Пер Лагерквист В мире гость Из сборника «В мире гость»

ВСТРЕЧА С ТРЕБОВАТЕЛЬНЫМ ГОСТЕМ

Пер Лагерквист — крупнейший писатель нынешней Швеции. Его лучшие произведения, переведенные на многие европейские языки, можно отнести к классике современной мировой литературы. Творчество этого большого художника, являющееся неотъемлемой частью мировой культуры (и, следовательно, «культурного багажа» всякого образованного человека), до сих пор было практически неизвестно советскому читателю — на русский язык переведено всего несколько коротких рассказов Лагерквиста, вошедших в наши весьма немногочисленные антологии скандинавской и шведской новелл. Впервые на русском языке выходит книга, которая даст нашему читателю представление о творчестве Лагерквиста. Книга «В мире гость» — своего рода сборник избранной прозы писателя, куда вошло лучшее, значительнейшее, что создано им в этом жанре.

За свою долгую жизнь (писатель родился в 1891 г.) Пер Лагерквист написал очень много. Произведения его разнообразны по жанрам: он и поэт, он и драматург, он и прозаик — автор изящных миниатюр и больших эпических циклов. Его вещи отличаются мастерством, простотой и отточенностью формы, отмечены особым насыщенно-лаконическим и наивно-мудрым стилем. Лагерквист не только признанный мастер, оказавший большое литературное влияние в особенности на поэзию своей страны, но и учитель, воспитатель умов, который, сам находясь в непрестанных поисках истины, заставляет и читателя напряженно думать о самых важных — вечных и актуальнейших — проблемах. Нелегко назвать другого современного западного писателя, в творчестве которого с такою же силой, как у Пера Лагерквиста, проявилось бы мучительное стремление познать смысл жизни, разрешить средствами искусства и философской мысли серьезнейшие, кардинальнейшие проблемы человеческого бытия и человеческой души — с силой, приводящей на память русскую классическую литературу. Не случайно он смолоду знал и высоко ценил эту литературу: еще в 1913 году он напечатал в журнале «Вперед», органе Социал-демократического союза молодежи, статью о Достоевском, в котором видел величайшего мастера-психолога.

Стремление поэтически и философски осмыслить те самые «вечные» вопросы, на решение которых претендует религия, определило своеобразное богоборчество, являющееся отличительной чертой творчества Лагерквиста. Это также сближает его с такими великими русскими писателями, как Толстой и Достоевский, хотя в отличие от них Лагерквист еще в юности порывает с традиционной верой. Несмотря на это он сводит счеты с религией (и одновременно пользуется ее символами) на протяжении всей своей жизни. В 1950 году он выразил свое отношение к религии такими словами:

«Бог — ничто для меня. Более того, он мне ненавистен… он отнимает у нас то, чего мы ищем, думая, что ищем мы его».

Несмотря на чрезвычайно ответственное, «требовательное» отношение к жизни (ср. рассказ «Требовательный гость», посвященный попыткам человека найти в ней свое место), на непримиримость к разного рода темным сторонам жизни, на ужас перед тем, как «неполно и неподлинно» живут подчас люди, еще одна отличительная черта творчества Лагерквиста — любовь к жизни. Способность любить жизнь — постоянный спутник, а может быть, и основа доброго, светлого начала в человеке. Положительные герои Лагерквиста любят жизнь вопреки всему — будничности, страданиям. Они радуются тому, что есть в ней прекрасного, замечают и ценят неброскую красоту родной природы, скрытую красоту души в окружающих людях. Так любит жизнь Андерс, герой автобиографической повести «В мире гость», в душе которого постоянно словно бы «пелся гимн жизни». Так относится к жизни калека Линдгрен — герой рассказа «В подвале». Отрицательные же персонажи Лагерквиста, такие, как Карлик, не любят жизнь — писатель отчетливо подчеркивает это.

В 30-е годы, активно выступая против фашизма, Лагерквист определил свою позицию как «воинствующий гуманизм» — с ударением на обоих словах. Его любимые герои — те, кто не остается пассивным, но пытается как-то помочь окружающим, не щадя при этом себя (пусть даже делают они это «невпопад», как Юхан-Спаситель, герой одноименного рассказа). Симпатии Лагерквиста на протяжении всего его творчества были отданы простым, «маленьким» людям, бедным и обездоленным — в этом легко убедится читатель сборника.

