"Открытая дверь" - читать интересную книгу автора (Рэнкин Иэн)

36

— Ты не против дать показания против Кэллоуэя? — спросил Рэнсом Майка, которого вели к полицейскому фургону. Аллан уже сидел внутри — к счастью, надевать на них наручники полицейские сочли необязательным. Несколько минут назад подъехал мрачный инспектор Хендрикс — Майк видел, как Рэнсом объясняет ему ситуацию, что, впрочем, нисколько не улучшило настроение второго детектива. Зато сам Рэнсом после разговора заметно приободрился — даже походка у него сделалась бодрой, пружинистой.

В ответ Майк только пожал плечами. Вопрос был непростым — он это понимал.

— Разве это правильно? — промолвил он неуверенно. — В конце концов, это я втянул Чиба в нашу авантюру.

— Значит, не против… — констатировал Рэнсом. — Имей в виду, Маккензи, этим ты можешь изрядно облегчить свою судьбу.

— Насколько именно?

Рэнсом пожал плечами:

— Получишь шесть лет вместо восьми, а года через три будешь уже на свободе. Думаю, ты в состоянии нанять лучших адвокатов, а уж они-то постараются выставить тебя в суде этаким наивным прожигателем жизни, который связался не с той компанией. Ну и знакомый психоаналитик всегда может диагностировать сниженное чувство социальной ответственности.

— Предлагаешь заделаться психом?

— Временно. Главное, чтобы ты был не в себе на момент совершения уголовно-наказуемого деяния.

— А как насчет меня? — спросил Аллан, выглядывая из фургона. — Мне-то что делать?

— То же самое. — Рэнсом пожал плечами. — Правда, тебе и так зачтется явка с повинной, к тому же ты помог спасти пятерых человек, которые в противном случае были бы зверски замучены и убиты.

— Семерых, — поправил Майк. — Страх собирался прикончить и Чиба с Джонно.

— Вот видишь? — сказал Рэнсом Аллану. — Ты у нас вообще герой.

В машину «скорой помощи», стоявшую рядом с полицейским фургоном, как раз загружали носилки с телом Джимми Эллисона. Лицо эксперта закрывала кислородная маска. Еще одни носилки потребовались для Джонно.

Первому требовалось переливание крови, несколько швов — и как минимум несколько лет консультаций у психолога. Второму необходим был новый позвоночник.

И снова Майк задумался о том, какую потрясающую дерзость и хладнокровие проявил Гиссинг. Годами красть картины из хранилища и ни разу не попасться — и оказаться на грани разоблачения, когда на складе решено было провести такое обычное и рутинное в общем-то действие, как инвентаризация. А как красноречиво и страстно Гиссинг выступал против того, чтобы прекрасные картины, шедевры признанных мастеров исчезали из общественного доступа, попадали в руки частных коллекционеров или превращались в активы корпоративных собственников. Невозможно было не поверить в его искренность, а ведь на самом деле профессор просто искал исполнителей, которых он мог бы хитростью заставить делать то, что было нужно ему. И он нашел нескольких глупцов, которых сумел легко обмануть… а потом позаботился о том, чтобы штатный эксперт в нужный момент попал в больницу. В результате администрация склада обратилась за консультацией именно к нему, а уж профессор не испытывал ни малейших колебаний, выдавая копии за подлинники.

Его план был безукоризненным, и все же в любую минуту что-нибудь могло пойти не так. Чтобы выиграть, профессору нужно было сделать всего один рискованный ход. Он его сделал, и — вопреки всем шансам — выбросил именно ту комбинацию, которая его устраивала. И вот теперь Майк отправится в тюрьму.

И Аллан…

И Уэсти тоже.

Несмотря на обещанные Рэнсомом поблажки, Аллан выглядел так, словно оказался на краю пропасти, а вот Уэсти, похоже, не слишком расстраивался. Майк сам слышал, как он объяснял Элис, что заключенным разрешают посещать арт-классы и заниматься творчеством.

— Когда я выйду на свободу, — говорил теперь уже бывший студент, — картины с подписью «Уэсти» будут раскупаться как горячие пирожки. Скандальная слава — это такая штука, которую не купишь за здорово живешь.

Возможно, он был не так уж неправ, но это не помешало Элис треснуть бойфренда по пострадавшей руке. От удара Уэсти взвыл и согнулся, а Элис, круто развернувшись, отошла в сторону.

Ее, разумеется, тоже должны были отвезти в участок для допроса. Допрашивать полицейские собирались всех, в особенности Страха, который даже сейчас пытался освободиться, одинаково яростно сражаясь и с державшими его патрульными, и со сковывавшими запястья наручниками. Майку гигант напомнил неуправляемую природную стихию, и он мысленно возблагодарил Бога за то, что Страха повезут в полицию в отдельном фургоне.

— Если мы все попадем в тюрьму, — спросил Майк у Рэнсома, — не окажемся ли мы в одном блоке с Чибом и Страхом?

— Я в этом сомневаюсь. Для вас-то мы подберем условия помягче.

— Но у Чиба могут быть друзья за решеткой.

