"Капабланка" - читать интересную книгу автора (Панов Василий Николаевич)ПЕРВЫЕ ЗЛОВЕЩИЕ НЕУДАЧИГаннибал в Капуе! Капабланка в Нью-Йорке! Сибаритство того и другого явилось причиной их поражений: одного на бранном поле, другого на шахматной доске. 29 ноября 1923 г. Алехин из Монреаля (Канада) направил Капабланке письмо о том, что он приезжает в США для подготовки финансирования матча между ними, но вызов пошлет только после Нового года, когда истечет срок вызова Рубинштейна, который не сумел собрать денег. Но когда в декабре 1923 г. Алехин гастролировал по США, выяснилось, что американские богачи тоже не склонны выложить десять с лишним тысяч долларов для матча Капабланка — Алехин, но согласны финансировать турнир, в котором играли бы сильнейшие шахматисты мира и несколько американских маэстро. И вот 16 марта 1924 г. в Нью-Йорке начался двухкруговой турнир, где играли Капабланка, Ласкер, Алехин, Боголюбов, Мароци, Тартаковер, Яновский, Ейтс и от США Маршалл и Эдуард Ласкер. Интересная деталь: на турнире не было, как обычно, расписания туров, а за четверть часа до начала игры бросали жребий: какой тур состоится. С непонятным легкомыслием при столь сильном составе противников Капабланка начал турнир нездоровым и первые партии играл даже с повышенной температурой, хотя естественно было настоять или на некоторой отсрочке соревнования, или на пропуске им нескольких партий. Немудрено, что первые три партии Капабланки быстро закончились вничью еще до 30-го хода. В четвертом туре чемпион мира выиграл у Алехина пешку, но не смог в эндшпиле реализовать преимущество. В пятом туре Капабланка в хорошей позиции допустил просчет и потерпел единственное в турнире поражение от Рети. Это был его первый проигрыш за восемь лет! Ореол непобедимости был рассеян! Ко второй половине турнира Капабланка вошел в форму, но все же не смог догнать Ласкера, проведшего весь турнир с огромным подъемом, хотя и нанес экс-чемпиону мира в личной встрече чувствительное поражение (см. партию №34). Победителем турнира вышел Ласкер, набравший 16 очков (из 20), вторым был Капабланка — 14½ очков, третьим — Алехин — 12 очков. Единственным «достижением» чемпиона мира было то, что из-за относительной неудачи Алехина удалось на три года отсрочить матч с ним. Капабланка, конечно, был недоволен результатом турнира, и особенно тем, что его опередил старинный соперник Ласкер. Выступления Капабланки в печати после турнира и по тону и по содержанию были обидны для Ласкера и Алехина. Цель чемпиона мира была доказать, что оба они ему не чета! «Я сильно разочарован результатами турнира, — сказал Капабланка в интервью для американского шахматного журнала. — Я думал, что кто-нибудь из молодых шахматистов выдержит сравнение с классом игры старого маэстро. Тогда я с удовлетворением дал бы ему возможность выиграть звание чемпиона мира или нашел бы возможность самоустраниться без урона для шахмат. Победа Ласкера заставила меня изменить свое намерение. Если бы я отказался от звания чемпиона мира, оно опять досталось бы Ласкеру, что нежелательно. Итак, я должен оставаться на своем посту. Не думаю, что сам Ласкер сколько-нибудь сомневается в моем превосходстве над ним. После борьбы в Гаване исход турнира в Нью-Йорке ни у кого не мог породить сомнений. Во время турнира я был в таком плохом состоянии, что удивляюсь, как мне удалось занять второе место. Тем не менее при личной встрече с Ласкером я его победил. Я убежден, что и во втором матче Ласкер сыграл бы не лучше, чем в Гаване. Я искренне убежден, что в Гаване Ласкер играл лучше, чем в Нью-Йорке, и что он взял первый приз главным образом потому, что молодые маэстро играли ниже своей силы... Что касается Алехина, который перед турниром казался (подчеркнуто мною. — В. П.) кандидатом на звание чемпиона мира, то он разочаровал своих приверженцев. Однако я думаю, что он может играть лучше. Если бы шахматный мир пожелал увидеть действительно хороший матч, надо было бы устроить встречу между Ласкером и Алехиным». В американской газете Капабланка так разъяснил слова о «самоустранении», то есть об отречении от шахматного престола: «Крайне сомнительно, выступлю ли я еще в международном турнире. Лишь тот факт, что это был первый большой турнир в Соединенных Штатах за последние двадцать лет, побудил меня участвовать в нем, несмотря на то, что я после смерти отца решил отказаться от серьезной турнирной игры. В дальнейшем мои выступления могут носить характер только публичных представлений (очевидно, вроде сеанса на 103 досках! — В. П.). Я с радостью откажусь от звания чемпиона мира, но так как сознаю, что молодые шахматисты имеют право оспаривать его, то терпеливо подожду несколько лет, пока кто-нибудь не оправдает ожиданий и не победит меня в матче. Если же я удержу свое звание, то подумаю, какие шаги предпринять, чтобы самоустраниться». В этих двух высказываниях много психологически любопытного. Во-первых, Капабланке