"Очерки неформальной социотехники" - читать интересную книгу автора (Кордонский Михаил, Кожаринов Михаил)

Ушествия

В советские времена, когда государство обладало почти полной монополией на клеймение, это клеймо имело следующий вид: аполитичность. Клеймёного могли исключить из комсомола и вуза, не дать визы для поездки за границу и т. п.

Потом монополии не стало, и теперь реальное право вешать ярлыки на грудь, лапшу на уши и ставить клейма на лбы находится в пользовании множества субъектов, имеющих возможность выступать в медиапространстве. Это не обязательно телевидение, и, следовательно, не обязательно субъект = олигарх. Это может быть любой академик одной из бесчисленных академий (регистрация под ключ 350 уе), а то и просто популярный журналист. И академики, и журналисты правом этим обильно пользуются.

Параллельно пошла мода на западное, и теперь ярлык называется эскапизм. Или, в другой модификации: маргинальность. Изначальное значение слова «маргиналии» поля, окраины, границы. В социологию этот термин в 20-х годах XX века ввел американец Роберт Парк, обозначив им положение мулатов. В современных словарях «маргинал человек, находящийся на границе различных социальных групп, систем, культур; и испытывающий влияние их противоречащих друг другу норм, ценностей и т. д.» (4) Например, в «Энциклопедии кино» в одной короткой статье маргиналами названы два голливудских режиссёра и там же персонаж-бомж. Маргинализм режиссёров относится к их авангардному стилю в искусстве. Легко убедиться по другим источникам, что Карпентер и Хоупер в быту «не бродяги, не пропойцы», а вполне преуспевающие буржуа, и отличаются экстравагантностью не более, чем им могут позволить продюсеры.

Но в быту и в политике это слово, как и все матрицы клейм, давно потеряло всякий смысл, кроме инвективы ругательства. На сайте Госдумы РФ долгое время висело (теперь доступ к этой странице запрещён) утверждение, что «в современной России подавляющее большинство населения по причине распада прежних социальных структур оказалось маргинализированным». Это была страница ЛДПР, которую и саму многие называют «партией маргиналов». Наконец, директор Независимого института политических технологий Юрий Любашевский публично называет маргиналами тех, кто голосовал «против всех», когда эта графа ещё была в избирательных бюллетенях. (5) Из чего следует, что маргиналами могут быть люди, исповедующие легитимные политические принципы.

В общем, процесс клеймения идёт, но ездить за границу и учиться в вузе нынче можно и клеймёным, баксы имеющим. Правда, чтобы заработать, нужен имидж, а кое-какие репутационные потери клеймо доставляет. Однако, как раньше жили, не особенно тужили, аполитичные, так и ныне маргиналы и эскаписты. Некоторые из них, в поисках русских корней и из нелюбви к определениям-ярлыкам, используют слово, имеющееся у Даля только в неудобной для изготовления клейм отглагольной форме: УШЕСТВИЕ.

Архетип полного ушествия Мастер и Маргарита, ушедшие для начала каждый из своего постылого большого мира в арбатские переулки. Арбатскими же переулками бродил Окуджава один из родоначальников массового ушествия 70-х 80-х в форме движения авторской песни. Сейчас, в 2000-е (!) годы, многие тысячи людей добровольно и бескорыстно посвящают большую часть досуга составлению полных собраний сочинений любимых бардов в звуке, текстах и видео. Между предпринимателями издателями CD и книг идёт своя конкуренция за право получить почти «на шару» чистенькие цифровые записи, дотошно сверенные и вычитанные тексты. Продукция ставится на прилавки обычных (большого мира) магазинов и раскупается, принося прибыль.

В нашей терминологии это называется «конвиксионная составляющая» вот такое проникновение неформального мира в формальный. Но КСП-шники не самый яркий пример.

Трудно представить себе, что по историческим меркам совсем недавно — в начале 20-го века вообще не было детского спорта, уроков физкультуры в школах, спортивных секций внешкольного образования. Спорта почти не было и в жизни обычного человека. Были другие любительские увлечения: живопись, музыка, литература. Но даже само словосочетание «физическая культура» до Пьера Кубертена звучало странно. Сейчас он известен как создатель современных Олимпийских игр. Менее известно, что выпускник Сорбонны по специальности «педагогика» положил начало «спортивной педагогике» науке о физическом образовании и нравственном воспитании молодёжи путем спорта.

