"Пленники бездны" - читать интересную книгу автора (Роуз Кевин)

Глава восьмая

Конан поднялся на второй этаж дома и отыскал указанную вендийцем комнату. Пинком открыв дверь, вошел, вытягивая из ножен меч. Тучный вендиец сидел у маленького столика посреди комнаты, изучая свиток папируса. Он поднял голову, и его глаза встретились с глазами Конана. Казалось, что Ченгар Бхутт увидел ожившего мертвеца, явившегося, чтобы забрать его с собой на Серые Равнины. Лицо вендийца посерело, глаза расширились. Казалось, еще немного, и они вылезут из орбит. Это рассеяло последние сомнения Конана.

— Ты ожидал того недомерка, который должен был покончить со мной, — неторопливо произнес Конан, — но он уже мертв. А ты сейчас отправишься следом за ним.

Ужас, промелькнувший в глазах Ченгар Бхутта, подтвердил подозрения киммерийца. Конан подошел к толстяку и приставил острие меча к его горлу.

Ченгар Бхутт делал судорожные движения, пытался что-то сказать, но язык не повиновался ему. Конан вытащил кошель с сапфирами и бросил его на колени толстяка. Руки вендийца непроизвольно схватили мешочек.

— Ты так хотел получить их, — насмешливо сказал Конан, по-прежнему держа меч у горла Ченгар Бхутта. — Теперь ты сможешь забрать их с собой туда, от куда нет возврата. Может быть, они согреют тебя в чертогах Хозяйки Судеб.

Он сделал неуловимое движение мечом, и из крохотного пореза на шее вендийца заструилась кровь.

— Ешь! — приказал Конан, — Развяжи кошель, возьми сапфир и съешь его.

Вендиец теребил завязки, с ужасом глядя на Конана. Наконец он вытащил сапфир и медленно поднес его ко рту. Он посмотрел на Конана взглядом затравленного зверя, но не нашел сочувствия. Неожиданно Конан ощутил движение у себя за спиной, и одновременно что-то изменилось во взгляде Ченгар Бхутта — ужас сменился надеждой, а затем вновь — ужасом.

Киммериец успел обернуться навстречу опасности, но уйти от удара не смог. Он едва успел заметить бесшумно подкравшегося к нему человека, похожего на погибшего Вонху, и в тот же миг сильный удар обрушился на его голову. Погружаясь в черноту беспамятства, Конан успел наобум взмахнуть мечом, понял, что промахнулся, и тяжело рухнул на сидевшего перед ним толстяка.

Сознание вернулось к Конану резко — словно вспышка света пробилась сквозь сомкнутые веки. Он ощутил в пальцах рукоять меча, который так и не выпустил во время падения, приготовился к схватке и открыл глаза.

Ченгар Бхутт сидел в кресле посреди комнаты. Руки его были крепко привязаны к подлокотникам, лицо было пепельно-серым, в глазах застыло выражение смертельного ужаса. Рядом с ним стояли два человека, внешность которых напоминала погибшего прошлой ночью Вонху.

Один из них с угрожающим видом обернулся к киммерийцу. В его руках появились два широких кинжала. Конан приготовился отражать нападение, когда из угла комнаты раздался голос, произнесший несколько слов на неизвестном Конану языке, и человек, слегка поклонившись, вложил оружие в ножны.

— Вставай, располагайся поудобнее и будь спокоен. Здесь тебе ничто не угрожает, — произнес тот же голос по-заморийски. Конан взглянул в дальний угол комнаты. На невысоком диване сидел еще один уттарец. Не только повелительный тон, но и вся манера держаться выдавали в нем предводителя.

— Ты, наверное, Конан-киммериец, — медленно проговорил предводитель, — а я — Кху Бор, сын правителя, или, как говорят в этих местах, короля, Уттары.

Конан осторожно, не выпуская из рук меча, присел на низкий табурет.

— Убийца, которого послал за тобой этот торговец чужими тайнами, оказался не так ловок, как он рассчитывал, — говорил принц. — Я ожидал этого. Если ты смог победить Вонху — лучшего бойца Уттары, то вряд ли тебя мог бы остановить еще кто-то. Ты, наверное, уже догадался, что история, которую тебе рассказал этот, — ленивым жестом Кху Бор указал на скорчившегося под его взглядом вендийца, — далека от истины. Как все люди, которые знают жизнь по чужим словам, он был уверен, что молодой северный варвар поверит в любую ложь. Но доблесть состоит не только в мышцах, но и в уме. Ты сразу понял, что он лжет? — Конец фразы вопросительно повис в воздухе.

