"Нелегкое счастье" - читать интересную книгу автора (Роуз Эмили)

Глава пятая

Сойер будет здесь с минуты на минуту, а она еще не готова.

Линн положила щетку для волос на столик в ванной.

Она сняла с пальца обручальное кольцо, которое когда-то надел Бретт. Продела в него тонкую золотую цепочку. У нее так дрожали руки, что она долго не могла справиться с застежкой на шее. Это ее талисман, напоминающий, что у нее лишь кратковременный брак ради соблюдения условностей, сделка по договоренности, Он продлится до тех пор, пока Сойер не сможет купить у нее акции компании, К любви это не имеет никакого отношения. Она опустила кольцо в полукруглый вырез платья.

Прошлой ночью в течение долгих часов она изучала дневник Бретта. Перечитывала его загадочные заметки. Бретт упоминал о деньгах, которые он получил, но на их счетах она не нашла и следов этих денег. И когда ее чуть ли не буквально начало тошнить от его унизительных замечаний в ее адрес, она отложила дневник.

Почему она не понимала, что он не любит ее и никогда не любил? И почему он женился на ней? Как ему удалось обмануть ее? И что могла бы означать такая фраза: «До тех пор, пока в моих руках самая большая ценность Сойера, я хозяин положения»?

Звонок в дверь будто разбудил желудок. Она вцепилась в столик и постояла, пока не прошла тошнота. Потом начала медленно спускаться вниз.

В черном костюме и белой рубашке Сойер выглядел умопомрачительно красивым. Он прикрепил к лацкану пиджака бутон розы цвета слоновой кости. Щеки блестели после полуденного бритья, волосы только что пострижены.

Синие глаза медленно и задумчиво скользили по ее фигуре. А у нее по коже забегали мурашки.

— Где «мерседес»? Чья машина у тебя в гараже?

— Вчера вечером я поменяла «мерседес» на более практичную машину.

— Бретт подарил тебе «мерседес», когда тебе исполнился двадцать один год, — вскинул он брови.

— Да, к моему совершеннолетию. Но я предпочитаю ездить на машине, за которую не надо платить. — Если бы она не поменяла, банк бы отобрал у нее «мерседес». Ей повезло. Она нашла приличный, хотя и подержанный автомобиль.

— Ты же любила ту машину.

Да, любила.

— Сойер, ведь это всего лишь машина. А седан практичнее для детского сиденья.

Легким кивком он согласился с ее доводом.

— Ты готова?

— Настолько, насколько должна быть. — Она взяла сумочку со стола в холле и вышла следом за ним в летнюю жару.

Когда он припарковал машину перед старой каменной церковью, у нее замерло сердце. Во рту пересохло. Желудок свело судорогой. Она предполагала, что будет быстрая анонимная гражданская процедура без священника, как и в ее предыдущем браке.

Ткань бледно-персикового летнего платья прилипла к вдруг вспотевшей коже. Стал неудобным кружевной жакет в тон платью.

Сойер обошел машину, открыл дверцу и протянул ей руку. Линн сомневалась, удастся ли ей заставить себя пройти по залитой солнцем дорожке, узорно выложенной камнями. И потом под арку к украшенным резьбой деревянным дверям. Она положила свою ладонь на его. Его теплые руки обхватили ледяные пальцы, он ласково вывел ее из машины и захлопнул дверцу.

Коленки не слушались ее. Рот стянуло от сухости. Сойер открыл заднюю дверцу машины, потом снова захлопнул ее. Она даже не посмотрела, что ему там понадобилось. Линн уставилась на колокольню и думала о будущем. О тех причинах, которые заставили ее согласиться на этот фарс. Безопасность ребенка. Крыша над головой. Достаточно денег, чтобы получить образование и начать свое дело.

Сойер коснулся ее локтя.

— Это для тебя. — Он протянул ей букет кремовых роз, перевитых ивовой ветвью.

Бретт никогда не покупал цветы, если не чувствовал себя виноватым. Но какие тайные проступки можно прочесть в прямом взгляде Сойера? Его неожиданный и предусмотрительный жест вызвал у нее слезы. Она уткнулась в букет, вдыхая густой аромат.

— Тебе не обязательно было покупать цветы.

— Мне хотелось, — он пожал плечами. — А я догадался по розам в твоем саду, что ты их любишь.

— Это мои любимые цветы.

На парковку приехали еще две машины. Из ближайшей вышла Опал, а из другой — широкоплечий, темноволосый мужчина, которого Линн никогда раньше не встречала.

