"Правосудие Йезма" - читать интересную книгу автора (Роуз Кевин)

Глава третья

Тем же вечером в одном из притонов Лабиринта двое друзей обмывали успешное дело. Украденный мешок оказался более ценным, чем они предполагали. Постоянный скупщик их добычи — жрец расположенного неподалеку от квартала воров храма бога Ану — даже не торгуясь, отвалил каждому полный кошель золотых монет. Киммериец наконец-то смог облачиться в привычное одеяние (короткую куртку из простой ткани и веревочные сандалии) и время от времени недобрым словом поминал все дорогие одежды, в которых, по его мнению, «потеешь, словно у Нергала под мышкой».

Уже немало кувшинов с превосходным туранским вином были опустошены и валялись под столом, уже вертелись вокруг две смазливые потаскухи, прозрачно намекавшие, что не прочь продолжить знакомство в более уединенном местечке, а самые отъявленные мерзавцы, собравшиеся в таверне, восхищались очередным подвигом Бенто и Конана. Но эти привычные удовольствия не радовали киммерийца, и он мрачно напивался, опорожняя одну за другой вместительные чаши. Шлюхи, поняв, что сегодня друзья не настроены развлекаться, упорхнули к другим столикам, где их встречали гораздо более приветливо.

Гандер с беспокойством поглядывал на Конана, ожидая, когда же его друг заговорит о том, что его мучает. Наконец киммериец, осушив очередную чашу, отставил ее в сторону и наклонился к своему товарищу.

— Надо заканчивать с такими делами, — хмуро проговорил он.

Хотя на долю киммерийца пришлось уже не меньше двух кувшинов, говорил он вполне отчетливо, а яркие синие глаза ничуть не были затуманены винными парами.

Бенто откинулся назад и недоуменно поднял брови:

— Я не первый день знаю тебя, Конан, но никогда еще ты не отказывался пощипать толстосума, даже если случается немного позвенеть клинком. И удача всегда была на нашей стороне. Что с тобой? Какие-то паршивые гирканцы…

— Кром! — перебил его киммериец. — Ты что, думаешь, я боюсь доброй схватки?

Бенто примиряюще поднял руки:

— Я просто хочу, понять, что происходит. Может, тебя испугал указ Митридатеса?

Это была любимая шутка обитателей Лабиринта. За месяц, прошедший со дня объявления знаменитого указа, аренджунские проходимцы изрядно повеселились, под вымышленными именами вступая в новые отряды городской стражи. Король, занятый очередными дипломатическими интригами, не мог проследить за тем, как выполняется его приказ, и опрометчиво поручил это своему престарелому родственнику Бартаку. А тот, поняв, что особых выгод ему это назначение не сулит, плюнул на все и предался своему любимому занятию — чревоугодию. В итоге все три новых отряда стражи, набранные им, больше чем наполовину состояли из тех, кого должны были преследовать. Естественно, грабежи не прекратились, а наоборот, их стало даже больше. Бенто и сам как-то записался в один из этих отрядов, хотя любой стражник знал его в лицо.

Конан громогласно расхохотался. На мгновение гандеру показалось, что ему удалось развеять мрачное настроение варвара, но смех внезапно оборвался, и киммериец повторил:

— Надо заканчивать.

— Почему, во имя Бела? — взорвался гандер. Ответ его ошеломил.

— Это… — Конан замолчал, подыскивая подходящее слово, — Не делает нам чести. И слишком просто.

Впервые в своей жизни Бенто не смог ничего ответить. Он недоумевающе посмотрел на варвара, убеждая себя, что не ослышался, потом наполнил до краев широкую чашу и осушил ее одним долгим глотком.

— Мы с тобой уже не раз… — начал он, но варвар перебил его, грохнув кулаком по столу:

— Мы как два раба, которые обманывают хозяина: притворяются верными слугами, а сами норовят стащить что плохо лежит. Меня воротит от этих переодеваний, притворства и всего остального! Одно дело честно ограбить кого-то на улице или залезть в дом, а другое — прикидываться другом, а потом сбежать с кошельком. Всех забот — только побыстрее унести ноги. Это дело не для мужчин. И пусть Нергал меня заберет, если я еще раз соглашусь прикинуться чьим-то богатым сынком в парчовых одеждах! Лучше уж я выйду охотиться на ночные улицы, поджидая припозднившихся гуляк с тяжелыми кошельками.

Закончив эту необычно длинную для него тираду, варвар схватил последний кувшин и начал пить прямо из горлышка, чтобы промочить пересохшее от разговоров горло.

— Значит, по-твоему, я поступаю как раб-предатель? — медленно проговорил гандер, стиснув рукоять меча. От ярости кровь отхлынула от его лица, и оно стало еще бледней, чем обычно. — И по-твоему, я не способен на что-нибудь более достойное? Митра свидетель, я никогда не отказывался от хорошего дела. Согласен! Давай, как ты говоришь, покончим с этим. Что ты предлагаешь?

