"Самопознание и Субъективная психология" - читать интересную книгу автора (Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) Александр...)

Глава 2. Задача этой книги

Повторю еще раз: моя задача — познать себя. Но почему я пишу книгу? Я задаюсь этим вопросом и чувствую, что это не каприз, не прихоть. Книгу мне написать нужно. И именно для самопознания. Почему?

С одной стороны, само написание книги, необходимая для нее проработка материалов, продумывание их и сравнивание между собой позволяют не пропустить чего-то уже найденного другими и облегчают работу. К тому же явно увеличивается глубина работы над собой. Описав ту или иную школу самопознания, ты уже не можешь изобразить дурака, который чего-то не знал, а потому и не делал. Или делал плохо. Иными словами, написанием такой книги я задаю сам себе предельные требования, ниже которых будет не самопознание, а обман. Кстати, как задаю эти требования и тем, кто попытается прочитать ее предельно искренне.

С другой стороны, если моя книга оказывается понята и принята людьми, вокруг нее родится сообщество.

Причем сообщество не просто единомышленников, а моих помощников. Помощников не в том смысле этого слова, который используется обычно. Не в смысле подчинения или управления. Я надеюсь, что появятся те, кто сможет мне помочь, когда я в этой помощи буду нуждаться. Иначе говоря, эта книга поможет мне найти людей с нужными способностями, желательно, более высокими, чем у меня.

Вот это и определяет требования к книге. С одной стороны, она должна вывести меня за предел доступного мне до ее написания.

С другой, она должна позволить желающим лучше освоить то же самое искусство и сделать их профессионалами, чьей помощью смогу воспользоваться и я.

Кроме того, она сделает меня заметным и позволит встретиться с теми, у кого я смогу учиться дальше.

Если же и другие люди будут ощущать, что и книга, и родившееся вокруг нее сообщество им полезны, я буду рад, потому что так мне будет легче жить.

Именно последнее рассуждение определяет, какой должна быть эта книга. Иначе говоря, лично для меня было бы достаточно написать исповедь или дневник, в котором я записал бы свои раздумья по поводу самопознания вообще и самопознания другими людьми. Но если я рассчитываю на помощь тех, кто прочтет эту книгу, мне придется написать ее каким-то особым образом. Каким?

Ясно, что не таким, как если бы я писал только для себя. Это исходная мысль. Следующая тоже очевидна: написать надо так, чтобы это лучшим образом решило поставленную мною задачу — подготовило мне помощников и соратников. А из числа кого?

В сущности, на ту роль могут подойти только два вида людей: те, кто уже имеет опыт самопознания, и те, кто начинает его с моей книги. Значит, для новичков она должна стать полноценным учебником, а для имеющих опыт — возможностью договориться о мировоззрении. Иными словами, она должна стать договором или согласием единомышленников по насущным вопросам теории и практики самопознания.

Следовательно, моя книга (или книги) должна одновременно и обучать и вести самый искренний душевный разговор на волнующие меня темы.

Вопрос мировоззрения я решаю исповедальностью моего литературного подхода к тому, что пишу. Я искренен в том, что пишу, настолько, насколько я вообще естественно способен на этом отрезке моей жизни, где я считаю себя психологом и исследователем. И если я чего-то и недосказываю, то только потому, что оно должно быть сказано в соответствующем месте. Благодаря этому все мои рассуждения стремятся обрести силу беспристрастного описания действительности.

Беспристрастное не значит точное. Я могу ошибаться в своих рассуждениях, но это будет искажением действительности, а не ложью. Для исследования это будет означать, что любой, чье видение в этом вопросе чище моего, может исправить мою ошибку. Я же, благодаря такой подсказке, смогу задать себе вопрос: что исказило мое восприятие? И, отвечая на него, приду к поиску психологических корней моей ошибки, затем к их устранению и с тем к очищению сознания. А через все это к еще большему познанию себя. Вот за этим мне и нужны те, кого я называю помощниками.

Как видите, с той частью, которая адресована имеющим опыт самопознания, все просто. Достаточно быть искренним. По-настоящему искренним.

Что касается учебника для начинающих, то тут сложностей гораздо больше. Разговор о самопознании на примере такой узкой темы, как Субъективная психология, вообще не прост. Во-первых, потому, что к нашему времени сложилась вполне определенная культура познания и обучения вообще. И это не просто культура преподавания. Это необходимость учитывать ту культуру восприятия, которая свойственна современному человеку. Вкратце эту культуру можно назвать научной. Современный человек готов обучаться только тому, что обещает принести ему плоды образования, и связывает эти свои ожидания с наукой. Следовательно, моя книга должна быть наукообразной в лучшем смысле этого слова.