— Мать Тауруса умерла несколько лет назад, а любовницей его была шлюха из Лабиринта, которая на следующий день после его гибели забыла о нем. Сейчас она живет в веселом доме, посвященном Деркэто, — коротко ответил Конан.

— Полагаю, нужно рассказать тебе, что же происходит на самом деле. Ты уже знаешь, что в этих сапфирах содержится судьба Уттары. В старинных преданиях говорится, что один из них был подарен моему далекому предку спустившимся к людям Рудрой. Бог предрек, что этот король и его потомки будут править Уттарой до тех пор, пока сохранят сапфир. Впоследствии король приказал добыть семь других камней и огранить их так, чтобы невозможно было найти различия между ними; на случай, если какой-нибудь дерзкий вор задумает похитить божественный сапфир. Так что подлинную ценность представляет всего лишь один из камней, но никто не знает, какой именно, — с невеселой усмешкой говорил Кху Бор.

— Известно тебе и о том, как камни попали в сокровищницу короля Меру, — продолжал принц. — Оттуда их случайно, не подозревая о значении сапфиров, украл Таурус, которого недаром называли королем воров, — больше никому не под силу было бы совершить такой подвиг.

После того как мой отец был вынужден отдать сапфиры королю Меру, он обратился к знаменитому вендийскому магу и мудрецу Иарху с просьбой помочь ему вернуть камни. С помощью своей магии Иарх узнал, что камни похищены из сокровищницы немедийцем Таурусом. Проследить дальнейший путь сапфиров он не смог.

Шло время, и отец почти смирился с тем, что сапфиры утрачены. Но однажды от Иарха пришла весть, что он нашел след сапфиров. Я немедленно отправился к нему, но застал его уже мертвым — даже великие мудрецы подвержены старости. Его сын — вот этот толстяк — не унаследовал мудрости отца, но компенсировал ее своей хитростью и жадностью. Перед смертью отца он узнал у него, где находятся сапфиры, но ничего мне не сказал об этом, а предложил найти их и продать. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Но, подозревая обман, я приказал следить за ним. Вскоре я узнал, что он вступил в переписку с королем Меру, которому также предложил вернуть сапфиры, похищенные из его сокровищницы. Я понял, что верить ему нельзя. Даже если бы я предложил большую цену, то не мог бы быть уверен, что он вернет сапфиры. Поэтому, когда он собрался в путь, я с несколькими спутниками последовал за ним.

У своего отца он научился нескольким простейшим магическим приемам, но считал себя равным истинным Посвященным. С помощью магии он понял, что законные владельцы сапфиров следят за ним, — продолжал Кху Бор, — и выбрал единственного человека, который способен был опередить нас, а при необходимости — и отобрать камни. Надо признать, что он не ошибся в выборе. В конце концов камни вернулись к своему хозяину, — продолжал принц. — Прими же в знак моей благодарности этот дар. И я, и все мои родственники многим обязаны тебе. Показав этот браслет любому из нас, ты получишь все, что потребуешь. И я надеюсь, что мне когда-нибудь удастся более достойно отблагодарить тебя.

Он снял с запястья массивный золотой браслет и протянул его Конану. По форме браслет напоминал длинный лист лотоса, на котором были изображены сцены охоты. Мелкие человеческие фигурки были исполнены с величайшим мастерством. Разглядеть детали можно было, только внимательно вглядевшись. Издали же они сливались, образуя причудливые узоры. Конан поклонился и пробормотал несколько слов благодарности. После небольшой паузы принц продолжал:

— Мои воины отправились на кладбище одновременно с тобой. С одним из них ты столкнулся в шахте. Вонху знал, что в эту ночь оживают ларвы и как можно от них спастись. Это простейшая магия, известная почти каждому уттарцу. Но ты опередил его, и ему не удалось отобрать сапфиры. Его помощники побоялись вступить в схватку с тобой, но унесли тело своего товарища, когда ты погнался за подосланным убийцей, — Принц замолчал. Взгляд его стал отрешенным.

— Вонху был мне ближе брата, — наконец продолжал он. — И одного этого хватило бы, чтобы я покарал человека, виновного в его смерти. Но есть и еще одна причина. Законы магии требуют, чтобы один из тех, через чьи руки прошли похищенные камни, был убит и кровь его окропила сапфиры. Иначе проклятие падет на их владельца. Эта кровь — цена камней, возмездие за кражу. Вот почему Ченгар Бхутт, этот мелкий вендийский чернокнижник, нанял убийцу и послал его по твоему следу.

