"Незнакомая звезда" - читать интересную книгу автора (Бабкин Ярослав Анатольевич)

Глава 6

Лодочник достал весло из воды, положил его на банку, и вопросительно поглядел на Родгара. Тот бросил взгляд на каменную полку набережной. От неё их отделяла пара сажен мутной, пахнувшей болотом, воды. Родгар снова повернулся к лодочнику.

— Моя плата, — пожал плечами тот.

Родгар протянул ему столовый нож.

— Чистое серебро…

— Здесь герб семьи ди Коста, — пробормотал лодочник, покрутив ножик в пальцах.

— И?

— За скупку краденого полагается тридцать ударов плетью…

— Ты хочешь сказать, в Серениссе не найдётся ни одного напильника и ни одной плавильной печи?

— Значит мне придётся делиться с плавильщиком. Добавить бы надо.

— Хорошо, — буркнул Родгар, — вези меня назад и будем считать, что мы никуда оттуда не уплывали.

— Ладно уж, чего сердиться то сразу… — примирительно заметил лодочник, снова опуская весло в воду.

Выбравшись на набережную, Родгар завернулся в плащ и зашагал по узкому кривому переулку. Уже темнело, и с моря набегали тучи. Начинал моросить холодный мелкий дождик. В переулке было сумрачно и пусто. Где-то шуршали и попискивали крысы. Под карнизом глухо ухнул сыч.

В просвете между домами, ведущем на соседнюю улицу, показался силуэт человека с алебардой. Родгар метнулся в сторону и распластался по стене, распугав копошившихся внизу грызунов. Стражник остановился, всматриваясь в темноту переулка. Родгар задержал дыхание, хотя и понимал, что оттуда солдат его всё равно не услышит.

— Крысы… — оправдательно буркнул стражник, поправил каску и побрёл дальше.

Родгар перевёл дух и оторвался от стены. Огляделся. Со стороны улицы пробивались едва заметные блики света. Он направился в ту сторону.

Источником света оказался висевший над дверью полуподвала масляный фонарь. Родгар собрался с духом и толкнул дверь.

Полуподвал был длинным и низким. Тронутые плесенью каменные своды буквально давили на голову. Вдоль стен выстроились грубо сколоченные столы. За ними, да и просто на полу сидели люди. По большей части грязные и оборванные. Но кое у кого сквозь отрепья просвечивало золото и камни украшений. И оружие.

Один из сидевших за столом — крепкий, небритый тип в кожанке — отчего-то показался Родгару знакомым. Но он не смог вспомнить откуда. Тип бесстрастно глядел на Родгара, подбрасывая на ладони небольшую стопочку золотых монет.

Так и не вспомнив, Родгар отвернулся и нашёл взглядом хмурую женщину, стоявшую за подобием стойки. Шагнул ближе.

— Я бы хотел чего-нибудь выпить… — начал он.

— А чо это ты решил, шо здесь пьют? — перебил его стоявший рядом щуплый долговязый тип, — особливо такие проходимцы…

— А тебя вообще не спрашивают, — огрызнулся Родгар.

— Ого! Оно ишшо и ругается…

Родгар сжал кулак и пристально глянул на щуплого. Тот широко ухмыльнулся. Родгар почти не замахиваясь ударил его в челюсть. Щуплый качнулся, зацепился за табурет, и с грохотом повалился на пол.

— Наших бьют!

Стоявшие поблизости достали ножи и кинжалы. Упавший стёр выступившую на губе кровь и поднялся.

— Ну держись, паршивец…

Родгар сжал кулаки и загнанно оглядывался.

— Хватит.

Он оглянулся на спокойный голос. Это был тот самый небритый тип с золотыми монетами.

— Налейте ему. Я его знаю.

Щуплый недовольно засопел, остальные убрали ножи. Женщина налила в глиняный стакан какой-то бурды с заметным уксусным запахом.

Родгар взял стакан и опустился за стол, пытаясь вспомнить откуда небритый может его знать.

— Я был наёмником в Вендране. Ты Родрик Рейс, правильно?

— Родгар…

— Ба. У меня скверная память на имена. Но если я увижу человека в лицо хоть раз, я его запомню.

При упоминании о лице Родгар едва заметно скривился.

— Даже если от лица у того осталась едва половина, — добавил небритый.

Затем положил золотые на столешницу и взял стакан.

— Судя по второй половине тебе крепко досталось от того колдуна…

— Нет. Это уже потом. Разбойники в горах.

— Значит, тебе повезло. Что жив остался.

Родгар отхлебнул из стакана. Вкус у содержимого оказался ничуть не лучше запаха.

— Меня зовут Кралог, — небритый тоже приложился к стакану.

Из полумрака за столом беззвучно выплыла миниатюрная немытая рука, и хищно растопырив пальцы, зависла над неосмотрительно брошенными на краю столешницы золотыми.

— Зубы выбью, — не оборачиваясь, заметил Кралог и поставил стакан на стол.

Рука замерла, сжала пальцы и так же беззвучно уплыла обратно в темноту, оставив золото на прежнем месте.

— Тебе чем платить есть, Родгар?

— Пока только это.

Он вытащил из кармана серебряную ложку.

— Но если ты мне поможешь, будут и деньги, — добавил он поспешно.

— Оставь её пока себе. Ты хорошо относился к простым наёмникам. Достаточно, чтобы моей благодарности хватило на кружку этого пойла, — Кралог едва заметно улыбнулся краем тонких губ.

Мольфи осторожно присела на край стула.

— Меня зовут Барло. Отец Барло.

Генеральный ординатор Серениссы был довольно молод для подобной должности, и его смуглое узкое лицо со жгучими чёрными глазами можно было назвать достаточно симпатичным.

— Очень приятно, — робко кивнула Мольфи.

— Не бойся. Мы лишь оберегаем покой Империи и не причиним зла невинным.

— Вы из-за Родгара?

— Да. Я вижу ты достаточно умна. Расскажи мне всё, что ты о нём знаешь.

— Я очень мало о нём знаю. Он никогда не говорил о своём прошлом.

