"Только ты" - читать интересную книгу автора (Харри Джейн)


Роман/ Пер. с англ. К. Т. Забалуевой. — М. :

Издательский Дом «Панорама», 2001. — 192 с.

ISBN 5-7024-1190-0


Scan — Оксана Львова

Spell-Check — Tetyna





 «Дорогая Мейбл!

Давно не писала тебе, так как была чертовски занята. В телеграфном стиле и ритме, сообщаю главные новости: старый мистер Льюис — надеюсь, ты помнишь его — уехал в Испанию и вскоре там скончался; Корнуэлл-Хаус перешел по наследству сыну его сестры Армандо Манчини, с которым мы обе встречались в детстве во время его наездов к дяде.

Армандо заказал моей дизайнерской фирмочке восстановление поместья, а потом... сделал мне предложение руки и сердца; я дала согласие. К Рождеству надеюсь закончить все работы в Корнуэлл-Хаусе. Вскоре после этого — наша свадьба, может быть, ты все же приедешь и согласишься на роль подружки невесты (Австралия ведь совсем недалеко от Новой Зеландии); а я обещаю бросить букет невесты (из весенних цветов австралийского Рождества) именно тебе — значит, и твоя свадьба окажется не за горами...

На этом заканчиваю: дел невпроворот, ты уж не сердись.

Нежно тебя целую.

Твоя подруга Стефания».



Глава первая



Это было любимое время дня Стефании — тихие рассветные часы, когда дом целиком принадлежал только ей. До прихода маляров и штукатуров оставалось еще несколько часов. Сегодня они примутся за восстановительные работы, чтобы вернуть поместью Корнуэлл-Хаус его прежнее великолепие.

Стефании нравилось медленно переходить из комнаты в комнату, открывать ставни и раздвигать новенькие шторы на окнах. Она мысленно блуждала в фантазиях о том времени, когда они с Армандо поженятся и станут здесь жить. Тогда она будет расхаживать по этому дому не в качестве дизайнера по интерьерам, а как хозяйка дома и супруга Армандо.

Об этом можно было только мечтать! У нее дух захватывало от счастья — она все еще не могла поверить, что ее жизнь столь радостно оказалась связанной с этим местом. Во всем происходящем была какая-то завораживающая симметрия — в том, как они встретились с Армандо в Корнуэлл-Хаусе несколько лет назад, когда он пришел ей на помощь в беде. Затем этот же дом свел их после того, как Армандо унаследовал поместье от покойного дядюшки Стэнли Льюиса и нуждался в дизайнере для разработки плана реставрации.

Она подумала, что вскоре все закончится — обновленный дом будет ждать их, мужа и жену, — и цепь событий благополучно сомкнётся.

Жалко лишь, что Армандо нет рядом, и он не может видеть, как под ее руководством возрождается их будущее жилище.

— Мне очень жаль, дорогая, — пробормотал он, прощаясь с ней перед отъездом в Италию для работы по контракту, — но так нужно. Независимо от того, сколько потребует этот дом, мы не должны скупиться и экономить. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, и ты могла бы ни в чем себе не отказывать.

— Но мне не нужно всего, — чуть надувшись, возразила Стефания. — Мы, могли бы начать с малого, — с тех комнат, которыми собираемся пользоваться.

Однако Армандо не принял никаких возражений. Он хотел получить все сразу:

— Дорогая, меня не устраивает перспектива жить бок о бок с рабочими ближайшие десять лет.

Стефания, со вздохом уступила его упрямству. И теперь каждую неделю высылала ему подробный отчет о проделанных работах. Он писал редко, зато часто звонил по телефону. Но разве это можно сравнить с тем счастьем, которое дарило ей его присутствие.

— Как только компания встанет на ноги, я вернусь и больше никогда не оставлю тебя, слышишь? — шепнул Армандо в тот вечер. — И только представь, какой потрясающей рекламой твоим талантам будет обновленный Корнуэлл-Хаус, — многозначительно добавил он. — Когда мы начнем принимать гостей, твой бизнес ждет небывалый бум.

Стефания рассмеялась и обняла его, но внутренне она уже решила, что Корнуэлл-Хаус будет в первую очередь их с Армандо домом-крепостью. Кроме того, она не слишком нуждалась в рекламе — ее бизнес начал процветать еще до того, как она вновь встретилась с Армандо, на сей раз, влюбилась в него и взялась за реставрационный проект поместья.

Собственно говоря, это был бизнес двух женщин — ее, в качестве дизайнера, и Анжелы Тобиас, потрясающей швеи. Фирма «Бест-Дизайн» не знала отбоя от заказов с момента появления. Правда, в глубине души она признавалась себе, что по завершению обучения на курсах ей рисовалась несколько иная картина будущей деятельности. И уж во всяком случае, возращение в этот тихий городок, где она выросла, никак не входило в ее планы. Все карты спутала внезапная смерть матери три года тому назад.

Стефания стремглав примчалась из Мельбурна и у гроба матери осознала, что осталась одна-одинешенька в целом мире. По наследству ей достался Айрин-коттедж и кое-какие деньги из маминой страховки, обеспечившие свободу действий на первое время.

Жизнь ее, так или иначе, должна была измениться, но в какую именно сторону, она не представляла, пока не столкнулась на похоронах с Анжелой, которую не видела добрых сто лет.

В школе они учились одновременно, но в разных классах. Анжела была бедовой девчонкой, постоянно конфликтовавшей со взрослыми из-за того, что с малых лет пристрастилась к курению, выпивке и мальчикам. В выпускном классе она потрясла всех, выиграв приз по специальности «Домашнее хозяйство» за деревянную колыбельку, которую украсила собственноручно связанными занавесками с великолепным шитьем и прочими спальными принадлежностями для младенца.

В семнадцать лет с небольшим, Анжела забеременела от местного автомеханика. Вскоре их поспешный брак завершился еще более стремительным разводом.

Стефания немало удивилась, увидев ее среди других прихожан в церкви, и в порыве чувств пригласила к себе домой.

— Твоя мама так много значила для меня, — призналась Анжела, когда другие участники похорон разошлись. Печально оглядев комнату, она сказала: — Всего каких-то пару месяцев назад я сшила для нее эти чехлы и занавески.

Внешне Анжела почти не изменилась — те же черные, коротко остриженные волосы и нос кнопкой. Но во время разговора с ней Стефания ощутила, какой новой, неброской женской зрелостью наполнилась ее приятельница — в развороте худеньких плеч появилась недетская сила. А ее швейное мастерство было просто великолепным.

— Ты шьешь на дому своим собственным заказчикам? — поинтересовалась Стефания.

Анжела отрицательно качнула головой.

— Если бы! Работаю на одну фирму в Олберне, а там платят сущие гроши. Я пыталась работать дома, но мы живем с мамой, папой и детьми в такой тесноте, что мне просто не хватает места для работы. А тут еще Малыш.

— Малыш?

— Я так зову моего сына. Вообще-то, его зовут Феликс, как и отца, но мне не хочется лишний раз вспоминать о нем.

— Еще бы... — сказала Стефания и прикусила губу. — Но это просто безобразие, что ты не имеешь возможности вести свое дело — твои работы просто великолепны!

— Не вижу ни малейшего шанса, — нервно пожала плечами Анжела. — Папа звереет от одного только звука работающей швейной машинки. А поскольку он и так не в восторге от того, что вынужден нянчиться с Малышом, я стараюсь не слишком раскачивать лодку.

Это был мимолетный разговор у дверей — Анжела уже собиралась уйти, — но он врезался в сознание Стефании.

Несколько последующих дней она занималась разработкой бизнес-плана. На карте местного рынка вне сомнения существовали белые пятна, где можно развернуться. На многие мили вокруг не было никого, кто мог бы предложить такую услугу, как полный дизайн интерьера. Найти рабочих для строительства не представляло труда, а золотые руки Анжелы позволяли решить вопрос с мягкой мебелью и прочими предметами интерьера из тканей.

Камнем преткновения поначалу казалась аренда помещения. Но лишь до того, как Стефания хорошенько огляделась в доме. Он был невелик и нуждался в ремонте, но на заднем дворе размещались старые конюшни и прочие служебные постройки, не использовавшиеся долгие годы. Там вполне хватило бы места для цехов, офиса и небольшой изолированной квартиры.

— Ты серьезно? — хрипло спросила Анжела, выслушав изложенный Стефанией план. — Без, дураков? Ну, нет, это звучит слишком прекрасно, чтобы быть правдой!

— Ручаюсь за каждое слово, — рассмеялась Стефания. — Кстати, квартирка имеет две спальни, так что тебе и Малышу места будет вдоволь, — добавила она, памятуя о том, что сейчас Анжела и сын спят в крохотном закутке, отгороженном от остальной комнаты фанерной перегородкой.

— Собственное жилье, — прошептала Анжела. — Похоже на сон. Сейчас кто-то ущипнет меня за локоть, и я проснусь.

Сказочный сон, однако, быстро обернулся кошмаром. Это случилось, когда настал черед строительных работ. Всплыло множество неожиданных проблем, и прежде всего, — непредвиденно большие расходы. Стефания заложила дом и взяла в банке кредит, которого должно было хватить для осуществления плана. Анжела ощутила себя полноценным партнером и настояла на том, чтобы внести в дело свою долю в виде небольшого гаража, полученного после развода от бывшего мужа.

Вера молодых женщин в собственные силы оправдалась. Они успешно преодолели все преграды и приступили к работе в новой мастерской. Заказы день ото дня росли, и им пришлось привлекать наемных швей, чтобы с ними справиться. За два года их небольшая компания приобрела устойчивую репутацию.

— Может быть, нам не стоит останавливаться на достигнутом, — как-то пошутила Стефания. — Почему бы, например, не обдумать вариант въезда в Корнуэлл-Хаус?

— Это звучит впечатляюще, но Корнуэлл-Хаус не выставлен на продажу, — отозвалась Анжела, сосредоточенно изучая каталог обивочных тканей. — А впрочем, и то верно, такое роскошное здание — и пустует.

— Действительно, — вздохнула Стефания. — Очень жаль. В детстве, когда папа играл в шахматы с мистером Льюисом, я частенько бывала там.

— И что ты там делала? Стефания пожала плечами.

— Ну... читала книги из его библиотеки, играла в саду...

— Одна, сама с собой?

Стефания нерешительно помолчала, встревоженная собственными воспоминаниями.

— Не всегда, — наконец призналась она. — Иногда там появлялся племянник мистера Льюиса, Армандо. Его мать была замужем за кем-то, кого мистер Льюис не переносил на дух — итальянцем, кажется. В свое время из-за этого случился крупный скандал. Тем не менее, мистер Льюис, насколько я понимаю, примирился с тем, что Армандо станет его наследником, и приглашал племянника в гости, по-прежнему не желая иметь никаких дел с зятем. — Стефания нахмурилась. — Родители говорили, что он его люто ненавидел и называл своим «злым роком».

— Ох уж эти семейные разборки! — Анжела наморщила нос. — Ты думаешь, мистер Льюис еще вернется?

— Не уверена. Он переехал в Испанию, где климат мягче, и, кажется, прочно осел там, — ответила Стефания. — А потом, он, наверное, мысленно уже передал дом Армандо.

— И не побоялся, что племянник тоже окажется для него «злым роком»?

— Ну что ты, — обиженно произнесла Стефания. — Армандо один из самых чудесных людей, с которыми я когда-либо сталкивалась. В свое время он спас меня от воспаления легких или других болезненных последствий переохлаждения, в общем, от серьезной опасности.

Анжела оторвала глаза от каталога.

— Каким же образом? Стефания прикусила губу.

— Мне тогда было лет девять. Я забралась на высокое дерево в лесу, неподалеку от их дома, а спуститься не смогла. Просидела там несколько часов, замерзла, и от страха мне стало дурно. Армандо нашел меня и на руках спустил вниз. С тех пор я не могу ступить на приставную лестницу... Но это еще не все. В день моего восемнадцатилетия мистер Льюис устроил в честь меня вечеринку в Корнуэлл-Хаусе и подарил мне брошку, старинную и очень красивую. Во время вечеринки ее у меня украли. Это было ужасно. Весь день рождения был испорчен. Но Армандо ее нашел и вернул мне. Он всегда был... таким милым и чутким.

— Ладно, давай посвятим полчаса разговору об этом герое твоих воспоминаний, — сказала Анжела. — Что с ним стало дальше?

— Вскоре после этого мистер Льюис запер дом на замок и переехал в Испанию. А Армандо... Надо полагать, он вернулся к себе в Италию.

— Кстати, а кто же, спер твою брошь?

— Кто-то из прислуги, — коротко отозвалась Стефания. — Такая ерунда, что и вспоминать не стоит.

Она подумала, что Армандо сейчас должно быть тридцать два года — как и тому, другому... Человеку, имя которого она не могла выговорить вслух. Тому, кто стал причиной всех ее кошмаров... Впрочем, прошлое есть прошлое и не может причинить ей зла сегодня. И она решительно заперла на ключ эту часть воспоминаний, столь неосмотрительно выпущенных наружу.


Через несколько дней, после этого разговора двух подруг и компаньонок пришло известие о кончине Стэнли Льюиса. Он был похоронен в Испании. Тем не менее, викарий решил отслужить поминальную службу в местной церкви, и, к удивлению Стефании, на ней оказался и Армандо.

Все решили, что он всего лишь исполнил свой печальный долг и сразу по получению наследства продолжит свою разъездную жизнь где-то там, далеко за пределами Австралии.

Как же тогда все ошибались, с улыбкой подумала Стефания, шагая по коридору в сторону хозяйских покоев. Стоило нам с Армандо снова увидеть друг друга, — и все в этом мире вдруг чудесно преобразилось!

Она зашла в спальню. Это было обширное помещение, двери из которого вели в полностью реконструированные туалетную и ванную комнаты. Мебели пока тут не было, зато пахло побелкой, краской и только что поклеенными обоями бледно-кремового цвета. Отполированный до блеска пол украшал большой изумрудный ковер.

Стефания была не против того, чтобы сохранить часть мебели, оставшейся от дяди Армандо. Большую ее часть можно было считать антиквариатом — причем, вероятно, весьма ценным — и, кроме того, она очень соответствовала духу старого дома. Но Армандо настоял на полном обновлении интерьеров. И тогда Стефания отыскала старинную кровать с балдахином.

Она обнаружила ее на распродаже, лежащую в разобранном виде в одной из служебных пристроек и нуждающуюся в серьезной реставрации. Стефания приобрела кровать по дешевке и отправила к Дику Моргану, специалисту по работе с деревянным антиквариатом, который пришел в восторг при виде этой находки. Анжела сейчас шила полог для кровати и занавески на окна из материи неземной красоты с узорами голубого, зеленого и золотого цветов.

Стефания мечтательно представила, как вскоре это чудо мастерства станет центром спальни — и воплощением их брака. Через три месяца я буду спать в этой постели с Армандо, подумала она и, порозовев, рассмеялась.

День будет таким же, как это утро, продолжала мечтать Стефания. А вечером я облачусь в пеньюар из шелка цвета слоновой кости, купленный во время последней поездки в Мельбурн, — вместо желтого вафельного халата, видавшего виды. Ну и, конечно, кое-как завязанный сегодня пучок волос заменит роскошно ниспадающая на плечи каштановая волна локонов.

Потом наступит утро, она раздвинет шторы этого окна навстречу занимающемуся дню, увидит за окнами бескрайние просторы. Вернется к постели и поцелуем разбудит Армандо, а он притянет ее обратно в свои объятия под свод балдахина.

И хотя это были только фантазии, они будоражили ее кровь и наполняли жизнью все чувства. Впрочем, скоро, совсем скоро они станут реальностью.

Стефания медленно подошла к окну и выглянула, чтобы полюбоваться видом... И замерла, сдержав ладонью невольный вскрик.

Посреди изумрудно-зеленой поляны, глядя в сторону дома, стоял человек, одетый в черное. Пальто, свисающее с плеч, словно плащ, и стелющийся возле ног туман придавали ему нереальный и зловещий вид. Он стоял так неподвижно, что на мгновение ей показалось, что это статуя, установленная здесь ночью по чьей-то изощренной прихоти.

Впрочем, через секунду порыв ветра шевельнул длинные полы пальто, взъерошил русые волосы, и Стефания поняла, что перед ней живой человек из плоти и крови.

В следующее мгновение она подумала, уж не Армандо ли это, но тут же вынуждена была разочаровать себя: ее жених не так высок, как незнакомец, а волосы у него — цвета воронова крыла. И тем не менее, ей показалось, что где-то она видела этого человека.

Кто это? — спросила она себя. И что он тут делает?

Корнуэлл-Хаус не мог пожаловаться на отсутствие гостей — большей частью местных жителей, любопытствующих ходом ведущихся здесь работ. Но эти люди не приезжали чуть свет и, кроме того, всегда предварительно испрашивали разрешения.

Стефания судорожно сглотнула. Незваный гость, да еще в такую рань — плохая примета. Что, если это взломщик, проводящий рекогносцировку местности? Она читала о том, как пустующие дома обчищали до нитки. Между тем внизу только что оснастили всем необходимым кухню, да и знаменитая библиотека Стэнли Льюиса со всеми раритетами оставалась на своем месте.

— Ошибаешься, дружище! Дом вовсе не пуст, и ты не вынесешь отсюда даже пылинки! — свирепо пробормотала она себе под нос и метнулась к двери, пробежала по коридору и по широкой дубовой лестнице спустилась на первый этаж.

В задней части дома располагалась гостиная, застекленные двери которой выходили на террасу и живописный луг. Добежав до нее, Стефания вытащила ключи из кармана халата, открыла... Холод каменных плит террасы, пронзивший босые ноги, отрезвил ее. Она неуверенно оглядела луг — фигуры человека в черном, нигде не было видно. И в тот же миг услышала звук отъезжающей машины. Судя по всему, незнакомец остановил машину у той части дома, где ее не было видно из окон. Но как он сумел найти это место, впервые оказавшись здесь?

Только сейчас Стефания ощутила, как сильно колотится у нее сердце.

Соображает ли она, что делает? Выбежала из дому, как безумная, вооруженная всего лишь связкой ключей! Босая, одетая в банный халат на голое тело! Слабая защита, однако, подумала она, торопливо затягивая пояс на тонкой талии. А тут еще это непонятное исчезновение незнакомца! Какого черта она не осталась наверху и не вызвала по телефону подмогу? Ведь, можно было наткнуться на злобного психа, способного поранить ее... или сделать что-нибудь похуже!

Одно из двух: либо этот тип знал, что она одна, либо был здесь не в первый раз. Он наверняка увидел, как она подошла к окну, — и в этот момент замер.

