"Любовь под дождем" - читать интересную книгу автора (Махфуз Нагиб)Амер ВагдиСобытия, которые потрясли пансионат, задели и меня. А ведь я надеялся укрыться в этом тихом месте, чтобы обрести спокойствие, так необходимое в старости, найти утешение от горького разочарования, постигшего меня в конце трудовой жизни. Мне даже не приходило в голову, что и здесь все превратится в арену диких битв и может закончиться кровавым преступлением. Я покинул свою комнату с намерением повидать Зухру, но, взглянув на взволнованную Марианну и хмурого Талаба Марзука, сидящих в холле, отказался от этой мысли — мое участие только усугубило бы печаль Зухры. От них я узнал, что Хусни Алям целый час переживал страшную новость, затем ушел по делам. Мансур Бахи, против своего обыкновения, поднялся очень поздно. — Вот он, последний день года, — вздохнула мадам. — Такой плохой конец. Что-то принесет нам новый год?! Нас здесь ожидает еще немало испытаний, — раздраженно заметил Талаба Марзук. — Но так как мы неповинны… — пробормотал я. Он не дал мне договорить: — Ты защищен своей старостью, и тебе ничто не угрожает… Донесся скрип двери в комнате Мансура Бахи. Он прошел в ванную. Вернулся к себе примерно через полчаса. Вскоре он появился в холле — уже в пальто. Он был очень бледен и мрачен. Марианна сказала, что завтрак для него готов, но он отказался, молча покачав головой. Нас обеспокоил его вид. Марианна поспешила выяснить, в чем дело. — Сядь, господин Мансур, — сказала она, — ты хорошо себя чувствуешь? — Я вполне здоров, — ответил он не двигаясь. — Просто сегодня проспал больше, чем обычно! — Ты слышал новость? — спросила она, указывая на лежавшую на канапе газету. Он не проявил никакого интереса. — Сархан аль-Бухейри, — сказала она, — найден убитым на дороге в «Пальму». Он пристально посмотрел на нее, без удивления, без волнения, просто посмотрел ей в глаза, будто не слышал ее слов или не понимал, — наверное, он был болен гораздо серьезнее, чем мы предполагали. Марианна протянула ему газету. Он бросил на нее безразличный взгляд, затем поднял голову. — Да, — сказал он, — найден убитым… — Ты устал! — горячо воскликнул я, — сядь же. — Я здоров, — холодно ответил он. — Мы все, как ты видишь, крайне взволнованы, — сказала Марианна. — Почему? — спросил он, переводя глаза с одного на другого. — Наверно, придет полиция и доставит нам много хлопот… — Не придет… — Но полиция, как ты знаешь… — начал Талаба Марзук. — Я убил Сархана аль-Бухейри, — спокойно прервал он его и направился к выходу, прежде чем до нас дошел смысл его слов. Отворив дверь и оглянувшись на нас, он добавил: — Я сам иду в полицию… Дверь за ним закрылась. Мы молча смотрели друг на друга. Наконец Марианна со страхом воскликнула: — Да он сумасшедший! — Он болен, — сказал я. — Может, он действительно убил его? — задумчиво произнес Талаба-бек. — Это скромный интеллигентный юноша! — вскричала Марианна. — Он болен. В этом нет сомнения, — повторил я. — Зачем ему было убивать Сархана? — спросила Марианна. — А зачем ему признаваться в убийстве? — спросил в свою очередь Талаба Марзук. — Я никогда не забуду выражения его лица, — сказала Марианна. — В нем было что-то безумное. — Он был последний, кто дрался с Сарханом, — не отступал Талаба-бек от своей версии. — Не только он дрался с ним, — пылко возразил я. — Причина кроется там, — Талаба-бек указал на комнату Зухры. — Однако, — продолжал настаивать я, — он не проявлял к ней никакого интереса. — Это не значит, что он не мог быть влюблен в нее или не хотел отомстить своему сопернику. — Но, уважаемый, Сархан ведь бросил ее и ушел… — Однако он унес ее сердце и честь! — Молчи, не возводи напраслину на людей. Ты же ничего толком не знаешь! — Как вы думаете, он действительно пошел в полицию? — спросила Марианна. Мы спорили до изнеможения, пока я не положил этому конец: — Довольно… хватит… Посмотрим, как будут разворачиваться события! Часы пробили четыре. И я пошел в холл. — Это первый новогодний вечер, который напоминает мне похороны, — сказала