Киммериец заказал еще пару кувшинов вина и задумался. Некоторое время он сидел молча, затем распечатал принесенный кувшин и наполнил две чаши — Бенто и себе.

— Ограбить сокровищницу Энли, — спокойно сказал он.

Бенто поперхнулся.

— Иногда мне кажется, что в тебя вселился безумный бог Зарт, — с трудом проговорил он, ставя на стол пустую чашу. — Но сказанного не воротишь. Давай попробуем. А ты хотя бы думал, как это сделать?

Варвар ухмыльнулся:

— Нет. Но мы что-нибудь придумаем. Начнем прямо сегодня. Нужно посмотреть на эту сокровищницу, действительно ли она так неприступна, как рассказывают. То же самое говорили и про Башню Слона, пока не нашлись люди, решившие обокрасть ее хозяина.

Щедро расплатившись с хозяином таверны, Конан и Бенто вышли на темную кривую улочку. Вскоре они покинули переплетения улиц Лабиринта и направились к дому, который в Аренджуне знали все.

Младшая дочь Энли торопливо шла по ночной улице, едва освещенной редкими фонарями. Она уже не в первый раз возвращалась домой так поздно и никогда прежде не испытывала страха, но сегодня что-то тревожило ее. Поминутно оглядываясь, она обратила внимание, что какая-то смутная тень неотрывно следует за ней, и это напугало девушку еще больше. Она уже жалела, что не позволила возлюбленному проводить ее до дома: под защитой его клинка она, несомненно, чувствовала бы себя спокойнее.

Поздние возвращения Динары объяснялись весьма просто. Как и говорил Энли, на нее и правда сильно подействовала свадьба старшей сестры, но не потому, что ее ослепила роскошь дворца, в котором теперь жила сестра, а потому, что в тот день она впервые увидела Варданеса и влюбилась в него. Он был сотником дворцовой стражи и верным собутыльником мужа ее сестры, а потому его и пригласили на свадьбу, которую, по заморийским традициям, праздновали три дня. Высокий, хорошо сложенный, привлекательный выходец из старинного рода очаровал молодую девушку. Он ухаживал за ней с предупредительностью и вниманием, угадывая малейшее желание, и вскоре Динара окончательно потеряла голову. С тех пор они тайно встречались по вечерам, когда сотник был свободен от службы во дворце.

Варданес уверял девушку в своей любви, говорил, что хотел бы взять ее в жены, но не осмеливается просить у Энли ее руки, поскольку беден и не занимает никакого достойного положения. «У меня нет ничего, кроме благородного происхождения и верного клинка, — говорил он, — но вскоре меня должны назначить сатрапом в один из городов, и тогда я смогу прийти к твоему отцу, чтобы получить согласие на брак, и он не сможет мне отказать». Будь на то ее воля, девушка давно бы рассказала обо всем отцу в надежде добиться его согласия, но Варданес строго запретил ей делать это, если она не хочет оскорбить его.

Возлюбленному Динара доверяла все свои тайны. Не скрыла она и того, что днем отец устроил ей настоящий допрос, спрашивая, не рассказывала ли она кому-нибудь о безопасном пути к их дому. Это была узкая тропинка, по обеим сторонам которой Афшар, хозяин сторожевых собак, рассыпал порошок, состоящий из смеси пыльцы разных растений. Запах этого порошка, был единственным средством, способным отпугнуть собак. Варданес выслушал рассказ и вместе с девушкой посмеялся над подозрительностью старого купца, а потом сообщил ей, что его назначение уже одобрено королем и через несколько дней он сможет безбоязненно обратиться к Энли и просить руки его дочери. От неожиданного счастья Динара смеялась и плакала одновременно.

Но сейчас ей было не до смеха. Хотя в богатых районах даже ночью никого не грабили, слухи о бесчинствах обитателей Лабиринта докатывались и сюда. Динара поежилась и ускорила шаг. Она двигалась вдоль высокой стены, ограждавшей сад Энли, и до нужной калитки оставалось всего несколько десятков шагов. В спешке девушка не заметила двух человек, распластавшихся на стене в тени высокого дерева. Впрочем, она вряд ли увидела бы их, даже если бы пыталась обнаружить: Конан и Бенто прекрасно умели скрываться от посторонних глаз.

Подойдя к калитке, Динара постучала условным стуком. Стоявший в карауле угрюмый бритунец молча открыл, впустил девушку, затем оглядел улицу и тщательно заложил засов. Наверху два грабителя переглянулись. Теперь они знали, как проникнуть в сад.

Цепкий взгляд гандера следовал за изящной женской фигуркой, пересекавшей сад странным путем. Вот из темноты с рычанием выскочила огромная собака, но вдруг резко остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.