Ерунда, тут же поправила себя Стефания, трясясь всем телом, не мог он увидеть меня с такого расстояния. В лучшем случае — лишь неясную тень в одном из окон... Все это — игра воображения, решительно подумала она. Увидела какую-то фигуру на лугу и насочиняла черт знает что!


Расправив плечи, Стефания двинулась обратно в гостиную.

Вопрос закрыт, ничего ведь не произошло! Тем не менее, стоило перестраховаться и позвонить в местную полицию. Впрочем, сообщать-то ей было не о чем — внешности чужака она не разглядела, а машину его вообще не видела.

Он, нарушил мое уединение, хмуро подумала Стефания, направляясь в ванную, чтобы принять душ. Нарушил тишину первых драгоценных утренних часов! Выбил из колеи, вверг в состояние безотчетной тревоги!

Ну-ка успокойся! — приказала она себе. Ведешь себя как малое дитя. В конце концов, скоро ты будешь наедине со своим главным сокровищем в этой жизни, и тогда никто не посмеет помешать тебе наслаждаться утренней тишиной! А этот тип, — всего лишь какой-то бедолага, который вел машину всю ночь и, усталый и не выспавшийся, невзначай въехал не в те ворота.

Остановившись на этой версии, Стефания решительно шагнула под душ. Затем она оделась в рабочую одежду — тенниску и брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, а густые непослушные волосы связала на затылке эластичной лентой в конский хвост.

За завтраком, состоявшим из чашки кофе и тостов, она еще раз обдумала задание для рабочих на день, делая заметки в блокноте. Сегодня предстояло уложить плитку на полу кухни и провести трубы в прачечной. Кроме того, на днях бывшую оранжерею переделали в гардеробную и, если штукатурка там высохла, можно будет приступить к покраске.

Большая часть комнат была готова, исключая одну, в передней части дома, где на раскладушке располагалась на ночь сама Стефания. Этой своей временной спальней и решила она сегодня заняться. Для начала надо содрать со стен при помощи парового скребка старые обои. Работа очень шумная и грязная, но Стефания любила этим заниматься.

Когда Армандо впервые привел ее сюда на правах хозяина для предварительного осмотра, Стефания чуть не заплакала — слишком разительно дом отличался от того идеального состояния, в котором его содержали во времена мистера Льюиса. Штукатурка осыпалась, на потолках комнат второго этажа проступили пятна влаги, а профессионально обостренное обоняние подсказывало, что в доме завелся грибок.

— Господи, — пробурчал тогда Армандо. — Не проще ли снести эту развалину и построить новый дом?

— Нет! — вскрикнула она, сжав его руку. — Мы вернем ему прежнюю красоту, вот увидишь!

Теперь она могла с удовлетворением констатировать, что сдержала слово. Корнуэлл-Хаус уже сейчас смотрелся просто великолепно. Оставались сугубо косметические работы — всего лишь несколько завершающих прикосновений, — затраты на которые составят весьма скромную сумму.

По крайней мере, скромную в сравнении с расходами на последнюю партию цемента, подумала она, поежившись от неприятного воспоминания.


Стефания основательно продвинулась, орудуя паровым скребком, когда до нее дошло, что ее маленькая строительная бригада, против обычного запаздывает. Закончив очередную секцию, она направилась к телефону и только собралась набрать номер, как раздался звонок.

— Компания «Бест-Дизайн» слушает, — хрипло представилась она.

— Мисс Уодсворд? — Звонил руководитель строительной фирмы, с которой она сотрудничала. — Это Гай Мейбл!

Стефания облегченно перевела дух.

— А я вам только что собиралась позвонить, Гай. Почему до сих пор никто не объявился? Что-то случилось?

— Можно и так сказать, — медленно ответил Гай. — У нас проблема.

Наверное, очередная поломка фургона, с легким раздражением подумала Стефания. Гаю давно следовало приобрести нормальную машину, которая не ломается то и дело.

— Что ж, давайте быстренько ее обсудим, — живо сказала она. — Здесь еще куча работы.

— Так-то оно так, мисс Уодсворд, — со странным смущением в голосе отозвался Гай. — Мы сделали работу, вы нам за нее заплатили, все как обычно. Кроме одного: банк вернул чек обратно.

Стефания окаменела. Несмотря на то, что комнату уже полностью затопило солнце, холод пронял ее до самых костей.

— Должно быть, какая-то ошибка, — пробормотала она.

— И я сказал то же самое, — отозвался Гай. — Ошибка. Она самая. Вот я и пошел в банк, но они со мной даже не стали разговаривать. Сказали, чтобы я со всеми вопросами обращался к вам.

— Я сама отправлюсь к ним, — сказала Стефания, — и все выясню.

— Смею надеяться, что все обстоит именно так, — согласился Гай. — Предоставляю это дело вам, мисс Уодсворд. Только мы не сможем выполнять никакие работы, пока не будем уверены, что нам заплатят. У нас есть и другие заказы.

— Да, конечно, — пробормотала она. — Сегодня же к обеду я все улажу, мистер Мейбл. Всего хорошего!

Кладя телефонную трубку, она чувствовала себя хуже некуда. И отнюдь не такой уверенной, какой хотела казаться.

Творится что-то неладное, подумала она, шагая к себе в спальню, чтобы собрать сумку и накинуть куртку. Но что? Нет, это наверняка какая-то ошибка, — постаралась она себя успокоить. — А что еще может быть? И, тем не менее, ее неотступно преследовал образ темной фигуры, молча стоящей посреди луга подобно предвестнику зловещих событий.

Не будь дурой, Стеффи! — приказала себе девушка. Живо направляйся в банк и положи конец этому недоразумению!

Между нею и Армандо был заведен предельно простой порядок в финансовых делах. Жених открыл ей счет в местном банке с чековой книжкой на ее имя. Каждый месяц она высылала ему подробную калькуляцию всех затрат, и он немедленно переводил деньги, достаточные на покрытие расходов.

— Ты очень доверчив, — сказала она тогда Армандо.

— Я люблю тебя, — ответил тот. — Любовь не может сомневаться.

Предыдущие четыре месяца эта система работала безупречно. Но на этот раз, когда оплате подлежали как раз несколько очень крупных счетов, что-то случилось.

Такое вполне можно было ожидать, подумала Стефания, забираясь в джип. Нет ничего абсолютно совершенного, особенно когда речь идет об автоматике. Но почему — именно сейчас?


Банк был полон клиентов, и пока Стефания ждала у справочного окошка, она не могла отделаться от впечатления, что присутствующие следят за ней. Во всяком случае, пара кассирш при ее появлении уж точно обменялась многозначительными взглядами.

В окошке появилась женщина, при виде Стефании на ее лице отразилась озабоченность.

— О, мисс Уодсворд! Наш менеджер пытался связаться с вами по вашему домашнему телефону, но ему это не удалось.

— Все правильно, — чуть высокомерно приподняла бровь Стефания. Боже, подумала она, эта дамочка говорит со мной прямо-таки в обвинительном тоне. Я сейчас постоянно нахожусь в Корнуэлл-Хаусе, нужен присмотр при завершающей стадии работ.

— Оо!.. Тогда понятно. Вы не могли бы присесть на пару минут? Мистер Симпсон хотел поговорить с вами лично.

Стефания была рада возможности сесть — ноги у нее тряслись, а в ушах шумело. Больше всего ее поразило, что с ней разговаривали отнюдь не в обычной заискивающей манере.

Она подумала вдруг, что желала бы столкнуться с бедой лицом к лицу более подготовленной — в юбке и блузке, в туфельках на каблуках, с хорошим макияжем на лице. Ею овладело странное предчувствие, что сейчас ей потребуются все мужество взрослой женщины, а в джинсах, тенниске и потертой куртке она в лучшем случае тянула на шестнадцатилетнюю школьницу.

— Мисс Уодсворд, вы не могли бы пройти в комнату для посетителей?

На лице мистера Симпсона застыла безжизненная улыбка, взгляд был направлен куда-то в сторону. Ничего похожего на тот энтузиазм, что он демонстрировал при открытии счета. Она пожалела — впрочем, уже не в первый раз, — что Армандо не открыл счет в том банке, где ее знали и ценили как давнего и уважаемого клиента.

Закрыв за собой дверь, Стефания уселась на свободный стул.

— Мистер Симпсон, насколько мне известно, вы вернули несколько моих чеков!

— У меня не оставалось выбора, мисс Уодсворд. На их покрытие не перечислены деньги.

У Стефании пересохло в горле, сердце отчаянно заколотилось. Словно со стороны, она услышала свой ледяной голос:

— Значит, платежи были отложены по каким-то причинам. Если вы предоставите мне небольшую отсрочку, я свяжусь с моим женихом.

— Боюсь, что не смогу, мисс Уодсворд. Видите ли, нас известили, что никаких других переводов больше не будет. Неужели мистер Манчини не предупредил вас о своих намерениях?

— Не будет других переводов? — Она побледнела. — Но это невозможно!

— Боюсь, что возможно. — Он помедлил, словно пытался подобрать нужные слова. — Но это еще, к сожалению, не все. У меня есть несколько других плохих вестей, которые я должен вам сообщить. Я только что узнал, что мистер Манчини больше не является владельцем Корнуэлл-Хауса, — он продал поместье солидной инвестиционной компании.

Комната поплыла перед глазами Стефании.

— Нет, — хрипло сказала она. — Это... этого просто не может быть. Он не мог так поступить!

— Боюсь, что все обстоит именно так. У меня в кабинете находится глава этой компании... Мисс Уодсворд, куда же вы?

Но Стефания уже выбегала из комнаты. Дверь в кабинет управляющего банком была приоткрыта. Она распахнула ее и вошла, уже зная, что увидит.


У окна стоял мужчина — высокий, в великолепных итальянских брюках и отличном черном свитере из тонкой шерсти. Небрежно брошенное пальто лежало на спинке кресла. Длинные, хорошо уложенные русые волосы ниспадали на воротник свитера. Острый, как клюв, нос выступал на длинном лице, тонкие губы твердо сжаты. Глаза, встретившие ее взгляд, отливали стальным блеском, а на правой скуле резко выделялся треугольный шрам.

Этот шрам, Стефания запомнила на всю жизнь, с того самого дня, когда этот человек оставил ее, девятилетнюю девочку, на высоком дереве, откуда она несколько часов не могла спуститься, холодную, голодную, перепуганную до смерти. И все лишь для того, чтобы наказать ее, дать ей понять, что она может остаться там навечно и даже умереть.

В кармане ее платья лежал камень. Стефания подобрала его, поразившись красоте его искрившегося в солнечных лучах . Она выхватила камень и швырнула в него. Он попытался увернуться, но камень угодил в лицо, и она увидела, как на его коже выступил кровавый треугольник. В тот момент она обрадовалась, что хоть как-то смогла отомстить за себя, потому что ненавидела его и хотела причинить боль.

Он лишь взглянул на нее тогда холодными серыми глазами — с презрением, еле уловимым ледяным высокомерием, без малейшего намека на жалость. Совсем как сейчас.

Она испугалась. Настолько, что не могла ни говорить, ни бежать — притом, что уже не была ни ребенком, ни той восемнадцатилетней девушкой, чей день рождения он испортил воровством и предательством.

Долгие годы Стефания тщетно изгоняла его из своей памяти: рана, полученная в те кошмарные дни, все еще кровоточила в душе. Она давала знать о себе тошнотой и головокружением, стоило ей взобраться на лестницу или встать на стул, пронзала ее, когда возникала необходимость открыть ящик с украшениями и увидеть пустую вельветовую коробочку, предназначенную для броши.

Однако Стефания сумела убедить себя, что никогда больше не увидит его, потому что раз и навсегда покончила с прошлым — как наверняка сделал и он...

Она ошиблась, — ибо вот он, здесь. И вновь она стояла, поверженная в ужас, не в силах сдвинуться с места, не в состоянии даже помыслить о бегстве.



Глава вторая



— Сколько лет, сколько зим, Стефания! — Голос у него стал ниже и глуше, но она всегда и везде узнала бы этот специфический хриплый тембр.

Нет, она не может позволить себе опять впасть в прострацию перед его лицом — снова, в третий раз по счету! А потому Стефания вызывающе приподняла подбородок.

— Боже мой! — с нескрываемой насмешкой в голосе выговорила она. — Неужели передо мной снова мальчик Блейк!

— Нет, — сказал он. — Уже нет. Перед тобой Блейк-мужчина — определение, которое я тебе рекомендую крепко-накрепко запомнить.

— Опять угроза, — парировала она. — Ты, я вижу, совсем не изменился.

— А ты, как всегда, сильна по части обвинений! — Он приподнял бровь. — Даже когда ты была маленькой, как поросячий хвостик, это было основным твоим свойством. — Его серые глаза небрежно и вызывающе изучали ее. — И осталась все той же, несмотря на прошедшие годы.

— Как бы я хотела вообще не знать тебя! — хрипло сказала Стефания.

Блейк негромко рассмеялся.

— Ты в этом уверена, Стеффи? Неужели у тебя в душе не шевельнулось ничего родственного, когда сегодня утром ты глядела на меня со своей башни из слоновой кости?

Он назвал Стефанию ее детским именем, подтверждая тем самым подозрение о том, что он знал о ее присутствии в доме.

— Кого я не ожидала увидеть снова, так это тебя, — сухо сказала она. — Кроме того, ты не удосужился предупредить о своем появлении.

— Все правильно, — сказал он. — Я веду бизнес в разных уголках земного шара, но все-таки знал, что очень скоро мы встретимся. Как я предвкушал этот блаженный миг — первый, но, надеюсь, далеко не последний в череде таких мгновений.

Стефания прикусила губу.

— Так ты... что ты здесь делаешь? Почему вернулся? Не знаю...

— Ты и не должна была знать. — Он цинично улыбнулся. — Может быть, я просто хотел преподнести тебе сюрприз.

И он повернул голову в сторону вошедшего мистера Симпсона.

— Все в порядке, мистер Блейк?

— Спасибо, все отлично! — немедленно отозвался тот в самом любезном тоне. — Вы не могли бы предоставить нам еще пять минут? Я и мисс Уодсворд хотели бы до конца обсудить некоторые детали наших старых деловых взаимоотношений.

— О, да-да, конечно! — пробормотал мистер Симпсон, пятясь из комнаты.

Стефании хотелось закричать во весь голос: «Не уходите! Не оставляйте меня с ним одну! » Но она не могла позволить своей слабости столь предательски проявить себя. А потому молча стояла на месте и смотрела на закрывающуюся дверь. Опять она осталась с ним — своим врагом — наедине.

— Какая перемена в управляющем! — съехидничала она, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Удивительно, что он не обратился к тебе: «Сэр! »

— Еще обратится — дай время. Я намерен стать весьма и весьма важным клиентом этого банка.

— Он в курсе, что ты — сын экономки? — Она с отчаяния бросила откровенную грубость ему в лицо и тут же мысленно раскаялась, потому что искренне любила миссис Блейк. Та всегда с теплом и нежностью относилась к Стефании, когда девочка с отцом приходила в Корнуэлл-Хаус в гости.

Ей вдруг вспомнился чисто выскобленный кухонный стол, на котором вот только что лежало тесто, а вскоре, и полчаса не прошло, уже стоял поднос с еще горячим печеньем.

— Представления не имею, — холодно ответил он. — Впрочем, это не имеет никакого значения, потому что деньги говорят сами за себя, затыкая старомодное фырканье всяких снобов.

Стефания покраснела, но и не думала отступать.

— Так ты пробился в высший свет! До чего же странно, даже трудно поверить!

— Я работал как проклятый, однажды это начало приносить деньги. И намерен работать и дальше, чтобы получить то, о чем я мечтал всю жизнь.

— Например, Корнуэлл-Хаус?

— В том числе и его, если угодно.

— И, тем не менее, я не верю, — сказала она. — Армандо ни за что на свете не продал бы унаследованный дом. Особенно — тебе.

— Армандо продал бы мать родную, чтобы выпутаться из передряги, в которую влип.

— Как ты смеешь! — хрипло сказала она. — Впрочем, ты всегда ненавидел его и безумно ему завидовал...

— Действительно, у меня нет оснований любить его. — Серые глаза Блейка сверкнули. — Но зависть?.. Нет! У него не было ничего из того, чего не хватало мне — по крайней мере, тогда.

— А теперь тебе захотелось заполучить Корнуэлл-Хаус. И ты каким-то образом украл у него дом. — Стефания презрительно вскинула подбородок. — Что ж, вор всегда остается вором.

— Откуда в тебе такая тяга к ходячим штампам, Стеффи? — Он поморщился. — Должно быть, сказалось влияние мистера Манчини. Ничего, я уверен, ты еще изменишь свое мнение.

— Не собираюсь меняться, — парировала она. — Уж не думаешь ли ты, что я брошу Армандо только потому, что Корнуэлл-Хаус больше не принадлежит ему? — Она провела языком по губам. — Если так, то ты глубоко заблуждаешься. Мною руководили совсем иные побуждения. Армандо и я, намерены жить вместе независимо от материальных обстоятельств. Как только вернусь домой, я позвоню ему и...

— Очень удачный выбор времени для звонка, — Блейк ехидно бросил взгляд на наручные часы. — Там, в Италии, насколько я понимаю, сейчас полночь. И потом, я надеюсь, что ты не станешь тревожить своего кумира в разгар его медового месяца.

В комнате воцарилась почти осязаемая тишина. У Стефании поплыли красные круги перед глазами. Она посмотрела на Блейка — его фигура, казалось, отодвинулась куда-то вдаль.

— Сядь! — Услышала она откуда-то издалека неожиданно властный голос. — Положи голову на колени, и дыши как можно глубже.

Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться, потому что у нее подкосились ноги. Когда дурнота немного отпустила и Стефания вновь смогла заговорить, у нее вырвалось:

— Ты лжешь!

Блейк медленно ответил:

— Нет, это правда. Он сошелся с этой девицей в Италии, и она забеременела от него. Ее влиятельный отец настоял на женитьбе. Впрочем, Италия — самое подходящее место для него, гораздо более удобное, чем Мельбурн или Сидней. — Он на минуту прервался, а потом спросил: — Надеюсь, ты понимаешь, Стефания, что я не испытываю ни малейшего удовольствия сообщать тебе об этом?

— Я не верю тебе. — Она подняла на него глаза. — Ты долго ждал, чтобы отомстить, Гарри Блейк, за то, что когда-то я отвергла тебя. Жаль, что тогда тебя не упекли в тюрьму.

— Всего-навсего в тюрьму? А я думал, ты бы предпочла отправить меня к самому черту.

— Черт слишком хорош для тебя. — Она отбросила прядь волос со лба и вскочила на ноги, слегка покачиваясь, из-за все еще до конца не отступившей дурноты.