Конан повернул голову и пристальным взглядом посмотрел на тучного вендийца. Глаза Ченгар Бхутта, казалось, были готовы выскочить из орбит, лицо перекосилось, рот открывался в беззвучном крике. Мешочек с сапфирами по-прежнему лежал у него на коленях. За спиной раздался тихий смех принца.

Киммериец отвернулся. Выражение тупого животного ужаса, застывшее в глазах вероломного толстяка, вызывало у него омерзение, такое же, как возникает при виде ядовитого паука. Один из уттарцев подошел к окаменевшему Ченгар Бхутту, высыпал из кошеля сапфиры ему на колени, затем наклонился и четким движением молниеносно перерезал горло вендийцу. Хлынувшая кровь залила сапфиры. Один из них вспыхнул ярким синим пламенем, когда на него попала кровь. Второй уттарец сложил сапфиры в кошель и с поклоном протянул его принцу.

— Пойдемте, — произнес Кху Бор, — здесь нам больше нечего делать.

Спускаясь по лестнице рядом с принцем (двое слуг следовали в почтительном отдалении), Конан ловил на себе изумленные взгляды постояльцев. Они откровенно завидовали молодому варвару — приезжий вельможа решил обзавестись телохранителем, который будет жить, обласканный богатыми дарами. Словно читая их мысли, принц предложил Конану поступить к нему на службу. Конан довольно успешно сделал вид, что не расслышал предложения.

— Ты говоришь, что обладаешь большими познаниями в магии, — сказал Конан, оставив без внимания слова принца. — Там, в шахте, я столкнулся не только с ожившими ларвами, но и с другими загадочными вещами.

Он коротко рассказал о пещерном лабиринте и о схватке с неизвестным чудовищем, которая чуть было не завершилась его смертью. Лицо принца утратило невозмутимость, в глазах засветилось неподдельное изумление, какое возникает у чародея, когда он узнает о существовании неизвестного ему источника магической силы.

— Вещи, о которых ты рассказываешь, превосходят мои знания, — наконец произнес он. — Я могу только догадываться об их значении. Это не магия нынешних адептов Черного Круга. Вообще никто из магов в последние несколько тысячелетий не смог бы сотворить ничего подобного. Если мои предположения верны, это творение расы, которая господствовала над землей до появления человека. Это были люди-змеи, у них было человеческое тело и змеиная голова, и душа их была так же зловеща, как и внешность. Они поклонялись темным богам и владели колоссальной магической мощью. В незапамятные времена, когда шла война между ними и людьми, они создали множество подземных убежищ в самых заброшенных местах мира. Создали они и множество чудовищных стражей этих убежищ. Говорят, что этих стражей могло поразить только змеиное оружие — такое, как найденный тобой клинок…

К этому времени они вышли из сада и дошли до паланкина принца. Носилки держали шестеро высоких мощных кушитов.

Конан, которого, как всегда, интересовала только практическая сторона дела, перебив принца, спросил:

— Значит, этих тварей не осталось на земле, и можно не опасаться встретить ее как-нибудь ночью в пустынном месте или наткнуться на такого сторожа, забравшись в дом какого-нибудь богатого купца?

У принца, вдохновенно повествовавшего о мрачных колдовских тайнах минувших времен, от неожиданного резкого вопроса отвисла челюсть. Привыкший к деликатному обращению с такими тонкими материями, он просто не мог себе представить, что киммериец магическими существами интересуется лишь для того, чтобы узнать, как легче их убивать.

Не найдя, что ответить, Кху Бор лишь кивнул. Подошедшие слуги помогли ему сесть в носилки. Конан отвернулся и двинулся в сторону Лабиринта. Вслед ему донесся голос принца:

— Если ты решишь служить будущему королю Уттары, то можешь найти меня…

Окончания фразы киммериец не расслышал. Конан медленно шел сквозь людской поток, заполнивший вечером улицы Аренджуна. «Променять свободную жизнь на службу, — с отвращением подумал он, — это то же самое, что добровольно надеть на себя ошейник. Все эти принцы, маги, которые думают лишь о том, как усидеть на троне, возвыситься, приобрести чуть больше влияния, чтобы завоевать еще больше власти, пусть катятся Нергалу в пасть. Если я и стану когда-нибудь жить в королевском дворце, то буду королем, а не слугой. И корону свою добуду себе сам. А пока что — что может быть лучше разгульной жизни вора в городе воров? Лучше честно воровать, чем трястись, сидя на троне, в ожидании нападения заговорщиков».

Вечером он продал в храме бога Ану полученный от принца браслет, и несколько дней в притонах Лабиринта проходимцы всех мастей пировали, славя щедрость Конана из Киммерии.