"Руны грома" - читать интересную книгу автора (Рымжанов Тимур)

ПРОЛОГ

С темных, каменистых гор тянуло сыростью и прохладой. В хищно изогнутых ущельях над напитанными влагой изумрудно-зелеными впадинами вяло клубился призрачный саван тумана. Рваные, серые облака нависли над скалистым берегом, орошая бурые камни скупыми каплями дождя. Полночное светило, бороздящее мутный горизонт, отбрасывало длинные тени на крепостные стены и рвы, поросшие сочными, бархатными кляксами мха. Дубовые колья укреплений сверкали, собирая на себя хрустальные бусинки росы.

В доме короля Урге было светло и жарко. Пылали очаги и факела. Ставни отдушин под самым потолком были распахнуты настежь. Нагретый воздух, закручивая в причудливые спирали чад и дым, выносил его прочь — в ночную прохладу. Озорная ватага охотников проворно свежевала молодого оленя. Подшучивая друг над другом, пихаясь локтями, они вспоминали недавнюю охоту, не прекращая при этом ловко орудовать ножами. Из глубоких погребов дворовые люди выносили бочонки с медовой брагой. С дальних ферм неспешно, как принято, тянулись гости, неся в королевский дом свежий козий сыр и молодых поросят. Рыбаки споро подтаскивали к очагам корзины с уже разделанной рыбой. Обезумевшие от запахов охотничьи псы шныряли под ногами, скуля и выклянчивая кости или мясные обрезки.

Возвращение Ульвахама — родного брата короля с южных берегов Ладога с богатой добычей сулило дорогие подарки всем придворным и гостям и многие месяцы безбедной жизни всего небольшого королевства. Простой люд ликовал, все были весело возбуждены от предвкушения большого пира и занятных рассказов о дальних восточных землях. Каждая из многочисленных сестер отважного моряка сгорала от нетерпения увидеть, что привез им в подарок брат, известный своей щедростью и многими подвигами во славу короля Урге, но они не решались помешать их беседе и потому дожидались скромно, сидя за ближайшим столом вместе с удалой командой своего брата.

Люди Ульвахама облюбовали это место у трона, под большим светильником, где тут же, у очага, готовили на углях нежное мясо и пекли хлеб. Они охотно подставляли промокшие, просоленные одежды под жар огня, пили из окованных оловом и медью рогов терпкий мед, вели негромкую беседу, то и дело оглядываясь в большой зал, где вертелись, бросая кокетливые взгляды на путешественников, служанки и селянки, приглашенные помощницами на торжество. Они сноровисто уставляли стол деревянными подносами с жареным мясом, рыбой и прочей снедью, увертываясь от грубых щипков и отвешивая дежурные оплеухи настырным охальникам. То и дело раздавались звонкие шлепки и взрывы хохота, когда очередной грубиян, наигранно валился под стол от ловкой затрещины.

Ульвахам, прозванный за буйный нрав Задирой, никогда не претендовавший на власть и предпочитавший ей дальние походы с преданной командой таких же сорвиголов, как сам, сидел у трона старшего брата, неторопливо рассказывая ему о том, как достигли они южных берегов Ладога. Как повстречали молодого конунга, прозванного в своей земле «мудрым воином», с которым заключили несколько выгодных сделок, удивляясь при этом его щедрой уступчивости. Которую было приняли за проявление страха перед боевой дружиной Ульвахама, но, присмотревшись, убедились, что воинское дело у молодого князя поставлено отлично. При всей доброжелательности этих людей проявлялась их четкая дисциплина и неусыпное внимание к гостям в любое время. Также, отметил Ульвахам, они прекрасно вооружены и одеты в прочные доспехи. Так что, случись какая заваруха, получили бы достойный отпор.

— Ты поступил мудро, не затеяв драки, — одобрил действия брата Урге. — Кидаться на плохо изученного противника — безрассудно. Всему свое время. Слава нашим богам! Год был удачный: скот наш множится, рыба в море не переводится, охотники без добычи не возвращаются. Род наш крепнет, и, придет время, расширятся его владения. Вот тогда и пригодятся все те сведения о соседних землях, что мы добываем в походах. — Урге помолчал немного и дал знак Ульвахаму продолжить рассказ.