Однако, и это во-вторых, она должна быть прикладной, хотя бы потому, что моя цель — не создание науки. А вот прикладной характер может оказаться сильной помехой научности. Странно? Попробую объяснить на примере психологии.

12 лет с 1991 года я преподавал этнопсихологию в Училище русской народной культуры. Мой учебный курс начинался с вопроса как работать, с инструментов и орудий психологического исследования. И лишь потом говорил о том, с чем работать, что за материал мы изучаем и как он устроен. Говоря на научном языке, он начинался с практики и лишь потом давал теорию.

Вообще-то такой подход выглядит методологически поставленным с ног на голову. Принято начинать как раз с описания материала. И как, не изучив его, переходить к прикладной работе?

Тем не менее, именно второй подход — сначала теория, потом практика, — который, кстати, свойственен академической психологии, и является принципиально неверным с точки зрения прикладника. А ведь все знают, что прикладной психолог сначала долго изучает общую психологию, а уж потом, если у него хватило сил остаться психологом, начинает переспециализацию на какой-то вид прикладной психологии.

Попробую доказать свою точку зрения. Почему, на мой взгляд, академический подход не верен? Во-первых, потому, что в итоге мы так и не имеем никаких действительно работающих прикладных психологии, выросших из академической. Это, так сказать, бытовой ответ от лица потребителя. Тысячи и тысячи людей изучают психологию, а пойти посоветоваться не к кому. А если и есть кто-то, кто говорит: приходите, я вам помогу, так тот или шарлатан или же работает не в ключе академической психологии.

Далее. Более серьезное сомнение в академическом подходе. По большому счету, если действительно обсуждать методологию прикладной работы, я совершенно согласен с тем, что прежде, чем что-то делать с материалом, его сначала надо изучить. Но вот то же самое отсутствие прикладных психологов, выросших из академической психологии, заставляет меня задаться вопросом: а является ли предмет академической психологии тем же самым, что и предмет психологии прикладной?

Иначе говоря, возможна ли вообще хоть какая-то прикладная работа, в которой нуждаются люди, на основе того материала, который изучает академическая психология? Я профессиональный психолог и поэтому, конечно же, слежу за всем новым в психологии. Естественно, я знаю, что в рамках академической психологии за последние годы немало сделано и в прикладном направлении. Иначе говоря, я вполне осознанно сгустил краски. Но это не случайно. И не ради красного словца.

Когда читаешь прикладные исследования академических исследователей, то ощущаешь, что простой человек их не поймет. Эта наука, как и полагается академической, делается для ученых. И это первое сомнение. Второе сомнение вызывает отсутствие серьезных методологических и мировоззренческих обоснований прикладных исследований в рамках академической психологии.

Психологи, авторы статей о прикладной психологии, как бы урезают себя и стараются вообще не говорить о методологии и истоках их методов. А если же вдруг кто-то и делает такое рассуждение, то оно или слабо и притянуто к академическим основаниям, или, что важно, начинается с критики этого основания.

Иными словами, на мой взгляд, — а я могу ошибаться и выдавать желаемое мне за действительность, — сами прикладные психологи, выросшие в рамках академической психологии, ощущают, что между этими двумя направлениями назрел разрыв и необходимо создание полноценной теоретической базы, обосновывающей работу прикладного психолога. И если эта база родится, она будет отличаться от того, что я условно называю академической психологией.

Я могу сказать о том, как мне видится это расхождение. То, что я называю академической психологией, — а этим выражением я пытаюсь передать тот образ психологии, который имеют в своих умах не профессионалы от психологии, не ученые психологии, а простые люди, интересующиеся психологией, — так вот, то, что я называю академической психологией, через нейропсихологию и физиопсихологию вполне может стать общетеоретическим основанием для физиологических и медицинских исследований. То есть исследований, которые могут вести только профессионалы с помощью приборов.

Прикладная же психология — это то, что на деле оказывается бытовой мудростью. Это то, что позволяет людям без академического психообразования быть прекрасными хозяйственниками, руководителями, политиками или семьянинами и не нуждаться ни в каких приборах.

И если исходить из такого подхода, то у Академической психологии, как ее понимает простой человек, есть прекрасно разработанный предмет науки, который, к сожалению, пока никому, кроме самих ученых, ничего не дает.