— О его прошлом мы в курсе. Куда больше нас интересует его будущее. Он говорил, зачем направляется в город? Где он хотел остановиться и с кем встретиться?

Мольфи отрицательно покачала головой.

— Очень странно. Ты не находишь? Вы много недель, бок о бок, едете в Серениссу, но ты даже на знаешь к кому и зачем…

Он внимательно посмотрел на девушку.

— Я говорю вам чистую правду, отец Барло.

— Верю. Но может ты что-то запамятовала? Какие-то оговорки, детали, мелочи? Может быть имена? Адреса?

— Нет. Ничего не помню… Совсем ничего.

Ординатор покрутил в пальцах висевший на груди символический молоточек.

— Очень жаль, Малфрида, очень жаль.

Добродушие из его взгляда исчезло.

— Надеюсь, если ты что-то вспомнишь… вдруг… то немедленно мне об этом расскажешь, — добавил он.

Мольфи нервно сглотнула.

— Оставим это, — ординатор встал и прошёлся по комнате. Длинные полы его серого одеяния разлетелись от лёгкого сквозняка, — насколько я помню, он весьма ценил твоё общество…

Девушка почувствовала, что начинает краснеть.

— … и это навело меня на мысль.

Барло резко остановился и внимательно посмотрел на Мольфи.

— Какую? — выдавила она.

— Как ты думаешь, если бы ты вдруг оказалась в опасности, он бы пришёл на помощь?

— В опасности… наверное. Наверное, да. Но почему вы об этом спрашиваете?

— И если мы эту опасность инсценируем, то это даст нам возможность выманить его из убежища?

— Но это… это неправильно! Он же не дикий зверь!

— Нет, конечно же. Он намного хуже.

— Но почему? Он же не чернокнижник?!

Барло вернулся в кресло.

— Он враг веры и Императора.

— Он же ничего такого не сделал?

— Это не важно. Он просто не успел. И мы должны схватить его раньше, чем он что-то сделает.

Мольфи задумалась.

— А что с ним будет, когда вы его поймаете?

— Тебе не обязательно об этом знать…

— Но вы можете мне сказать?

— Ему будет воздано по заслугам.

— Он спас мне жизнь… — Мольфи опустила взгляд.

— Ты сентиментальна. Я понимаю, — ординатор вздохнул, — но посмотри на это с другой точки зрения. Что значат наши чувства перед долгом? Что вообще значит один человек перед всей Империей? Неужели его переживания достойны быть поставленными выше интересов державы?

— Но вы бы могли… — она нервно сглотнула, — не очень сильно его наказывать?

Она умоляюще поглядела на собеседника.

Тот вздохнул снова.

— Нет ничего хуже мягкости перед лицом врага. Не все это понимают. Они говорят о необходимости учитывать сложность обстоятельств и делать исключения… — ординатор покачал головой, — если у правила есть исключения это уже не правило. Нужно упрощать обстоятельства, а не идти у них на поводу.

Мольфи снова потупилась.

— Так ты готова? — спросил Барло.

— Я не могу… — едва слышно ответила девушка.

— Я не расслышал, что ты сказала?

Она подняла голову и, глядя ему в глаза, повторила.

— Я не могу этого сделать.

Тот откинулся на спинку и кресла и сложил руки на груди.

— Ты не хочешь помочь торжеству правосудия?

— Вы не можете заставить меня предать Родгара. Я обязана ему жизнью. Если он так вам нужен, разыщите его сами.

— Мы его найдём. Обязательно. Но тебе предоставляется возможность содействовать этому.

— Я не буду этого делать.

— Очень зря. На самом деле мы прекрасно можем обойтись и без твоей помощи. Так что я предлагаю это исключительно ради тебя самой.

— Ради меня?

— Именно. Я, можно сказать, оказываю тебе услугу.

— Делая меня предательницей?

Отец Барло усмехнулся.

— Не надо таких громких слов. Ты тоже не слишком-то чиста перед верой и Императором.

— Я не сделала ничего плохого…

— Ты же начинающий маг, Малфрида, мне ли тебе говорить, что мысли зачастую имеют больший вес, чем действия?

— Но это только если мысли повлекли действия… — не слишком уверенно возразила девушка.

— Ты ошибаешься. Любые мысли создают в магическом отражении мира некие изменения. Сходные мысли рождают сходные изменения, и усиливают друг друга, подобно тому, как люди раскачивают в такт огромный колокол. Если много людей будут искренне во что-то верить, то это что-то возникнет в реальности…

— Я понимаю, — кивнула Мольфи.

— А люди, так уж случилось, эгоистичны, завистливы и недальновидны в большинстве своём, — вздохнул ординатор, — и если дать им верить в то, во что им хочется, они породят таких чудовищ, что мир содрогнётся.

— Вы совсем не доверяете людям?

— Для этого я их слишком хорошо знаю, Малфрида. Им нельзя давать воли думать. Они должны слепо верить в то, что им укажут. Иначе они пожрут себя сами.

— Но вы ведь тоже человек?

Лицо отца Барло едва заметно дёрнулось.

— На стадо баранов всегда найдётся один лев. Главное, чтобы бараны его слушались. И не пытались занять его место… Но мы отвлеклись. Ты связалась с плохими людьми, Малфрида. В этом не было твоей вины. Но что это меняет? Ты соприкоснулась со злом. Оно затронуло тебя и стало искушать.

— Я исправлюсь. Я не хочу стать таким как Кордред.

— Вот тебе и представляется шанс исправиться, Малфрида.

— Но не так же… — она чуть всхлипнула, — почему я должна искупать зло предательством? Предательство — дурной поступок, и оно само может порождать тех чудовищ, о которых вы говорили. Не лучше ли учить людей совершать хорошие поступки самостоятельно, чем навязывать добро силой?

Ординатор нахмурился.

— Ты ещё не готова думать о таких серьёзных вещах. Просто поверь мне. Я лучше знаю.

— Я не сделаю того, о чём вы просите, — отрезала Мольфи.

— Ещё раз говорю, очень жаль. Ты вступила на скользкий путь, и отвергаешь предложение с него свернуть.

— Я хочу остаться честной. И считаю это правильным.