В это время на улице послышались глухие шаги и вновь раздался стук в калитку. Охранник и поздний гость обменялись несколькими фразами на незнакомом языке, и калитка вновь закрылась.

— Приветствую тебя, Алрик! — раздался голос охранника.

— Чертова девчонка, — не отвечая на приветствие, пробормотал вошедший.

Алрик был раздражен. После разговора с Энли, поняв, что купец не станет пытаться отговорить девчонку от ночных прогулок, он решил сам проследить за Динарой и теперь не знал, как поступить. Кезанкиец остановился и в задумчивости поглядел в темноту парка. Конечно, Энли не понравится, если он узнает, что его дочь путается с полунищим сотником и, скорее всего, запретит Динаре с ним встречаться. Одной заботой меньше. Но, с другой стороны, как рассказать об этом? Энли не переносил, когда кто-нибудь вмешивался в его семейную жизнь, и вряд ли будет доволен, что Алрик посмел следить за Динарой, тем более что ему никто этого не приказывал.

Алрик все еще размышлял, как поступить, когда сверху, со стены, мягко, словно леопард, спрыгнул мускулистый человек в короткой куртке и цепкие пальцы стальной хваткой сжали его горло. Дернувшись, он попытался освободиться, но Конан лишь сильнее сжал пальцы, и в глазах у Алрика потемнело. Он еще успел заметить, как высокий светловолосый гандер вытирает кинжал о труп стражника, и провалился в темноту.

Конан не понимал бритунского языка, на котором говорили охранники, но сумел расслышать имя Алрика, правой руки Энли, начальника стражи сокровищницы, человека, знавшего все входы и выходы. Киммериец взглянул на Бенто, и они поняли друг друга без слов.

Через несколько мгновений Алрик пришел в себя. Его руки были крепко связаны, во рту торчала какая-то тряпка. Первое, что он увидел, было склонившееся над ним лицо киммерийца. Рядом с ним присел на корточки другой человек, только что перерезавший горло охраннику.

Алрик замычал, пытаясь выругаться. Бенто довольно кивнул и вытащил кляп из его рта.

— Вздумаешь орать, отправишься следом за ним, — сказал он, приставляя кинжал к шее пленного. Алрик кивнул. — Хочешь остаться в живых, — будничным голосом продолжал гандер, — проведешь нас в сокровищницу, а потом выпустишь за ворота. Попытаешься поднять тревогу — увидишь Серые Равнины.

Он говорил совершенно спокойно, но Алрик ни на миг не усомнился, что гандер выполнит обещанное. Бритунец некоторое время лежал молча, потом кивнул.

— Хорошо, — сказал он.

Киммериец легко поднял его и поставил на ноги. Гандер тотчас же переместился за спину пленника, проверил веревки и плотно прижал острие кинжала к ребрам.

— Вперед, — скомандовал он.

Алрик ни мгновения не колебался бы, выбирая между ударом кинжала и предательством. Не задумываясь, он предпочел бы смерть. Ни Конан, ни Бенто не знали этого, да и не могли знать. На месте начальника стражи любой человек согласился бы спасти свою жизнь ценой чужого добра. Но Алрик был исключением.

Когда караван вез его в Стигию, он уже попрощался с жизнью. Энли выкупил его, и теперь Алрик считал, что его жизнь принадлежит купцу, и каждый прожитый день воспринимал как подарок хозяина. Но умирать просто так, чтобы доказать свою преданность, он тоже не собирался. Что это даст Энли? Он хотел заманить грабителей в дом, а потом, пусть даже погибнув при этом, изловить их, тем более что в высоком гандере он узнал знаменитого вора Бенто, внешность которого была ему хорошо известна по рассказам. Да и второй напавший на него, Конан, был не последним человеком среди аренджунских воров. Несмотря на молодость, он успел прославиться подвигами, за которые давно уже мог расплатиться головой. Поймать двух таких известных воров — об этом можно было лишь мечтать.

Алрик провел гандера и киммерийца по безопасной тропке, потом скользнул в тень, переждал, пока пройдет часовой, и отправился дальше. Обогнув дом, он кивком указал на потайной вход. Они спустились по лестнице и через несколько мгновений уже стояли у входа в сокровищницу.

Тяжелую, окованную железом дверь украшали зловещие изображения драконов. По бокам ее были закреплены два факела, которые больше чадили, чем давали света.

— Теперь развяжите руки, — сказал Алрик, — и я открою.

В ответ Бенто усмехнулся, сорвал с пояса бритунца ключи и бросил Конану.

— Пожалуй, теперь мы обойдемся без тебя, — ответил он.