— Линн, это Картер Джонс, мой друг, мы в колледже жили вместе. Опал и Картер будут нашими свидетелями.

— Привет, — прохрипела она, протянув руку Картеру.

Он отрывисто кивнул. Холод в стальных глазах так откровенен, что его трудно было бы не заметить. Так же, как и разочарованные линии у рта.

— Пойдем? — Сойер протянул руку в сторону церкви.

После жаркого и слепящего светом июньского полдня в церкви было темно и прохладно. При такой резкой перемене температуры Линн уже с благодарностью подумала о кружевном жакете. Хотя дрожь не проходила. Через цветные витражи окон просачивался свет, и вся церковь выглядела словно картина Моне. Священник уже ждал их.

Первое инстинктивное движение Линн — бежать. Одного брака без любви достаточно на всю оставшуюся жизнь. Но первый брак хотя бы начинался с любовью. Во всяком случае, с ее стороны. Второй брак даже не вызывает иллюзии. Может быть, это и хорошо. Они оба знают, где стоят. Не будет разбитых сердец.

Сойер представился священнику. Пока мужчины тихо обсуждали формальности, Линн ждала, потряхивая букетом.

— Вы выглядите очаровательно, — Опал коснулась ее рукава. — Правда, Сойер?

У Линн екнуло сердце. Она взглянула на Сойера, и их взгляды встретились. Ей показалось, что в его глазах вспыхнули искры.

— Неотразимо.

— Спа… спасибо. — У нее перехватило дыхание.

Священник сиял улыбкой.

— Мы готовы?

— Да.

— У вас есть кольца?

У нее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда Сойер достал из кармана и положил на открытую Библию гравированные кольца своих родителей. Она затаила дыхание, глаза наполнились слезами. Ее фальшивый брак будет скреплен фамильными вещами Риггэнов! Линн чувствовала себя мошенницей.

Служба была краткой и деловой. Сойер взял холодную руку Линн в свою и надел золотое кольцо на полоску, оставленную кольцом брата.

Священник сказал: «Поцелуйте невесту». Линн покраснела. У Сойера пересохло во рту. Он не предполагал, что в нем вспыхнет желание. Но сегодня Линн, как никогда, походила на ту женщину, которую он хотел годы назад. И совсем не напоминала ту довольно вульгарную особу, которую он знал как жену брата. Легкое платье словно парило вокруг стройной фигуры, подчеркивая нежную сексуальность.

Проклятье! Лучше бы она носила свои прежние туалеты сексуальной бабенки. Нахально соблазняющие платья напоминали бы, что она принадлежит Бретту. Тогда ему легче было бы сопротивляться ее очарованию.

У него заныло в груди, когда он заметил ее повлажневшие глаза. Она еще оплакивает его брата? Но у него нет выбора. Иначе она улетит во Флориду и лишит его ребенка.

Сойер обхватил ладонями ее локти и наклонился, чтобы коснуться губами рта. Он точно потонул в ее нежном, пахнущем медом аромате. Короткого поцелуя не получилось, его губы никак не могли оторваться от ее манящего рта. Пока ее холодная плоть не потеплела и не стала податливой. Жажда прижать ее к себе и слиться воедино бушевала в нем, несмотря на самый неподходящий момент.

Как она могла так целовать его, если она все еще любит брата? Или она думает о Бретте, когда закрывает глаза? От этой мысли Сойеру стало горько и обидно.

В приемной он подписал документ, который священник положил перед ним. И Линн написала свою фамилию рядом с его. Ту же самую фамилию, какой она подписалась, выходя замуж за Бретта. Горечь нарастала. Он женился на жене брата. Стал его временным заместителем.

В церковном дворе, пока Опал суетилась вокруг букета, Сойер пошел за Картером в его машину. Всю службу он чувствовал неодобрение Картера. Его лучший друг и Бретт недолюбливали друг друга. И когда Сойер попросил Картера быть шафером на свадьбе, тот высказал свои доводы, почему он против. Возражения Картера и его добровольный приезд чертовски много значили.

— Спасибо, — Сойер протянул руку.

— Надеюсь, ты понимаешь, в какую историю влип. — После недолгих колебаний Картер пожал руку друга.

— Бретт бы не возражал, чтобы я заботился о Линн.

— Бретт хотел только одного, — фыркнул Картер, — чтобы ты хотел ее. Послушай, дружище ты знаешь, я люблю тебя как брата, но во всем, что касается Бретта, у тебя будто завязаны глаза. Присматривай за Линн, у нее могут быть скрытые мотивы, из-за которых она согласилась выйти за тебя замуж.