Именно Кубертен, ещё до воплощения в жизнь своей утопии Новой Олимпии, стал создателем спортивных союзов для детей. Уже только за одно это имя его должно навсегда остаться в мировой культуре. Кубертен создал общественное движение, тогда маргиналов: им приходилось преодолевать полное непонимание чиновников и нескрываемый скептицизм коллег. Из ничего они выпустили в жизнь нечто, что породило впоследствии и мощную индустрию, и исключительно массовое занятие, и цель, и средство, и область профессиональной деятельности и много ещё чего.

Примерно в то же время сотни тысяч чудиков по всему миру отдавали всё свободное время и деньги (вместо активного участия в общественной и бурной политической жизни) сооружению из медной проволоки, глиняных катушек, картона и других подручных материалов коротковолновых радиопередатчиков и приёмников. Невежды и дилетанты слышали, но категорически не хотели принимать во внимание то, что согласно уравнениям самого Джеймса Максвелла (!) короткие волны могут огибать только короткие препятствия несколько сотен метров, и категорически не годятся для загоризонтной связи. Отдельные же эпизоды, когда чудикам дальняя связь удавалась, Академическая Наука объясняла флюктуациями ионосферы. В общем-то, правильно объясняла. Но только неформалам-маргиналам могло прийти в голову работать на случайностях, на авось: будет не будет.

За двадцать лет бескорыстного общественного труда «эфирные эскаписты» изучили закономерности изменений ионосферного отражающего слоя. С середины и конца 20-х годов началось возвращение из ушествия: чудиков вместе с их кустарными изделиями в массовом порядке во всём мире стали приглашать на работу в престижные научные лаборатории, войска, экспедиции. С этого периода и до начала 80-х (появление относительно дешёвых спутников) коротковолновая связь была одной из основных для решения военных и коммерческих задач.

Двадцать лет назад Интернета не было («Всемирная паутина» изобретена в 1993 году), а фидошников считали ненормальными, просиживающими ночи за странными играми в «эхи» и «мыло». Но именно они из своего ушествия в синтезе с другими маргиналами и не-маргиналами двигали в большой мир Интернет учреждали фирмы ISP, писали самодельный софт… Их считали маргиналами, даже когда уже появился Интернет почти в нынешнем виде. Эти «первопроходцы сети» сейчас уже растворились в огромной волне тех, кто пришёл на освоенные сетевые пространства просто жить, работать, общаться. Но они и их продолжатели и сейчас пишут терабайты бесплатного софта, они создали линуксы, десятки тысяч фичей к винде, до сих пор поддерживают полуось… Их удобно бы назвать общим условным словом «гики» или «хакеры», или IT-шники, но общего слова так и нет, и вряд ли уже появится.

Главная задача формальных групп, самыми многочисленными из которых являются производственные, удовлетворять потребности людей в своей нише рынка, которая может быть весьма невелика. Любая неформальная группа (или сообщество) тоже удовлетворяет какие-то потребности своих членов, чаще всего не удовлетворённые государственными и коммерческими структурами, и на этом основании является полноценным элементом общества. Сейчас модно говорить «гражданского общества», хотя такая трактовка понятия «клуб» встречается ещё в прошлом, начиная с философов Просвещения.

Причём бывает, что клубы ценны не только своей внутренней деятельностью, но и значительным внешним выходом. Возьмем, к примеру, клубы собаководов. Формальные структуры подразделения армий, полиций, таможен, разведок и контрразведок, социальных служб (собаки-поводыри слепых, например), являются только верхушкой айсберга, последним коротким звеном, обеспечивающим потребности общества. В основном они закупают собак у населения и опираются в своей работе на клубы и общественные объединения собаководов, ведущих родословные, что необходимо для качественного генетического отбора используемых пород. В результате, промышленное коневодство существует, а промышленного собаководства как такового почти нет. Если бы общественное движение собаководов исчезло, эту огромную нишу потребностей общества пришлось бы в аварийном порядке заполнять коммерческими или государственными структурами, вкладывать гигантские инвестиции и все равно опоздать — мы уж давно знаем, что генетика не продажная девка, и быстро только кошки родятся.

Название и самоназвание, идентификация «мы не мы» по отношению к большому миру характерны только для «маргиналов» на этапе зарождения движений и их первого цикла существования, пусть это и вполне приличный временной срок — четверть века. Когда поле их деятельности вдвигается в большой мир, расширяя его границы, самоназвание дробится или исчезает совсем. Меняются и стереотипы общественного сознания по поводу бывших маргиналов. Сейчас, например, исчезновение тождества «Интернет = маргинал» стремительно движется от столиц в провинции.