— Осторожно! — Гарри хотел поддержать ее под руку, но она отшатнулась.

— Не трогай меня! Никогда не смей приближаться ко мне!

— Сначала угрозы, обвинения, а теперь вызов. — Он насмешливо улыбался. — Какая жалость, что у меня нет ни времени, ни желания переубеждать тебя. По крайней мере, в настоящий момент. Насколько я понял, тебе не терпится закончить нашу встречу. Могу я узнать, что ты намереваешься делать?

— Да, — ответила Стефания. — Я хочу найти Армандо и переговорить с ним, чтобы уличить тебя во лжи и жульничестве.

— Не думаю, что стоит говорить о жульничестве, когда ты задолжала всей округе, — скривился Блейк. — И не вздумай отправиться в Италию, Стеффи. Вряд ли это понравится твоим кредиторам, а еще менее — жене Армандо. — Он открыл дверь, чтобы дать ей выйти: — До скорой встречи.

Стефания вышла из кабинета, не посмотрев в его сторону. Она слышала, как мистер Симпсон кричал ей вслед:

— Мисс Уодсворд, мисс Уодсворд! Мне нужно поговорить с вами.

Не обращая на его призывы никакого внимания, она чуть ли не бегом спустилась по ступенькам. Стефания думала только об одном: как можно скорее связаться с Армандо и убедиться в абсурдности сведений, сообщенных ей Гарри Блейком.


Следующие несколько часов, превратились в сплошной кошмар. Она пыталась дозвониться до Армандо в Италию, но поняла, что это невозможно — телефоны не отвечали. Ужас подступил к горлу, лишь пальцы механически продолжали один за другим набирать все номера телефонов, которые он ей оставил.

Наконец по одному из них ответили — мужчина говорил по-итальянски. Приглушенным голосом, явно прикрывая трубку ладонью, он пересмеивался с кем-то, кто диктовал ему, что сказать. Стефания прикусила губу до крови. В конце концов, на плохом английском ей объяснили, что Армандо куда-то уехал и в Италию больше не вернется. Нет, он не оставил никаких телефонов для контакта. На прощание голос насмешливо пожелал ей удачи.

Она положила трубку и невидящими глазами уставилась перед собой, слушая глухие удары своего сердца. Как бы ни было страшно, приходилось признать, что Гарри Блейк сказал правду: Армандо продал Корнуэлл-Хаус и скрылся. Ее тело болезненно ныло, но она не позволяла себе распуститься — сейчас не время для страданий, надо что-то предпринимать.

«Благодаря» Армандо она теперь должна тысячи долларов, что значительно превышает ее банковский кредит. Множество людей в округе вскоре потребуют от нее свои деньги, а ей нечем расплатиться с ними.

Стефания, оглядела свою уютную гостиную, обставленную фамильной мебелью и украшенную старинными коврами. Все это было частью ее жизни. И может быть, вскоре ей придется расстаться со всем привычным укладом своей жизни, со своим домом и с собственным бизнесом. У нее не было иллюзий относительно того, что ее ожидает. Банкротство больно ударит не только по ней. Анжела и Малыш снова останутся без своего угла. А швеи, которые поверили в надежность их предприятия и тоже вложили деньги в ее бизнес? И все только из-за того, что она влюбилась.

Стефания разрыдалась. Она полюбила Армандо, а он так грубо, так жестоко обманул ее!

Именно ее имя значится во всех счетах, и она теперь вынуждена будет отвечать за все. Даже если Армандо удастся найти, юридически ничего невозможно будет доказать. Она любила его и доверчиво позволила ему заманить себя в ловушку. Что ж, она жестоко наказана за наивность.

Не зря Анжела волновалась по этому поводу. Подруге с самого начала не нравилось, что она взвалила на себя такой огромный проект, как реконструкция Корнуэлл-Хауса. Было очевидно, что это будет отнимать практически все время и силы Стефании.

— Люди не захотят ждать, пока ты закончишь свои дела. Мы можем потерять клиентов. И вообще, нельзя складывать все яйца в одну корзину!

Но ей так безумно нравилось заниматься восстановлением Корнуэлл-Хауса, который вскоре должен был стать ее домом. Она не могла передоверить никому ни одной детали.

Словно автомат Стефания побрела на кухню, наполнила кофейник водой, поставила на плиту. Надо было выпить кофе и прояснить мысли, прежде чем приниматься за составление списка долгов. Кроме того, ей предстояло разобраться, какими реальными капиталами обладает «Бест-Дизайн» и на что она может опираться. А потом ей придется встретиться с мистером Симпсоном, чтобы окончательно разработать стратегию дальнейших действий...

Стефания сглотнула, осознавая, сколь непосильная ноша легла на ее плечи. Но надо же как-то начинать. Может быть, ей что-нибудь удастся предпринять до того, как Анжела и остальные, узнают из неизбежных слухов о случившемся. Она открыла блокнот и начала писать.


Самые худшие предположения подтвердились, когда в строгом деловом костюме, застегнутом на все пуговицы, она встретилась с управляющим банком. Очень любезно тот сообщил Стефании, что ее лимит полностью исчерпан, и она не может получить больше ни цента. Мистер Симпсон, тяжело вздыхая и глядя куда-то себе на кончик носа, спросил, как она собирается расплачиваться по долгам. Он посоветовал ей обратиться к независимому эксперту, причем — «незамедлительно».

А еще ей сообщили, что, так как теперь собственником Корнуэлл-Хауса является компания «Блейк и К0», ей надлежит, возможно скорее передать ключи от него адвокатам мистера Блейка, которые ждут ее в своей конторе на Хай-стрит.

Итак, отсрочки нет, подумала Стефания, садясь в свой джип. Экзекуция последует строго по расписанию. Она внутренне содрогнулась, каждый мускул заныл от нестерпимой боли, но надо было держать себя в руках.

За несколько часов из счастливой невесты, будущей обладательницы прекрасного поместья и успешной бизнес-леди, она превратилась в жалкого щенка, способного передвигаться только по мановению чьей-то могущественной руки. А самым худшим было то, что эта могущественная рука принадлежала Гарри Блейку. Каждая встреча с ним приносит мне одни неприятности. Больше чем неприятности! Она поежилась.

Какая нечистая сила занесла его сюда? Этого она никак не могла понять. Вряд ли воспоминания о Корнуэлл-Хаусе могли быть приятными для него. Сын экономки, которого сначала в наказание за то, что он оставил ее замерзать на дереве одну, отправили в отдаленную школу, а потом и вовсе навсегда выгнали из поместья за кражу ее броши. Какие чувства может испытывать к здешним местам этот человек? — подумала Стефания.

Может быть, им движет желание запоздалой мести Стэнли Льюису, который отлучил его от дома, а впоследствии уволил его мать, несмотря на ее верную долголетнюю службу. Или это месть мне? Ей стало еще больше не по себе, и, как бы защищаясь, она обхватила плечи руками.

Да, реванш был полным и уничтожающим: она стоит на пороге финансового краха. Этот человек четко знает, что делает. Изгнанник вернулся в лавровом венке победителя и на этот раз украл всю ее жизнь. Ей хотелось бежать и спрятаться куда-нибудь, где ее никто не найдет. Но она не может себе позволить этого. Надо выстоять и защищаться любым оружием, которое окажется под рукой.

Сначала ей предстоит распрощаться с Корнуэлл-Хаусом. Кроме того, надо до конца осознать предательство жениха, нашедшего другую невесту, и смириться с этим несчастьем. Наверняка по округе начнут расползаться самые немыслимые слухи. Сюда добавится еще и недовольство ее сотрудников, вложивших деньги в бизнес, и тех, кто не получил плату за работу в Корнуэлл-Хаусе. Мейбл и его рабочие окажутся первыми жертвами ее банкротства.

— Ну, нет, чего бы мне это ни стоило, я расплачусь с ними, — пробормотала, стиснув кулачки, Стефания. — Если даже на это уйдет вся моя жизнь!


Припарковывая джип у дома, Стефания облегченно проглотила комок в горле. К своей бесконечной радости, она не заметила никаких машин во дворе. Не буду задерживаться здесь, дала она себе установку, вылезая из машины. Теперь не до сантиментов. Только соберу вещи — и скорее прочь отсюда!

Корнуэлл-Хаус великолепно смотрелся в лучах полуденного солнца.

Обычно, входя в дом, она испытывала гордость человека, владеющего сокровищем. Но сейчас не почувствовала радости даже от блестяще выполненной ею здесь работы. Сколько души и сил она вложила в то, что теперь будет принадлежать Гарри Блейку! Ей захотелось разнести собственными руками все, до последнего кирпичика, чтобы ему не досталось ничего кроме мусора!..

Стефания стояла перед дверями дома, крепко зажав в руке ключ и безуспешно пытаясь усмирить гулко бьющееся сердце.

Чего она ждет? Она пришла лишь затем, чтобы забрать свои вещи. Это ее последнее свидание с Корнуэлл-Хаусом.

Внезапно Стефания повернулась и, спотыкаясь, побежала через лужайку, потом свернула на обсыпанную гравием тропинку, которая привела ее к запущенному, неухоженному садику. Она закрыла глаза, стараясь не думать о планах преобразования этого участка — им теперь не суждено сбыться. Затем подошла к калитке в дальнем его конце.

Как давно она не была здесь! Последние шестнадцать лет она намеренно обходила это место. Но сегодня, когда она оказалась перед лицом самого серьезного испытания в своей жизни, ей необходимо перебороть свой детский страх и победить его. Она нашла тот самый старый могучий дуб, меж раскидистыми ветвями которого можно было бы без труда найти надежное укрытие.

— Интересно, куда запропастился, — словно услышала она голос Армандо из прошлого, — этот экономкин сын? Где он прячется? Ты случайно не знаешь?

И она, завороженная смазливым темноволосым мальчишкой, впервые пришедшим в поместье навестить своего дядю, в порыве угодить ему ответила:

— Знаю. Я покажу тебе.

Ей тут же стало невыносимо стыдно. Как она могла, ведь это не ее тайна!

Убежище Гарри представляло собой небольшой закуток, огражденный с трех сторон шаткими деревянными щитами. Но девятилетней Стефании оно казалось настоящим замком, дворцом, местом, где могут твориться чудеса.

Она знала, что Гарри обычно наблюдает отсюда за птицами, а еще он хранил тут кое-какие книги, блокнот для эскизов и печенье. Однажды Стефания спросила его:

— Тебе не скучно здесь одному?

— Чтобы найти общий язык с другими, надо прежде всего научиться ладить с самим собой. Иногда очень важно побыть одному, — задумчиво, без тени улыбки на лице ответил он. — Стефания не совсем поняла смысл его слов. Очевидно, это отразилось на ее лице, потому что он громко рассмеялся и ласково коснулся ее волос. — Впрочем, это ужасно, Стеффи, когда совсем не с кем поговорить!

— Да, я бы ни за что не хотела остаться здесь, наверху, одна.

Я сказала ему тогда именно эти слова, подумала Стефания. И тем самым вложила ему в руки оружие против себя.

Сейчас здесь не было ни приставной лестницы, по которой надо было забираться наверх, ни следов от деревянного укрытия, ни той маленькой девочки, которая на коленях молилась и плакала, как ей казалось, бесконечно долго, ощущая себя забытой и заброшенной. Перед ней всего лишь навсего стояло дерево.

— Давно все это было, Стеффи, — неожиданно раздался за ее спиной спокойный голос. — Стэнли Льюис велел тогда садовнику сжечь мой домик. А я стоял и смотрел, как он горит.

Стефания невольно вскрикнула:

— Что ты здесь делаешь?

— У тебя короткая память — ты забыла, что я теперь хозяин поместья. — Он пристально оглядел ее стройную фигуру в светло-сером льняном костюме и белоснежной кружевной блузке.

— Как ты догадался, что я здесь? Я никогда сюда не заглядывала.

— О твоем присутствии в поместье — по джипу. Дверь осталась запертой — и я доверился своей интуиции. Она, как видишь, привела меня в нужное место.

Стефания гордо вздернула подбородок.

— Значит, я нарушила границу чужой собственности. Приношу свои извинения. Я пришла сюда забрать инструменты.

Он насмешливо приподнял брови:

— Ты что, хранишь их на дереве?

— Нет, в доме. Сейчас же пойду и заберу их. Если мне позволят, конечно.

Гарри пожал плечами.

— Будь моей гостьей.

Она ответила ледяной улыбкой:

— Какое радушное гостеприимство!

— Если на то пошло, ты пользуешься им уже почти неделю.

Стефания с трудом проглотила комок в горле.

— Значит, сделка состоялась так давно, а мне никто не сообщил? — Она с усилием заставила себя двинуться по дорожке. — Вероятно, все произошло в Италии...

— Нет, — ответил он. — Мы с Армандо встретились в Мельбурне. Он приезжал подписать документы. — На мгновение она лишилась дара речи. Армандо был в Австралии и не предупредил ее, даже не позвонил! Ей захотелось упасть на колени и завыть от отчаяния. Гарри внимательно наблюдал за ней. — Судя по всему, он не связался с тобой. — Это было утверждение, а не вопрос.

Стефания собрала все свое мужество в кулак, чтобы не показать ему меру охватившего ее отчаяния.

— Это вполне объяснимо, — сказала она как можно более спокойным голосом. — Зачем говорить со мной после всего, что он сделал? Лучше спрятаться в Италии на безопасном расстоянии. Кроме того, он предполагал, сколько удовольствия получишь ты, лично сообщая, мне о случившемся.

Губы Гарри скривились.

— У тебя неверное представление о том, что может доставить мне удовольствие. Я сказал тебе обо всем сам, чтобы у тебя не осталось никаких иллюзий насчет Армандо.

— Слушай, перестань ходить за мною. Я не собираюсь ничего здесь красть, — раздраженно бросила Стефания.

— Не впадай в паранойю. Мы всего лишь идем в одном направлении.

— Нет, никогда! Ни сейчас, ни потом! Подожди где-нибудь, пока я соберу свои вещи, а потом предстану перед тобой.

— Извини. Я бы хотел осмотреть поместье и уточнить, что еще предстоит доделать.

— У меня это зафиксировано. Я отпечатаю все необходимое и перешлю тебе.

— Спасибо, это будет очень полезно. — Теперь он шел рядом с ней по узкой тропинке. Избежать контакта с ним было практически невозможно. — Но я бы предпочел, чтобы ты лично, как основной специалист, ввела меня в курс дела.

Стефания плотно сжала губы. Она готовила Корнуэлл-Хаус для себя и Армандо. Все мечты и надежды она воплотила в каждой детали интерьера, в каждом клочке ткани. Это было так интимно для нее, что ей показалось, что ее просят раздеться.

— У меня, есть идея получше — пригласи другого дизайнера и пусть он завершит недоделанное. Впрочем, может быть, ты вообще хочешь продать его в том виде, как есть, чтобы получить быструю прибыль.

Гарри отрицательно покачал головой.

— С чего ты взяла, что я собираюсь продать его?

Тут Стефании вспомнился разговор с ее бухгалтером Марком. Она позвонила ему и, стараясь говорить как можно более беззаботно, спросила, что тому известно о компании «Блейк и К0».

— Они занимаются строительными проектами, которые попадают в трудное финансовое положение, скупают их по бросовым ценам, завершают строительство, а потом выгодно продают. Это очень преуспевающая компания. Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Марк.

— Да так просто. Услышала как-то упоминание об этой фирме и решила навести справки.

Марк рассмеялся.

— Имей в виду, говорят, что во главе компании стоит человек, которого лучше иметь на своей стороне и которому не дай Бог перейти дорогу.

— Спасибо за предупреждение, — сказала Стефания, а про себя подумала, что оно запоздало лет на шестнадцать...

Она обернулась к своему противнику.

— А разве это не то, чем занимается твоя компания?

— Не всегда. По крайней мере, не на этот раз, потому что я собираюсь здесь жить.

— Но ты не можешь! — вырвалось у нее помимо воли.

— Почему? — удивился он.

— У тебя уже есть дом в Аделаиде и квартира в Мельбурне. — Марк успел сообщить ей и эти сведения.

Гарри, промолчал и через несколько секунд, тепло произнес:

— Ты на славу здесь поработала.

— Получить похвалу от местного жителя, весьма лестно.

— Особенно если это сын экономки, — поддразнил он ее.

Некоторое время они молча шли по дорожке. Когда он вновь заговорил, его голос был тихим и грустным.

— Я с сожалением узнал о смерти твоих родителей, Стеффи. Мне известно, как близки вы были.

— Спасибо, — сухо ответила она. Уже у дверей дома Стефания остановилась и спросила: — Если ты хочешь осмотреть дом, когда здесь никого не будет, я могу прийти за вещами в другой раз.

— Нет, — ответил Гарри. — Забирай их сегодня. Ты уверена, что не хочешь сопровождать меня при осмотре дома?

— Так будет лучше.

— Разве, ты не хочешь похвалиться своими успехами?

— Я не считаю себя триумфатором, а тебя — экспертом. Ни к чему все это. — Стефания прошла в комнату, которую занимала. Немногочисленные вещи были уже упакованы в небольшую дорожную сумку.

— Значит, ты выбрала именно эту комнату? — Он пристально посмотрел на узкую односпальную кровать. — Думаю, главная спальня была бы более подходящим местом для хозяйки. А что, Армандо предпочитал, чтобы ты вела себя неподвижно в постели?

Ее лицо вспыхнуло.

— Какой, же ты подлец! Ты ничего не знаешь об этом! Мы с Армандо были обручены.

Взгляд Гарри скользнул по ее левой руке.

— А где же кольцо? Впрочем, так даже лучше: тебе не придется возвращать его.

Последовала гробовая тишина, потом Стефания хрипло бросила ему в лицо:

— Непростительное, свинство с твоей стороны говорить мне такое!

— Да, — согласился он. — Но между нами, дорогая, было столько непростительного! И незабываемого!

Она защелкнула замок сумки и решительно направилась к двери, которую он продолжал загораживать.

— Дай мне пройти!

— Минуточку. У меня есть к тебе предложение.

Господи, подумала Стефания, он хочет предложить мне закончить реконструкцию. Противоречивые чувства охватили ее. Разве сможет она и дальше работать здесь, где все пропитано теперь разбитыми надеждой и мечтами? Это будет выше ее сил. Но ведь работа даст возможность оплатить долги по счетам. Стоит ли от нее отказываться?

Стефания нетерпеливо спросила:

— Ну, так что же?

Прежде чем она успела догадаться о его намерениях и сделать хоть одно движение, руки Гарри скользнули под полы ее пиджака, распахивая их, и его серые глаза медленно оглядели округлые выпуклости ее груди, напрягшейся под белым шелком блузки. Потом он тихо произнес:

— Браво, Стеффи, ты превратилась в очень соблазнительную женщину.