Марианна, оторвавшись от книги. — Ну вот, опять вернулись к злободневной и невеселой теме, — проворчал Талаба-бек. — Полоса неудач наступила для пансионата, — с досадой сказала Марианна, — А Зухра пусть уходит и поищет себе заработок в другом месте. Я разозлился. — Послушай, Марианна, — сказал я, — девушка ни в чем не виновата. Она ведь пришла к тебе со своей бедой, в поисках убежища… — Я разочаровалась в ней… Талаба-бек щелкнул пальцами, показывая, что ему в голову пришла блестящая идея. — А что нам мешает отпраздновать Новый год? — Что мешает?! Как можно так говорить? — удивился я. Он не обратил на мои слова никакого внимания. — Я приглашаю тебя, дорогая, — сказал он Марианне. — Проведем вечер вместе, как договаривались! — Ох, мои нервы, мои нервы, господин Талаба, — застонала Марианна. — Поэтому я и приглашаю тебя развлечься. Обстановка несколько разрядилась. Они с жаром приступили к обсуждению предстоящего празднества. Тем временем вернулся Хусни Алям и сообщил, что переезжает. Мадам рассказала ему про Мансура Бахи. Он пожал плечами и пошел укладывать чемоданы. Вскоре он распрощался с нами. — Вот мы и остались одни, как прежде, — грустно пробормотал я. — Хвала аллаху за это, — отозвался Талаба-бек. Марианна и Талаба-бек, позабыв обо всех бедах и печалях, принялись готовиться к вечеринке. Марианна подкрасилась, напудрилась, надела синее бальное платье, алмазные серьги и жемчужное ожерелье, накинула черное пальто с меховым воротником. В этом наряде она выглядела очень привлекательной. Демонстративно встав посреди холла и дав нам налюбоваться собой, радостно, словно школьница, засмеялась и пошла к выходу, бросив на ходу Талаба-беку: — Я буду ждать тебя у парикмахера… Я остался один в холле. Ветер завывал за стеной. Я позвал Зухру. Мне пришлось сделать это трижды, прежде чем она появилась из-за ширмы. Печать грусти лежала на всем ее облике. Мне показалось даже, что она как-то сгорбилась и стала меньше ростом. Я молча указал ей на канапе, сам доплелся до него и уселся под статуей святой девы. Зухра осталась стоять, скрестив руки на груди и уставившись в пол. Сердце мое наполнилось сочувствием и нежностью, а глаза — слезами. — Почему ты все время одна, будто у тебя нет друга, — сказал я. — Слушай меня, я старый человек, даже очень старый, как ты видишь. В моей жизни было три или четыре таких момента, когда я говорил себе, что все кончено. Однако, как видишь, я живу до сих пор, и немногие могут похвастаться такой долгой жизнью, а от всех моих несчастий остались лишь смутные воспоминания, будто они происходили не со мной, а с другим человеком! Она слушала меня с полнейшим безразличием. — Оставим печаль на потом, — продолжал я, — а сейчас тебе надо подумать о своем будущем. Ты ведь знаешь, что мадам не желает, чтобы ты оставалась у нее. — Меня это не беспокоит, — перебила она. — Как ты представляешь себе свое будущее? — Как и прошлое, до тех пор пока не добьюсь того, что решила, — ответила она, не отрывая взгляда от пола. Я уловил в ее словах твердость, уверенность, и это очень ободрило меня. — Хорошо, что ты намерена продолжать учиться и приобрести специальность, но где найдешь кров и хлеб насущный? — Работы полно, на каждом шагу. — А деревня… ты не думаешь вернуться туда? — спросил я, не оставляя надежды убедить ее. — Нет… там очень плохо думают обо мне. — А Махмуд Абуль Аббас? У него есть, конечно, недостатки, но ты сильная и сможешь направить его на путь истинный. — Но он тоже плохо думает обо мне… — Я хотел бы быть спокойным за тебя, Зухра. Я люблю тебя и потому прошу: не убивайся, попробуй спокойнее перенести этот удар судьбы. Я уверен, что ты еще встретишь достойного человека! В мире немало хорошего, и так будет всегда! Зухра пробормотала слова благодарности и, извинившись, ушла в свою комнату. Я опять остался один и незаметно задремал. Разбудил меня скрип двери. Вошли, распевая, подвыпившие Марианна и Талаба Марзук. — Ты почему остался здесь, старик? — закричал мне Талаба-бек. — Который час? — зевая, спросил