БЫТЬ ДРАКОНОМ

* * *

Франк гнал от себя все чувства и думал, зачем он это делает, осознавая тщету собственных усилий. Драконы не лишены чувств. К сожалению, не лишены, а как бы хотелось… Не только ему, но ему особенно.

Никто не вынуждал его брать на себя эти миссии. Обходились как-то и до него, но ему не хватало активных действий, он не умел уговаривать, но умел драться. Первая миссия прошла неплохо, новичкам везет, но потерял тогда всего двоих. И до сих пор помнил их имена, их историю. Тогда он еще не знал, что избранных объединяет одно – вина. Это он заподозрил после третьего раза, а на четвертый убедился. Рассказал Сафу, и тот понимающе кивнул. Франк так и не понял до конца, согласился ли с ним старейший. Наверное, это не играло никакой роли. Все равно невозможно предсказать, кого придется вести в следующий раз, пока не снизойдет на очередного сумасшедшего, то есть пророка, благодать богов. Или проклятие.

Лири механически переставляла ноги, тупо глядя перед собой и спотыкаясь на каждом шагу. Франк заставил себя взять ее за руку. Она не отреагировала. Пройдет. Скорее всего, пройдет. Она сильная девочка, справится и с этой бедой. Бессмысленно говорить, что она не виновата, она все равно сейчас не услышит, не поймет. И не поверит. Никогда не поверит.

Значит, не только кровь принцессы закрывает брешь.

И ни один дракон не скажет, в чем дело, даже если знают. Они, конечно, отвечают на правильно сформулированные вопросы, но ведь и вопросы задаешь те, что нужно, когда уже сам знаешь ответ.

Прости, Диль Ванрел, что я не защитил тебя.

Прости, Ра Кайен Тиэррел, что я не защитил тебя.

Прости, Илем Ветер…

Прости, Ори-тал…

Прости, Хантел…

И прости, Лирия Кандийская, что не дал тебе совершить то, что ты хотела, что не удержал Диля и не подтолкнул тебя. Это не твоя вина.

Моя.

Франк заставил ее выпить остатки воды из фляги. Придется ли убеждать принцессу, что ей нужно жить? Похоже, что нет. Еще год назад она казалась ему вздорной и упрямой девчонкой, и он изо всех сил поддерживал в себе это убеждение, потому что так было чуточку легче. А девчонка сумела принять не только свою судьбу, но и свою вину, не сломалась, не сдалась. Как бы ни старался Франк, как бы ни помогали ему братья, она останется причиной войны. Канди вернет суверенитет, отец простит (куда он денется, он тоже король, он понимает, что драконы ничего не делают просто так), Райгун раскается, никто из них не рискнет ее упрекнуть и даже показать, что осуждают. Защита дракона ничего не стоит, а вот лишение ее порой дороже жизни. Тем более что Лири действительно нельзя винить за то, что она сделала. По большому счету виноваты ее папенька с королевскими амбициями да не терпящий отказов Райгун.

Даже держась за его руку, Лири спотыкалась и падала. Коленки уже в кровь разбила, наверное, но даже не замечает. Душевная боль сильнее телесной.

Франк даже мечтал встретить побольше монстров. Ограничения кончились, становиться собой можно сколько душе заблагорассудится, а этих тварей надо жечь нещадно. Даже тех, что уже похожи на людей. Им наверняка требуется еще кто-то, чтобы окончательно стать людьми. Нет уж.

Но твари не попадались. Илем не мог с ними совладать, в лучшем случае с одним, не больше, он до конца так и не оправился после укуса вампира, и Бирама было ничуть не жаль, хотя смерть он принял адскую, врагу не пожелаешь. Одно дело – сгореть в пламени дракона, это мгновенно даже для вампира, но вот костер… Бирам не мучился там больше нескольких минут, но порой секунды кажутся веком…

Лири снова упала. Франк покачал головой, но ничего не стал делать. Когда она снова начнет чувствовать, разбитые коленки хоть чуточку ее отвлекут.

Он насторожился, услышав дыхание, и обрадовался. Хоть душу отвести. Душа дракона не приказывала защищать монстров.

Хорошо, что дракон видит всегда, когда этого хочет. Франк сфокусировал зрение… О боги.