— Не называй меня так! — Она оттолкнула его, потрясенная тем, что ее соски предательски отяжелели и набухли под тонкой тканью. — И никогда не смей прикасаться ко мне! — добавила она слегка дрожащим голосом. — Если ты купил дом, это не значит, что я включена в счет. Дай мне пройти.

Гарри не шевельнулся.

— Раз ты так, ставишь вопрос, мне остается поинтересоваться тем, какую цену за свои услуги ты хочешь получить?

— Ты намереваешься заплатить мне за работу, которую, я уже сделала? — Стефания затаила дыхание, едва надеясь услышать положительный ответ.

— Это будет зависеть от кое-каких факторов. Видишь ли, мне кажется, что дому чего-то сильно не хватает.

— Хочешь сказать, что ремонт не закончен? Но это потребует совсем немного времени...

— Нет, я, имел в виду совсем другое.

— Тогда что?

Он так пристально смотрел на нее, что Стефания тоже не смогла отвести глаз.

— Дому нужна хозяйка. И ты, дорогая Стефания, как никто другой подходишь на эту роль. Мы с тобой можем сработаться. Что скажешь?



Глава третья



Это что, дурная шутка? — оторопело спросила она.

— Разве, похоже, чтобы я смеялся?

Нет, подумала она, с вызовом глядя в его серые неподвижные глаза. Он абсолютно серьезен.

— Итак, ты всего лишь добавил оскорбление ко всему уже сделанному тобою. Время нисколько тебя не изменило. Ты, все такой же мерзавец, как прежде.

К ее удивлению, он рассмеялся.

— А я-то воображал себя рыцарем, примчавшимся к тебе на помощь.

— Очень галантно с твоей стороны.

— Нет, я всего лишь бизнесмен. У тебя тоже есть свое дело. Сейчас ты попала в полосу финансовых затруднений. Я же просто протягиваю тебе соломинку для спасения. — Его глаза скользнули по ее сжатым губам и последовали ниже, по направлению к груди.

— Не зря меня предупреждали, что с тобой надо быть настороже.

— Возможно, мое появление здесь произвело некоторое впечатление. Но еще более впечатляет величина твоего долга. Ты стоишь перед весьма серьезными проблемами. Стефания гордо выпрямилась.

— Я в состоянии справиться со своими проблемами без твоей «рыцарской помощи».

— В таком случае, желаю тебе удачи, — спокойно ответил Гарри. — Надеюсь, у тебя достаточно благоразумия не рассчитывать на банковский чек из Италии. Легче надеяться на выигрыш в национальной лотерее.

— Ты настоящая свинья! — вне себя от ярости выкрикнула она. — Ты уже получил все, что хотел, и наслаждаешься триумфом, не так ли?

— Мне придется немного подождать. Говорят, что месть — это блюдо, которое лучше есть в холодном виде.

— Надеюсь, что ты им подавишься. Дай мне пройти.

Гарри отодвинулся от двери.

— Можешь идти. Ты не заключенная, — холодно проронил он.

— И не собираюсь ею становиться.

— Уж не вообразила ли ты, что я намереваюсь держать тебя в цепях, как сексуальную рабыню? — В его голосе сквозили веселые нотки. — Богатое у тебя воображение, дорогая.

— Не смей смеяться надо мной. То, что ты мне предлагаешь, нельзя назвать нормальным.

— Напротив, в твоей жизни мало что изменится. Ты ведь и так живешь здесь. Ты получишь возможность расплатиться с долгами и закончить реконструкцию, доделать все, что задумала. Можно было бы приступить к работе прямо сейчас. Ты понадобишься мне как хозяйка, когда у меня будут гости.

— Только и всего? — иронически спросила Стефания.

— Нет, — ровно ответил он. — Моя деятельность требует частых поездок за границу. Рассчитываю, что ты будешь сопровождать меня. Не всегда, конечно.

— Наш разговор звучит просто фантастически.

— Прежде чем заключить любой договор, я обычно обсуждаю определяющие детали. Так вот, пока я буду отсутствовать, ты, будешь вольна делать все, что тебе заблагорассудится, — встречаться с друзьями, жить своей жизнью.

— Все это слишком похоже на сказку, чтобы быть правдой. А что мне предстоит делать, когда ты будешь возвращаться?

— Ты уже не маленькая девочка, Стефания. И не романтический подросток, мечтающий о первой любви.

— Ничто не заставит меня делать то, от чего может стошнить.

— Однажды, — медленно произнес он, — тебе это не показалось таким уж тошным.

— Что ты имеешь в виду? — Она оцепенела.

— Помнишь твой день рождения? Тебе тогда исполнилось восемнадцать, и казалось, что тысяча звезд, сияют в твоих глазах. Я поздравил тебя с днем рождения, и ты подставила мне губы для поцелуя. Или я что-нибудь перепутал?

Последовала долгая тяжелая пауза, потом она ответила:

— То была минутная слабость.

— Ага, — мягко сказал он, — значит, ты помнишь ту минуту?

Его глаза жадно впились в ее рот, и Стефания почувствовала, как ее кожа внезапно загорелась. Она безжалостно процедила сквозь зубы:

— А незадолго до этого, я узнала, что на самом деле ты — подлый воришка.

— Вот и хорошо, — задумчиво произнес Гарри. — По крайней мере, ни один из нас, вступая в связь, не будет иметь никаких иллюзий относительно другого. Мне кажется, это дает нам неплохой шанс.

— Как ты себе это представляешь? — Она отчаянно всплеснула руками, но тут же опустила их, чтобы не демонстрировать ему свою слабость, свое отчаяние. — Ты говоришь, что я смогу жить своей собственной жизнью, но это полная чепуха. Что это будет за жизнь, если всем станет известно, что я — твоя собственность!

— Вернись на землю! — сухо сказал он. — Ты не викторианская девственница, соблазненная злодеем эсквайром. Какое кому дело до того, как ты живешь?

— Это чертовски важно для меня самой! — огрызнулась она.

— Ты так не думала, продаваясь Армандо Манчини.

Внутри нее словно что-то взорвалось. С криком «ублюдок! », она хотела отвесить ему звонкую оплеуху, но его рука опередила ее намерение.

— Вижу, что время нисколько не сгладило твой темперамент. Спрячь свое пламя подальше, Стефания, и не рассчитывай на снисходительность к тебе, как к женщине. Это не поможет.

Она выдернула руку и в ярости прокричала:

— Я думала, что ты рассчитывал получить именно такой ответ. Купи, себе кого-нибудь посговорчивее для постели, а я посылаю тебя к черту!

Гарри невозмутимо пожал плечами.

— Это твоя привилегия, Стеффи. Что ж, иди. Пробуй найти пути, которые тебе больше понравятся. Но помни: все дороги приведут тебя ко мне.

— Тебе, видимо, нравится так думать, — ответила она. — Но уж если мне суждено пасть столь низко, я и тогда попытаюсь найти свой собственный путь.

— Как тебе будет угодно. — Он сделал паузу. — Мое предложение остается в силе. Но на все отпущено определенное время. Поэтому, если изменишь свое решение, не затягивай слишком долго. Позвони мне. Я остановился в отеле «Королевский».

— Ты ютишься в отеле? А я думала, что хозяин захочет занять свои новые апартаменты немедленно.

Его взгляд устремился к узенькой кровати, одиноко стоящей у окна.

— Спать вот на такой? Нет, дорогая, я предпочитаю комфорт и пространство для маневра. — Он увидел, как румянец заливает ее щеки, и ухмыльнулся. — Буду ждать твоего звонка.

— Никогда! — бросила она и решительно зашагала прочь из комнаты.

— Ты забыла свой багаж, — насмешливо окликнул он ее. — Вот он. — Гарри протянул ей сумку.

Она неловко обернулась, выхватила сумку и бросила на него уничтожающий взгляд на прощание. Только не беги, говорила она себе сквозь зубы. Не показывай ему, что он одержал победу и заставил тебя нестись прочь сломя голову.

Вся ее бравада мгновенно испарилась, как только она села в джип. Она вцепилась пальцами в рулевое колесо, пытаясь взять себя в руки.

Не может быть, чтобы не было выхода. Я должна найти его, твердила она себе. Господи, помоги мне!


Стефания вела машину со всем возможным вниманием, на которое была способна. Она не расслаблялась до того момента, когда въехала на парковку рядом с Айрин-коттеджем. В это время группа швей с веселым смехом выходила из рабочего помещения. Проходя мимо, они приветливо помахали ей.

Однажды я должна буду сказать им, что они остались без работы, подумала Стефания и ощутила тошноту, подступающую к горлу. К колесу машины подкатился футбольный мяч, и беззаботно смеющийся Малыш подбежал к ней.

— Стеффи, Стеффи, догадайся, что случилось? Мама разрешила взять щенка. Она сказала, что в воскресенье мы пойдем и выберем его.

Стефания попыталась растянуть холодные губы в улыбку.

— Это просто замечательно! — Она знала, что и сама Анжела с детства мечтала о собаке, но отец запрещал и думать об этом.

Надо немедленно поговорить с ней, подумала Стефания. Предупредить, что, возможно, скоро она не сможет оставаться здесь, так как Айрин-коттедж будет продан за долги.

Дверь домика Анжелы была приоткрыта, оттуда доносился запах свежеприготовленного кофе. Подруга встретила ее широкой улыбкой.

— Привет, дорогая. Я видела, что Малыш уже успел сообщить тебе радостную новость о щенке.

Она усадила Стефанию в кресло и поставила на стол две дымящиеся чашки с кофе. На кухне было тепло и уютно. На стенах висели яркие рисунки Малыша. С болью в сердце она отметила, что на большинстве из них нарисованы собаки.

Облик Анжелы сильно изменился за последнее время. Она начала со вкусом одеваться, сделала красивую стрижку. Что с ней будет, если она снова вернется в тесный родительский дом, где ей придется терпеть ворчание отца? И что будет с Малышом?

До недавнего времени мальчуган не имел своего угла. Ему даже не разрешали играть в саду, потому что он мог повредить любимые бегонии деда. Каждое его слово, каждый его поступок вызывали град упреков.

— С тобой все в порядке? — Анжела удивленно смотрела на Стефанию. — Ты какая-то слишком тихая.

Та вымученно улыбнулась.

— У меня слишком многое крутится в голове.

— Ну конечно, работы подходят к концу, надо планировать свадьбу. И все-таки, может быть, ты могла бы выбрать время, чтобы уделить внимание новому заказу. Отель «Диамант», хочет полностью заменить драпировки на окнах и покрывала постелей в номерах. Недавно они приняли мой план нового оформления гостиных. Я обещала, что ты посетишь их на этой неделе.

— Прекрасно! Когда они хотят получить заказ? — Если этой осенью, подумала она с надеждой, и если подвернется еще какая-нибудь работа, можно будет расплатиться по самым неотложным счетам.

— Они планируют получить нашу работу в феврале — марте, а после обновления собираются устроить грандиозное празднование Пасхи.

Надежда Стефании растаяла.

— Да-да, понятно, — пробормотала она.

— Послушай, кроме Корнуэлл-Хауса существует целый мир. Не надо его игнорировать.

— Прости. — Стефания разозлилась на себя. — Все потому, что у меня проблемы.

— Маленькие или большие?

— Боюсь, что очень серьезные. — Стефания хлебнула ароматного кофе для храбрости. — Корнуэлл-Хаус продан человеку по имени Гарри Блейк.

Анжела потрясенно взмахнула руками:

— О, дорогая! Ты вложила в него столько сил и времени! Представляю, как тебе сейчас тяжело! Когда Армандо сообщил тебе?

— Он не сделал этого. — Стефания обхватила горячую чашку замерзшими пальцами. — Он предоставил эту честь мистеру Блейку и управляющему банком.

Анжела так и застыла с круглыми от изумления глазами.

— А где он теперь?

— В Италии, — безжизненно ответила Стефания. — Кажется, у него медовый месяц, и вряд ли он вообще позвонит мне.

— Господи! — только и смогла вымолвить Анжела и растерянно замолчала. — Помнишь, я говорила, что без него тебе было бы лучше, чем с ним. И оказалась права. Интересно, кто же эта другая птичка?

Стефания пожала плечами.

— Какая-то богатая итальянка. Скорее всего, у него финансовые проблемы.

Немного подумав, Анжела спросила:

— Все на самом деле так плохо, как кажется на первый взгляд?

— Гораздо хуже, чем ты думаешь. — Стефания сделала еще один глоток кофе. — Он закрыл свои депозиты, и банк вернул все последние счета. А так, как в этих счетах значится мое имя, мне их и оплачивать. Поэтому на сегодня я — банкрот.

Краска отлила от лица Анжелы.

— Может быть, новый владелец заплатит по счетам?

Стефания сжала губы.

— Нет, я больше не имею к поместью никакого отношения. Он планирует жить там.

— Гарри Блейк... — задумчиво произнесла Анжела. — Очень знакомое имя.

Стефания тупо уставилась в чашку:

— Он жил в Корнуэлл-Хаусе много лет назад. Его мать служила у мистера Льюиса экономкой.

— А, теперь вспомнила, — медленно протянула Анжела. — Иногда он приезжал в город. Блондин, достаточно сексуальный, но немногословный.

— С годами у него развилась разговорчивость, — ехидно заметила Стефания.

— Ты должна хорошо знать этого Блейка. Наверняка ведь встречала его, когда навещала мистера Льюиса.

— Да, — ответила Стефания, — но мы никогда не были друзьями. — А про себя подумала: если не считать того времени, когда он был моим кумиром, моим героем.

— Жаль, — сухо прокомментировала Анжела. — Так что же нам надо делать? — Она оглядела свою чистую, уютную кухню. — Все продать и начать сначала?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — быстро сказала Стефания, впрочем, без оптимизма в голосе. — Что-нибудь придумаю. Я решила рассказать тебе, чтобы ты узнала обо всем от меня, а не из слухов.

— Спасибо, дорогая, — Анжела с трудом улыбнулась.

Но хуже всего вышло с Малышом. Он вошел на кухню и принялся щебетать о щенке. Анжела положила руку ему на голову и мягко сказала, что с собакой придется подождать. Любой другой ребенок на его месте запротестовал бы или расплакался, а он сжался в комочек и принял известие, как человек, привыкший к отказам.

Так не должно быть! — подумала Стефания. Он не заслужил этого. Да и Анжела тоже.

Дома она без удивления отметила, что ее автоответчик раскалился от посланий подрядчиков, работавших в поместье. Все без исключения хотели знать, когда им заплатят. И большинство посланий звучало не слишком вежливо. Да, быстро же она превратилась из преуспевающей бизнес-леди, в жалкую должницу.

Стефания записала все фамилии в длинный столбец. Сейчас не было смысла звонить им, этому, что она не смогла бы сказать ничего определенного.

Когда она подсчитала свой долг, ей стало совсем дурно. Даже если она продаст родовой дом со всеми пристройками, включая жилище Анжелы, и свою компанию, недостача будет все равно огромной.

Я разорена, подумала она. Все мы разорены и обездолены. И все это по вине Гарри Блейка. Зачем его только принесла нелегкая? Ну почему Армандо не дал мне знать о своих финансовых проблемах? Я бы приостановила работы. Почему он не предупредил меня?

Какой-то голосок изнутри подсказал ей: дело не в деньгах, Армандо предал тебя. Оставил беспомощной, одинокой, вчистую разоренной, а сам женился на другой, не сказав тебе ни слова...

До этого момента она, похоже, не до конца осознавала степень его предательства. Теперь пронзительная боль накрыла ее черной волной, сдавила горло так, что стало нечем дышать. Словно со стороны, она услышала собственный стон, с трудом добралась до стула, уронила голову на полированную поверхность стола и безудержно разрыдалась. Все ее тело содрогалось от болезненных конвульсий, сознание полностью отключилось. Когда рыдания прекратились, она какое-то время не могла понять, что с ней происходит, ноги и руки дрожали от слабости.

Неудивительно, подумала Стефания. Я ведь ничего сегодня не ела с самого утра. Завтрак был целую вечность назад. В прошлой жизни. Она наполнила чайник и поставила его на плиту и только потом поняла, что не хочет ни кофе, ни чаю.

Мне надо чего-нибудь покрепче, подумала она и, достав бутылку белого бургундского вина, наполнила хрустальный бокал. В гостиной, где она решила расположиться, царило запустение. Полированную поверхность мебели покрыла пыль, цветы в вазе на столе засохли. Стефания обессиленно плюхнулась в кресло перед камином.

За окном быстро темнело. В прохладном воздухе уже витал запах австралийской весны. Теперь дни будут становиться все длиннее и длиннее, подумала она. Люди начнут готовиться к Рождеству. Обычная нормальная жизнь. А для меня и Анжелы никакого праздника! Кто знает, где мы будем на Рождество?

За один день ее жизнь полностью перевернулась. Стефания отпила из бокала. Приятная прохладная жидкость смочила пересохшее, саднящее после рыданий горло, и она немного расслабилась.

Рядом с камином стояли полки с книгами и музыкальным центром. Стефания включила радио и нашла канал с классической музыкой. По комнате поплыли нежные звуки — пианист исполнял пьесу Дебюсси «Девушка с волосами цвета льна».

Стефания закрыла глаза, и в ее воображении всплыла прекрасная девушка, светлые волосы которой сияли на солнце. Она шла по зеленому лугу, возможно мечтая о своей свадьбе. Ее жизнь полна надежд и уверенности в завтрашнем дне, подумала Стефания. А что меня ждет завтра? Я потеряла все, что сумела построить, а самое главное — свои мечты. Может быть, мне перекраситься в блондинку? — подшутила она над собой. Говорят, блондинкам больше везет в любви. Она заново наполнила бокал. Жизнь Стефании была тесно связана с Армандо, и теперь ей трудно было представить, что его больше нет в ее жизни. Она так старательно создавала образ их отношений в своем воображении, что сама перестала ориентироваться, где были мечты, а где реальность.

С первой минуты, как я увидела его, Армандо просто ослепил меня, думала Стефания. А он сразу понял, что произвел впечатление. Я слепо повиновалась всем его желаниям, принимала его мнение за истину. И угодила прямо в расставленную ловушку. Это произошло довольно быстро еще и вследствие моего разочарования в Гарри.

Теперь, когда Армандо исчез, она чувствовала странную пустоту и оцепенение, словно не было вокруг ничего важного и значительного. Все эмоции испарились, осталась одна только пустая оболочка. Прежняя Стефания перестала существовать.

Она выпила еще один бокал, чувствуя, как вино согревает кровь. Свалившиеся на нее несчастья предстали перед ней в новом свете: у нее есть выбор. Пусть не очень завидный, но все-таки есть.