С юридической точки зрения неформальные сообщества чаще всего являются общественными объединениями (общественными организациями). Зарегистрированными или нет неважно. Важно то, что понятия «общественное объединение», «общественная организация» и т. п. есть в законодательстве и правовой практике. К ним можно хоть как-то привязаться и, основываясь на этом, исключить из рассмотрения несколько других юридических понятий, например: профсоюзы, организованные преступные группировки, религиозные организации.

С точки зрения ресурсов идеальная модель неформального сообщества: все его члены работают добровольно и бескорыстно, на энтузиазме. Но понятие «бескорыстие» тоже очень размыто, лучше бы привязаться к чему-то более грубому и зримому. Неформальными мы можем считать те сообщества, где большая часть ресурсов (прежде всего это труд) вносится самими членами сообщества добровольно. Сколько это большая? В реальной практике порядка 80 %. Как определить случай ровно 50 на 50 и близкие к нему, мы не знаем.

Кроме того, есть определение, основанное на понятиях академической социальной психологии. Неформальная группа в идеализированной модели группа, существование и деятельность которой опосредованы исключительно межличностными отношениями членов группы и не детерминированы никакими внешними силами. Неформальные сообщества состоят из неформальных групп и/или людей, связи которых носят неформальный характер.

Наконец, нельзя игнорировать общественное сознание, употребление слова «неформальный» в речи, СМИ, блогах. Неформалами достаточно устойчиво называют хиппи, панков, скинов, андерграундных музыкантов. Чаще всего тех, кто гуляет по жизни в определённых модах одежды и причёски и/или толпится в точках, которые местным населением и СМИ отмаркированы как неформальные тусовки.

Мы вместе с народом тоже считаем их неформалами. Но сверх того и другие сообщества, чья внутренняя структура не столь известна в массах, а мы потратили много сил на её изучение. Например, для нас несомненно, что неформалами являются национал- большевики (нацболы). Может, эта организация и получает какое-то финансирование, но в квазиэкономический критерий «более 80 % деятельности на энтузиазме» она вписывается.

По тому же критерию неформалами в нашем понимании являются участники спортивных интеллектуальных игр (Что? Где? Когда? — Брэйн-ринг, далее ЧГК-БР), КСП-шники, и многие другие. Спортивных туристов мы относим к неформалам даже во времена СССР, а уж тем более теперь, когда государственная поддержка им сокращена на порядки (спортом это можно назвать весьма условно; во всяком случае, это не только не олимпийский, но и вообще не коммерческий спорт).

Особую и важную для нас часть предмета составляет неформальная педагогика, например, скауты. К категории неформальной педагогики, по нашему мнению, относятся многие детско-юношеские клубы спортивного туризма, детские театральные студии и молодёжные некоммерческие театры, летние математические (биологические, химические и прочее) школы и ещё очень многие другие.

Однако общество фантастически мало знает о неформалах! Большинству эта тема просто неинтересна. А если вдруг заходит разговор, мы обнаруживаем, что умные, эрудированные и широко мыслящие люди имеют совершенно искажённые на уровне даже не оценок, а фактов, сведения о том, что там происходит.

Практически на виду только скинхеды, благодаря «особой любви» к ним масс-медийного мира (и нам не нравится эта «рекламная кампания» то, что большинство новых скинхедов узнают о существовании скинхедов из «ящика»). Скинхеды рыхлое и малочисленное, и, по нашей классификации, не движение, а течение. Второе место в медийном виртуальном пространстве (но не в реале!) занимают политизированные неформальные молодёжные организации: всякие там нацболы, АКМ, СКМ, «Наши», «Молодая гвардия» и ещё сонм совсем мелких, с числом активистов несколько десятков, типа «Вперёд» или «Молодёжное Яблоко». Общая их численность по сумме их собственных завышенных оценок 150.000 человек.

Все остальные неформалы, которых, как мы считаем, по минимуму 3.000.000, во мнении подавляющего большинства заклеймены как маргиналы и эскаписты.