Все эти особенности творчества Лагерквиста нашли свое выражение уже в первой вещи, в которой в полную силу сказался и его талант, — в автобиографической повести «В мире гость» (1925 г.). Некоторые шведские исследователи творчества Лагерквиста называют эту повесть ключом ко всему его творчеству, содержащим в зародыше все основные темы и образы писателя. С ними, впрочем, нельзя согласиться безоговорочно: наряду с «вечными» темами Лагерквиста волновало все то новое, что несла с собой его бурная эпоха, и в связи с этим в его творчестве появлялись новые мотивы.

Герой повести Андерс растет в семье начальника железнодорожной станции в шведской провинции. Через восприятие подростка очень ярко и точно показана атмосфера мелкобуржуазной семьи, честной, набожной и ограниченной, Андерсу тесно в этих рамках. Традиционная религиозность родителей гнетет его. Он мечтает вырваться из своего окружения, и действительно вырывается, не только физически, но и духовно, отвергая религию и становясь адептом материалистического «нового учения, отметающего бога и все упованья на него, принимающего жизнь во всей ее неприкрашенной обнаженности, с ее планомерной бессмыслицей» (как объяснял впоследствии сам писатель, он имел в виду дарвинизм).

С тонким психологизмом проникает Лагерквист в постоянно взбудораженную, растревоженную душу Андерса — ребенка, подростка, потом юноши, тонко чувствующего, наделенного поэтическим воображением, ранимого. Андерс переживает первые столкновения с горькой правдой жизни — болезнью и смертью близкого человека, собственной болезнью и страхом смерти, сомнениями и разочарованиями. Повесть построена на противопоставлении косного, застойного быта и взволнованности формирующейся души. Лагерквист выступает здесь не только как тонкий психолог, но и как зрелый реалист-бытописатель, дающий живые зарисовки провинциального городка и деревни.

Композиционно несколько особняком стоит в повести заключительный эпизод — молитвенное собрание, организованное Армией спасения, на котором присутствует Андерс. Но логически этот эпизод — необходимое завершение повести: это последнее разочарование, знаменующее окончательное освобождение Андерса от посягательств религии на его душу. Девушка — офицер Армии, предмет восторга и первой юношеской любви Андерса, так вдохновенно и лирично говорившая на собрании о своем «спасении», в сущности, оказывается, имела в виду лишь спасение от материальных трудностей: дома она не могла себя прокормить, а в Армии ей гарантировано обеспеченное существование.

Через несколько лет в творчество Лагерквиста вторглась тема борьбы с фашизмом. Лагерквист посвятил ей десять лет жизни и ряд произведений, в частности повесть «Палач», и, по признанию шведских исследователей, внес самый большой вклад в антифашистскую борьбу средствами искусства в Швеции. Эта тема оставила заметный след и в его позднем творчестве, введя в круг занимающих его проблем новые — поиски истоков мракобесия и кровожадности в мире и в человеке (ср. повесть «Карлик»), поиски сил, им противостоящих («Мариамна»).

В 1933 году в Германии фашизм официально пришел к власти. В том же году выходит повесть Лагерквиста «Палач» — отклик на «коричневую чуму». Лагерквист, как многие честные и прогрессивные художники европейских стран, с горестным недоумением констатировал, что буржуазное общество не только не ужасается и не возмущается фашизмом, но спокойно и даже радостно приемлет его, что культ силы импонирует и льстит обывателю. Этим чувством и рождена повесть. Она построена в виде двух остро драматизованных эпизодов. Место действия первого — средневековый кабачок. Среди выпивох сидит Палач, которого все тотчас узнают по одежде. Палач на всех наводит ужас. Во втором эпизоде действие переносится в современный ресторан. Палач сидит на том же месте, но веселящаяся публика нисколько не боится его, напротив, он — предмет ее восхищения и подобострастия. Повесть прозвучала как острый памфлет.

Показательно, что она была переделана в драму и шла в театрах. Яркость персонажей-масок, смесь быта и фантасмагории, сочный диалог — все это так и просится на сцену.