— Честным быть правильно, — кивнул ординатор, — но важны не поступки, а люди. Даже дурной человек может поступать хорошо. Но это ещё не делает его хорошим.

— Может быть, если человек поступает хорошо, он не такой уж и дурной?

Барло задумался.

— Я родился в Арнии, Малфрида. Наша земля породила много ординаторов. Наверное потому, что мы видели солнце…

— Видели солнце? — непонимающе переспросила девушка.

— Настоящее солнце. Здесь оно греет. А там оно жжёт. Это даёт понимание того, что свет двояк. Он приносит тепло и он сжигает. Император должен быть подобен солнцу. Он должен освещать и обогревать своих подданных и сжигать своих врагов. Если в человеке есть тьма, она должна сгореть. Если её мало, тот будет обожжён, но выживет. Если много — он сгорит вместе с ней… В тебе есть тьма. Не преумножай её, если не хочешь сгореть. Нынешний император стар, но я верю в нового. Он должен очистить Империю от тьмы. Даже если для этого придётся сжечь половину… Худшую половину…

— У нас с вами разные понятия о тьме, — угрюмо произнесла Мольфи.

— Я это вижу, — отец Барло улыбнулся, — просто меня потянуло немного пофилософствовать. Не обращай внимания. Я лишь предложил тебе вариант. Если он тебе не нравится — твоё право от него отказаться. Приятно было побеседовать.

Мольфи быстрым шагом спускалась по лестнице. Разговор с ординатором вывел её из себя. Она побаивалась Родгара и не считала его другом, но в какой-то степени успела к нему привыкнуть. И он действительно несколько раз спасал ей жизнь. Предать его было бы с её стороны как минимум чёрной неблагодарностью.

— Извините, — загудел сзади густой бас.

Она повернулась на голос и вздрогнула. Перед ней стоял настоящий великан, саженного роста, с желтовато-коричневой блестящей кожей. На нём была надета полотняная рубаха, схваченная широким кушаком и просторные шаровары. Голову стягивал шёлковый платок, из-под которого выглядывало широкое плоское лицо с перебитым носом. Дополняло это впечатляющее зрелище массивное золотое кольцо в левом ухе.

— А-а…

— Адмирал у себя?

— Э-э-э…

Незнакомец прищурился, глядя на Мольфи.

— Меня зовут Теллио. Я комендант крепости Джаян-Крад. На юге. Я ищу адмирала Евлимио ди Коста. Мне сказали, он был где-то здесь.

— Д-д-да… Нет. То есть да. Т-там.

Она указала рукой в сторону библиотеки, где последнее время Евлимий частенько бывал в послеобеденное время.

— Спасибо.

Теллио ещё раз оглядел её.

— Ты всегда такая бледная, или меня испугалась?

— В-всегда.

— Но ты никогда не видела людей с дальнего юга?

Он широко улыбнулся. Ослепительно белые зубы ярко засверкали на коричневом лице.

— Не-а, — отрицательно покачала головой Мольфи, — а вы оттуда?

— Моя мать оттуда, — уточнил Теллио, — ещё раз спасибо.

Он повернулся и зашагал по коридору в сторону библиотеки.

— А вот и он, — адмирал Евлимий широко улыбнулся, — рад тебя видеть Теллио.

— И я вас, ваше превосходительство. И вас, синьорина Джиннора…

— Синьора Джиннора, — поправил его адмирал.

— О! Я пропустил свадьбу? Поздравляю! Кто счастливый избранник?

Адмирал кивнул на стоявшего рядом Дидерика.

— Граф Остенский и Замостья.

— Поздравляю, ваша светлость.

Дидерик немного сконфуженно улыбнулся.

— Именно поэтому я тебя и пригласил, Теллио, — продолжил адмирал.

Тот непонимающе посмотрел на Евлимия.

— Помнится, тебе был нужен новый лейтенант.

Теллио перевёл взгляд на молодого мужа, потом снова посмотрел на адмирала.

— Не хотите же вы сказать… — пробормотал Дидерик.

— Ещё как хочу. Или ты думаешь, я забыл про твои злоключения по дороге?

— Но, папа!

— Это для твоей же пользы Джина. Я не собираюсь делать свою дочь вдовой в медовый месяц. Дидерик отправится на юг сегодня же. Ты сможешь приехать к нему попозже…

— Не понимаю, причём здесь всё это, — нахмурился Дидерик.

— При том, что в этой задн… хм, в этой глуши ни один наёмный убийца до тебя не доберётся. А с пиратами и бедуинами, я думаю, ты как-нибудь и сам справишься, в крайнем случае Теллио поможет. А когда всё уляжется, мы обсудим вопрос твоего возвращения.

— А что стало с вашим прежним лейтенантом? — Дидерик повернулся к Теллио.

— Он оказался сущим интриганом, — вздохнул гигант, — чуть не поссорил меня с женой. Пришлось его повесить… Кстати, адмирал, новый знаменосец мне бы тоже не помешал.

Военный порт Серениссы располагался на юго-востоке города, в устье старого речного рукава, отделявшего центр от расположенного на пересыпи квартала чужеземцев. От города порт отрезала белая каменная стена. Из такого же камня были сложены причалы и защитный мол. Тут же, внутри, располагалась верфь и склады. Густой скипидарный дух строевого леса и растопленной смолы забивал господствовавшие над остальным городом запахи водорослей и болота.

— Скоро в море, — Теллио любовно разглядывал стоявшую перед ним каравеллу, — не люблю этот город. Он какой-то весь затхлый…

— На болоте построен, — флегматично заметил негоциант Марко.

— И воняет он тоже противно… — кивнул Теллио, — ладно, поднимайтесь на борт, лейтенант.

— Одну минуту, мой капитан, мне нужно сказать пару слов нашему другу, — Дидерик кивнул в сторону Марко.

— Жду тебя на борту. И поторапливайся, я хочу выйти из лагуны с отливом.

Тяжёлые сапоги Теллио загрохотали по сходням.

— Ты что-то хотел сказать? — спросил негоциант.