— Глупцы, — прорычал Алрик, — вы разве не видите, что на двери пять скважин для ключей? Их надо открывать в определенном порядке, причем не просто вертеть ключ в замке, а делать определенное число поворотов сначала в одну, а потом в другую сторону. Если вы хоть раз ошибетесь, с потолка обрушится каменная плита и раздавит вас в лепешку.

Конан взглянул вверх. Над самой дверью висел огромный гранитный блок. Рухни он вниз, от варвара осталось бы только пятно на полу. Это, пожалуй, даже страшнее, чем чудовища в башне Слона — с теми, по крайней мере, можно было сражаться…

Бенто нехотя разрезал веревки. Алрик размял руки и взял ключи. В тишине было слышно, как с легким скрипом поворачиваются детали хитроумного механизма.

Конан настороженно озирался вокруг. Его не покидало смутное чувство тревоги. Чутье подсказывало варвару, что им чересчур легко удалось добраться до сокровищницы, проникнуть в которую пытался уже не один вор, поплатившийся за это жизнью. А колдовское приспособление, едва не отправившее его на Серые Равнины, окончательно убедило киммерийца, что дело нечисто. Не зная, откуда ожидать подвоха, он посмотрел на пол, выложенный большими каменными плитами. Одна щель между ними привлекла его внимание, и он наклонился, пытаясь получше рассмотреть ее, но в это мгновение Алрик последний раз повернул ключ и широко распахнул двери.

— Прошу! — криво усмехнулся бритунец.

Вот это да! Такого они еще не видели. Просторная комната была завалена грудами золотых монет, у стен стояли сундуки с драгоценными камнями. В середине зала возвышались несколько огромных статуй различных божеств, выполненные из золота. Драгоценности сверкали в ярком свете, который лился откуда-то сверху. Конан, занесший было ногу, отшатнулся и подозрительно взглянул на стражника.

— Откуда здесь свет? — резко спросил он.

Алрик ухмыльнулся:

— Особые линзы собирают свет луны и направляют его вниз через сложную систему окон. Это творение безумного механика Альхаира, у которого его купил Энли. Впрочем, все хранилище построено по планам Альхаира.

— Опять колдовство, — буркнул варвар.

Рядом послышался голос Бенто.

— Эй, Алрик, — тихо позвал он. — Иди-ка сюда, я хочу опять связать тебе руки. Не то чтобы я тебе не доверял, но мне так будет спокойнее.

Алрик пожал плечами и двинулся к гандеру. Проходя за спиной Конана, стоявшего у входа, он неожиданно резко толкнул его. Киммериец потерял равновесие, непроизвольно сделал несколько шагов и оказался внутри сокровищницы. В тот же миг он обернулся, выхватывая меч из ножен, но было уже поздно. Едва он пересек порог, сверху с лязгом упала толстая железная решетка.

— Нергалово отродье! — прорычал киммериец, пытаясь дотянуться до обманщика сквозь прутья.

Он видел, как Бенто выхватил меч и почти без замаха нанес хлесткий удар. Клинок распорол бок бритунца, но тот успел отскочить в сторону и, схватив закрепленный на стене факел, выставил его перед собой.

Следующий выпад гандера разрезал факел надвое. Бенто сделал шаг, занося меч для последнего удара, но Алрик метнулся к стене и нажал на выступающий камень. Плита под ногами гандера провалилась, и Бенто полетел вниз. Уже падая, он успел еще раз достать бритунца острием клинка и исчез в черном колодце. С легким скрипом плита встала на место.

Алрик криво усмехнулся и вытер пот со лба. Шатаясь, он сделал несколько шагов и встал перед решеткой. На его лице явственно читалось презрение.

— Ну что, киммерийская обезьяна, — хрипло проговорил он, — теперь можешь поиграть с побрякушками, пока я не затяну петлю на твоей шее. Я отрежу твои гениталии и скормлю собакам.

Он расхохотался и плюнул в лицо варвару.

Расправившись с врагами, Алрик на мгновение забыл об осторожности. Он не подумал, что загнанный в угол зверь становится смертельно опасным. Между прутьями решетки не смог бы пролезть и ребенок, но лезвие меча проходило без труда.

Выпад Конана оказался стремительным, словно бросок змеи. Меч вонзился в грудь бритунца и прошел насквозь. Конан повернул клинок в ране, и Алрик взвыл от боли.

— Тебя сожрут черви, прежде чем ты сможешь безнаказанно оскорбить киммерийца, ублюдок, — прорычал варвар и выдернул меч.

Алрик упал на четвереньки, не удержался и рухнул на каменный пол. Изо рта его вырывались хрип и бульканье, при каждом вздохе кровь толчками выплескивалась изо рта. Но жизнь еще теплилась в нем. Из последних сил впиваясь ногтями в щели между гранитными плитами, верный сторожевой пес пополз к выходу из подвала, оставляя за собой кровавый след.