— Дальше мы шли на восток, до Чухонских земель, ища проход в русло рек. Присматривали место для надежного лагеря. Лед у берега еще держался крепкий, но мы смогли найти проталину и провести корабль в пресную воду. К слову сказать, Урге, брат мой, к тому времени у нас уже было вдоволь добычи, и подняться по течению мы хотели лишь для того, чтоб переждать месяц, поохотиться на куниц и лис, пока не сменится ветер и не станет попутным к дому, но тут нас повстречал Олав. Ты знаешь его: шаман рода Лейфа, лопарь целый год провел на чухонском берегу, ожидая нашего прибытия. В те земли он пришел из Царьграда, где мы его оставили два года назад, пройдя через весь Гардарик с юга на восток, а потом на север. Он чуть ли не каждый день рассказывал нам удивительные истории о том, что видел в далеких речных краях, где мы еще не бывали. О бесчисленном черном войске, о чудовищах, о славных витязях…

— Тот самый Олав, что даровал моему сыну амулет, чтобы сберег его от змей? Олав Лесовик? — уточнил Урге, принимая из рук сестры рог с медовой брагой.

— Именно тот, что был гостем на твоей коронации пять лет назад, — согласился Ульвахам, приглаживая аккуратно подрезанную бороду. Задорно подмигнув сестренке, он поспешил закончить беседу с братом. — Да и сам старый бес тебе все расскажет. Эй, Олав! — выкрикнул брат короля, обращаясь к веселящейся компании у одного из многочисленных очагов. — Король желает слышать твою историю о хождении через Гардарик! — Ульвахам плюхнулся на лавку меж восторженно взвизгнувших сестренок и налег на угощенья. Все сидящие за столом оживились, и пиршество продолжилось с новой силой.

Накинув на плечи шерстяную накидку, затянув широкий кожаный ремень, дожевывая на ходу, Олав — высокий, крепкий старик — неторопливо подошел к трону. Встав напротив короля и отвесив положенный поклон, он выпрямился, расправил могучей пятерней усы, бороду, смахивая жир и вытирая руку о грубо выделанные кожаные штаны. Слегка откашлялся, прочищая горло. Затем, выпятив вперед квадратную челюсть, шаман чуть оттопырил губы и напряг лицо, видимо изображая почтение.

— Ульвахам сказал мне, что ты собственными глазами видел черное войско, о котором так любят талдычить эти прусские проповедники, побирающиеся в наших землях как нищие бродяги… — проговорил рассеянно Урге, с наслаждением вытягивая ноги в сторону очага.

Шмыгнув носом, Олав чуть опустил голову, но продолжал смотреть на короля исподлобья, взгляд его словно затуманился. Наконец он заговорил, да так, словно проповедь читал:

— И не только черное войско, мой король. Был я в землях меря, как сами они себя называют, язык их прост и понятен для нас, и уклад сродни тому, что ведем мы сами. Они приняли меня как родственника в гостеприимных домах своих селищ и крепостей. И услышал я от них рассказ о Квельдульве Коваре. Все земли в тех краях меж двух больших рек знают Квельдульва Коваря. Клянусь Одином, я узнал, что есть он, не кто иной, как прямой наследник асов, перенявший по роду их силу и мудрость. Это очень достойный воин и славный правитель. Мы все ведем свой род от великих предков, — продолжил Олав, окинув взглядом тех, кто стоял у трона. — Но тот Квельдульв Коварь, о котором говорю, истинный потомок, как смог я узнать. Сказали мне люди меря, что в правой руке он держит молнию, а в левой — гром. В бою с ним не могут справиться и две дюжины умелых витязей, а как наступает ночь, оборачивается он волком. Квельдульв не боится туманов, повелевает огнем и ветром. В чертоге своем кует сокровища и оружие, да такие, что и в жертву богам преподнести — достойно короля. И служат ему лесные демоны, выдыхающие туман. И птицы, и звери. Крепость его охраняют две огромные змеи, выкованные из чистого золота. Вот и взалкали воеводы черного войска его сокровищ. Когда настал день битвы, Квельдульв просил всех королей в соседних землях встать одной дружиной, но короли возгордились и отказали потомку асов, которого считают чужаком в своей земле.