Он потащил Лири за собой, пусть хоть волоком, хоть за волосы, хоть за ногу – ей надо быть рядом с ним. Сейчас нетрудно будет защитить. И меч не нужен. Дракону не нужно ничего.

О боги…

Илем еле дышал. Резко пахло кровью. Франк выпустил наконец руку Лири и услышал, как она слабо охнула. Увидела. Поняла. Это хороший признак. Он упал на колени возле Илема. Тварь разорвала ему живот. Но пахло только кровью. Кишки целы.

Светло-голубые глаза открылись.

– Получилось? Не зря? – едва уловимо прошептал он.

– Получилось.

– Ничего… мне уже и не больно… – Илем посмотрел на Лири. – А где Диль?

– Он закрыл врата.

– Жаль…

Взгляд начал остывать. Нет уж. Ты не умрешь. Ты не умрешь.

Он твердил это вслух, срывая с шеи крохотный флакончик с остатками эликсира, разжимая Илему челюсти и аккуратно стряхивая густые синие капли ему в рот. Это не исцелит, но не даст умереть. Три капли – твое спасение, вор с душой ученого.

Лири уже стояла на коленях рядом с ним, гладила спутанные светлые волосы и плакала. Не всхлипывала, не рыдала, слезы лились в три ручья, оставляя разводы на грязных щеках. Повторяла со страстью: «Ты не должен умереть».

Долгие секунды ничего не происходило, а потом Илем моргнул, вздохнул, охнул.

– Сними рубашку, – скомандовал Франк, срывая свою. Бинтов понадобится много. Лири, забыв о стеснительности, быстро скинула куртку, торопливо сташила грязную пропотевшую рубашку. Ничего. Эликсир препятствует воспалениям. Нужно остановить кровь, и так вытекло слишком много. Слишком.

Илем смотрел на него из-под полуопущенных век и даже не морщился. Только прошептал невнятно: «Холодно». Туго перетянув рану импровизированными бинтами, Франк бережно поднял Илема на руки, поблагодарив богов за силу дракона.

– Держись около меня, – сказал он Лири, стараясь быть помягче, хотя, как и Илем, ненавидел ее сейчас. И ненавидел себя за это недостойное чувство. – Не отставай.

Она беспомощно посмотрела ему в глаза.

– Но как ты будешь драться?

Он заставил себя улыбнуться.

– Никак не буду. Ограничения кончились, и я могу быть драконом когда угодно и сколько угодно. Потому и говорю – держись поближе, нужно присмотреть за Илемом.

Ну вот, оживилась. За Илемом присматривать не нужно, в облике дракона Франк еще более ловок, не уронит, успеет положить свою ношу на землю и уж точно не наступит, но принцессе об этом знать необязательно. Пусть чувствует свою полезность.

Твари окружили их уже снаружи. Франк улыбнулся почти с наслаждением, опустил Илема на слой опавших сосновых игл. Он не понимал, как становится драконом. Просто становился. И даже эти жесты – опустить и поднять голову, свести плечи и раскинуть руки – просто старая и дурная привычка. Он мог стоять смирно, или сидеть, или лежать. Но почему-то проделывал это каждый раз.

Он выпустил струю пламени и повел головой слева направо, повернулся на месте и повторил. Ну вот, число потенциально великих людей резко сократилось, а дракон впервые за свои почти две тысячи лет получил удовольствие, убивая.

Чуть дальше, за линией огня, он увидел еще одного. Тот не делал попыток приблизиться, смотрел широко раскрытыми глазами, словно что-то уже понимал, однако убежать в ужасе не пытался. И напасть не пытался. Твари не ведают страха.

И Франк смалодушничал. Сделал вид, что не заметил. Кто знает, когда именно они становятся людьми. Надо ли этому убить кого-то еще… Может, нет. Он уже неотличим от человека, разве что голый, грязный и нечесаный. Почти человек. Значит, уже не настолько ловок и силен, как твари бездны, и справиться с ним не настолько трудно. Если наткнется на стража и решит подзакусить, умрет. Стражи умеют убивать и тварей.

И пусть потом эта мысль не оставит. Пусть помнится этот испуганный взгляд и собственные сомнения. Удел дракона – помнить все.