Армандо не пожелал ее, зато есть другой мужчина, которому она нужна. Все, что от нее требуется, это всего лишь согласиться принять его условия. И проблемы исчезнут. По крайней мере, большая их часть, уточнила она.

Его предложение чисто деловое, следовательно, она вовсе не обязана влюбляться в него или хотеть его. Пусть, он получит пустую оболочку, все равно внутри ничего не осталось.

Стефания вновь наполнила бокал, пригубила вино и уставилась в потолок. Она просто предоставит ему себя взаймы. На время. И день, и ночь она будет напоминать себе, что все это только временно, что на самом деле она свободна.

Нарисованная картина заставила Стефанию содрогнуться. И она снова принялась убеждать себя. Это всего лишь сделка, — ни больше ни меньше. Зато ее компания будет спасена, Анжела с Малышом будут в безопасности. Слишком многое поставлено на одну чашу весов, на другой — всего лишь ее чувства, ее принципы.

— К черту принципы, — пробормотала она. — Надо быть прагматичной и поступать из соображений пользы, выгоды. И пока у меня не пропала храбрость, надо сделать это. Немедленно!

Не давая себе времени передумать, Стефания стремительно вскочила, чуть не опрокинув кресло, и бросилась к телефону.

— Отель «Королевский», — вежливо представилась девушка на другом конце провода. — Чем могу помочь?

— У вас остановился мистер Блейк. Могу я переговорить с ним?

— Прошу прощения, мадам. Мистер Блейк сейчас отсутствует. Мы ожидаем его к ужину. Ему что-нибудь передать?

Стефания про себя хихикнула: мол, скажите ему, что я готова спать с ним, если он оплатит все мои счета. А вслух произнесла:

— Передайте ему, пожалуйста, что звонила мисс Уодсворд.

— Хорошо, мадам. Он ждет вашего звонка?

— Да, думаю, да. — Она мягко положила трубку на рычаг и принялась разглядывать свое отражение в зеркале, висящем на стене над телефонным столиком. В ее лице не было ни кровинки, только скулы алели, оттеняя, безумный блеск в глазах.

Какая грязная сделка! — подумала она. Но дело сделано, отступать поздно. Ставка слишком высока. Она чокнулась бокалом со своим изображением и допила его до дна.



Глава четвертая



Стефания вскрикнула от боли — заноза так глубоко вонзилась в кожу на коленке, что выступили капельки крови.

— Дай я посмотрю, — сказал Гарри и внимательно ощупал поврежденное место. Они сидели в его укрытии на дереве, поблизости, как обычно, никого не было. — Попробую вытащить ее. Но будет больно. Ты сможешь потерпеть?

Она молча кивнула. Ей и так уже было очень больно, но, если она покажет ему свою слабость, вдруг в следующий раз он не захочет взять ее с собой. И никогда больше не позволит наблюдать в бинокль за птицами и кроликами. И не покажет, как рисовать фломастерами деревья и цветы.

Он раскрыл старую жестяную коробку из-под печенья, которая всегда казалась ей настоящей сокровищницей — ведь там лежали компас, бинокль, фломастеры, карандаши, потрясающий ножик, со множеством лезвий и пинцет.

Гарри ловко и быстро извлек занозу. Она не проронила ни звука, но ее глаза наполнились слезами. Он посмотрел на нее, его тонкое лицо смягчилось:

— Ты так храбро держалась. Молодец!

Губы Стефании затрепетали в улыбке.

— И все-таки надо промыть ранку и смазать ее йодом. — Он достал из кармана джинсов чистый носовой платок и перевязал ее колено. — Отправляйся лучше домой и покажи ранку маме. — Увидев ее разочарование, Гарри добавил: — И не смотри на меня так, словно я тебя обидел. Ты можешь прийти сюда в другой раз. Вместе со мной. — Он ласково прикоснулся к ее щеке.


— Боже мой! — прошептала Стефания, ощупывая подлокотник кресла. — Я, кажется, задремала. — Она оглядела гостиную мутными глазами. Как странно, что эти воспоминания всплыли в ее памяти именно сейчас!

Вот именно «всплыли», подумала она и тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Потом медленно приподняла полу юбки и посмотрела на едва заметный шрам на коленке. Он так давно присутствовал на ее теле, что она перестала замечать его. И вот память вынесла на поверхность тот день, когда он появился.

Я знаю, почему забыла обо всем этом, подумала она. Потому что, когда я в следующий раз пришла в Корнуэлл-Хаус, там был Армандо. И все изменилось. Убежище на дереве превратилось из сказочного тайника в ночной кошмар. А Гарри не только перестал быть моим другом, а превратился из героя во врага. Боль от занозы впоследствии покажется пустяком по сравнению с той болью, которую ей причинит Гарри. Но и теперь, с горечью подумала она, еще не все наши счета, оказывается, сведены.

Она встала, поежившись, и почувствовала, что нетвердо стоит на ногах. Было холодно и темно. Может, я простудилась? — подумала она. Вот меня и лихорадит.

Двигаясь на ощупь, она зажгла лампы и собралась задернуть занавески на окнах. В это мгновение у входной двери раздался мелодичный звук колокольчика. Она замерла, во рту у нее пересохло, сердце бешено застучало.

Если бы, она не включила этот чертов свет, можно было сделать вид, что никого нет дома. А теперь она вынуждена спуститься в холл и открыть дверь.

— Добрый вечер, — сказал Гарри. — Я получил твое сообщение. Можно войти?

— Чего ты хочешь? — Она поежилась, обхватив плечи руками.

— Я сам думал задать тебе этот вопрос. Ведь это ты мне звонила...

— Да-да. — Стефания с трудом сглотнула. — Я действительно тебе звонила. А ты, я вижу, не теряешь времени даром. — Она прислонилась к дверному косяку.

— Ты не очень-то гостеприимна, дорогая. — Гарри изучающе посмотрел на нее. — Ты что, еще не пришла к решению?

Несмотря, на чувство полной беспомощности и незащищенности, она приняла надменный вид.

— Я принимаю твое предложение.

— В этом я не сомневался.

— Это очень низко с твоей стороны — демонстрировать, мне свою победу надо мной же, — почти прошипела она, ненавидя его всей душой.

— Ну, до полной победы еще далеко, — иронично улыбнулся он. — Похоже, ты собираешься дать мне интервью, стоя на пороге?

Она молча развернулась и пошла, пошатываясь, в гостиную. Чтобы удержать равновесие, ей пришлось прислониться несколько раз к стене. Гарри заметил это и протянул ей руку:

— Давай, я помогу тебе.

Она резко отшатнулась от протянутой руки.

— Оставь меня. Я способна самостоятельно передвигаться по собственному дому. — Стефания огляделась и увидела бутылку вина. — Не хочешь ли выпить стаканчик? — спросила она и налила себе полный бокал. — О, похоже, здесь почти ничего не осталось...

Гарри пристально смотрел на нее:

— Когда ты ела в последний раз? Она нахмурилась.

— Не помню, а тебе что за дело?

— Я всего лишь беспокоюсь о тебе, Стеффи.

— Беспокоишься? Это на тебя не похоже. Он рассмеялся.

— Просто пекусь о своих интересах в твоем лице, дорогая. Я совершенно не заинтересован в том, чтобы ты умерла голодной смертью прежде, чем мы совершим нашу сделку. — Гарри немного помолчал. — Скажи, пожалуйста, ты звонила в отель именно в этом состоянии?

— Не знаю, на что ты намекаешь. Я в совершенно нормальном состоянии.

— Ну что ж, — улыбнулся Гарри. — А не продолжить ли нам нашу дружескую беседу за чашечкой кофе? Я полагаю, кухня здесь рядом?

Стефания поплелась за ним следом, молча, наблюдая, как он включает плиту и насыпает растворимый кофе в чашки. Потом запоздало произнесла издевательским тоном:

— Распоряжайся по-хозяйски, будь как дома.

— Спасибо. — Он слегка улыбнулся, бросив взгляд в ее сторону.

— Что тебе, собственно, здесь нужно? — решительно потребовала ясности Стефания.

— Я понял, что нам нужно обсудить кое-какие важные детали. Но это станет возможным, когда ты придешь в нормальное состояние.

— Я не пьяна, — запротестовала она.

— Нет-нет. Только немного спотыкаешься на ровном месте. Я бы предпочел, чтобы ты ходила прямо.

— И твое желание, конечно, превыше всего!

— Рад, что ты с этим уже примирилась. — Он протянул ей чашку с дымящимся кофе. - А у тебя есть в доме яйца?

— Нет, — ответила она. — Ты забыл, что я жила в Корнуэлл-Хаусе?

— Как же я мог забыть! — протянул Гарри. — Ну, ничего, я сейчас позвоню во французский ресторан на Маркет-стрит, они пришлют нам чего-нибудь перекусить.

— Если ты имеешь в виду ресторан Мейсона, то там не дают еду на вынос, — сказала Стефания.

— Не волнуйся, я с ними договорюсь. Первый глоток крепкого кофе сразу освежил ее голову, а второй окончательно привел в чувство. Она приободрилась.

— Тебе не пришла в голову мысль, что я могу не захотеть с тобой ужинать?

— Приходила. Но я решил проигнорировать этот вариант. Ведь нам надо когда-то сделать первый шаг. А чем скорее, тем лучше.

Она поставила чашку на стол.

— Ты сказал «первый шаг». Что это значит?

— Я имею в виду ужин, — ответил он. — И больше ничего. В других обстоятельствах это можно было бы назвать свиданием.

Стефания гордо вздернула подбородок.

— Если не считать, что я, ни за что не согласилась бы пойти на свидание с тобой ни при каких обстоятельствах.

— Именно поэтому я никогда не приглашал тебя. — Он усмехнулся. — Чтобы не нанести ущерб своей гордости.

Она вскипела.

— А та роль, которую ты мне отвел, то, что ты покупаешь меня, зная, что я люблю другого, это не оскорбляет твою гордость?

— Ты думаешь, что я сейчас посыплю голову пеплом и молча исчезну? — Гарри широко улыбнулся. — Можешь не надеяться, дорогая.

— Неужели ты не чувствуешь никаких угрызений совести?

Он неопределенно пожал плечами.

— До сих пор я прекрасно обходился без них. Кстати, не думаю, что твой несостоявшийся жених сейчас предается душевным страданиям.

— Не смей так говорить об Армандо! По крайней мере, он-то не насильник.

— Значит, по-твоему, я — насильник? — В его глазах мелькнула насмешка. — Перестань говорить глупости. Лучше давай закажем ужин. Как насчет курицы в лимонном соусе? Я слышал, это у них фирменное блюдо.

— Не хочу никакой курицы.

— Может быть, ты предпочитаешь рыбу?

— Нет! — почти прокричала она. — Неужели тебя не волнует, что я все еще люблю Армандо?

— Что говорит всего лишь о слабости твоего критического мышления. Впрочем, это скорее похоже на детскую болезнь, вроде кори. Ничего, скоро пройдет.

— А может, я не хочу, чтобы эта «болезнь» проходила? — возмущенно бросила она, пытаясь собрать последние силы для сопротивления.

— Не будь смешной! Он довел тебя до крайнего состояния. Впрочем, если ты на самом деле чувствуешь то, о чем говоришь, зачем тогда позвала меня?

— Ты не оставил мне другого выбора. — Она пожала плечами. — Я не готова потерять все, что создала. И, кроме того, от меня зависят другие люди, которые доверились мне. Впрочем, все это не означает, что мне нравится выход из западни, так любезно предоставленный тобою.

— «Нравится» — слишком бледное словечко. Я бы предпочел слово «наслаждаться». — Гарри улыбнулся.

— Никогда! — вырвалось у нее. — Ни за что на свете!

Он спокойно посмотрел на нее.

— Я советую тебе всего лишь попробовать. Тогда тебе станет значительно легче выполнить все, что ты взяла на себя. — Он немного помолчал. — Как бы там ни было, я не уверен, что ты сама знаешь, чего хочешь.

Сердце Стефании бешено заколотилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, пока ты не сможешь этого понять, — сухим тоном ответил он. — Давай, надевай пальто. Будет лучше, если мы поужинаем в ресторане.

— Не хочу никуда идти, — вызывающе сказала она.

Ледяной взгляд словно просверлил ее насквозь.

— Потребность, поскорее уложить тебя в постель и дать несколько совершенно необходимых тебе уроков, становится для меня воистину неодолимой. — Он удовлетворенно понаблюдал, как ее щеки заливает алая краска смущения, и добавил: — К тому же, в твоих обстоятельствах очень полезно показаться со мной на публике. Кредиторы сразу же посмотрят на тебя по-другому.

Стефания дрожала всем телом и ненавидела себя за слабость. Но, ей ничего не оставалось, кроме как согласиться. С усилием, проглотив глоток кофе, она спросила:

— Мы обязательно должны пойти в ресторан Мейсона?

— А тебе там не нравится?

— Я слишком часто там бывала. Он тяжело вздохнул.

— С Армандо?

— Ну да, естественно.

— А теперь ты пойдешь туда со мной. В этом нет ничего особенного.

— На площади есть неплохой итальянский ресторанчик...

— Стеффи, — жестко сказал Гарри, — я не собираюсь терять время, избегая мест, где ты бывала со своим экс-любовником. Жизнь слишком коротка. Одевайся поскорее.

— Слушаюсь и подчиняюсь, ваше превосходительство, — с горечью ответила Стефания.

— Наконец до тебя дошло, как надо себя вести. — Он рассмеялся. — Пожалуйста, поторопись.

Она, оглядела свои помятые юбку и блузку:

— Мне надо переодеться.

— Я подожду тебя здесь.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься наблюдать за этим интимным процессом? — В ее взгляде сквозили неприкрытое презрение и вызов.

— Почему бы и нет. — Он зевнул. — Но только тогда, когда сочту это нужным. Не забывай, здесь я заказываю сценарий. Поэтому не заставляй меня ждать слишком долго, а то ты об этом можешь серьезно пожалеть.

— Я уже и так пожалела обо всем, о чем только можно пожалеть.

Она решительно пошла наверх, в спальню. Сначала она попыталась хоть как-то подпереть дверь стулом, но потом, осознав смехотворность своих намерений, махнула на все рукой, Если Гарри захочет войти сюда, это в любом случае не составит для него труда. Перевес в физической силе явно на его стороне. И никакая дверь его не остановит.

Посмотрев на себя в зеркало, Стефания грустно вздохнула: бледное лицо и погасшие глаза... Она чувствовала себя беспомощной игрушкой в руках этого человека. Но ведь это ненадолго. Скоро, она освободится и будет жить своей жизнью.

Она вздрогнула — если сейчас Гарри поднимется сюда и застанет ее раздетой, бессмысленно уставившейся в пустоту, ей не поздоровится. Она решительно распахнула дверцу шкафа. Большая часть вещей, которые она носила, были предназначены для работы, и лишь несколько нарядов она приобрела специально для Армандо. Ей нравилось слушать его комплименты, когда они вместе отправлялись куда-нибудь. Только одно платье она еще ни разу не надевала. Она купила его специально к его возвращению.

Это было серебристо-серое платье до колен с глубокими вырезами на спине и груди, которые требовали специального бюстгальтера. Она торопливо принялась искать его на полке с бельем, но безуспешно.

К черту бюстгальтер, подумала она и натянула платье на голое тело. Осмотрела себя в зеркале, и осталась довольна своим видом. Платье удачно подчеркивало стройность ее фигуры. Быстро подкрасившись, Стефания причесалась, повязала на обнаженную шею черный шарф и накинула жакет из такого же легкого шелка.

Когда она спустилась вниз, Гарри стоял в проеме двери гостиной, прислонившись к дверному косяку.

— Я уже начал терять терпение... — Тут его брови резко взлетели вверх. — Да ты просто неотразимо выглядишь!

— Спасибо, — сухо откликнулась Стефания. — Слухи о моем банкротстве наверняка уже начали распространяться, а я не хочу выглядеть проигравшей.

— Ты что, не веришь, что наша сделка может привести к взаимному удовлетворению? — Дразнящий тон его голоса больно ударил ее по нервам.

— Для взаимного удовлетворения нужно обоюдное согласие. У меня особый взгляд на наш договор.

— Конечно, ты имеешь на это право, — покладисто согласился Гарри. — Ну что, можем мы, наконец идти?


Ресторан Мейсона был небольшим и уютным. Его интимная обстановка и вкусная еда привлекали к нему множество посетителей. Стефания в глубине души надеялась, что в зале не найдется свободных мест и им вежливо предложат прийти в следующий раз. Будет очень славно полюбоваться на разочарованное лицо Гарри, когда он получит отказ, мстительно подумала она.

Но, вопреки ее ожиданиям, их встретили сияющими гостеприимством улыбками и провели к самому лучшему столику зала, огороженному легкой ширмой из бамбуковых палочек. На столе уже красовались шампанское во льду и два хрустальных бокала.

Усевшись на удобный мягкий стул, Стефания посмотрела на своего спутника через стол.

— Когда ты успел заказать столик? — спросила она, почти не разжимая губ.

— Сразу после твоего поспешного отъезда из поместья. Рад, что не ошибся в своих расчетах, — доверительно сообщил Гарри.

— Боже, как же ты самоуверен! — презрительно бросила она.

— Вовсе нет. Просто я умею просчитывать варианты развития событий. Именно поэтому я процветаю, а Армандо торчит в Италии рядом с женщиной, которая ему скоро наскучит, хотя она и беременна от него.

Стефания опустила глаза на безукоризненно белую салфетку и прошептала:

— Я не хочу ничего слышать об этом.

— Ну, хорошо, не будем. — Он протянул ей меню. — Что ты будешь есть? Только не говори мне, что не голодна, — добавил он. — Тебе надо заесть бутылку вина, которую ты выпила в одиночку.

Стефания положила меню на стол, не заглянув в него.

— Стейк и зеленый салат.

— Как тебе будет угодно, — ровным голосом произнес Гарри. — Тебе же хуже. Но замечу: если уж ты пришла сюда, разумнее вести себя более естественно.

Немного помолчав, Стефания все же потянулась за меню.

Он был прав. Стоило ей бросить взгляд по сторонам, как стало очевидно: всеобщее внимание присутствующих привлечено к ним. Хотя она понимала, что главный интерес вызывает Гарри. Несколько женщин за соседними столиками бросали на него неприкрыто заинтересованные взгляды.