— Да, Марко. Я никого здесь хорошо не знаю, но ты, по крайней мере, знаком с моим отцом. Хочу тебя кое о чём попросить.

— Буду рад помочь, ваше сиятельство.

— Эта девушка. Малфрида.

Он на секунду замялся. Лицо негоцианта осталось почтительно-внимательным.

— Сораниус за ней приглядит. Но всё же… Понимаешь ли.

— Надеюсь, что да, ваше сиятельство.

— Судя по лицу, нет. Когда мы сюда ехали, нас подобрали мусталийцы. И их главный сказал, что сделал это из-за неё. По его словам на ней был знак. Чего-то очень древнего и сильного. Мне она тоже показалась… не совсем обычной. После того как пропала тогда в горах. Не знаю, как это объяснить. В общем, под этим что-то есть. Я уверен. И это не просто суеверия… Ты меня понимаешь?

Негоциант кивнул.

— Многое в жизни происходит не просто так, ваше сиятельство. Иногда стоит доверять предчувствиям.

— Короче я хочу, чтобы ты за ней немного приглядывал. Мало ли что. Трон Империи достаточно большая ставка.

— Понимаю.

Над бортом показалась голова Теллио.

— Ты думаешь, я тебя до вечера ждать буду?!

Дидерик забросил узел с вещами на плечо и зашагал к сходням.

Негоциант проводил его взглядом и едва слышно пробормотал.

— Вот оно как. Очень интересно…

Мэтр Сораниус внимательно рассматривал позднего гостя.

— Чем обязан, дон Барло? Надеюсь, не очередная проверка?

— Нет, — генеральный ординатор добродушно улыбнулся, — всего лишь частный визит.

— Полагаю, это не слишком надолго? — холодно поинтересовался маг.

— Уж как сложится, — пожал плечами Барло.

— Тогда приступим. Не будем тянуть время. Уже темнеет.

— Это вы точно заметили… Темнеет. Во всех смыслах.

— Вы пришли ко мне, чтобы устроить конкурс загадок?

— Нет, что вы, мэтр Сораниус, я всего лишь задумался. Не обращайте внимания. Я хотел поговорить о вашей новой ученице.

— Малфриде?

— Именно о ней.

— И чем эта юная особа смогла заинтересовать ваше учреждение?

— Вы в курсе того, как она начала своё знакомство с магией?

— Да, я знаком с этой душераздирающей историей. Вы полагаете девушку неисправимой?

— Не исключаю. Я говорил с ней. И мне очень не понравилось то, что я услышал.

— Как говорят в здешних краях — давайте не будем размазывать белую кашу по чистому столу, Барло. Мы с вами сведущие люди и прекрасно понимаем, как волшебство может воздействовать на человека. Поэтому не стоит многозначительно закатывать глаза и намекать на таинственные мрачные силы. Эти ухищрения оставьте для наивных горожанок. Девочка толком ничего не знает и мало что понимает. Кордред либо не собирался делать из неё свою помощницу, либо не успел. Всё что у него вышло — не слишком надёжная машинка по высеканию огня. Причём она ещё сама не до конца осознаёт, как это у неё получается.

— Вы заблуждаетесь, мэтр. Она покрывает соратников и не идёт на сотрудничество с нами. Она уже ощутила вкус той власти, что может дать волшебство…

Сораниус наклонил голову и скептически посмотрел на ординатора.

— Ваша организация обладает достаточно специфичной репутацией, Барло. Сотрудничать с ней могут просто бояться. Я говорил с Малфридой. Она не рвётся к власти. И даже не будет знать, что с ней делать, если вдруг получит. Не держите меня за идиота, Барло. Вы умный человек, и вам что-то от неё надо. Что?

— Принцип, Сораниус, принцип. Она не захотела идти с нами. Значит она наш враг. Возражающим и колеблющимся не место под одним солнцем с праведными.

— Барло. Если вы захотите истребить всех возражающих, колеблющихся и сомневающихся в правильности ваших личных взглядов на жизнь, Империя опустеет…

— Вы несколько преувеличиваете, мэтр.

— А вы забываете, что задача вашей организации исправление, а не истребление.

— Давайте вы не будете обсуждать задачи Имперской Ординатуры, а я не буду вмешиваться в ваши чародейские материи?

— Короче. Чего вы хотите?

— Мне нужна эта девушка. Но без вашей санкции я не в силах ничего сделать. Деспина слишком полагается на возможности вашей коллегии.

— Я не отдам вам девушку. Это всё, что вы хотели узнать?

— Давайте посмотрим на это с другой стороны, мэтр.

— С какой?

— Грядут большие перемены. Его величество, да продлятся годы его жизни, не слишком здоров. И если честно, то вряд ли его годы так уж сильно продлятся. И перед его преемником встанет задача восстановить одряхлевшую державу. И долг каждого подданного — содействовать ему в этом. Не так ли?

— Так.

— И те, кто помогут императору будут достойно вознаграждены. Так?

— К чему вы клоните, Барло?

— К тому, что куда лучше оказаться среди его помощников, чем среди его врагов.

— Не понимаю, какое к этому отношение имеет девушка?

— Собственно никакого. Вы имеете, мэтр.

— Поясните.

— Вокруг наследника сложился круг людей, поставивших себе цель оказать юному Лизандию необходимую поддержку и облегчить молодому человеку тяжкое бремя власти. Как вы отнесётесь к тому, чтобы разделить с ними эту ношу?

— Хм-м-м… Своеобразное предложение. Хотя идеи глубокоуважаемого Лизандия в сфере реорганизации магических конгрегаций лично мне глубоко чужды. Он совершенно в этом не разбирается.

— Так вам предоставится возможность направить его в должном направлении. Помочь и объяснить…

— Вы полагаете, он может отказаться от идеи объединения?

— Вам никто не мешает это с ним обсудить. Хотя с другой стороны у единой конгрегации должен быть и один руководитель…

— Я об этом как-то не думал. Это же будет… Верховный маг Империи.

Глаза Сораниуса блеснули.

— Ну, вот видите, мэтр, любой предмет можно рассматривать с разных сторон.

— А среди этого "круга желающих разделить бремя власти" есть маги?