У прикладной же психологии есть набор приемов, и до сих пор еще не существует настоящего описания предмета. Если бы я создавал науку, я доказал бы это методологически и по всем требованиям науковедения. Но у меня другая задача, и поэтому я докажу это проще. Если вы знакомы с психологическим консультированием или любыми другими направлениями прикладной психологии, вспомните, какими книгами пользуется прикладной психолог. Да просто загляните в список литературы какого-нибудь прикладного исследования, и вы найдете там все, что угодно, кроме общей психологии. А если там и есть ссылки, которые считаются академическими, так только затем, чтобы придать вес своему исследованию.

Лично от себя скажу, я начинал обучение прикладников, давая им в самом начале инструменты для работы. И делал это затем, чтобы, начав исследование, они сами этими инструментами создали описания той материи, которую исследуют. Назовем ее сознанием. Как увидеть свой предмет, как его понять, если его нечем, условно говоря, «пощупать». И пощупать так же просто и верно, как мы щупаем руками. Почему руками? А потому что именно для управления руками у нас существуют наиболее утонченные и разнообразные образы сознания. Так что инструменты прикладника обязательно должны опираться на эти «ручные» ощущения.

А вот когда они, так сказать, пощупают сознание собственными руками, им можно о нем рассказывать, показывать свой — ства и устройство и вообще давать теорию. Тогда они начинают тебя понимать и учиться, а не запоминать и сдавать экзамены. И тогда у них идет резкий скачок в качестве прикладной работы. Это мой опыт, и я не могу его не учитывать.

Весь этот пример я привел, чтобы показать всю сложность создания учебника для начинающих. Несмотря на жесткое требование выглядеть наукообразным, он должен в действительности быть написан в противоречии с требованиями современного наукоучения. Сложная задача.

Я обошел ее так. Я все же решил в этой книге дать пощупать материю сознания, хотя и не так, как на семинарах. На деле мои очерки Субъективной психологии будут похожи на статьи из Хрестоматии, так много в них выдержек из источников. Именно эти выдержки, насколько они отражают живую мысль пишущего, и есть материя сознания. Сознания очень разного, но живого и доступного живому наблюдателю даже сквозь века. По крайней мере, я очень старался брать только те куски текстов, где сознание авторов было живым, а значит, ощутимым. И я надеюсь, что мне удалось подобрать удачные примеры и высветить в них то, что сделает чтение моей книги своего рода непосредственным исследованием сознания.

Итак, подводя итоги, я могу сказать, что задачи, которые я ставлю перед этой книгой, достаточно просты:

во-первых, это мое собственное самопознание, которое непроизвольно происходит во время любой исповеди;

во-вторых, это создание учебника или учебного курса самопознания для начинающих, чтобы они тоже стали опытными и помогли мне;

в-третьих, я хотел бы найти людей, готовых помочь мне в моих исследованиях;

ну и, в-четвертых, это рассказ о прекрасных исследователях, философах от психологии, чьи научные подвиги были недооценены и незаслуженно забыты. Все-таки я пишу исторические очерки, а истории свойственно расставлять все по своим местам, в том числе и оценки.

Поэтому начнем с истории. Но с особого ее раздела — с истории Науки. Вначале я позволил себе немало нападок на это святое существо. Было бы несправедливо оставить вас лишь с моим мнением. Поэтому первый прикладной курс, который я хочу дать, — это вхождение в сознание члена научного сообщества, ученого. Естественно, я делаю это не для войны с Наукой и не для критики ради критики.

Я хочу познать себя и как ученого и помочь в этом своим собратьям по науке. Поэтому я выбираю тех ученых и ту науку, которые ближе всего к самопознанию. Это так называемая Субъективная психология или психология самонаблюдения. У людей, создававших ее, порыв к истине был гораздо сильнее, чем у большинства других ученых, поэтому общение с ними будет очень полезным.

И тем не менее, я должен оговориться еще раз. Для меня такой подход к самопознанию не случаен. Я постоянно ощущаю, что меня затягивает в наукообразность, и это делает меня ученым, но отделяет от самопознания. Соблазн Науки очень велик! Этот сотворенный кумир искушает и обещает блага и кары. Да и почему бы не сдаться и не создать еще одну науку — Науку самопознания? Сколько пользы принесла бы она человечеству!

Этот вопрос обязательно надо поставить и решить прежде, чем приступать к исследованию. От цели зависит все, потому что от нее зависит направление движения. Если я, говоря о самопознании, поставлю себе скрытой целью создать Науку самопознания, я и создам Науку самопознания, но не достигну себя.

Поэтому я предваряю основное содержание книги еще одним исследованием.