тогда было только 35 лет и к «молодым маэстро» он мог отнести только Алехина, который был на четыре года моложе, а прочие были ровесниками чемпиона мира. Во-вторых, снисходительно-высокомерный тон по отношению к коллегам и слова, что он «с радостью откажется от звания чемпиона мира», очевидно, имели целью внушить американскому обывателю, что он, Капабланка, не какой-нибудь там заядлый профессиональный «игрок», а состоятельный джентльмен, дипломат, светский человек, интересующийся шахматами, но не зависящий от них. Эта забавная черта Капабланки сближает его с Морфи, который решительно отвергал звание шахматного маэстро, а когда местная газета однажды похвалилась перед читателями, что их земляк — прославленный шахматист, то Морфи возмутился и настрочил в редакцию огромное письмо, в котором доказывал, что он вовсе не шахматный игрок, а живет на оставленное отцом наследство стоимостью в 146 162 доллара 54 цента! Это была фантазия душевнобольного человека, но что заставляло Капабланку отрекаться от шахмат? Влияние чванной жены? Или собственный снобизм? И шахматы отомстили Капабланке за то, что этот шахматный гений стал свысока и пренебрежительно относиться к своему искусству и к самому себе! Капабланка не сделал из своего относительного неуспеха никаких самокритических выводов и по-прежнему пренебрегал тренировкой и подготовкой, что показал турнир в Москве, проходивший полтора года спустя — с 10 ноября по 8 декабря 1925 г. Это был первый советский международный турнир. Состав участников был блестящим. Капабланка, Ласкер, Рубинштейн, Маршалл, Рети, Грюнфельд, Шпильман, Тартаковер, Ейтс, Земиш, Торре встретились с десятью советскими шахматистами, в том числе с чемпионом страны Боголюбовым (который через год вышел из советского подданства, но до этого участвовал в двух чемпионатах страны и был хорошо знаком с игрой своих соотечественников). Можно было предполагать, что Капабланка, который приехал в прекрасном самочувствии, будет очень стараться реабилитировать себя за неудачу в Нью-Йорке и с самого начала примется играть вовсю, стремясь к победам, тем более что уже в первом туре он встретился с Ласкером, играя белыми. Но чемпион мира не оправдал ожиданий: он играл без подъема, вяло проводил дебют, нечетко — миттельшпиль и вообще производил впечатление растренированного и неподготовленного бойца. Он как бы отяжелел! Уже на старте Капабланка сделал несколько коротких, бесцветных ничьих, а в седьмом туре начал не свойственную его стилю, позиционно необоснованную, бесшабашную атаку на позицию Ильина-Женевского, явно недооценив неизвестного ему противника. Ильин-Женевский цепко защищался, перехватил инициативу и красивой жертвой ферзя форсировал победу (см. партию №36). Партия же Капабланка — Берлинский, игранная два тура спустя, представляла не шахматный, а психологический интерес, свидетельствуя о совершенно загадочном легкомыслии чемпиона мира. После напряженной пятидневной борьбы наступил выходной день — 20 ноября. Вместо отдыха Капабланка тотчас после турнирной партии отправился в ночь на 20 ноября в Ленинград для проведения сеанса против 30 сильнейших первокатегорников (тогда не было кандидатов в мастера, но первокатегорники играли не слабее большинства теперешних кандидатов). Любопытно, что в этом сеансе чемпион мира впервые встретился со своим будущим преемником — четырнадцатилетним школьником Мишей Ботвинником и проиграл ему. Окончив этот труднейший сеанс после пяти с половиной часов игры со счетом +18, -4, =8, Капабланка тотчас отправился в Москву и по приезде, без отдыха, после двух ночей в поезде, приступил к игре в турнире. Немудрено, что его партия с Верлинским, состоявшаяся 21 ноября, производила впечатление, будто чемпион мира то ли болен, то ли пребывает в тяжелом похмелье. Но Капабланка был просто измотан и переутомлен. Чтобы читатель не заподозрил меня в голословности, привожу начало партии. Уже дебют Капабланка разыграл белыми пассивно и антипозиционно и к 14-му (!) ходу получил безнадежную позицию: Можно только удивляться, что при таком отношении к делу Капабланка все же занимал высокие призовые места. Это свидетельствует об огромной мощи его природного дарования. Под конец турнира Капабланка разыгрался и дал ряд прекрасных партий, две из которых получили приз за красоту (см. партии №37 и 38), но было уже поздно. Первый приз завоевал, набрав 15½ очков из 20, превосходно игравший Боголюбов, которому к тому же помогло знание игры девяти советских участников: против них он набрал 8 очков (+7, -0, =2). На втором месте оказался 56-летний Ласкер с 14 очками. Против тех же советских шахматистов он набрал 7 очков (+6, -1, =2). Экс-чемпион мира был очень доволен, что вновь опередил Капабланку. На третье место вышел Капабланка, отставший на пол-очка от Ласкера. Против советских участников он набрал лишь 5½ очков (+4, -2, =3). Только они нанесли поражения чемпиону мира! |
||
|