— Пока нет, мэтр Сораниус.

— И вы предлагаете мне стать первым?

Ординатор кивнул.

— И за это вы хотите получить девушку?

Барло снова кивнул.

— Всего лишь небольшой жест доброй воли. Готовности к сотрудничеству.

— Вы темните, отец. Очень уж неравная сделка. Вы предлагаете слишком много, за слишком малую цену. Мне это кажется странным.

— Это не цена, мэтр, это символ. Вы должны продемонстрировать своё желание чем-то пожертвовать ради общего дела.

— Барло. Вы фанатик, но не до такой же степени. Вам определённо что-то от неё нужно. А я не люблю, когда со мной играют втёмную. Я хочу видеть ваши карты.

— Хорошо. Я буду с вами честен. Девушка поможет мне выйти на беглого Родгара Ласи. А он даст мне понимание реальных замыслов Кордреда.

— Всесильная ординатура не в состоянии найти Родгара сама?

— Увы, мы не так всесильны, как это обычно представляют…

— Или вы не хотите делиться лаврами с товарищами по ремеслу…

— Ну что вы. Как можно. Это наше… общее дело.

— Хорошо. Вы меня убедили. Девушка ваша, Барло.

— Я был уверен, что мы сможем найти общий язык, мэтр.

Ординатор поклонился и вышел. Через боковую дверцу вошёл секретарь.

— Ваш пунш, мэтр.

— Спасибо, Дзанни.

— Осмелюсь заметить, мэтр, но мне кажется, вы продешевили…

— Я знаю. Дело не в Родгаре. Ему зачем-то нужна именно она. Но это не важно. Талантливых учеников я ещё найду. А вот шанс стать Верховным магом Империи выпадает не каждый день.

Мольфи достала каменный брусочек. Тот самый, что ей дал Родгар. Она вспомнила о нём только после разговора с ординатором.

Брусочек был небольшой и тёмно-серый. Почти чёрный. Тщательно отшлифованная поверхность казалась маслянистой, но на ощупь была сухой. Одну из сторон покрывали аккуратно вырезанные символы. Чем-то они слегка походили на буквы. Но их очертания были ей совсем незнакомы.

Скрипнула дверь. Она поспешно убрала брусочек в карман.

— Это ты, Галерио?

— Д-да… — юноша явно нервничал.

— Что случилось?

— Это очень важно. Очень.

— Да что случилось?

— Тебе надо уходить.

— Уходить? Куда? Зачем?

— Они идут за тобой. Скорее.

— Кто идёт? Что ты такое говоришь?

Галерио нервно обернулся и посмотрел на дверь позади себя.

— Ординаторы. Они хотят тебя арестовать.

— Арестовать… Я говорила с отцом Барло. Он не собирался меня арестовывать. С чего ты взял, что они собираются это сделать?

— Не спрашивай. Я знаю.

— Мэтр Сораниус говорил, что мне нечего боятся. Ординатура меня не тронет. Надо пойти в коллегию…

Она поднялась со стула.

— У нас нет времени. Поверь мне…

— Но они не должны этого делать. Они не могут. Ты что-то путаешь.

— Скорее, Фриди, пожалуйста. Пошли.

— Ну, хорошо. Но если завтра выяснится, что…

Он взял её за руку и потащил по коридору.

— Скорее. Они уже идут.

За поворотом раздались шаги, на каменных стенах задрожали отсветы факелов.

— Мы опоздали… — Галерио резко остановился, — попробуем выйти через сад.

Он развернулся и потащил её в боковой проход. Они оказались на террасе, выходившей в один из внутренних двориков.

— Надо как-то спуститься, — юноша оглядывался по сторонам.

— Я ничего не понимаю. Ты уверен, что…

— Тс-с-с, — он зажал ей рот.

Совсем рядом, за стеной раздались голоса.

— Её нет в своей комнате.

— Может, её кто-то предупредил?

— Нет. Никто об этом не знает. Наверное, просто вышла подышать свежим воздухом.

— Оставьте двух человек в её спальне, остальные пусть обыщут флигель. И не поднимайте лишнего шума. Это тайная операция.

Прозвучали удаляющиеся шаги.

— Теперь ты мне веришь?

Девушка молча кивнула.

— Тогда спеши.

Он ещё раз огляделся. Подошёл к перилам и глянул вниз.

— Ты когда-нибудь спускалась по вьющемуся винограду?

— Ни разу…

— Это совсем просто. У тебя должно получиться. Я делал это сотни раз… Хватайся.

— А ты?

— Я останусь и попробую сбить их с толку. Как спустишься, беги через сад. С той стороны калитка. Она закрыта на засов, он спокойно открывается изнутри. Как выйдешь, иди по переулку до канала, там повернёшь налево. Запомни, налево. Через два квартала тебя должны ждать…

— Кто?

— Друзья. Торопись…

Она посмотрела на его белевшее в полумраке лицо.

— А если они догадаются, что это ты помог мне бежать?

— Ничего. Я как-нибудь выкручусь. Я всегда выкручиваюсь.

Она провела рукой по его щеке.

— Спасибо.

— Торопись, Фриди, ради всего святого, они уже близко… Ну же.

Она сделала несколько шагов к перилам и ещё раз оглянулась.

— Быстрее! — громко прошептал он.

За стеной опять раздались приглушённые голоса. Она схватилась за оплетавшую перила лозу и шагнула через парапет. Спускаться по винограду оказалось не так просто. Ветки угрожающе трещали и подавались, шершавые стебли обжигали руки, а бурые и красные листья заслоняли обзор и норовили попасть то в глаз, то в нос. Ей казалось, что на произведённый ею шум должен был немедленно сбежаться весь дом, но в саду оказалось тихо и пусто.

Оторвавшись от лозы, она нетвёрдыми шагами направилась к дальней стене. Там должна быть калитка.

Пронзительно заскрипела дверь, в темноту сада ворвался жёлтый свет факела. Мольфи замерла, лихорадочно озираясь. В дверном проёме проступили тёмные фигуры.

— Надо осмотреть сад. Вдруг она здесь?

Мольфи упала на четвереньки и заползла под стоявшую рядом мраморную скамью.

