться из клана!

— Но мы же нашли дом!

— Ничего вы не нашли! Вы просто засветились. Подставились сами, подставили меня… и вдобавок ничего не узнали!

— Как же ничего? А мертвец?

— А что мертвец?

— А кошка?! Серая кошка без лап, которая его убила! Ты помнишь ту фотку, которую тебе прислали на мобильник…

— Помню, — отмахнулся Грег. — Но как раз это совершенно неважно!

— Ничего себе неважно! Если это та же самая кошка, если мне не почудилось — значит, мы на верном пути! Ники вообще решила, что нас выкинуло куда-то не туда. Почему разрушенный дом? Может, тогда, когда я прошлый раз побывал у Анхеля, мне просто все померещилось? Знаешь, как в сказках: проводишь ночь в прекрасном дворце, а утром просыпаешься среди развалин…

— Ну, в том, что ты видел только то, что тебе позволили, я даже не сомневаюсь, — сказал Грег. — Не забывай, что мы имеем дело с сильным колдуном. У таких все — не то, что кажется. И развалины — не развалины. И кошка на самом деле не кошка…

— А кто?!

— Будем надеяться, тебе не представится случай узнать.

— А может, и не было вообще никакого дома? — посетила меня новая догадка. — Просто мне взломали печать и записали ложную память? Типа внушение, как в фильмах про шпионов?

— Думаю, все гораздо сложнее… Кстати, деревце миндаля случайно не приметил?

— Ох, нет… Там все так заросло, и темнотища… О, в самом деле! Я же могу применить драконью память!

— Уверен? Ну попробуй.

Я зажмурился, сосредоточился и принялся вспоминать…

— Ну как? — поинтересовался Грег через минуту.

Я вытер лоб, взмокший от усилий, и огорченно сказал:

— По нулям. Ничего не помню. Только то, что заметил обычным зрением. Знаешь, мне кажется, на этот дом наложены какие-то антидраконьи чары…

— Правильно показалось, — серьезно кивнул Грег. — Именно — антидраконьи. Не догадываешься, почему свалился на дом Анхеля тогда, во время грозы? Ты попал в зону действия этих самых охранных чар и превратился в человека прямо в полете. Хорошо хоть, что это случилось не на высоте нескольких километров…

— Но внутри дома мои печати действовали!

— Значит, эти чары — что-то вроде внешнего щита. Просто удивительно, что вам удалось увидеть развалины и заговорить с призраком. Должно быть, хозяин дома не ожидал, что незваные гости придут по Кромке…

— Теперь будет ожидать, — буркнул я, в полной мере осознав, какую чудесную возможность разом накрыть нашего противника мы с Ники уничтожили своей легкомысленной вылазкой.

— Ох, Алекс… С кем же мы связались на свою голову?

Грег провел ладонью по лбу. На миг его лицо показалось мне ужасно усталым.

И тут я кое-что понял. Почему так разозлился Грег. Почему его потрясающий самоконтроль на это раз не сработал, и он дал выход гневу. Не потому, что мы с Ники подвергали себя глупому риску, и уж тем более не потому, что ничего не узнали. Сунувшись к колдуну, мы кинули камень в осиное гнездо — и теперь остается только ждать, кто или что оттуда вылезет.

А Грег не уверен, что способен с ним справиться.

Мысль о том, что Черный лорд не всесилен и способен сомневаться в себе, потрясла меня так, что я потом сам удивлялся. Наверно, это было сродни тому открытию, которое в детстве совершает ребенок, обнаружив, что его отец — просто человек…

От воспоминаний меня снова пробудило мимолетное ощущение чужого взгляда. Не собственное же отражение смотрело мне в спину?

Пока я грезил и размышлял, ветер отнес меня метров на сто от берега. Я приоткрыл глаза, перевернулся на брюхо и осмотрелся по-драконьи. Нет, кажется, никого. Шумели сосны, в бору перекликались грибники, вдалеке проехал поезд, на берегу тихонько сопела Васька.

Васька…

Сегодня утром я увидел ее впервые за последние полтора месяца. Вняв-таки предупреждениям Валенка и Грега, я постарался по максимуму убрать дочку из своей жизни. Тем более в начале июня ее все равно увезли к бабушке на дачу. Но вчера позвонила Ленка, пригласила в гости на выходные, и я подумал — почему бы нет? Уединенное место, практически — тайная встреча. В конце концов надо же иногда показываться дочери, пока она совсем меня не забыла!

Васька не забыла. Услышав ее восторженные вопли, я тоже сразу все живо вспомнил — какая она милая, как обаятельно улыбается, как вкусно пахнет… И вместе с нежностью в памяти мгновенно ожили старые страхи. Глядя на далекое светлое пятнышко — Ваську, спящую под моей рубашкой, — я с содроганием вспомнил свое превращение. Совсем недавно я считал, что прыгнуть в огонь или сразиться с драконом-людоедом — сложнее и страшнее. Но Лиза-то с Моралесом рисковали только собой…

Недобитые сомнения снова полезли в душу.