Лири сидела на корточках возле Илема и гладила его кудрявые волосы. Глаза вора были закрыты, но он дышал. Иначе и невозможно. Три капли эликсира не дадут ему умереть. Но и не дадут поправиться. Ничего. Даер отличался от множества магов неожиданным великодушием. Он был должен только найти все участников миссии, но вот снабдил их допустимыми магическими штучками по собственной инициативе. Он поможет.

Хотелось надеяться.

Но этого драконы не умели. Или не умел Франк.

Он снова бережно взял Илема на руки и направился к заставе.

Тварям повезло: больше они не нападали.

На заставе он спросил воды и лекарств, осторожно раздел Илема, и Лири, не смущаясь, помогла отмыть его тело от грязи и крови. Кто-то принес иглу и нити, и Франк, благодаря богов за долгую жизнь, позволившую ему научиться лекарскому делу, аккуратно промыл три неровных разреза. Когтями полоснули, но почему-то не добили. Оставили умирать в муках. Так ли они неразумны?

Он сшил разорванные ткани, радуясь глубокому обмороку Илема. Не хотелось бы пичкать его обезболивающим в таких дозах. Пару дней ему придется потерпеть.

Им предоставили лошадей, охрану и носилки. Франк не стал садиться в седло, шел рядом с носилками, покачивающимися в такт лошадиному шагу. Стражам категорически не было велено ввязываться в драку («И без вас справлюсь», – бросил он, не подумав, что это может быть оскорбительно, но стражи не оскорбились, дисциплинированно кивнули, и теперь вели коней в поводу, чтобы удержать их, если вдруг объявятся твари.)

Но до самой крепости им никто не встретился. Стражи переговаривались между собой, не приставая к Франку с вопросами, и он был им за это благодарен. Не хотелось ничего рассказывать. Не хотелось объяснять, почему принцесса возвращается. К Лири они тоже не лезли, были очень деликатны, предлагали поесть или выпить чаю, укрывали ее лишним одеялом, а она плакала. Плакала почти беспрерывно. Оно и понятно, ведь так же ненавязчиво заботился о ней Диль.

Илем приходил в себя пару раз, безучастно смотрел перед собой. Ему все еще не больно, и это плохо.

В крепости Франк потребовал жарко натопить комнату, принести жаровни и перины, и примерно через два часа Илем чуть оживился, выпил немного крепкого бульона, сделал несколько глотков горячего вина и посетовал:

– Так холодно, словно я умер.

Франк только улыбнулся. Да, друг мой, ты умер, пока я вспоминал об эликсире, пока свинчивал тугую крышку. Твое сердце уже не билось. Зато теперь достоверно известно, что эликсир воскрешает и мертвых.

Илем тоже не расспрашивал о случившемся. Он понимал гораздо больше, чем хотелось бы Франку. Может, гораздо больше, чем сам Франк.

Когда-то он был почти такой же любопытный. Стремился узнать побольше о драконах, об их сути – о своей сути, о функциях и задачах, а отвечали ему одно: «Сам поймешь, что нужно делать».

Нужно одно – защищать людей.

Защищать, убивая.

Драконы не без облегчения вздохнули, когда он взял на себя эти миссии. Франк не был уверен, что его поняли. Он и сам не понимал, почему взвалил на себя самый тяжкий груз. Первую свою команду он вызвался провести по простейшей причине: был лучшим бойцом среди защитников мира. Лучшим в облике человека.

У него и получалось лучше. Шесть миссий без провалов. Однажды он сохранил всех. Ни разу не возвращался один. И всегда ему было неизменно больно при каждой потере.

И никогда так больно, как сейчас.

Он не лгал Дилю. Он тоже жил по инерции, что, наверное, недопустимо для дракона, раз уж есть цели, великая – защита мира, приземленная – закрытие врат. И все же его мало что трогало, мало что вызывало бурный гнев или бурную радость. Кто угодно потеряет остроту чувств за такой срок. Кто угодно разочаруется в людях, словно бы и не замечающих постоянной помощи драконов и немедля вспоминающих о защитниках при острой нужде.

Людям не хотелось потрудиться ради самих себя. Зачем? Можно обвинить соседа, или погоду, или горькую судьбу, можно надеяться на короля, богов или драконов. Это проще, чем искать причины в себе и тем более исправлять собственные ошибки. Чего ради? Прилетят защитники и остановят войну, в которой виноваты неразумная принцесса, ее разумный отец и ее обидчивый жених.