Можно удивляться политической дальновидности писателя, написавшего такую остроразоблачительную вещь о фашизме в 1933 году, ведь в основном передовая скандинавская интеллигенция разобралась в сущности фашизма много позже, когда разразилась вторая мировая война и сама Скандинавия стала жертвой агрессии; мы знаем по этому поводу много свидетельств, исходящих от самих скандинавских писателей, горько упрекавших себя за близорукость, за то, что они своевременно не поняли всей опасности фашизма и не включились в активную борьбу с ним. И так же достойна удивления политическая дальновидность, проявившаяся в сцене избиения негров, — это памфлетно-резкое выступление против расизма уже направлено как бы непосредственно в наши дни.

Описывая отношение к Палачу в две разные эпохи, Лагерквист показывает, как в средние века, несмотря на темноту и суеверие (с этой точки зрения, кстати сказать, повесть тоже представляет большой интерес — вряд ли еще где-нибудь в шведской литературе можно найти такую «энциклопедию» средневековых народных преданий и поверий), реакции людей естественны, человечны. Палач как олицетворение своего ремесла внушает страх и отвращение. Палач как человек внушает еще и жалость. По общему мнению, это ужасное ремесло не может не быть в тягость ему самому. «Он, поди-ка, сам муку принимает от того, что творит. Известно же, палач всегда прощения просит у осужденного, прежде чем его жизни лишить». У людей же, веселящихся в современном ресторане, все представления сместились, черное считается белым, белое — черным, они говорят вещи абсолютно дикие, не укладывающиеся в сознание нормального человека: «Всякий сильный народ радуется занесенной над ним плетке и чувствует себя при этом превосходно!», «Окопы — вот единственное место, где порядочный мужчина чувствует себя хорошо. Надо бы и в мирное время жить в окопах, а не в домах, они только изнеживают людей», «Война равнозначна здоровью», «Слава убийцам! Слава убийцам!»

В вопросе о том, какие свойства человеческой психологии помогли идеологам фашизма заставить такое большое количество людей принимать черное за белое, а белое за черное, Лагерквист попытался разобраться в написанной в 1944 году повести «Карлик».

Действие повести отнесено к периоду Ренессанса и происходит при дворе итальянского князя. Фон повести условен. Это некие страшные времена беззакония и злодеяний. Произведения Лагерквиста нередко сюжетно прикреплены к прошедшим эпохам, но это почти всегда только условность: история интересует его как подсобный материал, помогающий разобраться в острых, больных вопросах сегодняшнего дня. Несмотря на ренессансные декорации, повесть «Карлик» не менее актуальна, чем «Палач».

Многие прогрессивные писатели — буржуазные гуманисты — видели психологические истоки фашизма в том или ином комплексе неполноценности. Неполноценность, ущербность являет собой и Карлик. Это не значит, что сам он чувствует себя в чем-то обделенным, «богом обиженным», наоборот, он говорит: «Так я создан, и мне нет дела, если другие созданы иначе». Скорее можно предположить, что автор для того и сделал его безобразным карликом, чтобы подчеркнуть, образно выразить его объективную неполноценность. А заключается она в том, что Карлик олицетворяет ют ограниченный, заземленный, чуждый всему высокому и отвлеченному обывательский «здравый смысл» (или его оборотную сторону — снобистский интеллектуальный скептицизм), которому непонятно все, что не измеряется, говоря словами пушкинского Моцарта, «презренной пользой». Все вокруг он пытается объяснить исходя из низменных, эгоистических побуждений, лишить ореола. Ему непонятно, зачем люди наблюдают звезды, спорят о высоких материях, ему непонятны ни художественный энтузиазм, ни жажда познания, ни нравственные ценности, ни человеческие чувства, а более всего непонятна и ненавистна любовь. Люди сложны и противоречивы. Карлик же прост, однолинеен, всегда одинаков. Сам он считает это мудростью своего карличьего племени — тех, кто рождается стариками, кто ничему не радуется, кого ничем не удивишь, в чьих глазах никто не велик. Он гордится этим. Таким, как Карлик, в обыкновенной жизни скучно. Они не знают, чем себя занять. Для развлечения им необходимы катаклизмы. «Страшен тот, у кого нет музыки в душе», — писал в свое время В. Г. Белинский.