Рэнсом усмехнулся.

— Мне кажется, вы его переоцениваете, мистер Маккензи. — Теперь, когда кризис миновал, детектив снова заговорил с ним на «вы», вернувшись к привычным правилам вежливости. — В тюрьме у Чиба врагов гораздо больше, чем друзей. С вами все будет в порядке, не сомневайтесь.

Совсем рядом кто-то издал возмущенный вопль. Это был Гленн Барнс. Его тоже вели к патрульной машине — в наручниках.

— Ты мой должник, Рэнсом! — орал Гленн. — Ты обязан мне всем!

Детектив равнодушно отвернулся и снова сосредоточился на Майке. Оба по-прежнему стояли перед распахнутыми дверцами полицейского фургона. Внутри Майк разглядел решетку, а за ней — две скамьи.

— Значит, пропавшие картины присвоил Гиссинг? — уточнил детектив, и Майк кивнул.

— Почти все. Два полотна из тех, которые мы подменили, находятся у Кэллоуэя. Если, конечно, он их не выбросил.

Рэнсом кивнул:

— Мистер Крукшенк мне все рассказал. Как я понял, еще одна картина попала к мистеру Уэстуотеру и его подружке?

— Да. Абстрактное полотно Де Рассе.

— А что осталось у вас, мистер Маккензи?

Майк задумался.

— Я остался жив, а это не так уж мало. Кроме того, теперь у меня будет что рассказать моим внукам. — Он поглядел на дверь бильярдной, откуда как раз выводили Лауру. — Кстати, Лаура не имеет ко всем этому никакого отношения. Я знаю, она ваша старая знакомая, и…

— Ей придется дать показания, — сказал Рэнсом. — Я прослежу, чтобы потом ее доставили домой.

— Спасибо.

Майк снова заглянул в фургон.

— Не так-то это легко, верно?

— Что именно?

— Быть организатором преступления.

— Спросите об этом у Гиссинга.

Лаура, заметив Майка, направилась в его сторону. Приблизившись, она тронула Рэнсома за руку.

— Могу я поговорить с арестованным наедине?

Рэнсом заколебался, но Лаура продолжала смотреть на него, и детектив сдался. Из бильярдной как раз появился закованный в наручники Чиб. Лицо у него было ошеломленное. Гангстер явно не ожидал очнуться и увидеть вокруг столько полицейских.

— Я на минуточку, — предупредил детектив и двинулся к Кэллоуэю, который никак не мог сфокусировать на нем взгляд.

Лаура подалась вперед и расцеловала Майка в обе щеки.

— Я просила тебя что-нибудь сделать, — сказала она тихо. — И ты сделал…

— Тебе показалось, — усмехнулся Майк. — На самом деле наше спасение не имело ко мне никакого отношения.

— Если уж говорить о спасении и о спасателях… — вставил Аллан, снова высовываясь из фургона, — то кое-кто действительно заслуживает благодарности.

Лаура наградила его улыбкой и, крепко обняв, звонко чмокнула в лоб. Потом она снова повернулась к Майку и поцеловала его снова, на этот раз — в губы, а он ответил на поцелуй. Аллан деликатно отвернулся, так что у них появилась хотя бы видимость уединения.

Лаура крепко обняла Майка, и он почувствовал, как по его телу заструилось приятное тепло.

— Ты долго собираешься сидеть в тюрьме?

— А ты будешь меня ждать?

— Я первая спросила.

— Рэнсом сказал — года три при условии, что я сумею нанять лучших адвокатов и психиатра, который подтвердит мою невменяемость.

— Значит, на свободу ты выйдешь нищим?

— И с клеймом психа. Как ты думаешь, это сильно повлияет на наши отношения?

Она засмеялась:

— Поживем — увидим.

Майк немного подумал.

— Первым делом нужно будет выяснить, сколько свиданий мне разрешат.

— Не радуйся раньше времени, Маккензи. В тюрьме наверняка воняет, и потом я слышала — там полно озабоченных маньяков.

— Их там совсем нет. Вот разве только Аллан…

Двое полицейских в форме подошли к фургону — пора было ехать в участок. Майк и Лаура в последний раз обнялись, обменявшись еще одним долгим поцелуем.

— Ах, если бы раньше знать, что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое сердце! — вздохнул Майк.

— Заканчивайте, — поторопил один из полицейских.

— Чуть не забыл! — спохватился Майк, когда его уже подсаживали в фургон. — Принеси мне в тюрьму кое-какие вещи, ладно? Написать тебе список?

— Какие вещи?

Майк сделал вид, что задумался.

— Атласы, — промолвил он наконец. — Географические атласы… Туристские путеводители и книги по искусству, — добавил он уже из фургона. — Каталоги, списки крупнейших галерей и музеев и все такое прочее…

— Хочешь заняться самообразованием?

Майк кивнул. Ему казалось — это самое лучшее, что он может сделать. Лаура еще не поняла, что он задумал, а вот Аллан сразу обо всем догадался. Это было заметно по тому, как заблестели его глаза.

Майку, когда он выйдет на свободу, очень хотелось найти одного человека…