— Она беременна, — сквозь зубы процедил Сойер.

Картер присвистнул — «я же говорил». Сойер не рискнул открыть всю правду. Даже лучшему другу.

— Можешь рассчитывать на меня… неважно в чем. — Картер сел в свой «мустанг» и быстро уехал.

Сойер вернулся к женщинам. Теперь Линн его жена. Его жена. Его красивая, чертовски сексуальная жена. Новоиспеченный муж положил руку жене на талию и повернулся к Опал.

— Ты знаешь, где найти меня. Встретимся в понедельник.

Под его ладонью у Линн одеревенела спина. Большие голубые глаза стали еще больше. Нижняя губа прикушена. Он не посвятил ее в планы так называемого медового месяца.

Сойер подвел жену к машине. Положил букет в коробку на заднем сиденье. Затем подождал, пока она сядет. Солнце играло на обручальном кольце его отца. Он потянулся к ее ремню безопасности. В этот момент Линн тоже взялась за ремень, и их руки встретились.

— Я могу сама. — Она отвела его руку и щелкнула замком. — Почему мы взяли отпуск на остальные дни недели?

— Чтобы у нас было время и ты могла устроиться в моем доме.

— Ты бы мог предупредить меня.

В чем проблема? Под разными предлогами она откладывала переезд в его дом, хотя ремонт ее комнат закончился несколько дней назад. Он хотел, чтобы Линн была в его доме.

— Разве не завтра придет риэлтер забрать оставшуюся мебель? Теперь у тебя есть время проследить за ним, — пожал он плечами.

— Но я еще не заработала ни одного оплаченного свободного дня. — Пальцы обхватили колени. — Плохо даже то, что я сегодня на полдня ушла. Мы не можем заехать в офис, чтобы я взяла работу? Я бы дома прочла новые заявки. Иначе потом придется наверстывать.

Сойер не знал, какого рода возражения он ожидал услышать. Но ее нежелание отдохнуть от работы поразило его. Бретт никогда не называл жену ленивой или тупой, но постоянно намекал на это. Он часто говорил: мол, она великолепная жена до тех пор, пока он держит ее на месте — в кухне и спальне.

— Ты на зарплате. Это не имеет значения. — Это имело значение с Бреттом, который не являлся в офис столько дней, сколько хотел. Регулярно исправлять его работу, выполненную спустя рукава, стало частью служебных обязанностей Сойера и Опал. Но, по мнению Сойера, Бретт был гением маркетинга, и он прощал брату пренебрежение служебной этикой.

— Картер и еще пара ребят через час встретят нас у твоего дома. Сегодня вечером мы перевезем твои вещи.

— Конечно, Картер в восторге от такой перспективы, — пробормотала она.

— Дай ему время. Он скоро все поймет.

— А он знает, что это временный брак?

— Нет. И я никому не намерен объяснять. Это не их дело.

Она вздохнула, откинула голову на кожаный подголовник сиденья и закрыла глаза. Вид у нее был усталый. Он отметил темные круги у нее под глазами.

— Ни о чем не беспокойся. Только береги здоровье — свое и малыша.

— И компании.

Он заскрипел зубами, вспомнив, что Линн согласилась на брак из денежных соображений.

— Правильно. Но успех компании — это моя забота.

Она подняла веки.

— У меня немного вещей, я оставлю только мебель из моей… из гостевой комнаты, одежду и коробки с хозяйственными вещами, которые не смогла продать.

— Этой ночью ты будешь спать в собственной постели в моем доме. — При мысли об этом Сойера бросило в жар. Он ослабил галстук. Несколько минут назад он стоял в церкви и обещал любить, уважать и защищать эту женщину до конца своих дней.

Солгав, он тотчас отправится в ад? Или его жизнь в следующие двенадцать месяцев сама превратится в пекло?

Линн стояла в углу большой кухни. Шумная группа из четырех мужчин и трех женщин набросилась на пиццу, едва ушел разносчик.

Они устроились у стола на табуретках, как в баре, ели на бумажных тарелках и пили пиво или содовую прямо из банок. Они и не ждали, чтобы Линн обслуживала или убирала за ними, как она привыкла, когда принимала их с Бреттом гостей. Все искренне полагали, что она придвинет стул и присоединится к ним. После нескольких лет брака с Бреттом такое отношение немного пугало…

— Линн, тебе надо поесть. — Тихий голос Сойера вывел ее из раздумий.