Да, Валенок потом сказал, что все было разыграно. Но я видел его лицо, когда он выстрелил.

И если они однажды использовали Ваську, чтобы заставить меня сделать сверхусилие, что помешает им устроить что-нибудь этакое еще раз?

Я резко пошевелился, едва не нырнув в озеро, потому что мне пришла в голову одна простая мысль. Что, если бы Грег с Валенком затащили Ваську на крышу дома и на моих глазах сбросили вниз? Неужели бы я не полетел за ней? Однозначно полетел бы! Даже не задумываясь о каких-то там фобиях!

В самом деле, это же так просто! Так почему они этого не сделали?

Память подкинула слова Грега: «Если не получится — есть еще один способ. Безотказный. Но он тебе не понравится».

Меня бросило в дрожь. Я решил, что угадал.

Нет, конечно, они не желают мне зла! Даже более того — если бы они так поступили, то исключительно ради моего блага. Разве мало свидетельств тому, что меня учат, охраняют и всячески берегут? Ведь я — один из них, я свой. Уж в этом-то я нисколько не сомневался.

Правда, на Ваську-то защита не распространяется. Грег меня об этом предупредил прямым текстом.

«Того, кто зависит от дракона, кто разделяет его судьбу, — ждут большие беды…»

И еще… Хотя в Ваську тогда целился Валенок, он никогда бы не стал этого делать, не разреши ему Грег. Мой заботливый, терпеливый, выдержанный учитель… Я всегда считал Валенка абсолютным отморозком и беспринципным убийцей (чего тот, кстати, и не скрывал). Но впервые в жизни у меня мелькнула мысль, что Грег, с его бесстрастной маской, безупречной вежливостью и моральными кодексами, на самом деле точно такой же.

«Ты ничего о них толком не знаешь, — напомнил я себе. — Как там сказал Грег? Видишь только то, что тебе разрешают увидеть…»

Нет, я по-прежнему верил Черному лорду. Объяснения насчет смерти Моралеса меня вполне устроили. А обвинения Анхеля — явного недоброжелателя Черного клана — вообще не следовало принимать в расчет. Но я понял, что покушения на Ваську я им так и не простил и вряд ли когда-нибудь прощу…

Неизвестно, до каких выводов я бы в итоге додумался, если бы, рассеянно смотря в сторону Васьки, не заметил вдруг на берегу человеческую фигуру.

Она промелькнула и сразу исчезла, стоило мне моргнуть. Я даже засомневался, не показалось ли мне, — я увидел ее самым краем глаза, причем на миг. Она казалась бесплотной, как тень от сосны, чуть дрожащая в нагретом воздухе. «Полуденница», — вспомнил я почему-то.

Полуденный призрак — стократ опаснее, чем ночной…

Неожиданно сдавило болью виски, вспыхнул жар в центре лба: включилась печать Восьмилистника. Фигура — тень среди теней — возникла снова, на миг расплылась, сливаясь с лесом, и стала четкой. Словно где-то у меня в глазах подкрутили резкость. Теперь я мог прекрасно рассмотреть незваного гостя. Это я и сделал и тут же его узнал.

Сам не знаю, чего я испытал больше — гнева или изумления.

Это был неупокоенный мертвец, призрак старика-травника из разрушенного дома!

Он скромно стоял на песчаном косогоре среди сосен, напоминая некачественную голограмму, и вертел головой, будто пытаясь понять: «Куда это я попал?» А в самом деле — как он здесь оказался? Разве призраки могут так далеко уходить от места, где лежат их останки? Зачем он вообще сюда приперся? Что тут надо мертвому старику, убитому неизвестной тварью четверть века назад? Чтобы я нашел и закопал его косточки, неизвестно где лежащие? Или, может, чтобы я отомстил за его смерть?

Пока я строил догадки, призрак плавно, как на эскалаторе, спустился по косогору, остановился прямо над Васькой и принялся ее рассматривать.

Все мысли тут же вылетели у меня из головы. Я ударил крыльями и стремглав понесся к берегу. Над водой пролетел порыв ветра. Призрак оглянулся, быстро провел перед собой рукой, словно опуская штору, — и исчез. И как я ни всматривался, больше его разглядеть не смог. Будто этим жестом он стер себя из реальности.

Что ему здесь было надо? Какого хрена он подобрался к Ваське?!

Кипя от бешенства, я превратился и кинулся к дочке. Васька мирно спала. На песке рядом с ней не было никаких следов. Призрак исчез как… как призрак.

Но ведь не почудилось же мне, в самом деле!

Я поднял спящую Ваську вместе с рубашкой и прижал к себе. Было трудно дышать — горло распирал огонь, рвался наружу. Я был готов сражаться до конца. Но с кем?