"Всему свое время" - читать интересную книгу автора (Быстрова Ирина)

Ира

– У твоей Маруси есть несколько вариантов, как вести себя дальше.

Димка сидел на полу по-турецки и пил кофе из любимой своей темно-синей чашки. Кофе он любил крепкий, с тремя ложками сахара да еще с какой-нибудь конфеткой. Я всегда посмеивалась над ним из-за его любви к сладкому. Он отшучивался, что ему, мол, для мозгов требуется много горючего, попробуй-ка управлять предприятием без мозгов.

Я все рассказала ему. Не намеренно. Случайно. Он заехал ко мне как-то вечером, прошел в спальню – не за тем, о чем вы подумали, а просто бесцельно слоняясь по квартире, – а там у меня к обоям на стене прикреплен лист ватмана. Весь исчерканный вдоль и поперек моими заметками на тему тяжелой Марусиной жизни.

– Что это? – остолбенел Димка.

– Ватман.

– Вижу, не дурак. Откуда? Его ж вроде не было.

– Не было. Теперь есть!

– Для чего? – Димка силился разобрать мои каракули.

– Люблю порисовать что-нибудь.

– Тогда заведи кисти, мольберт и рисуй акварелью, – посоветовал Димка.

– Да не в этом смысле, – отмахнулась я. – В живописи я полный ноль. А здесь я рисую всякие свои вопросы и проблемы. И потом смотрю на них – а вдруг что-нибудь полезное придет в голову? Знаешь, визуализация там и все такое.

– Читал, – кивнул Димка. – Вот только не думал, что этим кто-то всерьез занимается. Но ты вообще всегда была у нас со странностями.

– То есть? – удивилась я.

– В хорошем смысле, – успокоил меня Димка. – Вечно что-нибудь новенькое выкопаешь, потом внедряешь в свою жизнь.

– А-а… Ну ладно, коли так.

– Так что у тебя здесь за проблема нарисована? – спросил Димка, постукивая пальцем по ватману.

– Да так, – вздохнула я. – На самом деле не моя проблема.

– Да?

– Машка… Помнишь Машку? Мы с ней жили в общаге. До четвертого курса.

– Машка? – переспросил Димка. – Конечно, я помню вашу Машку. Такая с косой. Она?

– Да.

– У нее еще фигура была очень даже, – продолжал свои реминисценции Димка.

– Господи, – я застонала, – и ты туда же! Сразу фигура!

– А что я должен про нее сказать? – защищался Димка. – Я ее видел несколько раз. Минут по десять. Вот и помню только косу и фигуру. Извини.

– Извиняю, – буркнула я. – Кофе будешь?

– Буду. А под кофе твой рассказ о Машке. Или как вы ее там звали? Маруся, по-моему?

Димка Марусину историю выслушал молча, прихлебывая кофе. Переварил мой рассказ и сказал:

– У Маруси есть несколько вариантов, как вести себя дальше…

– Сочувствовать не будешь? – перебила я.

– Не вижу смысла.

В этом весь Димка. Терпеть не мог сантиментов, а поговорить по существу – это пожалуйста.

– Хорошо, тогда поподробнее о вариантах.

– Уйти или остаться, – сказал он.

– И это все, что ты можешь сказать? – криво усмехнулась я.

– Нет. – Он мотнул головой, отставил пустую чашку. – В каждом есть свои подварианты.

– Ну-ка, ну-ка.

– Уйти в никуда или уйти к другому мужику. – Димка вопросительно смотрел на меня.

– Хочешь услышать комментарии? Ладно. Уйти в никуда – нет денег. Уйти к другому мужику – нет другого мужика.

– Совсем никакого? – удивился Димка. – При такой-то внешности?

– Она почти семнадцать лет безвылазно просидела дома, – пояснила я. – Откуда может взяться другой мужик?

– А деньги? – спросил Димка. – У нее их совсем нет?

– Откуда? Она не работала. Петя давал ей на хозяйство…

– Могла бы утаить из того, что он давал, – перебил Димка.

Да что ты! Машка так не может, – вздохнула я. – Она патологически честная особа. Если что-то у нее и есть, то лишь на карманные расходы, не больше.

– Знаешь, – подумав, изрек Димка, – если она такая мямля, тогда ей не стоит дергаться. Пусть живет как жила.

– Что? – Я смотрела на него непонимающе. – Как это?

– Ну а что?

Мои глаза непроизвольно наполнились слезами.

– Так нельзя… Это же… свою жизнь…

– Да, – сказал Димка, – это значит выкинуть свою жизнь на свалку. Согласен. – Он погладил меня по голове. – Но, Ирк, это она уже сделала. Сто лет назад.

– Она не знала тогда… Никто не знал.

– Не ври хоть сама себе, – предложил Димка. – Ты же догадывалась?

Я удрученно кивнула.

– И не сделала бы так? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Димка.

Я опять кивнула.

– Тогда и сейчас не ставь себя на ее место. Ты так все остро переживаешь, потому что ставишь на ее место себя. А ты – другая. Дру-га-я, – по слогам произнес он, одновременно похлопывая меня по руке. – А она может относиться ко всему совсем иначе. Ты, кстати, ей звонила?

– Один раз. У нее все были дома, она не стала говорить. Сказала лишь, что все нормально. Мы договорились, что я позвоню как-нибудь.

– Так звони сейчас!

– У них ночь. Три часа разницы.

– Завтра, – сказал Димка. – Звони ей завтра. И перестань себя мучить.

Я набрала Марусин номер на следующий день утром, сидя в своем кабинете.

– Привет, – сказала я.

– Привет! – обрадовалась она.

– Как дела? – осторожно спросила я.

– Прекрасно! – воскликнула Маруся.

Прекрасно? У нее что, опять кто-то дома?

– Ты можешь сейчас говорить? – спросила я. – Ты одна?

– Одна-одинешенька. Могу говорить.

– Тогда рассказывай.

– Ирка! Я все придумала! – возбужденно начала Машка. – Он ведь почему на эту девушку клюнул?

– Почему? – автоматически переспросила я.

– Потому что она вся такая умница…

– Что? – оторопела я.

– Ну там, работает и вообще много всего знает, – торопилась Маруся, – ездит по всему свету… А я сижу дома, как куль с мукой…

– Ну и что?

– Пойду работать! – триумфально оповестила Машка.

– Что?

– Тогда Петя бросит ее, потому что я ничуть не хуже! Я верну его. Понимаешь, любовь, она ведь стирается с годами.. – Машкин голос звенел от возбуждения, в нем так и слышалось: эврика! эврика! – Но ее можно возродить…

О нет! Она так ничего и не поняла.