После церемонии он переоделся в серую майку без рукавов и отрезанные до колен джинсы. Она не могла оторвать от него глаз, когда он укладывал ее вещи в грузовик друга. Мышцы на руках напрягались и расслаблялись. И напоминали ей о его силе в ту ночь, когда он обнимал ее…

Сойер заботливо обнял ее за плечи и повел по кафельному полу к столу. Тепло его прикосновения осталось и после того, как, поставив перед ней тарелку с пиццей и ее любимую содовую, он вернулся к бару, чтобы взять еду для себя.

Бретт умел очаровывать людей. Но у него не было таких друзей, которые по первому его зову примчатся к нему грузить мебель. Друзья Сойера привели с собой подружек, и за два коротких часа эта команда упаковала и погрузила все ее вещи в свои машины. Потом они привезли все сюда и разгрузили. И ничего не попросили взамен.

Но Линн продолжала ждать подвоха.

Мужчины устанавливали ее медную кровать наверху в гостевой части дома Сойера. Женщины искренне восторгались тем, как она красиво покрасила комнаты. Но стены цвета сливочного масла и отделка дрезденским голубым деревом были вовсе не ее заслугой. Сойер сам выбрал эти цвета, которые гармонировали с ручной работы пледом, всегда лежавшим на ее постели. Почему он такой внимательный? Она и на этот раз не могла удержаться от подозрительной мысли. Добрые дела Бретта всегда заканчивались для нее еще большей зависимостью.

— Где Мэгги? — спросила одна из женщин.

Мэгги? У Сойера кто-то был, когда он сделал ей предложение? Бретт часто упоминал о целом параде женщин, прошедших через жизнь старшего брата. И рассуждал, почему Сойер не может ужиться ни с одной дамой сердца больше чем несколько месяцев.

Ее обдало холодом. Неужели и второй муж будет обманывать ее? Впрочем, это не имеет значения, раз их брак не основан на любви. Но в любом случае она предпочла бы не испытывать унижения.

— Я оставил ее в прачечной, пока мы не откроем двери. Не возражаете, если я выпущу ее?

— Нет, — как один, ответила вся команда.

— Линн? — Рука Сойера коснулась ее плеча.

— А кто это — Мэгги? — Пока ясно только, что это не женщина.

— Собака соседа. Рик нашел ее в центре города и привез домой. Недавно ему пришлось уехать на несколько недель, и он попросил меня присмотреть за ней. Ты не возражаешь? — повторил он.

— Нет, я люблю собак. — Уже много лет Линн мечтала иметь собаку. Но собаки пачкали в домах дорогие белые ковры и безукоризненные газоны во дворах. Поэтому с Бреттом даже вопроса о собаках не возникало.

Сойер прошел по кухне и открыл дверь. Появился ирландский сеттер с длинной шерстью цвета ржавчины. Собака спокойно пересекла кухню и села на коврик у двери.

— Она беременна?

— И даже очень, — состроил гримасу Сойер. — И если Рик в ближайшее время не вернется, я стану отцом вместо дяди.

Все засмеялись и принялись подшучивать над ним. Линн посмотрела ему в глаза. Сходство между ее судьбой и положением собаки слишком очевидно, чтобы его не заметить. Кем же будет Сойер — отцом или дядей — для ее малыша?

Он придвинул табуретку от бара к столу и поставил свою тарелку рядом с ее.

— Тебе хочется чего-то другого? — спросил он, глядя в ее тарелку с нетронутой едой. Забота в его глазах трогала до глубины души. Она хотела верить. Ох, как она хотела верить в картину домашнего благополучия, которую он нарисовал! Пусть и временного.

— Нет, все хорошо. — Это относилось не к пицце, которую она еще и не попробовала.

Линн вдруг поняла, что она и вправду голодна. Впервые за много месяцев. Она надкусила пиццу и завязла зубами в липком сыре, слушая добродушные поддразнивания сидевших рядом друзей Сойера. Смех пронизывал все пространство кухни — от высокого стрельчатого потолка до кафельного пола. Она почти видела идиллическую картину: шумные, счастливые дети играют па полу, пока их мама готовит тесто для печенья. Сойер оборудовал кухню по последнему слову техники, так что готовить здесь — одно удовольствие. Которое ей никогда не удастся испытать.

Ей казалось немного странным, что все друзья Сойера, за исключением Картера, приняли ее в свой круг без всяких вопросов. И это несмотря на то, что меньше чем месяц назад она была женой его брата. Первый раз в своей взрослой жизни Линн чувствовала себя своей. И за это надо благодарить Сойера. Он взял ее в дом и ввел в круг своих друзей.