В то же время по запросам «КСП|бард: авторская песня» или «ролевая игра» (отсевом от других значений этого словосочетания) поисковые системы инернета находят несколько миллионов ссылок! Кто-то же писал и размещал тексты с этими кейвордами? Телевидение только им не по карману. Ну-ну… Дорогие телезрители! Як кажуть на Вкраїні: «Казав сліпий: „Побачимо!“»

Более 25 лет к авторам как к педагогам обращаются с таким вопросом знакомые, друзья родителей наших учеников, выпускники, уже ставшие родителями и их друзья, а после серии публикаций о неформалах и читатели. В последние годы вопрос чаще всего звучит так: «Куда бы пристроить ребенка, чтобы не попал к наркоманам, скинхедам или сектантам?» Эта троица, в которой скинхед уже нарицателен, включает в себя три категории антиценностей для нормальных здравых родителей: физиологическую деградацию, националистический экстремизм и эскапизм.

Второе по значимости требование запроса от родителей: место должно быть очень, очень привлекательным. Кружки, спортивные секции и прочие отделения Домов творчества не годятся: родители подростка уже не могут взять его за ручку и туда отвести. Нужно, чтобы он сам заинтересовался для первого посещения и сам увлёкся после него.

Все молодёжные неформальные движения обладают естественной притягательностью, иначе откуда бы им взяться и расти? Обращаются чаще всего те, кто считает свое дитя не определившимся в увлечениях, практично опасаясь, что носители антиценностей подхватят то, что плохо лежит в состоянии неустойчивого равновесия, свойственного подростковому возрасту.

Наконец, существует такой тупой, но неизбежный параметр запроса, как география. В Москве выбор очень широк, но если запрос приходит из провинции, то уж выбираем из того, что там есть. Иногда получается. Если ребенок вписался, то родители довольны. Рекламаций не поступало. Если с первого раза не вписался, ищем ещё. Не всегда удаётся, тогда родители разочарованы в нас, но… Тут есть один большой педагогический секрет.

Наши рекомендации это плацебо. У родителей, которые вовремя поставили перед собой такую проблему и активно действуют над её разрешением, она уже решена самой жизнью ребенка в семье с такими ценностными установками (некоторые нейропсихологи считают, что ещё в пренатальном периоде.)

Некоторый эскапизм у части симпатичных нам неформальных сообществ безусловно присутствует. Хотя — почему именно эскапизм? Может, просто аполитичность, ибо непонятно, чем, например, реконструкторы хуже филателистов, которых эскапистами не называют. Восприятие аполитичности в качестве критерия эскапизма атавизм прошедшей эпохи. Более того, во многих ярко политических с виду молодёжных сообществах тоже конструктивного мало они слеплены на скорую руку властями (государственными, финансовыми, криминальными, феодальными и прочими) на меркантильной основе для решения одной краткосрочной задачи, чаще всего избирательной кампании, потом без следа исчезают. Особенно чётко это заметно на Украине более отсталой и экономически, и технологически (в социальных технологиях), где сроки жизни молодёжных организаций измеряются буквально в единицах месяцев. В России в единицах лет. Реальное же неформальное движение живёт десятилетиями.

Настоящие, бескорыстные, массовые неформалы носители сохранения творческого потенциала нации, культуры самоуправления, организационных навыков, опыта работы с социальными моделями и синтеза различных культур, интерактивных типов искусства, существенно расширяющих культурный уровень. Например, спортивное и военно-патриотическое (не экстремистское!) воспитание у движения исторической реконструкции и исторического фехтования.

Кроме огромной, по сравнению с другими движениями, численности и мощности, кроме материальной независимости, в наше меркантильное и нищее время неформальные сообщества выделяются ещё одним важнейшим свойством: они носители культа романтических идеалов. Юношеству это свойственно. Не все движения ставят этот культ на центральное место, хотя почти в любой «молодёжке» (то бишь в молодёжном политическом движении) он присутствует в той или иной мере. Но многие ставят на него открыто, и это очень ценно.

Один из сегодняшних теоретиков неформальных движений, петербуржец Алексей Семёнов, замечает:

Современная культура девальвировала и стёрла практически все ценности, которые испокон века считались подлинными и присущими человеку коренным образом, как то: любовь, мужество, честность, достоинство, верность, веру, фантазию, любознательность, совесть, сострадание, истину… Любой бунт, попытка протестного движения против филистерства моментально гасится… Не случайно поборники цивилизации моментально обозначили своих оппонентов как эскапистов…, если это не срабатывает, власть объявляет прецедент опасным и антиобщественным, апеллируя всё к тем же стереотипам сознания, и действует силой прямо или косвенно. На данный момент сфер, до которых филистерство ещё не добралось, осталось совсем немного. Будущее одна из них…

Аврелий Августин ещё в IV веке, исследуя проблему времени, дал ему следующую психологическую трактовку: «прошлое наши воспоминания, настоящее наше волеизъявление, будущее наши мечты и чаяния.»