Позднее, в повести «Мариамна», создавая образ Ирода, воплощающий в обобщенном виде черты единовластного диктатора — главы фашистского (или близкого к фашистскому) режима, Лагерквист подчеркнет в нем все ту же сосущую пустоту души, которая гонит его в военные походы и толкает на злодеяния.

В повести «Карлик» прозвучала с особенной силой и еще одна тема, очень важная для всего творчества Лагерквиста, намеченная уже и в «Палаче», а в позднем творчестве писателя приобретающая особое значение — тема любви. Страницы, посвященные любви княгини к дону Рикардо, или трогательному чувству княжеской дочери Анжелики и Джованни, хотя чувства эти и даны через восприятие Карлика, перерастают в гимн любви. Любовь делает жизнь драгоценной, а человека — счастливым. «Я и не знала, что существует такое чувство, как любовь, — пишет Анжелика в своей предсмертной записке. — Но когда я увидела Джованни, я поняла, что любовь — это единственное, что есть на свете, все остальное ничто».

И в рассказе «Свадьба», где любовь выступает не в роскошных ренессансных одеждах, с такими романтическими атрибутами, как ночные прокрадывания в замок, кинжал и яд, а в самом что ни на есть обыденнейшем обличье (в рассказе описывается замужество старой девы, провинциальной лавочницы), она остается великим чувством, «великой, божественной любовью, не подвластным разуму дивом, которое все собою освящает».

Простая человеческая любовь (не религиозная любовь к ближнему) — та альтернатива реакции, мракобесию, насилию, злу, которую находит Лагерквист в своем позднем творчестве, и в этом — смысл его повести «Мариамна».

В 1950 году Лагерквист стал лауреатом Нобелевской премии и с тех пор написал еще ряд прозаических вещей. Стиль его окончательно оформился, и творчество отмечено все тем же благородством и богатством содержания. Проникнутая редкой поэтичностью повесть «Мариамна» представляет в сборнике этот период его творчества. Сюжет ее заимствован из древней истории — это рассказ о любви царя Ирода к простой девушке Мариамне. Этот сюжет, как, скажем, история Саломеи, соблазнял уже не одного писателя и до Лагерквиста, но Лагерквист интерпретирует его по-своему. Он сталкивает две силы — господствующие силы реакции, мракобесия, антигуманизма в лице Ирода и воплощенную человечность в лице Мариамны. Сначала посещая страшного, нелюбимого тирана, затем согласившись стать его женой, Мариамна приносит себя в жертву, чтобы защищать от него осужденных, гонимых, весь страдающий от беззаконий режима народ. Жертва ее оказывается в конце концов напрасной, ибо ее влияния хватило ненадолго. Более того, одержимый манией преследования, Ирод начинает подозревать Мариамну в связях с заговорщиками, покушающимися на его жизнь. Он подсылает к Мариамне наемного убийцу, и она гибнет от его руки. Но любовь гонит злодея к умирающей, и он горько кается в своем поступке. Любовь в конечном итоге побеждает. Повесть, несмотря на грустный фон и несчастливый конец, исполнена веры в будущее торжество светлых идеалов.

Разумеется, наивно было бы видеть в концепции Лагерквиста о любви, побеждающей все, о любви — альтернативе мировой несправедливости — действительное решение проблемы. Однако же его гимн любви звучит отрадным диссонансом в современной западной литературе, на страницах которой, пусть даже и у самых прогрессивных авторов, столь широко и полно отражается девальвация и деформация этого чувства, характерная для западной жизни. Серьезное отношение к чувству, непримиримость к предательству в любви (ср. рассказ «А лифт спускался в преисподнюю»), придают творчеству Лагерквиста особую привлекательность.

Заключая свою автобиографическую повесть, Лагерквист говорит о юности, как о самой сложной и ответственной поре в жизни человека. Думается, что и наша молодежь в эту ответственную пору найдет в предлагаемом сборнике повод для раздумий и по достоинству оценит большого, интересного писателя, художника высокой нравственной чистоты и непримиримости.

С. БЕЛОКРИНИЦКАЯ