Гравий дорожки захрустел под коваными сапогами. Мерцающий свет факела приближался. Сапоги остановились около самой скамьи.

— Вроде никого не видно…

— Надо проверить. Тут везде кусты. Мало ли что.

Сапоги были в каком-то локте от её лица.

— Эй! Кто там?

— Синьоры?

Мольфи узнала голос Галерио. Неужели он вмешается?

— Ты что здесь делаешь, парень?

— Это… по нужде вышел. А вы, собственно, кто?

— Не твоё дело. Проваливай. Ты нас не видел, мы тебя не видели.

— Дайте хоть…

— В другом месте. Сказано, проваливай! Хотя нет. Стой. Ты здесь девчонку не встречал? В маговском халате?

— Видел.

Мольфи уткнулась лицом в сжатые кулачки и закрыла глаза.

— Где?

— Она в библиотеку пошла. А что?

— Да нет. Ничего. Иди отсюда… Спасибо в смысле. И это. Дорогу покажи.

Гравий снова захрустел под шагами удаляющихся преследователей.

Она какое-то время лежала неподвижно. Затем выползла наружу. Огляделась. Никого. Побежала к дальней стене. Где здесь калитка?

Стена была глухой. Без единого отверстия. Она метнулась в одну сторону. В другую. Но здесь же должна быть калитка. Спокойнее. Главное без паники. Что они с ним сделают, когда не найдут её в библиотеке? Но он может сказать, что обознался… Или что она уже ушла оттуда. Надо спешить. Рано или поздно они могут вернуться.

Мольфи глубоко вздохнула и ещё раз огляделась. Калитка оказалась в соседней стене. Выбираясь из-под скамьи, она сбилась с дороги.

Девушка оттянула массивный засов. Толкнула створку. Запахи прелой листвы и земли сменились неизменным духом водорослей, болота и крыс. Она закрыла за собой калитку и огляделась. Узкий, практически лишённый дверей переулок, уходил в темноту, неровно изгибаясь. Она на всякий случай прижалась к стене и двинулась по нему в неизвестность.

О приближении канала её известил негромкий плеск. Переулок выходил к набережной под прямым углом. Впрочем, набережной её назвать было сложно. Облицованный камнем бордюр шириной в локоть. С одной стороны вода, с другой стены домов.

Так, надо повернуть. Направо или налево? Кажется Галерио сказал "налево". Или "направо"? От пережитого у неё напрочь вылетели из головы его указания. Она растерянно озиралась. Пусть будет направо. Да, наверное, направо…

Она повернулась, и зашагала по узкому карнизу набережной. Вода плескалась совсем рядом. Мольфи уже привыкла к ежедневным приливам и знала, что в это время они самые сильные, так что урез воды за день успевал подняться и опуститься на несколько локтей, то наполняя каналы до краёв, то превращая их в глубокие каньоны с плескавшейся далеко внизу жижей.

Кажется, он говорил про два квартала. Но как их здесь посчитать? Глухие стены домов тянулись вдоль канала почти не прерываясь. Миновала она уже эти кварталы или ещё нет? Шла она, по крайней мере, уже долго.

Впереди мелькнула арка моста. Наверное, здесь…

Мольфи подошла ближе. От набережной под мост уходил спуск. В темноте она смутно различила нос лодки.

— Эй? Есть кто-нибудь?

Тишина. Она подошла ближе. Пригнула голову и шагнула под мост. Темно. Какое-то движение.

— Вы меня ждёте?

— Может и тебя, красавица…

Она попыталась что-нибудь разглядеть в темноте, но не смогла.

— Кто вы?

— А кого ты ищешь?

— Не знаю…

— Значит, ты попала в нужное место, — в темноте кто-то хрипло засмеялся.

— Заткнись, Одноглазый, — оборвал его низкий женский голос, — что одинокая девушка забыла ночью на каналах?

— Я сбежала…

— От родителей или от мужа?

— От… от стражников.

— О как? — снова вмешался хриплый голос, — да она из наших.

— Ты слепой? Неужели благородную даму не видишь? Так отчего стража за тобой гналась?

— Они хотели меня арестовать…

— За что? Ты что-то украла?

— Нет, конечно! — возмутилась Мольфи.

— Точно, украла… — констатировал хриплый.

— Да ты замолчишь когда-нибудь, Одноглазый.

— Но я ничего не крала!

— Понятное дело, дорогая, никто в этом не сомневается. Он просто дурак и несёт всякую чушь…

— Я, наверное, пойду, — Мольфи начала пятиться, похоже, она всё-таки повернула не в ту сторону.

— Не спеши. Если за тобой гонятся, здесь будет спокойнее, — посоветовал женский голос.

Мольфи задумалась. Если погоня добралась до открытой калитки, то наверняка станет искать её в переулке. Возвращаться назад опасно. Может действительно стоит погодить до утра.

— Можешь остаться у нас до рассвета, — добавил женский голос.

— Спасибо. Наверное, так действительно будет лучше. Она присела на невидимую в темноте лодочную скамью.

Во мраке что-то зашуршало.

— Ты запыхалась. Пить хочешь?

Девушка поняла, что у неё действительно пересохло в горле.

— Немного…

— На. Попей.

В темноте что-то зашевелилось. Мольфи наощупь пошарила руками и наткнулась на небольшую глиняную бутыль. В ней оказалось что-то сладковатое и довольно густое.

— Что это? — закашлялась девушка.

— Вино… почти. Отдохни пока.

— Хорошо. А воды у вас нет? Просто воды.

— Нет. Чистая вода здесь на вес золота. А из реки пить не стоит. Так живот скрутит, помереть можно…

Мольфи вспомнила цвет и запах воды в каналах и мысленно согласилась с разумностью довода. Этого пить не стоило.

Она прислонилась к борту лодки и опустила голову на грудь. От усталости глаза начали слипаться, а всё тело налилось тяжестью.

Она вздрогнула от холода и огляделась. Прозрачное синее небо окружало её со всех сторон. Только под ногами искрился снег. Она стояла на вершине заснеженной горы, и редкие облака плыли где-то снизу. Сквозь них проступали тёмно-зелёные от лесов склоны.