Романтизм и идеализм необходимая предпосылка изменения сегодняшнего мира. Мы убеждены, что реальное изменение общества может происходить ТОЛЬКО на ИДЕЙНОЙ основе. Новое сможет пробиться только в том случае, если воплощать его в жизнь будет не бюрократия, искажающая смысл любых реформ, а люди, заражённые некоей идеей и объединённые в движение с сетевой структурой координации (на сей день самой технологичной). Для технологии изменения исторического процесса не принципиально, каковы идеи: религиозные, как в исламе или у христиан при генезисе феодализма, или атеистические-коммунистические, как у большевиков. Борьба идей отдельная тема, и мы здесь её не рассматриваем.

Движение настоящих, а не бутафорских реформаторов (или революционеров кому что ближе) должно быть движением идеалистов по своим характеристикам. Только такое может начать вытаскивать общество из болота. Неформалы же носители этого идеализма. Не только они, конечно… Они в большинстве своем устремлены в будущее. Будучи романтиками по сути, они своей сегодняшней деятельностью строят это будущее, спасая себя и мир от пороков, пресности и обыденности. Иногда успешно, иногда не очень.

Молодёжные движения в силу физической энергетики участников всегда более активны и конструктивны (или деконструктивны). Изучение молодёжных движений имеет самоценность для практической педагогики. Педагог может быть лидером детской или молодёжной неформальной группы и, оснащённый знаниями неформальной педагогики, воздействовать на группу более эффективно, чем самодеятельный необученный талант вожак.

Hовые общественные движения в начале своего развития почти всегда являются молодёжными. Все черты будущего стабильного (если оно станет таковым) общественного движения формируются в его молодёжной стадии. Наблюдая этот период, можно составлять долговременные прогнозы. Воздействуя в этом периоде, можно наиболее эффективно влиять на формирование движения.

А. Тойнби^[1] так описывает возникновение новых этносов. Люди сталкиваются с новыми вызовами. Любой этнос развивается во время ответов на эти вызовы эпохи. Либо ответ и развитие, либо гибель. Внутри этого ритма «вызов-и-ответ» развития этноса (по Тойнби, цивилизации) существует ещё один ритм. Тойнби описывает его как «уход-и-возврат». Он пишет о том, что для нахождения нового культурного поля, на базе которого будет сформирован ответ на вызов, творческому меньшинству необходимо отстраниться от остального общества, которое заставляет играть по своим правилам игры. Но для нужного ответа нужны уже иные правила.

Иногда уход осуществляется физически: уход Христа из Назарета («нет пророка в своем отечестве») или бегство Мухаммеда из Мекки в Ясриб (будущую Медину). А иногда уход как бы остается в том же пространстве, живёт рядышком со старым миром, но по своим правилам. Например, игры (!) Петра I, в результате которых появились Преображенский и Семёновский полки носители нового стереотипа поведения по отношению к боярской Руси. Вот так бывает: играют и играют (эскаписты! по крайней мере, так относились к этим играм в окружении царевны Софьи), а потом бац! и вот он, новый ответ на вызов эпохи.

Подобные конструктивные уходы всегда сменяются возвратом в мир. И уже на базе оформившихся новых социальных слоев как носителей новых культурных традиций происходит изменение всего общества.

Но Тойнби описывает и другое явление, которое называет ОТРЕШЕНИЕМ. Это явление распространяется в теле гибнущего общества и выражается в отходе членов общества от активной производительной деятельности, в неком времяпрепровождении, вырывающем человека из работающих институтов той социальной ткани, которая находится в кризисе.

Классический пример: Диоген «в бочке» в период эпохи кризиса греческого полиса. Другой пример: распространение буддизма (с его стремлением отойти от дел и достичь нирваны) в период, предшествующий созданию Империи Маурьев (позже буддизм приобретёт новые черты и эволюционирует от своего первоначального «ушельческого» характера).