В тот год, когда я пришел в его чертог, о котором могу рассказать еще много удивительного, время битвы уже миновало, осталась лишь слава храбреца. Он принял меня как доброго гостя, угощал теми яствами, что ел сам, наливал чудесное огненное вино со своего стола. Видел я дивные вещи: в его доме их множество. Видел дорогу, вымощенную костьми поверженных врагов к его кузнице, и показал он мне плененных воинов черного войска. А еще открыл мне сокровища, явил волшебство, а в его крепости в торжественном зале навершием железного трона я узрел ключ от врат Валгаллы…

— Ты врешь, бродяга! — выкрикнул Урге, багровея от гнева, подаваясь вперед. — Ключ от врат Валгаллы мой! И хранится он в моей сокровищнице!

Вставая в полный рост, король оттолкнул было метнувшегося к нему Ульвахама, порываясь ухватить Олава за бороду, но брат не отступил и не дал Урге потянуться за мечом. Мягко, но настойчиво, обняв за плечи, он усадил короля на трон и, заметив настороженные взгляды замерших в изумлении придворных, умерил пыл, улыбнулся примирительно:

— Дослушай его, брат король! Олав, хоть и бродяга и тот еще пропойца, но врать не умеет!

Урге, сверкнув сердито глазами, кивнул.

— Я спрашивал Квельдульва Коваря о том, кто его отец и мать, на что тот только усмехнулся, но не дал мне ответа, — продолжил Олав без тени испуга или смущения, словно и не заметив королевского гнева. — Он также не знает и никогда не слышал о братьях Лейфе и Энунде, которые предали род и стали поборниками веры в единого бога, с именем его на устах умирая в сухих землях. Я было думал, что ошибся, но когда осмелился спросить его имя, он ответил — Аритор.

— Я бы тоже не поверил в эту историю, если бы Олав был первый, кто рассказал ее. Ни ты, мой брат Урге, ни я не являемся прямыми потомками Бьерна. Твой ключ и символ королевской власти достался тебе от его дочери Хильды, — напомнил брату Ульвахам, стараясь проявить выдержку и спокойствие в этот напряженный момент.

Услышав это напоминание, Урге опустил взгляд и заворочался на троне, словно боясь его потерять, принимая тем не менее непринужденную и расслабленную позу, которая далась ему с явным усилием.

— Твоя правда, брат. Я, как и ты, — подчеркнул Урге несколько мстительно, — не могу гордиться высоким происхождением. Но мой союз с Хильдой был законным. Все это знают! Она последняя в роду Бьерна, а о ее братьях доподлинно известно, что они все погибли.

— Урге — достойный правитель, — вмешалась в разговор сама королева Хильда, незаметно появившись из своих покоев. — Я ни дня не жалею, что вверила в его заботливые и умелые руки королевство отца. Я лишь приумножила наши силы и земли, наши богатства, объединив их воедино. Никто не смеет обвинить меня в поспешности выбора, и в том, что мой супруг не достоин этого трона!

— Мое почтение, королева, — ответил Олав, — я высокого мнения о вас и вашем муже. Чту ваших предков! Я ваш верный слуга и говорю о том, что видят мои глаза. В моих словах нет предательства или лжи. Мой дом здесь. Стоит на королевской земле, госпожа. И я прославляю духов-хранителей моего повелителя. Но не может ли быть так, что тот Квельдульв и есть ваш брат?

— Ключ от врат был только один, — задумчиво размышляла вслух Хильда, наморщив лоб. — Отец очень много говорил о славе предков, что возвысили нас от первых колен Бьерна. Быть может, Квельдульв, о котором ты нам только что рассказал, потомок другого аса? Тюра или Локи?