Мольфи растерянно озиралась. Рядом с ней стояла девушка в красно-оранжевом одеянии. Приглядевшись, она поняла что видит собственного двойника.

— Ты кто? — спросила Мольфи.

— Малфрида, дочь Торбена, — удивился двойник, повернув к ней конопатое, раскрасневшееся от мороза, лицо.

— Но это я, Малфрида, дочь Торбена, — возмутилась Мольфи, — ты самозванка.

— Это ты самозванка, — хихикнул двойник.

— Ничего подобного! Уходи отсюда.

— Сама уходи…

— А вот и уйду, — Мольфи осознала, что ей нечего делать на пустой заснеженной вершине.

Она повернулась, сделала шаг и поняла, что её что-то держит. Удивлённо опустила взгляд. Её запястье сковывала тонкая серебряная цепочка. Второй конец цепочки был захлёстнут за руку двойника.

— Мы связаны, — заметил двойник.

— Тогда пойдём вместе.

Двойник кивнул.

Мольфи повернулась, сделала шаг и остановилась. Натянувшаяся цепочка больно впилась в руку.

— Не в ту сторону, — произнёс двойник.

— В эту, — упрямо сказала Мольфи, ей вдруг непреодолимо захотелось спуститься с горы именно с этой стороны.

Двойник покачал головой.

Мольфи нахмурилась и потянула цепочку на себя.

Двойник неприятно усмехнулся.

— Значит, мне придётся идти одной…

Он резко толкнул её руками в грудь, и она повалилась на снег. Двойник захлестнул ей цепочку на горле и начал душить. Мольфи стала вяло отбиваться.

— Остаться должна только одна из нас, — произнёс двойник, — борись, если хочешь выжить…

Мольфи попыталась ослабить давившую горло цепочку, но пальцы лишь скользили по холодному металлу. Краем глаза она заметила внимательно следившую за происходящим ворону, сидевшую на корявой ёлочке.

— "Откуда здесь ворона?" — совершенно не к месту подумалось ей.

Птица хлопнула крыльями и громко закаркала. Цепочка окончательно стянула горло, перекрыв доступ воздуха. Мольфи ощутила, что задыхается, и проснулась…

— "Так это был сон" — пронеслось в голове, — "но почему я всё ещё не могу нормально дышать?"

Она дёрнулась и сообразила, что её лицо замотано какими-то грязными тряпками. Попыталась их стянуть, но поняла, что связана.

— Она очнулась! Проклятье… Как не вовремя.

— Ты говорила, что зелья должно хватить на сутки!

— Заткнись, Одноглазый, и успокой её.

На девушку навалилось что-то тяжёлое. Она попыталась вырваться, но воздуха не хватало, и перед глазами замелькали яркие оранжевые пятна.

— Ну вот, затихла…

— Ты её не задавил? Что ты с трупом делать будешь, болван!

— Ща гляну…

Девушку повернули на бок, сбросили с лица тряпки, и она опять смогла дышать. Сил крикнуть уже не хватало, и она только жадно хватала ртом воздух. Не успела она отдышаться, как ей снова заткнули рот кляпом.

— Ну вот. Всё в порядке.

— Сразу надо было лучше вязать. Ведь чуть не задохнулась девка…

Мольфи пыталась сообразить, что происходит, но выходило плохо. Она помнила, что бежала из дома. Потом наткнулась на какую-то лодку под мостом. Потом темнота… И ночной кошмар. Попробовала оглядеться. В поле зрения оказалось дно лодки и грязные тряпки. Судя по качке и пробегавшим по лодке теням, они куда-то плыли. Куда и зачем она не представляла.

Лодка стукнулась о какое-то препятствие. Качка замедлилась, и шум волн дополнился скрипом борта по чему-то деревянному.

— Лежи смирно, — негромко произнёс хриплый голос, — а то хуже будет.

То ли от удушья, то ли от выпитого зелья она никак не могла сосредоточиться. Мир вокруг начинал казаться ей сном. Чужим и никак к ней не относящимся. Сейчас она должна проснуться и пойти на занятия к мэтру Сораниусу. Он собирался рассказать ей о циркуляции огненного эфира…

— Вот, значит, эта самая девка, — прозвучал низкий женский голос.

— Покажите, — этот голос ей знаком не был.

— Одноглазый, подними её. Живо. Видишь, их милость ждут…

Девушку приподняли. Она бессильно обвисла в чьих-то руках. Сил хватило только приподнять голову и открыть глаза. От яркого света они сразу же заслезились. Мольфи смогла разглядеть какую-то не слишком опрятно одетую женщину и небритого мужчину в кожанке.

Тот присел на корточки, взял девушку за подбородок и внимательно посмотрел ей в лицо. На секунду ей показалось, что в глазах человека блеснуло удивление… и даже какое-то почтение.

— Да, это она…

— Молодая совсем, крепкая, чистая, — голосом торговки расхваливавшей свой товар зачастила женщина, — берите, не пожалеете.

Человек брезгливо кинул на дно лодки пару монет.

— Одноглазый, помоги его милости, — скомандовала женщина, собирая деньги.

— Я не собираюсь её нести… — негромко сказал человек в кожанке.

— Всё будет в лучшем виде, ваша милость. Только если того, она кричать начнёт… Вы это, сами уж разбирайтесь…

Человек ничего не ответил.

Мольфи привалили спиной к борту. Она смогла разглядеть позеленевшие столбы деревянного пирса, к которому была пришвартована лодка и сухопарого всклокоченного человека с затянутым бельмом глазом.

Человек достал фляжку и сунул ей в губы.

— Пей… Ну же. Не заставляй их милость ждать.

Мольфи автоматически сделала глоток. Жидкость обожгла горло и огненным комом скатилась в живот. Девушка закашлялась и согнулась от резкого жжения под ложечкой.

— Вот и хорошо. Сейчас она очухается, и сможет идти сама…

— Руки развяжи…

— Вы уверены, ваша милость? Мало ли что. Исцарапает, или того хуже… А? Всё. Уже развязываю, уже развязываю…

Мольфи ощутила как с запястий исчезло давление верёвок и смогла опуститься на четвереньки. Жжение начало проходить, а в голову возвращаться хоть какая-то ясность.