Такие течения играют большую роль в разрушении старой общественной ткани, ускоряя процесс отмирания отживших форм социальной организации. Но нового они не несут, позитивного варианта иной организации общественной жизни не предлагают. Именно к ним можно применить термин «эскапизм». Уход без возврата. Уход в пустоту. На определённом историческом этапе, когда синтез нового мира уже начался, подобные течения сдерживают ход развития исторического процесса.

В неформальном мире присутствуют и ритмы ухода-и-возврата, творческие процессы поиска новых ответов на современные миру вызовы, и ритмы ухода-без-возврата отрешение.

Так что уход уходу рознь, и соответственно, «ушелец» «ушельцу» тоже. А у нас всё принято валить в одну кучу. Так мы рискуем, борясь с отрешениями, задушить и поиск новых ответов. С водой выплеснем и ребёнка. Мир неформалов это не только мир «ушельцев» и эскапизма, это мир синтеза новой культурной и социальной реальности базы для выхода общества из тупика истории.

В этой книге мы уделяем внимание не всем неформалам подряд, а только тем, кто, по нашему мнению, возвращается. И определить это, спрогнозировать не так уж сложно. Хотя, конечно, вероятность ошибки есть.

В конце 70-х годов XX века французские социологи провели исследование, которое дало шокирующие тогда результаты. Выяснилось, что участники молодёжных бунтов конца 60-х социализированы лучше, чем их не бунтовавшие ровесники. Например, процент безработных среди них ниже в разы! В практически «социалистической» Европе с развитой системой социального обеспечения, где безработные за счёт работающих имеют достойный уровень жизни, проблема внематериальной, моральной мотивации к труду является одной из важнейших государственных экономических проблем.

Со многими современными русскими неформалами картина такая же. Жаль, что профессиональных масштабных социологических исследований никто не проводил. Но по наблюдениям авторов, уж хотите верьте, хотите нет, в большинстве, став взрослыми, бывшие неформалы вписаны в общество лучше, чем средние молодые люди того же возраста: все работают, все устроены и чувствуют себя неплохо.

Это говорит о том, что вряд ли рассмотренные нами случаи относятся к течениям отрешения, иначе бы мы наблюдали противоположную картину. О том же говорит стремление лидеров к признанию движения обществом и, более того, всё учащающиеся (но не присутствующие в медийном пространстве) попытки аполитичных неформалов принять непосредственное участие в общественной деятельности.

Илья Ребров, мастер ролевых игр, г. Курган:

Это заявление опубликовано одним из авторитетных деятелей напрочь аполитичного массового молодёжного движения ролевых игр. Движению меньше 20 лет, оно возникало на наших глазах. Прошлого уже не вернуть, но теперь мы можем с определённой долей уверенности сказать, откуда взялась аполитичность и как придать будущему (ещё не родившемуся) движению заданные свойства. Эти свойства результат того синтеза, в котором происходило рождение движения, создавался его этнокод.

Например, так сложилось, что в синтезе движения Клубов Самодеятельной Песни участвовали диссиденты; в результате песни бардов, в большинстве своем нейтральные по содержанию, долгое время являлись атрибутом свободомыслия и неподцензурности. Один из самых ярких деятелей одновременно и диссидентства, и КСП, поныне действует в политическом поле это Валерий Абрамкин^[2]. Один из авторов знаком с ним уже 35 лет. Другой автор имеет непосредственное отношение к синтезу ролевого движения, в котором диссиденты не участвовали. А в конце восьмидесятых очень многое могло бы изменить появление в стане ролевиков хоть одного из людей такой личной мощности, причём без всяких материальных ресурсов: движение ролевиков всегда и поныне зиждется на личных средствах участников.

Излагаемые в этой статье и нашей книге концепции тогда ещё не сложились. Но, даже будучи аполитичными, ролевики, как мы видим, демонстрируют гражданскую позицию.

Синтез движения это сложное явление, а не тупое суммирование. В нём могут и будут, независимо от воли властей, участвовать и «положительные», и «отрицательные» персонажи. Впрочем, это деление весьма условно: когда (если) движение наберёт достаточную силу, чтобы оказывать какое-то влияние на общество, общественное мнение о «плохих и хороших парнях» изменится.

Вот далеко не полный перечень нескольких современных живых общественных, движений с хорошим потенциалом для будущего синтеза, которые могут участвовать (не обязательно осознанно, так как они, в сущности, неуправляемы) в сотворении нового, ещё неизвестного, которое возникнет в 2010-х годах.

· «Жители всемирной паутины» блоггеры, энтузиасты-разработчики Open Sourse платформ, и прочие «гики».