Франк не останавливал войны. Гораздо лучше это получалось у Немиса и Таидина. Они умели находить слова, редко прибегали к страшной угрозе, гораздо реже, чем Франк. Он легко лишил защиты дракона собственного спутника… нет. Не легко. Это дорого стоило, но было необходимо.

Показалось необходимым.

От дурной привычки рубить сплеча Франк так и не отучился. Куда проще было бы отпустить вампира – пусть делает что хочет, в любом случае миссия его потеряла, но он не потерял бы жизнь. Правда, это немного дисциплинировало Илема, и Илем вот он, еле живой – но живой, черт возьми, живой.

И дает повод для самооправдания…

Он забрал у коменданта карету, велел ее переделать, чтобы Илему было удобнее в тяжелом пути.

Дракону охотно давали все, что он просил или требовал, нередко категорически отказывались от денег, и он отступал. Пусть человек почувствует свою причастность к великой миссии. Каждый защищает мир по-своему.

Большую часть суток Илем был в полузабытьи, открывал глаза, когда подпирали естественные надобности, и именно в это время Франк заставлял его поесть, проверял раны. Все шло хорошо. Через десять дней он снял швы, позволив Илему на это смотреть (с любопытством, что радовало), а Лири – помогать. Она изо всех сил старалась быть полезной. На козлах сидел нанятый кучер, а то она бы целыми днями правила четверкой лошадей.

Он сменил карету и упряжку – теперь коней было шесть, но Илем лежал в мягкой кровати, сделанной по типу колыбели, его не трясло, лишь покачивало, даже на ухабах. Тепло давали одеяла из утиного пуха и хитроумная жаровня, из которой угли ни за что не выпали бы, даже перевернись карета. А Илем все равно мерз. Иногда его начинало трясти, и Лири торопливо готовила горячее вино с пряностями, а Франк его обнимал, чтобы согреть теплом дракона.

Радовало, что Илем снова начал шутить. Огорчало, что он испытывал сильные боли и еще большую слабость. Лири хлопотала, как курица над цыпленком, а Илем с наслаждением над ней издевался, причем вовсе не беззлобно.

И дракон соглашался с вором: не она должна здесь быть. И ненавидел себя за это согласие. Ему должны быть равно дороги все люди.

Они много разговаривали. И обо всем, и ни о чем. И только через пару месяцев Илем, холодно глядя на принцессу, спросил, что она сейчас чувствует.

– Не знаю. Наверное, то же, что чувствовал Диль, когда увидел на виселице своего друга.

Илем усмехнулся.

– Нашла оправдание?

– И не искала. И я зла на него. Это была моя миссия. Он лишил меня смысла жизни, подарив мне эту жизнь. Ты не поймешь.

– Ой как трудно. Где мне, убогому. А тебе не кажется, что стоит уважать его выбор? Хотя бы в память о нем?

Лири заплакала, опять без всхлипов. Из нее вылилось уже столько слез, что на озеро хватило бы. Ну да, просто и грубо: Диль сделал то же самое, что сделал Аур.

– Он же не мог знать, что дверь закроется.

– Дура, – сказал Илем со странной смесью восхищения и отвращения. – Какая же ты дура! Он не дверь закрывать пошел, он тебя встречать собрался. Заставил себя поверить, что там не смерть, а всего лишь другой мир, вот и решил облегчить тебе дальнейшую жизнь.

– А может, и правда… – без надежды пробормотала Лири.

– Почти наверняка правда. Другой мир, в котором много голодных тварей.

Франк положил руку ему на плечо. Опять дрожит.

– Уважай его выбор. Он и ради тебя то же самое сделал бы.

– Я думал, что он оглянется, – с горечью прошептал Илем. – Надеялся, что оглянется. Но ты так быстро их уволок… Да ладно, я не в претензии. Что в нем такое имелось, Франк, что не только эта кукла к нему прикипела, но даже и ты? Даже и я?

Франк не ответил. Нечего было.