Если бы они только знали! — мелькнула у нее мысль. А что бы я подумала, увидев его в первый раз в жизни? С некоторой неохотой ей пришлось признать, что он обладает какой-то необъяснимой притягательной силой. Тихий, даже робкий мальчик остался в далеком прошлом. В серых насмешливых глазах этого мужчины сквозило неуловимое превосходство, которое, по-видимому, привлекало к нему внимание женщин. Конечно, не это. Всем ведь известно, что он очень богат. И все-таки самое главное — сексуальная привлекательность, которая сквозит в каждом его жесте. Осознав это, она почувствовала грозящую ей опасность.

— Ну что, ты сделала выбор?

— Кажется да, — прошептала она хрипло. К счастью, в этот момент он взял у нее из рук меню и стал изучать его, не обратив внимания на выражение ее глаз.

Они остановились на жульене из шампиньонов и курице в лимонном соусе. Она даже пригубила бокал с шампанским, поддерживая легкую непринужденную беседу с Гарри, хотя каждое слово давалось ей с огромным трудом.

Несколько человек подошли к ней поздороваться. Двое были старыми клиентами, а с остальными она была едва знакома. И каждый хотел быть представленным Гарри.

С ничего не выражающим лицом Стефания объясняла, что он — новый владелец Корнуэлл-Хауса. Представляю, что они вообразят, узнав, что я переехала туда жить, подумала она. Какое счастье, что помолвка с Армандо не была объявлена официально! Конечно, многие, судачили об их отношениях, но лишь Анжела знала, что он сделал ей официальное предложение.

Она с грустью подумала о том, что слухи, о ее банкротстве, которые уже начали распространяться по городу, вскоре затмят куда более сногсшибательные сплетни. О ее связи с этим мужчиной, который сейчас сидит с ней за одним столиком и, кажется, не имеет вообще никаких забот в этой жизни.

Официант подал им основные блюда, разлил вино и удалился, оставив их наедине.

— Я хочу устроить в Корнуэлл-Хаусе большую вечеринку с кучей гостей, — сказал Гарри. — Но об этом потом, сначала обсудим детали нашей сделки.

— Конечно, — согласилась она, с трудом проглатывая нежнейший кусочек курятины. — Сегодня утром ты сказал, что оплатишь счета всех моих кредиторов и позволишь закончить работы в Корнуэлл-Хаусе, а я, в свою очередь, должна буду выполнять любые твои требования, даже самые интимные. Я тебя правильно поняла?

— Да. — Отблеск свечи демонически блеснул в его глазах.

— И как долго это может продлиться?

— Не расслышал. О чем ты спросила? — Его голос прозвучал очень тихо.

Она взмахнула вилкой.

— Я имею в виду срок — недели, месяц, год? Когда ты сочтешь, что мой долг оплачен, и я смогу уйти?

— Это трудно заранее определить. Кстати, сколько денег тебе потребуется? — после паузы спросил он.

Стефания опустила голову и назвала примерную цифру. Ей самой она казалась огромной. Может быть, теперь Гарри сочтет, что ее услуги не стоят таких деньжищ? Но он согласно кивнул головой, ничуть, казалось, не озадаченный.

— Пожалуйста, подготовь полный список твоих кредиторов с указанием сумм долга. Я распоряжусь, чтобы деньги были перечислены на твою кредитную карточку.

— Когда?

— Как только ты выполнишь свою часть соглашения, к моему полному удовлетворению. — Он улыбнулся. — Сроки выплат кредиторам полностью зависят от тебя.

— Это меня не устраивает. Откуда я знаю, что означает твое «полное удовлетворение»?

— Продолжай, дорогая, — дразнящим голосом сказал он. — Не рассказывай мне, что огонь, горящий в твоих прекрасных глазах, говорит только о вспыльчивости и дурном характере. Армандо, наверняка хорошо осведомлен о других деталях.

Она гневно выпрямилась.

— То было совсем другое! Я любила Армандо.

— И ненавидишь меня. Ты это хочешь сказать? — Его губы скривились в усмешке. — Стеффи, любовь и ненависть — разные стороны одной медали. В постели, поверь мне, разница может быть практически незаметна. — Немного помолчав, он продолжил: — Я всегда отличался терпением. Подожду и на этот раз, пока ты свыкнешься с ситуацией.

— Год, — сказала она. — Что бы ни случилось, через год ты должен будешь дать мне уйти. Это предельный срок для меня. Согласен?

Гарри пожал плечами.

— Думаю, что год — слишком большой срок. И полгода с тебя достаточно. Да и я обычно быстро начинаю скучать. Так что твое избавление может наступить гораздо раньше, чем ты думаешь.

Стефания хрипло прошептала:

— По мне, что шесть месяцев, что шесть минут — одинаково слишком долго. Я хочу иметь собственную комнату. Место, где я буду полностью принадлежать только самой себе.

— Можешь делать что угодно в мое отсутствие. Но когда я нахожусь в Корнуэлл-Хаусе, ты должна разделять со мной мои дела и мою постель. Понятно? — Она молча кивнула. — Итак, все решено. А теперь ешь своего цыпленка, пока он окончательно не остыл.

— От нашего разговора мне кусок в горло не лезет.

Он ухмыльнулся.

— Как хочешь. — Его тон вновь обрел деловые нотки: — Мою мебель привезут в течение недели. Я бы хотел, чтобы ты распорядилась ее разгрузкой и расстановкой. И пора продолжить работы по завершению реконструкции дома. Там не так уж много осталось доделать.

— Ты упомянул как-то о прислуге в доме...

— Моя экономка скоро переселится туда. А тебя я попрошу нанять людей для уборки территории и на постоянную работу — садовника. Если у тебя будут возникать какие-либо проблемы, обращайся к моему секретарю. Ее зовут Барбара Чэпмэн. — Он протянул ей через стол свою визитную карточку. — До конца недели я пробуду в Брюсселе, — добавил Гарри, — и вернусь в Корнуэлл-Хаус в пятницу вечером. — Он сделал паузу. — Надеюсь найти тебя там, Стеффи. Приветливую, гостеприимную, и не склонную к эксцессам.

Она ответила безжизненным голосом:

— Я там буду. Обещаю.

— Предпочел бы услышать в твоем голосе поменьше обреченности и осуждения. Но ничего, я подожду. А теперь не пожать ли нам друг другу руки в знак успешного завершения сделки?

Она отрешенно наблюдала, как его пальцы захватывают ее руку, и с ужасом увидела, что он склоняет голову и целует ее безжизненную ладонь. На мгновение кожу опалило прикосновение его языка, и тело содрогнулось от интимности этого ощущения.

Он выпрямился, и его глаза с вожделением скользнули по ее сжатым губам и ниже — к выпуклостям грудей.

— У твоей кожи райский вкус. Как жаль, что до пятницы еще далеко.

— А мне — нисколько, — едва слышно выдавила она.

Гарри помог ей подняться со стула, подал сумочку и жакет. Стефания четким и как можно более спокойным голосом, рассчитанным на окружающих, произнесла:

— Спокойной ночи, мистер Блейк. Благодарю вас за чудесный вечер. С нетерпением буду ждать возможности работать с вами. Удачной поездки! — С высоко поднятой головой она продефилировала по залу и вышла в холодную темноту ночи.



Глава пятая


До дома Стефания добралась совершенно обессиленная. Полубессознательно щелкнула выключателем в холле, потом стала бродить из комнаты в комнату, зажигая везде свет. Ее жилище засияло, как в рождественскую ночь. Она хотела рассеять тьму, в которую погрузил ее Гарри Блейк.

Еще больше Стефанию томила память о том, как, помимо собственной воли, она отреагировала на прикосновение его губ. Он просто захватил меня врасплох, защищалась она от самой себя. Да еще шампанское, вино. В следующий раз буду начеку.

Она потрясла головой и пошла на кухню. Чашечка кофе ей бы сейчас не помешала. Хотя, что толку, если она придет в себя. После того, что произошло с нею за последние двадцать четыре часа, лучше всего заснуть и не просыпаться.

Она поставила на плиту чайник. И тут раздался легкий стук в дверь.

Наверное, Анжела увидела ее иллюминацию и решила зайти узнать, все ли у нее в порядке. Ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Она боялась сказать что-нибудь лишнее и растревожить подругу. Наверняка, несмотря на обстоятельства, угрожающие и самой Анжеле, та будет отговаривать подругу от такой ужасной кабалы.

Стефания пошла к дверям с твердым намерением отослать Анжелу, сославшись на поздний час. Подбадривая себя этой мыслью, распахнула дверь — и оказалась лицом к лицу с неулыбающимся Гарри Блейком.

— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросила она.

— Не валяй дурака. — Он зашел внутрь и резко захлопнул за собой дверь. — Меня не проведешь, Стеффи. Я видел твою реакцию. Тебе так же, как и мне, интересно попробовать, как это получится между нами.

— Убирайся вон из моего дома, — гневно потребовала она.

— Я не собираюсь ждать до пятницы.

— Мы с тобой заключили соглашение...

— Окружающий мир полон неожиданных опасностей. Кто знает, что может случиться за неделю? А вдруг я вообще не вернусь? И ты ускользнешь от меня. Я хочу узнать, Стеффи, как долго ты будешь сопротивляться своим чувствам и делать каменный вид, когда на тебе не будет никакой одежды, когда твое тело окажется подо мной. А еще — на самом ли деле твой рот источает медовый вкус, как мне всегда казалось?

Он шагнул к ней, и она вскинула руки в тщетной надежде защититься.

— Пожалуйста...

— Почему нет? — Он удивленно вскинул брови.

— Слишком быстро для меня. Я еще не готова, — охрипшим голосом ответила Стефания.

— Какая разница? — Гарри пожал плечами. — Днем раньше, днем позже. Ты что, отказываешься от своих обязательств?

— Нет. — Она с трудом разжала холодные губы. — Но до пятницы у меня будет время подготовить себя, подумать еще раз обо всем.

Он покачал головой и мягко сказал:

— Не согласен. Тебе пора перейти от мыслей к чувствам. — Гарри сделал еще один шаг по направлению к ней. Дальше отступать было некуда. — Бедная Стеффи. Тебе некуда бежать, — сочувственно произнес он.

Гарри стоял почти вплотную к ней, но не прикасаясь. Она почти ощущала тепло, исходящее от его кожи, и силу, веющую от этого сильного, мускулистого мужского тела. Она в бессилии уставилась на него, чувствуя, как трясутся ноги от внезапного приступа слабости.

— Закрой глаза, дорогая, — прошептал он.

— Зачем? — слабым голосом спросила она.

— Я хочу, чтобы этот первый барьер между нами исчез.

Он сказал это таким убедительным тоном, что Стефания после минутного колебания невольно подчинилась. Она знала, что он собирается поцеловать ее. Ощущения от прикосновения его рта были уже знакомы ей. Но что последует дальше, она из-за отсутствия опыта была не способна представить, и почувствовала, как паника пронзила все ее тело.

Его руки обхватили тело девушки и притянули к себе мягко, но настойчиво. Золотые мушки заплясали под ее закрытыми веками, когда она подумала, что вот сейчас его губы возьмут ее рот в плен. Но вместо этого его пальцы нежно и легко прикоснулись к ее волосам, чтобы убрать их со лба, потом медленно двинулись вниз по щекам и подбородку, очерчивая овал лица, дразняще задержались на маленьком ушке, вызывая почти непереносимые ощущения. Их можно было назвать наслаждением.

В то же время другая мужская рука медленно скользнула вниз по спине, вызывая мурашки по всему телу. Пульс Стефании участился, во рту пересохло. Когда она услышала свой голос, то не узнала его:

— Зачем ты все это делаешь? Остановись, пожалуйста...

— Молчи. — Он оторвал губы от уголка ее рта, к которому только что начал прикасаться. — Речь — это второй барьер. Не говори ничего.

Стефания почувствовала тонкий запах наверняка очень дорогой туалетной воды, который показался ей настолько соблазнительным, что она почти прижалась лицом к загорелой коже, глубоко вдыхая его и все больше теряя контроль над собой.

Она с ужасом поняла, что не в силах больше держать себя в руках и оставаться равнодушной к прикосновению его пальцев. В ней пробуждались какие-то удивительные, неведомые прежде чувства. Теплая волна заполнила ее, вытесняя все, кроме ощущений от его ласк. В тот момент, когда Стефания, собралась было взмолиться о пощаде, его рука очертила плавный изгиб ее плеч и остановилась. Слабый стон сорвался с ее губ, и он в ответ тихо прошептал:

— Да.

Его пальцы скользнули под вырез платья и так нежно коснулись кожи, будто Гарри хотел навсегда запомнить свои ощущения. Стефания больше не стояла, как соляной столб, а расслабленно откинулась на поддерживающую ее руку. Под нежным шелком платья разбухшие соски напряглись в ожидании прикосновения его пальцев. О Господи, этот момент вот-вот настанет!

Все мысли о сопротивлении куда-то испарились. Ей страстно захотелось, чтобы он поцеловал ее груди, а бедра невольно раздвинулись, демонстрируя все нарастающее желание. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь скрыть свое томление...


Все кончилось внезапно, в одно мгновение, словно прямо по ее нервам ударили хлыстом.

Гарри резко отстранился от нее и поправил на ней платье.

— К тебе кто-то пришел, — ничего не выражающим голосом сказал он.

Стефания изумилась — глядя на него, можно было подумать, что он только что беседовал о погоде. От входной двери донесся голос Анжелы:

— Стефания! Ты здесь? Отзовись!

Когда она вошла на кухню, Гарри, как ни в чем не бывало снимал с плиты закипевший чайник.

— Я увидела, что весь дом залит огнями, и решила узнать, все ли в порядке, — смутившись при виде незнакомца, сказала Анжела.

— Все отлично. — Гарри встретил ее обворожительной улыбкой.

Стефания еще раз удивилась — он вел себя так, словно Анжела была человеком, которого именно в этот самый момент он больше всего хотел бы видеть.

— Я уже собирался уходить. Осталось обсудить с мисс Уодсворд лишь кое-какие детали.

— Ну что ж, — с сомнением в голосе начала Анжела, — если я вам не помешала...

— Не сомневайтесь, — прервал он ее и обратился к Стефании холодным официальным тоном: — Мне кажется, что после сегодняшнего обсуждения многие вещи встали на свои места. Вы согласны? Я с нетерпением буду ждать продолжения нашего диалога в следующую пятницу. Пожалуйста, не беспокойтесь, — быстро добавил он, заметив ее движение в сторону двери, — я сам найду дорогу.

Он одарил их любезной улыбкой на прощание и вышел.

— Ну и что все это означает? — подозрительно спросила Анжела.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду? — уклончиво ответила Стефания, удивляясь, что может непонятным образом передвигаться по кухне на своих совершенно негнущихся ногах. Ее тело, брошенное в холод из жара сексуального томления, испытало настоящий шок.

Анжела не унималась и внимательно оглядела кухню.

— Что тут произошло? Когда я вошла, мне показалось, что воздух накалился, будто здесь шла битва.

— Что за чепуха! — Стефания повернулась спиной к полке, чтобы достать чистую чашку для кофе и заодно скрыть свое лицо от подруги. — Мы всего лишь обсуждали наше соглашение.

— Неплохая обстановка для деловой встречи. — Анжела хитро прищурилась. — Так вот как нынче выглядит Гарри Блейк. Он не очень изменился. Все такой же сексуальный блондин. — Она внимательно посмотрела на Стефанию. — Ты тоже выглядишь сегодня неотразимо. Теперь это твой новый облик?

— Да, мы сегодня были в ресторане, и я постаралась выглядеть поэффектнее.

— Что ж, получилось просто отлично. И как это повлияло на наши дела? — Анжела пристально смотрела на нее.

— Я полагаю, все наладится, — быстро ответила Стефания и насыпала кофе в чашку. — Он собирается оплатить все работы в поместье и даст мне закончить проект. Поэтому нам не о чем беспокоиться.

— Бог ты мой, — Анжела прикрыла глаза. — Ну, прямо Санта-Клаус, да и только. — Она вздохнула и вновь бросила на Стефанию проницательный взгляд. — Что стоит за всем этим?

— А почему обязательно должны быть какие-то подводные камни? — Стефания протянула ей чашку с дымящимся напитком.

— Потому что я не верю в Санта-Клаусов, — угрюмо произнесла Анжела. — Давай рассказывай, где зарыта собака?

Стефания заколебалась. У нее не было времени придумывать правдоподобные объяснения, поэтому она решила обойтись полуправдой. Стараясь казаться равнодушной, она пожала плечами:

— Он хочет, чтобы я вернулась жить в поместье, до тех пор, пока работы не будут закончены.

— С какой стати?

— Ну что тут непонятного? — Стефания отпила глоток, стараясь скрыть краску, выступившую на лице. — Я ведь жила там в последнее время.

— Да, — согласилась Анжела, — но тогда ты думала, что выйдешь за Армандо, и чувствовала себя уже наполовину хозяйкой Корнуэлл-Хауса. Теперь все по-другому. Что все это значит?

— Всего-навсего то, что в поместье надо еще многое доделать, — парировала Стефания. — У Блейка свое видение многих вещей. Он часто отсутствует и поэтому хочет, чтобы я тщательно за всем наблюдала. К тому же, если он оплачивает моих кредиторов, я должна выполнять его желания, так как полностью завишу от него.

— Благодарность хорошее понятие. Но понимает ли этот парень, что нельзя, в благодарность требовать чьи-то душу и тело? Надеюсь, то, что я невольно прервала сегодня, не было проявлением твоей благодарности?

Стефания торопливо пробежала пальцами по вырезу платья и с трудом выдавила из себя улыбку.

— Не говори глупости.

Но в ее уме пронеслась мысль: я на самом деле принадлежу ему. Он действительно владеет мною, и я ничего не могу с этим поделать... Ей все еще не верилось, что она, могла ответить таким образом на домогательства Гарри. Она должна ненавидеть его, а вместо этого позволила делать с собой все, что ему хотелось, без единого слова протеста. И если бы не Анжела, он бы овладел ею...

Анжела прервала ее, заговорив мягким тоном:

— Стеффи, если ты не хочешь принять предложение Гарри Блейка, заяви об этом сейчас. Мы что-нибудь придумаем. Потом будет поздно.

— Все уже решено, — сказала Стефания. — Не беспокойся. — Она вздернула подбородок. — Мое пребывание в поместье не будет длиться вечно, это всего лишь временная мера. Скоро, очень скоро все вернется на круги своя.

Ей самой до слез хотелось поверить в собственные слова.


Через несколько часов, когда нынешний день закончится, моя жизнь изменится навсегда, — подумала Стефания. Она сидела за рулем джипа, направляясь в Корнуэлл-Хаус, и размышляла.