· Рок-движение его некоммерческая, не относящаяся к шоу-бизнесу составляющая как музыканты, так и активные слушатели. Перспективны направления «социальной протестной музыки» фолк, этно, регги.

· Нацболы.

· Скейтеры, байкеры-велосипедисты, фаерщики, ПСР-овцы и другие, культивирующие самодеятельные виды спорта как стиль и образ жизни.

· Флэшмоберы, квестеры и их многочисленные модификации, например, «Бегущие Города», «Ночные Дозоры» и прочие…

· Носители тренинговой культуры.

· Ролевики и реконструкторы.

· Экологи-общественники (не организации, созданные для «отмывки» бюджета, не профессиональные «грантоеды», тем более не коммерческие экологи, типа Гринпис)

· Бэкпекеры и другие неформальные путешественники

Опыт показывает, что в синтезе также могут участвовать старые движения, как ещё массовые КСП-шники, спортивные туристы, так и почти затухшие педагоги-новаторы, хиппи, коммунары, многочисленные мелкие реликтовые политические течения, в их числе «белогвардейцы» патриоты, и «красные» леваки-интернационалисты, диссиденты-правозащитники и прочие.

К исторически удобному для синтеза моменту 2010-х годов могут разрастись и какие-то из ныне слабых новых движений. Например, игры властей с созданием одноразовых «молодёжек» вполне могут кончиться выходом джинна из бутылки появлением самостоятельного движения. Неясны перспективы таких новых движений, как футурологи, в том числе трансгуманисты, антиглобалисты (сами себя они предпочитают называть альтерглобалистами), информальные коммерческие предприятия (фирмы мелкого бизнеса, чаще всего инновационные, основанные на неформальных взаимоотношениях в трудовом коллективе)…

Ещё раз напоминаем, что список сильно сокращён.

Почти все новые общественные движения являются молодёжными, а молодёжные общественные движения являются наиболее мощными. В подавляющем большинстве случаев общественные движения опосредованно работают на пользу общества, повышая культурный и образовательный уровень своих членов. В некоторых случаях общественные движения оказываются одним из важнейших факторов порождения новой действительности, как социальной, так и материально-технологической.

В настоящее время у российского общества и государства нет внятной позиции и, тем более, политики в отношении молодёжных общественных движений (за исключением нескольких маломощных на общем фоне политических организаций). У властных элит не наблюдается элементарного понимания свойств этого явления социальной природы.

В неформальной среде накоплен огромный массив наблюдений за развитием движений и обобщений их закономерностей. Существуют свои развитые сленги системы терминологии, есть опыт «селекции движений». Использующие этот опыт лидеры неформалов достигают успеха наравне с талантливыми интуитивистами, которым «наука не нужна».

Работа по селекции и взращиванию новых молодёжных движений с заранее заданными свойствами могла бы быть здравой, но только долгосрочной политикой. Если же общество таковой не ведёт, то молодёжные общественные движения всё равно возникнут сами собой. Но тогда и сетовать на то, что явление приобретает не слишком симпатичные черты, уже будет поздно.

В этой книге вы не найдете даже мелким шрифтом версии «Кто виноват?». Нам («мы» это отнюдь не весь «советский народ в едином порыве», а вполне конкретные авторы и их друзья) сейчас важно не упустить новую волну синтеза. Если мы ничего не будем делать, какие-то новые движения всё равно родятся. Природа не терпит пустоты.

Но сейчас ещё можно, в числе прочего, заложить не эскапистский этнокод (опасность этого есть, так как носителей кругом хватает, а общество распадается, увеличивая вероятность рождения движений отрешения, по Тойнби), а конструктивный, направленный на изменение социума. То есть породить в итоге новых активных и молодых субъектов общественной, а может, и политической жизни.

Но, похоже, пока что это мало кто понимает. Во власти уж точно. Некоторые новые молодёжные движения действительно возникали при внешней финансовой поддержке, как частный случай государственной. Но в истории есть множество ярких движений, родившихся и проживших активный период безо всякой поддержки, иногда даже под давлением государства. Мы потратили большую часть жизни на изучение обстоятельств возникновения и таких, и эдаких. Изучаемый период оставил не только огромное число письменных документов, но более того: большинство свидетелей, участников, создателей сейчас живы и здравы, слава богу, мы со многими знакомы.

Мы убеждены — работать в этом направлении — надо. Собственно, мы и работаем.