— Я спрашивал разрешения коснуться ключа, и тот, кто назвался Аритором, позволил мне это. Я держал его в руках, даже смог разглядеть древние руны, начертанные на кромке печати. Нет сомнений в том, что это подлинный ключ. Мало того, — предвосхитил Олав наметившуюся было реплику короля, — я узнал, что молодой конунг, которого мы знаем под именем «мудрый воин» с греческим именем, означающим «победитель», — ученик Квельдульва и почитает его наравне со своим отцом.

Король Урге прищурил взгляд, несколько секунд смотрел на удивленное и задумчивое лицо Хильды и, поднявшись в полный рост, громко произнес:

— Если все так, как ты говоришь, Олав Лесовик, и если тот, кто назвался Аритором, действительно потомок Бьерна и брат моей жены Хильды, то я должен встретиться с ним и убедиться в этом лично. И коль откроется правда, то потомок великого рода, владеющий еще одним ключом от врат Валгаллы, получит свой трон. Клянусь богами, я стану его слугой, если тот пожелает! Вот мое слово!

— Красиво сказано, Урге, но что будут стоить слова, когда потомок асов явится в твой дом?

Вся королевская свита и сам король обернулись к темной стороне зала, откуда неспешно вышла на свет Эгиль. Кто-то из придворных тихо выругался, иные затаили дыхание, напряглись. Пара рослых стражников у дверей сдержанно отвернулись, сплевывая через плечо. Сам же король скривил недовольную гримасу и отвернулся от появившейся, словно ниоткуда, ведьмы в бессильном гневе. Шустрая, проворная и весьма властная старуха, довольная произведенным эффектом, забубнила гнусавым голосом:

— Род Бьерна не единственный, кто владел ключами от врат. Этот поход, если отправишься в него сам, не принесет тебе славы, мой король. Но если проявишь терпение и станешь ждать, то явишь миру истинное достоинство. Ночью руны мне поведали, что дому твоему следует готовиться к встрече гостей, и уже утром прибыл брат Ульвахам. Но теперь руны говорят, что сильным не время собираться в дорогу, времена неспокойные и настала очередь мудрых.

— Твоя очередь?! — простодушно удивилась Хильда, пристально разглядывая походный наряд тетушки.

— Кому, как не тебе, — назидательно прошипела Эгиль, — известно, что воин, убивший оборотня Квельдульва, рискует перенять его проклятие. Твой Урге слишком молод и горяч, чтобы проявить должное терпение! Позволишь ему пойти в этот поход, зная об этом? И потом кто кроме меня еще сможет прочесть руны на печати ключа? Гардарик — земля тихая, я бывала там не раз, и руны давно предсказали мне эту дорогу. Тем более я лучше тебя, Хильда, помню своих собственных племянников, и если тот, кто назвался Аритором, один из них, я его узнаю наверняка.

— Собираясь в поход, мой муж не спрашивает у меня дозволения, дорогая тетя, — сказала как отрезала Хильда. — Он сам король, и ты слышала его слова. Вернуть трон истинному потомку Бьерна по мужской линии было бы великой честью, и Урге готов оказать эту честь.

— Но пока король он! Ведь так, Урге?! — Эгиль распахнула шерстяную накидку, демонстрируя всем собравшимся крепкую кольчугу под ней и широкий кинжал, закрепленный в ножнах на поясе. — Я знаю, что скверна характером и что ты сам и все твое окружение не очень-то будут переживать, если я сгину в Гардарике, так что невелика потеря, мой король. Оставайся в своих землях, на своем троне, а я отправлюсь по пути Олава и привезу тебе доказательства или сгину бесследно на радость тебе и твоим «заклятым друзьям».

— Как бы я к тебе ни относился, — пробурчал Урге, видимо, приняв окончательное решение, — ты все же тетушка моей жены, и я не могу позволить тебе отправиться в путь одной.

Ульвахам с готовностью шагнул вперед, и вся его команда дружно встала из-за столов. Урге одобрительно похлопал брата по плечу.

— Не беспокойся, король, — ухмыльнулась ведьма, чуть прикрыв глаза, — я сама найду себе попутчиков…