Неделя шла за неделей. Обратный путь, конечно, займет не два года. Не надо прятаться, не надо выбирать окольные дороги. Но даже по прямой, даже почти без остановок – все равно почти год. Франк отчаянно боялся, что Илем не выдержит дороги. Ему не становилось хуже, но и не становилось лучше. Встать на ноги у него не получалось, голова кружилась, даже когда он сидел. Он не жаловался, он вел себя, как в былые времена, вышучивал и принцессу, и дракона, ронял колкие реплики и расспрашивал, расспрашивал, расспрашивал… Любопытство его не знало границ. И Франк ничего не скрывал, даже наплевал на обычный драконий принцип: отвечать только на правильно сформулированные вопросы. Теперь Илем больше всех знал о драконах. Это ничего. Никаких тайн от тех, кто хочет знать.

А потом, когда оставалось уже немного, Илему стало хуже. Вернулись острые боли. Франк заказал специальную корзину – доводилось ему уже работать летучей вьючной лошадью, нашел людей, готовых помочь, и уже через день крепкие парни затягивали ремни и веревки, укрепляя корзину на его спине, потом поднимали туда едва живого Илема и решительную Лири, и кучу теплых одеял. Накануне Франк попробовал успокоить принцессу: у меня реакция хорошая, даже если что-то случится, успею поймать. А она попросила его не лететь очень высоко, потому что там может быть холодно, Илема и так знобит… Куда-то исчез ее страх высоты.

То, что заняло бы месяц в карете, заняло несколько дней. Франк не рискнул использовать скоростной полет, когда один взмах крыльев позволял ему преодолеть полсотни лиг. Драконы так делали при необходимости покрыть огромные расстояния за короткое время, но никто не знал, как это может подействовать на людей.

Он спустился на площадь совсем рядом с домом Даера, принял облик человека, успев принять падающую корзину, помог выбраться Лири, взял на руки Илема и, не обращая внимания на зевак, что не разбежались при виде дракона, отправился к знакомому дому.

Даер стоял на крыльце. Ну еще бы, приземление дракона вызывает не только магическое эхо, но и вполне слышимый женский визг.

Когда Илем был устроен в жарко натопленной комнате, Франк заговорил об эликсире. Даер удивился.

– Разве я мало сделал для миссии?

– Потому я к тебе и пришел.

– Я сделал все, что мог…

– Он умирает, – перебил Франк. – Он сделал для миссии больше, чем ты или я. Ты ее подготовил, я довел их до места… Да о чем мы говорим? Он не для миссии сделал так много, для спасения мира!

– Я отдаю ему должное. И что дальше?

Уже понимая, что получил отказ, Франк все же сказал:

– Всего пять лет, Даер.

– Да, но мои пять лет. Моей жизни. Миссия этого парня уже выполнена. Моя еще впереди. Ты знаешь, как много я могу сделать…

– Всего пять лет! – перебил Франк. – Ты уже прожил вдвое больше, чем он, еще проживешь едва ли не столько же. Ну пусть не сто двадцать лет, пусть сто пятнадцать, неужели этого мало?

– А сколько проживешь ты? Я уже отдал пять лет своей жизни. Этого достаточно.

Франк изо всех сил вцепился в подлокотники кресла. В этом большом мрачном зале совсем недавно посматривали друг на друга высокомерный Бирам, хитрый Хантел, великодушный Кай, злой и усталый Илем, напуганная Лири и растерянный Диль. Не верил в свое предназначение. Не мог поверить, что ему суждено не бессмысленно таскаться по дорогам, почти даром развлекая бедняков, а сделать что-то на самом деле большое. Так до конца и не верил.

– Не стоит ссориться с драконом, – едва сдерживаясь, проговорил он.

– Ты мне угрожаешь? – даже не встревожился Даер. – Не к чему придраться, Франк. Я сделал больше, чем любой другой маг на твоей памяти. Ты сам об этом говорил. Ты отлично понимал, что вел их на смерть, и чудо, что умерли не все. Да, парень герой и так далее, ну так давай воздадим ему должное, объявим его героем, позволим дожить в комфорте и неге и будем осознавать, что обычный воришка не стоит пяти лет жизни одного из лучших магов.

Не стоит?

Словно грянул гром. Франк медленно встал и, уже не пытаясь совладать с собой, сухо и невыразительно бросил:

– Я лишаю тебя защиты дракона.