Что бы она ни делала, ее мысли постоянно возвращались к последней встрече с Гарри. Она не могла себе простить, что так легко поддалась искушению. Внутренний голос твердил ей: тебе дорого придется заплатить за этот момент слабости и предательства собственного «я». Да, она должна была настоять, чтобы он ушел, потому что его визит был прямым нарушением их договора. Но все это ясно виделось ей сегодня. А тогда мудрость покинула ее. Я вела себя как похотливая дура! — не переставала упрекать себя Стефания.

Возвращаясь мыслями в прошлое, она теперь ясно понимала, что деликатное поведение со стороны Армандо, откладывающего их интимную близость на первую брачную ночь, отнюдь не означало рыцарского благородства. Лежа в постели бессонными ночами, Стефания пыталась вспомнить поцелуи и объятия Армандо. И к своему удивлению, поняла, что ни одна из его ласк не вызывала у нее таких эмоций, как одно легкое прикосновение Гарри.

Она поежилась. Каким образом Гарри может так влиять на нее? Слишком легко было бы предположить, что дело в его опытности, и что ему нетрудно играть с неискушенной девушкой. Но должно быть и другое объяснение. Он как будто заколдовал ее. В следующий раз я встречу его во всеоружии, твердо пообещала она самой себе.

Иногда ей становилось больно от мысли о том, какую цену придется заплатить за предательство Армандо, но она загоняла эти мысли, как можно дальше в подсознание.

Работа в доме настолько захватывала ее, что иногда она забывала обо всем на свете. Поместье возрождалось к жизни, и она могла гордиться собой.

Все подрядчики вернулись к работе, получив гарантии от Гарри Блейка. И хотя она иногда ловила на себе любопытствующие взгляды, никто в ее присутствии не судачил ни о новом владельце, ни, о ее банкротстве.

Сегодня в доме велись работы с телефонной проводкой. Кроме этого Стефания ожидала прибытия новой офисной мебели для кабинета. Мебель для гостиной и спальни уже завезли. Она наблюдала за тем, как разгружали диваны и стулья, с роскошной обивкой цвета слоновой кости, не намереваясь восхищаться вкусом Гарри. Показывая рабочим, где поместить кровать, она отметила про себя ее огромные размеры и плотно стиснула губы.

Для себя Стефания выбрала скромную спальню с небольшой ванной комнатой на противоположном от апартаментов Гарри конце дома. Сегодня она завершит ее меблировку. Стефания уже привезла из своего дома шкаф и легкое кресло. Оставалось найти подходящий комод и ночной столик.

Ремонтная бригада работала ударными темпами, охотно задерживаясь сверхурочно. Случайно Стефания узнала, что Гарри обещал заплатить им премию, если они уложатся в сроки. Как замечательно владеть такой мощной силой, как деньги! — подумала она. Все становится тебе подвластным.

Она пошла на кухню, поставила чайник на плиту и отправилась в кладовую на поиски недостающей в ее спаленке мебели. Помещения, где хранились до времени, вещи ненужные, имело запущенный вид. Когда-то, во времена старого Льюиса, все было иначе. Он хранил здесь богатую коллекцию старых вин, которой очень гордился. Армандо отправил ее на аукцион почти вскоре после смерти дяди.

Мне следовало сразу же насторожиться тогда, упрекнула себя Стефания, вспоминая прошедшие дни. Но я так легко поверила его объяснению, что он не хочет жить прошлым. А теперь во что мне верить?

Осторожно перебирая запыленные вещи, извлекла из угла небольшой письменный стол оригинальной формы, который раньше стоял в гостиной. Одна из его изящных ножек оказалась сломанной. Это легко починить, подумала она, бережно прикасаясь к ножке пальцем. И вообще здесь надо провести полную инвентаризацию.

Под коробкой с чашками и блюдцами от разных сервизов Стефания увидела неплохо сохранившийся маленький круглый столик красного дерева и такой же стул, у которого надо было всего лишь заменить обивку сиденья. Рядом стоял комод, тоже красного дерева, без ручки у нижнего ящика. Это было именно то, что она искала.

Вряд ли Гарри пожалел бы отдать ей их в пользование. Она начала освобождать проход для столика, когда неожиданно сзади раздался чей-то незнакомый голос:

— Мисс Уодсворд?

Перед Стефанией стояла женщина небольшого роста, немного полноватая, в аккуратном скромном костюме, с модно подстриженными седыми волосами и живыми карими глазами. Она оживленно представилась:

— Меня зовут Кэтрин Стюарт. Полагаю, вы меня ждали.

Стефания, несколько смущенная видом своей рабочей одежды, выдавила улыбку:

— Конечно, миссис Стюарт. Добро пожаловать в Корнуэлл-Хаус.

— Это действительно замечательный дом. — Кэтрин Стюарт окинула ее все понимающим взглядом. — Теперь я понимаю, почему мистер Блейк, так заботится о нем. — Она покачала головой и подняла с пола свой кожаный саквояж. — Не будете ли вы любезны, показать мне мои комнаты? Я бы хотела разместить там свои вещи, они в машине. — Она посмотрела на часы: — Обед будет готов часа через полтора, мадам. Правда, боюсь, это будут только суп и сандвичи. Но к вечеру я постараюсь взять реванш. Как жаль, — продолжила она, глядя на окружающие вещи, — что такие ценные предметы старины хранятся в пыли. Надо будет срочно привести здесь все в порядок. — Она энергично тряхнула головой. — Итак, где находится моя спальня?

Стефания проводила ее на второй этаж в комнаты, где традиционно жила домоправительница. Ей казалось, что она попала в зону действия небольшого торнадо, такой вихрь энергии исходил от этой маленькой женщины.

Поданный к обеду суп оказался очень вкусным, как и сандвичи с копченым лососем. Стефания искренне поблагодарила экономку, когда та пришла к ней в комнату забрать поднос с посудой.

Миссис Стюарт фыркнула в ответ:

— Ничего особенного. Обычная закуска. — Ее взгляд охватил хрупкую фигурку Стефании. — Вам, надо побольше есть, мисс Уодсворд, — добавила она и вышла.

Стефания недоуменно посмотрела на свое отражение в оконном стекле. Действительно, напряженная работа и бессонные ночи наложили темные круги под глазами и заострили скулы. Гарри, может подумать Бог знает что, огорчилась она.

В дверной проем просунулась голова миссис Стюарт:

— Там привезли мебель, мадам. Мистер Блейк передал, что вы знаете, как ее расставить.

— Не понимаю... — недоуменно произнесла Стефания. — Мне известно, как ее разместить? — Она последовала за экономкой.

Все стало сразу понятно, когда первые предметы были аккуратно внесены в дом и распакованы.

Она вымолвила почти беззвучно:

— Вещи мистера Льюиса... Стол и стулья... И письменный стол из его кабинета. Это просто невозможно, — прошептала она.

— Да, мистер Блейк сказал, что хочет сохранить в доме все так, как было в прежние времена, мисс Уодсворд.

Боже мой, подумала Стефания, он даже раздобыл где-то старый персидский ковер, лежавший раньше в большой гостиной. На нем по-прежнему сохранились небольшие пятна, которые ничем невозможно было вывести.

Она открыла ящик письменного стола — там лежали шахматы старого Льюиса из слоновой кости. Как много раз она видела его и своего отца сидящими в глубоком раздумье за шахматной доской! На этой же доске она училась расставлять величественные фигуры.

Все ясно: причина не только в доме, подумала она, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Гарри хочет иметь все наследство Армандо целиком, не пропуская ни малейшей детали. И меня он включил в реестр наследства.

Все эти годы он, должно быть, терпеливо ждал. Стефания вздернула подбородок и уставилась в никуда. Безжалостный тип! — подумала она. Абсолютно безжалостный. И скоро, очень скоро он приедет сюда. За мной.



Глава шестая



Нет, Стеффи, ты не должна этого делать! сказала Анжела.

Стефания застегнула свой чемодан. Это происходило в полдень того дня, когда мебель была завезена и установлена в Корнуэлл-Хаусе, и у нее появилась возможность съездить к себе домой за одеждой. До последней минуты она откладывала эту операцию. Как, приговоренный к казни, до последнего момента надеющийся на помилование, печально подумала она, но внешне спокойно сказала:

— Я должна. Это такая же работа, как любая другая. — Она помолчала. — Слушай, когда я отправлялась в Корнуэлл-Хаус в прошлый раз, ты не была такой возбужденной.

— Тогда все было по-другому, — угрюмо откликнулась Анжела. — И мы обе хорошо это понимаем.

— Ну ладно, не смотри такой букой! — Стефания стащила чемодан с кровати. — Я вернусь очень скоро. Это необходимо для нашей дальнейшей работы. Кроме того, мне очень хочется увидеть щенка Малыша.

— Стеффи, — сказала Анжела, — я все же надеюсь, что ты решилась на это не ради щенка для моего сына.

— Брось, это всего лишь работа, к тому же временная. Не бери в голову, — решительно ответила Стефания.

Попрощавшись с подругой, она отнесла свой чемодан в джип. Вещей было немного, ведь ее гардероб в основном состоял из одежды дешевого стиля и совсем не подходил для подруги преуспевающего бизнесмена. Даже если он взял ее напрокат, с горькой иронией подумала она. Ни вечернего платья от знаменитого модельера, ни соответствующего нижнего белья. Быть может, Гарри собирается купить мне все эти вещи? — мелькнула у нее горькая мысль.

Интересно, а что думает миссис Стюарт по поводу моего пребывания в доме? — размышляла Стефания по дороге. Похоже, для домоправительницы нет ничего шокирующего в том, что мистер Блейк берет меня в наложницы. Тем не менее, буду и впредь разыгрывать из себя наемного работника, приглашенного заниматься реконструкцией поместья.

Возвратившись в Корнуэлл-Хаус, Стефания увидела две акварели на стене в гостиной, мебель блестела после полировки, на столе стояла ваза с белыми розами. Миссис Стюарт даже нашла время, чтобы поменять свечи в подсвечниках, стоящих на комоде.

— Как все красиво! Кэтрин Стюарт просияла:

— Мистер Блейк просил, чтобы я позаботилась о вашем удобстве и комфорте. — Она посмотрела на часы. — Мне, пожалуй, пора приступать к приготовлению ужина.

Стефания, быстро распаковала, разложила веши и пошла осматривать дом. Ее охватило волнение — все вокруг было, как во времена Стэнли Льюиса. Ребенком она воспринимала поместье как волшебный замок, а мистера Льюиса — как волшебника и чародея, рассказывающего ей разные истории о вещах, которые находились в доме. И всегда Гарри присутствовал рядом, тихо и незаметно, где-то в уголках ее сознания.

Мистер Льюис так хорошо относился к нему, с горечью подумала Стефания. Наверное, его сердце было разбито, когда он узнал, что мальчик оказался вором.

День тянулся бесконечно медленно, но все-таки неизбежно приближаясь к моменту возвращения Гарри. Она старалась чем-нибудь занять себя и села за дизайнерский эскиз для участка сада, примыкавшего к кухне. Каждую минуту Стефания нервно бросала взгляд на часы, нервы были натянуты как струна. Наконец она не выдержала:

— К черту все! — встала из-за стола, и пошла гулять в сад.

Она бродила меж деревьев, стараясь игнорировать то место, где прежде находился домик в ветвях дерева. Давно пора было выкинуть из головы эти детские воспоминания, которые до сих пор преследовали ее, отравляя ощущением, что ее предали и бросили.

То, что по отношению к ней сделал Армандо, было ужасно. Но что-то в ее сознании подсказывало, что эта рана не будет болеть слишком долго.

Солнце ярко светило и жарко пригревало, как и положено австралийской весной. То было ее любимое время года и к тому же самое насыщенное работой. Все вокруг, словно сговорившись, хотели обновить свое жилище к Рождеству. Но на этот раз всем ее временем распоряжается Гарри Блейк.

Что будет с моим бизнесом, когда я вернусь к делам? — взволнованно думала она. Удастся ли мне сохранить клиентуру? — Но тут же напомнила себе: зачем думать о том, что случится потом? Самое главное — что меня ждет сегодня!


Примерно через час она вернулась домой, где ее встретила миссис Стюарт с легким упреком во взгляде.

— Звонил мистер Блейк, — сказала она, — он слегка задерживается, поэтому я подам ужин в восемь тридцать. — Она немного помолчала: — Не приготовить ли мне ванну для вас, мадам? А потом — стаканчик хереса перед ужином?

Боже мой, с ужасом подумала Стефания, она считает, что мне надо отмокнуть в ванне, отполировать ногти и натереться благовониями перед встречей со своим господином. Ну, нет! Это не по мне. В моем случае пусть получает то, что видит. Она вежливо улыбнулась миссис Стюарт.

— Спасибо. Нет, я только ополоснусь в душе. Что касается вина, — а я предпочитаю легкие вина — лучше шардоне. И желательно, после ванны.

— Как вам будет угодно, мадам, — поджала губы миссис Стюарт. — Но я думала...

— Не сомневаюсь, что вы обо всем подумали. Вы прекрасная домоправительница. — Стефания повернулась и быстро поднялась по лестнице.

Теперь ей было совершенно очевидно, сколь многих, вот так обихаживала миссис Стюарт. Вздернув подбородок, она вошла в свою комнату и захлопнула за собою дверь.

Приняв душ, она натянула на себя белые джинсы и легкий черный свитерок. Потом уложила еще слегка влажные волосы в узел на затылке. Весь ее макияж состоял из неяркой помады и туши для ресниц, которые она нанесла на скорую руку, не очень-то заботясь о результате.

— Очень мило, — сказала она себе, посмотрев в зеркало. — Более чем достаточно.

Преодолев себя, словно шла на боевое задание, Стефания спустилась в гостиную. Комната была залита ярким светом. Казалось, все вокруг источало гармонию и приглашало к радости. Она уселась на софу с мыслью о том, что ее присутствие вносит диссонанс в атмосферу этого помещения.

Теперь, когда настал момент истины, внутри у нее все заболело от напряжения. Она может сколько угодно успокаивать себя тем, что все делает как надо, что у нее нет другого выхода. Но факт остается фактом — сегодня ночью ей придется платить по счетам. И произойдет это не где-нибудь в банке, а в постели Гарри Блейка...

Она обрадовалась вину, стоящему на столике. Оно было предусмотрительно охлаждено. Глоток прохладного напитка освежил ее пересохшее горло.

Достаточно, остановилась она, отпив половину бокала. В последнее время я слишком часто попадаю впросак из-за избытка спиртного. Сегодня мне необходимо полностью контролировать себя.

В ней созрело важное решение. Гарри получит ее тело, за которое он заплатил, но больше ничего. Ее душа и сердце принадлежат только ей. Лишь так она сможет выжить — разделив душу и тело.

Терпение и выдержка, думала она, глядя на огонь, лижущий полено в камине. За эти слова мне надо крепко держаться.

В комнату торопливо вошла миссис Стюарт с улыбкой на губах и подносом в руках.

— Мистер Блейк приехал, мадам. Он пошел переодеться. Может быть, вы отнесете ему виски? Он, любит виски с содовой, — доверительно добавила она, в ожидании глядя на девушку.

Губы Стефании уже сложились, чтобы выпалить какую-нибудь колкость, но вместо этого она сжала свою волю в кулак и, с трудом сглотнув, сказала:

— Очень хорошо. — Взяла поднос из рук миссис Стюарт и повернулась к ней спиной.

— Вы по-прежнему хотите, чтобы я подала ужин в половине девятого, мадам? — Вопрос экономки звучал вполне обыденно, но за ним она уловила такой подтекст, что вспыхнула всем телом.

— Да, миссис Стюарт, спасибо, — холодно ответила Стефания и направилась к дверям.

Ноги едва слушались ее, будто налитые свинцом, пока она поднималась по лестнице. Она легонько постучала в его дверь и, не услышав ответа, приоткрыла ее. Спальня оказалась пустой, из ванной доносились звуки льющейся воды. Она осторожно вошла в комнату и аккуратно, стараясь ни к чему не прикасаться, подошла к ночному столику, чтобы поставить поднос.


— Добрый вечер! — услышала она за спиной голос Гарри.

Стефания вздрогнула от неожиданности, несколько капель виски пролились на ковер. Она медленно обернулась к нему.

Он стоял в дверном проеме высокий и загорелый, вытирая плечи и руки полотенцем. Еще одно полотенце опоясывало его бедра. Больше на нем ничего не было. Кипенно-белые полотенца контрастно оттеняли золотисто-коричневый цвет кожи.

Вряд ли он смог так загореть в Брюсселе, ехидно подумала она, поджимая губы, а вслух хрипловато произнесла:

— Ты меня напугал.

— Похоже, это уже становится традицией, — ответил он, проводя рукой по влажным волосам. — Это виски для меня? Как мило и предупредительно с твоей стороны!

— Это миссис Стюарт... — смешалась Стефания под пристальным взглядом его насмешливых серых глаз. — Миссис Стюарт, попросила меня отнести тебе выпить.

— Ага, понятно, — мягко ответил он, отбросил в сторону полотенце и сделал шаг вперед.

Стефания оцепенела. Он немного помолчал, а потом сухо заметил:

— Может быть, тебе станет легче, если я скажу, что не имею привычки соблазнять женщин на пустой желудок. До конца ужина ты в полной безопасности.

— Мерзавец, как ты смеешь смеяться надо мной?! — в ярости воскликнула она.

— Я всего лишь хотел убедиться, что, глядя на меня, ты не превратилась в каменную статую. — Он подошел к туалетному столику и взял расческу. — Тебе надо привыкнуть, Стефания.

— Привыкнуть к чему?

— К моему виду, независимо от того, одет я или нет. — Он наблюдал за ней, глядя в зеркало. — Или ты переменила свое отношение к нашей сделке?

Она вздернула подбородок.

— Я ведь здесь.

— О да, — ответил он. — Но этого еще недостаточно. У тебя была целая неделя, чтобы подумать.

— Ты прекрасно знаешь, у меня нет другого выбора.

— Очень откровенное признание. — Он положил расческу на место и обернулся к ней. — В таком случае, поздоровайся со мной посердечнее, пожалуйста.

Гарри взял поднос из ее рук и поставил на столик, потом мягко обхватил пальцами ее шею и привлек к себе. Сердце Стефании неистово забилось, во рту пересохло. От его кожи волнующе пахло смешанным запахом дорогого мыла и туалетной воды.

— Дорогая, — мягко произнес он, — попробуй изобразить, что ты рада меня видеть, — и его губы завладели ее беспомощным ртом.

Она стояла в объятии его рук, скользящих по телу, натянутая как тетива, пытаясь противостоять нежному, но настойчивому движению его языка, прикасавшегося к ее сухим от волнения губам. Он поднял голову и посмотрел на нее. Его серые глаза блестели.