я. — Прошло уже два часа нового года, — ответила заплетающимся языком Марианна. И вдруг Талаба-бек схватил ее и, целуя, потащил в свою комнату. И она подчинилась ему после легкого сопротивления. Дверь за ними захлопнулась. За завтраком мы сидели с ним вдвоем. Марианна не показывалась. Зухра, накрыв на стол, ушла к себе. Я посмотрел на Талаба-бека, и мне показалось, что у него нездоровый вид. — Счастливого пробуждения, — шутливо сказал я. Некоторое время он молчал, потом пробормотал: — Вот уж не везет, так не везет! Я вопросительно взглянул на него, и он не смог сдержаться. — Унизительная и в то же время смешная неудача… — рассмеялся он. — О чем ты говоришь? — прикидываясь непонимающим, спросил я. — Ты хорошо знаешь, о чем я говорю, лисица! — Марианна? Его вновь одолел смех. — Мы безуспешно пытались. Мы делали все, что только можно вообразить. Однако все бесполезно. Когда она разделась, то оказалась словно мумия. О, несчастье! — сказал я себе. — Ты с ума сошел! — И вдруг у нее начались боли и почках! Представляешь, она плакала и обвиняла меня в том, что я издеваюсь над ней! После завтрака он последовал за мной в мою комнату. Усевшись на стул против меня, он сказал: — Очевидно, я скоро поеду в Кувейт. Покойный советовал мне это сделать. — Покойный? — Сархан аль-Бухейри… Талаба Марзук усмехнулся и без всякого, по крайней мере видимого, повода сказал: — Он хотел примирить меня с революцией при помощи довольно странной логики. Он убеждал меня, что на смену революции могут прийти либо коммунисты, либо братья мусульмане… он полагал, что загнал меня в тупик… — Но это же действительно так! — убежденно сказал я. Он язвительно рассмеялся: — Есть и третий вариант! Америка! — Чтобы Америка правила нами?! — в гневе вскричал я. — Через разумную партию правого толка, почему бы и нет? — мечтательно произнес он. — Поезжай в Кувейт, — сказал я, — пока совсем не чокнулся. Газета рассказала нам подробности преступления. Новости были странные и противоречивые. Мансур Бахи признал себя виновным в убийстве, однако мотивы преступления оставались более чем туманными. Он сказал, что убил Сархана аль-Бухейри, так как тот, по его мнению, заслуживал смерти. Но почему Сархан заслуживал смерти? Из-за своей испорченности? Но ведь не он один такой. Почему же выбран был именно он? По чистой случайности. С таким же успехом Мансур мог выбрать и другого. Так он ответил. Но кого могут убедить эти слова? А может быть, юноша ненормальный? Но вот пришло заключение медицинской экспертизы. В нем утверждается, что смерть наступила от потери крови — на запястье левой руки бритвой были перерезаны вены, а вовсе не от ударов каблуком, как утверждал Мансур Бахи. Таким образом, следует полагать, что это было не убийство, а самоубийство. И наконец, пришло сообщение о том, что открылась связь между убитым и делом о контрабанде пряжей, что также подтверждает версию о самоубийстве. Мы строили догадки о наказании, которому может быть подвергнут Мансур Бахи. Разумеется, оно должно быть незначительным. Он начнет новую жизнь, но с каким сердцем, с какими мыслями? — Он замечательный юноша, — сказал я печально, — но у него скрытый недуг, и ему нужно избавиться от него. Вот и Зухра, такая, какой я увидел ее впервые, если бы она не была так грустна. Последние дни заставили ее повзрослеть больше, чем все прожитые годы. Я взял из рук ее чашку, скрывая под улыбкой свое угнетенное состояние. — Я уйду завтра утром, — сказала она как можно естественнее. Я не раз пытался уговорить Марианну отказаться от своего решения, но она упорно настаивала на нем. С другой стороны, Зухра заявила мне, что она не согласится, даже если бы мадам уговаривала ее остаться. — В любом другом месте мне будет лучше, чем здесь, — сказала она. — Слава аллаху, — ответил я. Она нежно улыбнулась мне. — Я не забуду тебя, пока жива. Я сделал ей знак приблизиться и поцеловал ее в щеки. — Спасибо тебе, Зухра, — сказал я. И прошептал ей на ухо: — Верь, что время, которое ты прожила, не пропадет даром. |
||
|