Больше он на Даера не смотрел. С самого начала понимал, что так оно и случится, но пытался надеяться. Все же пытался, и именно потому, что Даер отнесся к миссии не так, как другие маги. Дал эликсир. Снабдил магическими предметами. Здорово помог. И поулчил благодарность дракона.

Лири, увидев его, испуганно вскочила, но ничего не сказала. Он снова взял на руки Илема – и тот даже глаз не открыл! – и направился к выходу, а там – к гостинице. Весь город уже знал о драконе, так что и номер нашелся, и жаровни, и ванна с горячей водой, и купец, уступивший этот номер, страшно гордый возможностью хоть как-то помочь Защитнику. Кто-то, кажется, хозяин, осмелился спросить, почему дракон предпочел его скромные комнаты роскошному дому Даера, и Франк обронил фразу, решивную судьбу мага раз и навсегда. Через час весь город будет знать, что Даер лишен защиты драконов.

Мог и промолчать.

Мог.

Но поддался ярости и не промолчал.

После ванны и горячего вина Илем чуть-чуть порозовел, расслабился.

– Облом? Странно, что ты ждал другого. Не думал, что драконы бывают наивными. И если честно, ты был неправ.

– Неправ, – согласилась Лири. – Но я бы то же самое сделала. Чтобы быть действительно великим, надо уметь подниматься над собственными…

– Дура, – привычно перебил Илем. – И теперь это проклятие…

– Это не проклятие, – остановил его Франк. Ярость ушла. – Это всего лишь слова, которые означают только одно: драконы не придут на помощь, если он будет в ней нуждаться. Как и миллионам других людей.

Илем очень удивился:

– То есть это ничего не означает?

– Ничего. Только слова. Остальное люди сделают сами. Я даже не знаю, откуда это повелось, когда началось, и знать не хочу.

Илем долго молчал, склонив на бок кудрявую голову. Франк прислушался к себе. Нет. Никаких угрызений совести. И это неправильно. Не за что было лишать его защиты. Куда меньше поводов, чем в случае с Бирамом.

– И что, остальные тоже?

– Мы обычно поддерживаем друг друга.

– Это все эмоции, – сообщила Лири. – Просто эмоции. И по-моему, ты давно ничего подобного не чувствовал. Тебя Диль разбудил.

Франк кивнул. Он никогда не спорил с очевидным. Даже если это вызывало горькие слезы принцесс.

– Сколько мне осталось? – спокойно спросил Илем. С болью в голосе Франк ответил:

– Не знаю. Может быть, дни, может быть, недели. Может быть, месяцы. Но тебе не будет больно.

– На наркотиках будешь держать? Ну и правильно. Лишь бы в тепле.

До дома у моря он не доживет, подумал Франк с горечью. Даже если лететь, это все равно займет дней десять. А ему бы там понравилось. Ничего. И здесь можно найти отличный теплый дом, нанять прислугу, которая за счастье сочтет пять раз в день таскать горячую воду для ванн.

– Брось, – непривычно мягко произнес Илем. – Ты, может, и надеялся, но я-то – нет. Не хотел тебя разочаровывать, но Даер не произвел на меня впечатления благородного человека. Да, он снабдил тебя всякими полезными штуками, дал эликсир, кстати, не факт, что свой собственный, – ну так не для тебя старался, не ради судеб мира, а только о себе думал, репутацию укреплял. И это меня с ним здорово роднит. Я его понимаю. Франк, я уже привык к тому, что умру. Причем скоро. Так что если ты дашь мне чуть больше наркотика, я буду только рад. Я устал. Ворам не свойственно спасать мир… Это утомляет.

– Вором был Хантел, – неожиданно для себя сказал Франк. – Ты же не думаешь, что у Диля была душа бродяги? То, что вы делаете, и то, чем являетесь, не всегда совпадает. Цельными были только Кай и Ори – действительно рыцарь и действительно воин.

– Бирам – торговец, – согласилась Лири. – А Илем – ученый. Правильно? И не смейся. Откуда бы у простого вора такая тяга к знаниям? Франк, когда собирают участников миссии, собирают души… ой… глупо получается, но ты ж суть понял, да? А души принцессы не бывает. Верно?

– Но у принцессы бывает душа бродяги, – кивнул Франк. – А у бродяги…

–Душа дракона, – закончил за него Илем, – как говорят эльфы.