— Её вещи…

— Что?

— Мне нужны все её вещи…

— Одежда вся на ней, какая была, — поспешно забормотала женщина, — ничего не тронули.

— У неё ещё что-нибудь с собой было?

— Да разве что каменюка эта… — одноглазый протянул брусочек.

Женщина негромко зашипела рассерженной кошкой.

Человек в кожанке взял брусочек и убрал в карман.

— Это всё?

— Всё до последней нитки, — подтвердила женщина.

Мольфи ощупала своё платье.

— У меня ещё был ключик… золотой… знак коллегии, — прошептала она еле слышно.

— Да не было у тебя никакого ключа! — запричитала женщина, — попутала она всё с тяжёлой головы, ваша милость. Какой ещё ключик. Да ещё золотой? Разве ж мы стали с магами связываться? Скажи, Одноглазый!

Тот воровато завертел единственным глазом.

— Точно. Не было никакого ключа…

Человек в кожанке взял его за ухо, и резко выкрутил.

— Ай-яй! Что ж вы делаете-то ваша милость?! Разве ж можно! Больна-а-а!

— Мы к вам с открытой душой, с лучшим товаром, а вы… — женщина укоризненно покачала головой.

Мольфи привалилась к столбу пирса. Слабость уходила, но держаться на ногах было ещё трудно. Сил на то чтобы ещё и доказывать свою правоту, тем более.

— Ключ, — негромко повторил человек в кожанке, не отпуская уха.

— Да не было никакого ключа, эта у неё ещё зелье в голове бродит, ваша милость, не помнит она ничего, — кривясь забормотал одноглазый.

Человек в кожанке выхватил свободной рукой кинжал и одним движением срезал ухо под основание. Одноглазый взвыв, схватился за моментально залившуюся кровью щёку. Человек бросил ухо на дно лодки и методично ухватил одноглазого за второе.

— Отдай ему ключ, дура!!! Он же меня сейчас на куски порежет!

Женщина суетливо выудила откуда-то из грязного тряпья золотистый ключик на алом шнурке и боязливо протянула вперёд.

— Этот? — человек в кожанке вопросительно повернулся к Мольфи.

Та молча кивнула.

Человек отпустил одноглазого и взял ключ. Одноглазый поскуливая отполз на корму лодки.

Ничего не говоря, человек в кожанке подхватил Мольфи за талию, перекинул через плечо и полез на пирс. Ступеньки лестницы жалобно поскрипывали.

Выбравшись наверх, незнакомец поставил девушку на ноги.

— Идти можешь?

Она кивнула. Потом спросила.

— Зачем вы его покалечили?

Тот пожал плечами.

— У него был один глаз. Теперь одно ухо. Ему пойдёт.

Он усмехнулся.

— Мне казалось, что я готова его убить, — прошептала Мольфи, — но теперь не знаю… Это страшно.

— Убивать надо учиться, долго учиться… Тебя зовут Малфрида?

— Да… Откуда вы знаете?!

— Я тебя помню. Ты остановила голема… и спасла мою шкуру. Я думал, старый колдун тебя тогда прикончил. Я рад, что ты осталась жива.

Мольфи вспомнила двор замка, когда Кордред выпустил своего монстра.

— Вы были наёмником?

— Да. Меня зовут Кралог. Я тебя искал…

— Но вы же думали, что я мертва! Как вы могли меня искать?

— Родгар сказал. Мы не могли до тебя добраться, пока ты была в доме. Но когда эта мразь собралась продать девушку, я смекнул, что тут дело не чисто…

— Родгар! Вы его знаете?!

— Он ждёт тебя. Нам надо идти. Хотя куда тебе идти в таком виде?

Мольфи бросила на себя взгляд. Красно-оранжевое одеяние волшебницы сильно пострадало за прошедшую ночь, но всё-таки оставалось довольно целым.

— Одежда только немного потрепалась, — оправдательно пробормотала Мольфи, — в ней вполне можно показаться на людях… А потом я всё постираю.

— Тебя ищут. И в этой одежде мы не уйдём дальше первого стражника.

Кралог прищурился.

— Но из каждого тупика есть выход…

— У вас прелестная фигура, моя дорогая, одно удовольствие с такой работать я вам скажу. Честно скажу, пока моя жена не слышит, — портной заколол ещё одну булавку, — если здесь немного присборить, а вот тут подшить…

— Ты не на фигуру смотри, а дело делай, — буркнул сидевший в соседней комнате Кралог.

— Не мешайте мне работать, молодой человек. Я же не учу вас, как надо убивать живых людей? А вот уж в том, как шить, поверьте мне, я разбираюсь лучше, чем кто-либо в этом квартале. Спросите кого угодно, и кто угодно вам скажет, как я умею шить!

Он отложил мелок.

— Посмотритесь в зеркало, моя дорогая. Как вам?

— Немного непривычно…

— Зато дёшево, надежно и красиво. Хотите я вам ещё пёрышко к берету приколю? Ладно, ладно, не краснейте, я старый человек, и вы напоминаете мне мою старшую внучку. Она такая же красивая, как и вы, голубушка. Здесь не жмёт? А вот тут? Отлично. Не пройдёт и часа, как я закончу.

Мольфи внимательно смотрела в зеркало. Из тёмного полированного металла на неё глядел рыжеволосый курносый юноша в аккуратном костюме, чем-то походившим на одеяние Галерио.

— Ты уверен, что никто не догадается? — скептически поинтересовался Кралог.

— Не учите меня шить, молодой человек, — портной снял очки, — я занимаюсь этим ремеслом уже тридцать пять лет и три месяца. И после этого, вы думаете, я не знаю, как подогнать девушке мужскую одежду, чтобы никто не догадался? И вы думаете, я не смогу это сделать, хотя и взялся? Вы хотите сказать, я собственными руками выкопаю могилу своей репутации? Фи…

Он снова водрузил очки на переносицу и гордо вздёрнул седую голову.