Сойер засмеялся в ответ на какое-то замечание Картера. От этого звука у нее мурашки забегали по позвоночнику. Он чуть подвинулся, и его бедро и плечо слегка коснулись ее. У нее перехватило дыхание. Он вел себя так, будто она и в самом деле женщина, которую он любит, а не только принимает по обязанности.

Таким браку и полагается быть.

Плохо только, что он ненастоящий, а временный.

Дверь закрылась за последним из гостей. Оглушающая тишина опустилась на дом. Под наблюдающим взглядом Сойера Линн переминалась с ноги на ногу в первом холле. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Твои друзья очень милые.

— Да. Ты им тоже понравилась. Но… — Он не стал продолжать и отвернулся.

Сейчас начнется. После каждого из их редких совместных выходов в свет Бретт занимался тем, что анализировал ее промахи. От волнения ногти впились в ладони. С этим надо покончить.

— Но что?..

— Ты переборщила. — Он вздохнул и посмотрел на нее.

Что он имел в виду? Она слишком часто смеялась? Слишком много болтала? Или выглядела злой, будто ведьма? Она изучала свое лицо в старинном зеркале. Слаксы цвета хаки и бледно-алая блузка помялись и пропитались потом. От макияжа остались одни воспоминания. Волосы выбились из прически и висели тусклыми прядями. Но день был такой длинный и тяжелый. Поставит ли он ей в вину, что она выглядит немного неряшливой?

Сойер подошел к ней, и теперь зеркало отражало их обоих.

Он поднял руку и, немного поколебавшись, отвел прядь волос ей за ухо. Мурашки пробежали у нее по телу.

— Мне не следовало позволять тебе так много работать.

Спокойно произнесенные слова заставили ее вздернуть подбородок и удивленно уставиться на него. Она ожидала осуждения, а вместо этого… забота?

— Ты шутишь? Каждый раз, когда я поднимала что-нибудь больше коробки из-под туфель, кто-нибудь из твоих друзей забирал у меня груз. Что это значит? Они все знают?

— Да, — не моргнув, ответил он.

Она закрыла глаза, судорожно сглотнула и снова подняла веки.

— Что они должны думать обо мне? — Она прижала холодные руки к горячим щекам. — Что я заарканила мужчину, чтобы он стал отцом ребенка своего брата? Или что я обманывала мужа?

Раздражение вспыхнуло у него в глазах. Но он не отпускал ее взгляд и положил руку ей на живот. Она чувствовала прикосновение каждого его пальца.

— Мои друзья не осуждают знакомых. Но даже если бы и осуждали, мне дела нет, кто что подумает. Я буду отцом этого ребенка.

У нее горло свело судорогой. Она не могла дышать. Глаза начало щипать от слез. Она яростно моргала, стараясь прогнать их. Слезы — признак слабости. И каждый раз, когда она плакала при Бретте, он уходил, нанеся еще одно оскорбление.

— Ну-ну. Не надо. — Сойер повернул ее лицом к себе, обнял и прижал к своему плечу. Под ее щекой глухо билось его сердце. Она едва сдерживала рыдания, вызванные его неожиданной нежностью. Его запах окутывал ее, доброта смягчила горечь сердца.

— Я не хотел доводить тебя до слез. — Указательным пальцем он поднял ее подбородок и смахнул слезинки.

Когда он наклонил к ней голову, рот оказался всего в нескольких сантиметрах от ее губ. Ей хотелось встать на цыпочки, прижать свои губы к его и найти забвение, какое он дал ей в ту ночь. Она облизала губы, и его глаза проследили за движением ее языка. В них засверкали такие знакомые ей искры. Он наклонился ближе.

Мэгги протиснулась между ними и заскулила, сообщая, что ей надо во двор. Линн поспешно отступила. Она потрепала собаку по загривку и мысленно поблагодарила ее за вмешательство. Целоваться с Сойером — колоссальная ошибка. Потеря контроля над собой всегда приводит к нежеланным последствиям.

Сойер прикрепил поводок к ошейнику Мэгги.

— Линн, теперь это твой дом. Если что-нибудь хочешь, не стесняйся. Мы с Мэгги пойдем погулять. Спокойной ночи.

Он вывел собаку через парадный вход и закрыл дверь за собой, стараясь не шуметь. Совсем не похоже на поведение Бретта.

Линн смотрела ему вслед. Чего он от нее хочет?