— Стефания, если ты будешь так вести себя, ты не сможешь заработать и гроша. Расслабься. — Он рассыпал ее волосы по плечам и положил девичьи руки себе на плечи. — Не бойся прикоснуться ко мне.

Покорно подчинившись, Стефания провела пальцами по гладкой коже, под ней чувствовалась упругая сила хорошо тренированных мышц. Это напомнило ей о собственной беспомощности. Как легко он сможет овладеть ею, попытайся она сопротивляться...

Гарри снова поцеловал ее. На этот раз, проникая сквозь барьер все еще сжатых губ более глубоко, изучая языком ее мягкий рот. Его руки скользнули ниже и обхватили бедра, прижимая к себе еще ближе, давая почувствовать силу его возбуждения.

Дыхание Стефании участилось, глаза закрылись против ее воли. Разве тонкий слой одежды может служить барьером между нами? — подумала она беспомощно.

— Ну, вот видишь, — он оторвался от ее губ, — не так уж это трудно.

 Стефания молча смотрела на него. Ее охватило незнакомое ей возбуждение. Трясущимся голосом она сказала:

— Ненавижу тебя.

Он невозмутимо покачал головой.

— Это я переживу. Вот если бы ты заявила, что безумно в меня влюблена, я бы тебе вряд ли поверил. Оставь волосы распушенными, — добавил он, видя, что она собирается снова заколоть их. — Так ты выглядишь более соблазнительно.

Она посмотрела на него.

— Я могу уйти?

— Выбор, как всегда, за тобой, моя радость. — Он поднял бокал виски в шутливом тосте. — Но если ты останешься, ужин придется немного отложить. Мои аппетиты изменились. — Он сделал глоток и поставил бокал на столик. Его глаза лукаво блеснули, а руки потянулись к полотенцу на бедрах. — Чего ты боишься, Стеффи? — дразнящим тоном спросил он.

Вне себя от возмущения она бросилась к двери, и уже вслед услышала насмешливый хохот.


Получасом позже Стефания продолжала сидеть на краешке софы в скованной, напряженной позе. Она так яростно сжимала бокал с вином, что могла раздавить его. Как он добивается этого? — в отчаянии спрашивала она себя. За какие-то несколько минут, она начинает терять голову.

К собственному стыду, ей безумно захотелось испытать, как его мощная плоть проникнет в нее. Но почему именно Гарри Блейк сумел пробудить ее чувственность, потребность познать мужчину и желание быть обладаемой им!

— К черту его! — прошептала она сквозь стиснутые зубы. — Пусть катится ко всем чертям!

— Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать? — Гарри стоял в дверном проеме и наблюдал за ней.

— Нечего извиняться. — Стефания выпрямилась, стараясь выглядеть как можно более независимо. — Это выглядит неестественно, — резко сказала она.

— Что ж, тем проще. — Гарри наклонился над столиком с напитками и налил себе рюмку вина. — Тебе налить? — спросил он, указывая на бутылку с шардоне.

— Нет, спасибо, — торопливо ответила она.

— Вижу, ты становишься мудрее. Она вскинула брови.

— А ты хочешь, чтобы я напилась?

— В этом нет необходимости. Но иногда излишняя трезвость может быть помехой.

Гарри прошел в глубь комнаты. Она внутренне сжалась, но он не сделал попытки присоединиться к ней, а сел в кресло по другую сторону камина. Помимо воли она вынуждена была отметить ловкость его движений и ладность фигуры. Даже когда он был мальчишкой, ему была несвойственна подростковая неуклюжесть. Теперь они уже давно не дети. Передо мной хищник, преследующий добычу, напомнила она себе.

Широко распахнутый ворот его рубашки голубого цвета из плотного хлопка открывал шелковистые волосы на груди, воспоминание о прикосновении к ним вызвало дрожь в ее пальцах. Рукава были небрежно закатаны, обнажая загорелые руки, а ноги, обтянутые плотными джинсами, казались бесконечно длинными. Она рассматривала его, откинувшись на спинку софы, незаметно для себя любуясь отблесками огня на его белокурых, еще слегка влажных волосах.

Он, явно чувствует здесь себя как дома, подумала она, подавляя раздражение из-за собственной слабости — его привлекательный облик неудержимо притягивал ее взгляд. — Самозванец. Узурпатор!.. — Она внутренне захлебнулась от ярости. В это время он вкрадчиво произнес:

— Итак, ты — здесь.

— А ты в этом сомневался?

— Я не был до конца уверен. — Улыбка заиграла в уголках его губ. — В этом и заключается одна из составляющих твоего непередаваемого шарма — умение удивлять меня, Стеффи.

— В таком случае, мне надо стать более предсказуемой, — отрезала она.

— Не сомневаюсь в твоем успехе. Ты умеешь делать хорошо то, за что берешься. — Он допил вино и посмотрел по сторонам. — Дом выглядит прекрасно. Спасибо тебе.

— Это нетрудно было сделать. — Стефания пожала плечами. — У меня хорошая память.

— Хотя и избирательная, — тихо сказал он.

— Тебе все время нужны воспоминания, — продолжила она, сознательно игнорируя его реплику. — Что, хочешь восстановить все до мелочей? — Она язвительно рассмеялась. — Ты, наверное, выслеживал Армандо долгие месяцы.

— Мне не нужно этим заниматься. — Он поднял вновь наполненную рюмку, изучая ее содержимое. — Я знал, что он собирается делать, и был знаком с приемами, которыми он действует. Остальное было несложно.

— Легкая пожива, — каменным голосом сказала она. — Ты не оставил ему ни шанса.

Он отпил глоток вина.

— Я не держал его под дулом пистолета. — Вопреки ожиданию Стефании, Гарри оставался совершенно спокоен. — Он сам сделал свой выбор и решил продать поместье. Однако я удивлен: ты по-прежнему его защищаешь?

— Вовсе нет, — не согласилась она. — Я хочу понять, зачем ты выкупил всю мебель Льюиса? Что ты стараешься доказать?

— Ничего особенного. Просто я хотел, чтобы вещи стояли на своих местах. Мне кажется, если бы старик узнал, ему было бы приятно.

— Приятно узнать, что ты спас его вещи? После того, как он выгнал тебя из дома за воровство? — Она покачала головой. — Думаю, он перевернулся бы в гробу, узнав, что теперь ты здесь, да еще и претендуешь на роль хозяина дома.

— Значит, ты представляешь все именно так? — Их взгляды встретились. Сквозь ледяное выражение его серых глаз она прочитала еще какое-то глубокое, не вполне понятное ей чувство, от которого у нее забегали мурашки по коже, и первая отвела взгляд. — К счастью или несчастью, но хозяин здесь — я. Можешь не сомневаться, Стефания. — Он немного подождал, чтобы смысл его слов дошел до нее. — А теперь, — холодно продолжил он, — пойдем ужинать. Или ты собираешься устроить голодную забастовку? Мне выпал чертовски тяжелый день, да и вся эта поездка в целом была нелегкой.

Он допил вино и встал. В какое-то мгновение ей дико захотелось убежать к себе в комнату и запереться там на ключ. Но здравый смысл подсказывал: бесполезно! Если Гарри Блейк захочет, он достанет ее и там. Тогда, все может обернуться для нее чем-либо еще более ужасным, чего она не забудет до конца жизни.

Она встала, гордо выпрямилась, всячески стараясь не выказать охватившую ее панику, и молча последовала за ним в столовую.



Глава седьмая



Стол был прекрасно сервирован, а зажженные свечи придавали происходящему особую интимность. Миссис Стюарт — весьма изобретательная женщина! — без тени юмора подумала Стефания. — Либо... либо она выполняет чью-то волю.

Гарри предложил ей стул, а сам уселся напротив.

— Расстояние меньше, чем два клинка, — сухо заметил он, — но, тем не менее, можешь чувствовать себя в безопасности.

Стефания принялась сосредоточенно разворачивать салфетку. «Безопасность» - словечко менее всего уместное в данном случае. Хотя, не забывай, это всего лишь деловое соглашение, мрачно напомнила она себе, повторяя в уме мантру, которую упорно нашептывала всю эту неделю: «Ничто не длится вечно... ».

Миссис Стюарт приготовила изумительный ужин — паштет из гусиной печенки, утку в вишневом соусе, на десерт — крем-брюле. К своему удивлению, Стефания уплетала эти деликатесы за обе щеки и с наслаждением запивала еду ароматным бордо. Странно, что именно сегодня ко мне вернулся привычный аппетит, подумала она.

Это не был ужин молчальников. Правда, разговор всякий раз начинал Гарри — он непринужденно рассказывал о поездке в Брюссель и о нравах бельгийской бюрократии. В другой ситуации Стефания встрепенулась бы и засыпала собеседника кучей вопросов, но сегодня у нее было иное настроение.

А ведь когда-то мы непринужденно и весело болтали друг с другом, с внезапной болью подумала она. Но лишь потому, что я была ребенком и доверяла ему. Пока все не переменилось...

А как бы она чувствовала себя, встреться они сейчас впервые в жизни? Если бы она сидела здесь по своей воле и между ними не лежала тень прошлого? А впрочем, не следует размышлять о таком. Это глупо — и... опасно, подумала она, чувствуя, как ее начинает знобить.

— Ты замерзла? — От него не ускользала ни одна мелочь.

— Нет... Я в полном порядке. — Она привычно солгала ему, и на самом деле испытала огромное облегчение, когда миссис Стюарт появилась, чтобы унести посуду, и тем самым прервала допрос, который мог устроить Гарри.

Экономка вновь ненадолго ушла, потом вернулась с кофе и коньяком и, пожелав спокойной ночи, удалилась.

— Какой сдержанный человек миссис Стюарт, — после короткой паузы заметила Стефания. — Мне кажется, у нее колоссальный опыт.

Гарри вздохнул.

— Что ты хотела от меня услышать? — спросил он устало. — Что, я вел монашеский образ жизни все эти годы? Так это была бы неправда.

— Ну да, ты ведь у нас воплощенная честность, — ожесточенно сказала она.

— Тем не менее, было бы неверным утверждать, будто я менял женщин каждый день, — невозмутимо продолжил он, словно не услышав ее реплики. — Хотя бы потому, что основная часть моей жизни была посвящена работе — я ставил на ноги одну компанию за другой, как здесь, так и в Европе.

— Ах, да, мы не должны забывать ни на минуту, какого головокружительного успеха ты добился! — саркастически заметила она. — Впрочем, в былые годы я не замечала в тебе особых амбиций.

— Наверное, тогда я еще не определил для себя, чего именно хотел бы добиться в жизни. — Гарри пожал плечами.

— Потом оказалось, что это — полученное Армандо наследство. Он оказался в беде, и ты соблазнил его кругленькой суммой. А что еще ему оставалось делать?

Гарри холодно ответил:

— На его месте я бы не стал продавать дом. — Он помедлил и добавил чуть мягче: — Дом и тебя, Стефания. — Ей стало не по себе от звучания собственного имени. От манеры Гарри проговаривать каждый слог по спине у нее пробежал странный, неприятный холодок. Она потупилась, краем глаза ощущая на себе его неотрывный взгляд. — Не выпить ли нам кофе в гостиной? — предложил он.

Стефания краем языка облизала пересохшие губы.

— По-моему, и здесь хорошо.

— Ты имеешь в виду два ярда дубового дерева между нами? — Он явно развеселился. — Поверь, мое сокровище, куда более действенна та баррикада, которую ты пытаешься соорудить в своем упрямом сознании.

Стефания покраснела.

— Не понимаю, о чем ты?

— Не надо лгать, Стефания. — Гарри наклонился чуть вперед, и в его глазах заплясали серебряные искры. — Именно в этот момент идет борьба между твоим сердцем и твоим телом. Потому-то в каждом своем слове ты брызжешь ядом.

— Ну как же, — сказала она, — разве это возможно, что бы я не находила тебя безумно привлекательным?

— Если так, — ровным, почти гипнотизирующим тоном произнес он, — почему ты появляешься в моем присутствии без лифчика?

— Как... как ты смеешь? — Стефания почти задохнулась от возмущения. — Я делаю то, что считаю нужным.

— Но не все время, — усмехнулся он в ответ. — Ты была в нем в первый день — но не в последующие, в том числе, когда мы ездили ужинать. Я невольно обратил на это внимание, — добавил он чуть мечтательным тоном. — И вот сегодня вечером картина повторяется. Интересно было бы услышать твое мнение.

— Ты сошел с ума! — бросила она в ответ.

— Отчего же, Стеффи? — спросил он тихо. — Какая же ты ханжа!

Гарри взял чашку с кофе и поднялся на ноги.

— Ну, что касается меня, то я намерен отдохнуть в моей новой гостиной и послушать музыку. Насколько понимаю, ты отправляешься спать. — Он помедлил и закончил: — В свою спальню.

Стефания изумленно уставилась на него.

— Но, я думала... Ничего не понимаю!..

— Что ж тут непонятного, — отозвался он. — Ты ведешь персональную войну с самой собой, дорогая, а я, хоть и заинтересован в определенном ее исходе, сегодня вечером, не настроен принимать участие в боевых действиях. Полагаю, ты должна быть благодарна мне за это, — добавил он многозначительно. — Поскольку, как я сказал, у меня был отвратительный день, я не хочу превращать постель в поле боя. Так что, будь добра, по завершению схватки сообщи мне, кто одержал верх — дух или тело. Для меня чертовски важен результат. — У двери он остановился и, обернувшись, безжалостно оглядел ее с головы до ног. — И прости за то, что не целую тебя перед сном, дорогая. Полагаю, мне лучше держать дистанцию, иначе я могу забыться, и тогда этот стол, вопреки твоим ожиданиям, не окажется преградой на пути моей страсти.

Он резко, коротко кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь — тихо, но решительно. Стефания застыла на месте, глядя на закрывшуюся дверь и пытаясь понять, что именно сейчас произошло. В ней кипели и боролись самые противоположные чувства, но главным из них было разочарование.

Весь вечер он глядел на нее так, будто мысленно занимался с ней любовью, это было видно по его голосу, по его улыбке. Она ожидала, что в любую секунду он даст выход своей страсти, и приготовилась к пассивному сопротивлению. И, на тебе — ровным счетом ничего!

В какую игру он с ней играет?

Отправляясь в спальню, Стефания подумала, что следовало бы поменьше задаваться такими вопросами. Вообще-то она должна была бы чувствовать сейчас благодарность — но к своему удивлению, она не ощущала ничего подобного.

Из гостиной донеслись звуки музыки. Рахманинов, определила она. Страсть и неистовство. Отнюдь не джазовая пьеса, которую можно было ожидать услышать в этой ситуации.

Очнись, Стеффи! — сказала она самой себе. Возьми себя в руки, ведь ты не знаешь, что ждет тебя дальше! С этой фразой в голове она поднялась к себе в спальню и там внезапно ощутила острый укол чувства одиночества.


Ночью ей снова приснилось потаенное убежище Гарри на дереве. Тот же сон, что и всегда: она стоит на коленях на грубо сколоченных досках, испуганно глядя через край площадки в поисках выхода. Но земля далеко внизу, да еще скрыта клочьями тумана. В тот момент ей стало ясно, что больше всего она нуждается в ощущении безопасности, в чьей-то поддержке, но страшно ей не только оттого, что она сейчас одна и боится высоты...

Стефания словно со стороны услышала всхлипы и с трудом узнала свой собственный голос. Были и другие голоса, звенящие от гнева, но она не разобрала ни слова, потому что порыв ветра подхватил домик и со всего размаха швырнул его оземь — вместе с ней!.. Она мгновенно проснулась и обнаружила, что все ее лицо залито слезами. Трясясь всем телом, она села на кровати и взглянула на будильник. Был всего лишь час ночи.

Она выпила воды из графина, стоявшего на ночном столике, потом выбралась из постели и подошла к окну. Примостившись с ногами на подоконнике и прижавшись лбом к холодному стеклу, Стефания вгляделась в беспросветную мглу за окном. Самое время для духов и привидений, подумала она, пытаясь вспомнить все, что происходило с ней за эти годы, а потом выпало из сознания.

Еще ребенком она сразу ощутила вражду между Гарри и Армандо, и тогда это подействовало на нее угнетающе. Гарри был ее другом, но Армандо, в своей дорогой одежде похожий на пришельца из другого мира, небрежным шармом возбуждал ее воображение.

— Так ты и есть тот самый демон шахматной игры, — были его первые слова. — Дядя рассказывал мне о тебе. Придется теперь быть начеку и следить за каждым своим ходом.

Проигрываясь в пух и прах, он театрально заламывал руки и умолял ее о пощаде, заставляя густо краснеть. С момента их первой встречи всякий раз, когда Стеффи приходила в Корнуэлл-Хаус, он вел себя так, будто во всем мире существовала только одна она.

Ей очень хотелось, чтобы мальчишки понравились друг другу. Тогда бы ей не пришлось чувствовать себя предательницей, когда Армандо целиком завладевал ее обществом, а он проделывал это с завидной регулярностью. Но, так или иначе, Гарри всякий раз оказывался третьим лишним.

Армандо определенно питал интерес к Гарри, постоянно расспрашивал о нем. И однажды Стефания не выдержала натиска и показала ему домик на дереве. И тут же поняла, что совершила ошибку.

Она стояла там, чувствуя себя неловко, пока Армандо презрительным взглядом окидывал убранство домика, опустошал драгоценную коробку из-под печенья, расшвыривал по дощатому полу аккуратно сложенные в стопку эскизы.

— Полевой бинокль, — мгновенно определил он и схватил прибор. — И отличный! Откуда он стащил его?

— Ему дал его мистер Льюис, — опасливо отозвалась Стефания. — Пойдем обратно, пожалуйста! Гарри рассердится, если обнаружит нас здесь. Это его заветное место.

— Гарри, не имеет никаких прав ни на какое место здесь. — В голосе Армандо прорезалась нотка, испугавшая Стефанию. — Он — никто, всего лишь сын экономики. — Армандо поднес бинокль к глазам. — Что касается этого...

Он размахнулся и с силой швырнул бинокль на росшие рядом деревья. Откуда-то снизу донесся хруст и слабый звон. Она всхлипнула.

— Ты разбил его!

И тут же начала спускаться вниз. Но когда коснулась земли, Гарри уже ждал там — с каменным лицом и глазами, полными гнева и презрения. Она попыталась что-то сказать, но он коротко оборвал ее:

— Иди в дом, Стеффи! И не задерживайся. Она бежала, ничего не видя сквозь пелену слез. Сзади до нее доносились громкие выкрики, а затем — шум драки. Выбежав из леса, она увидела, что отец стоит с Стэнли Льюисом у ворот сада напротив кухни и ищет ее взглядом. Совершенно запыхавшись, она подбежала к нему.

— Гарри и Армандо дерутся, — задыхаясь от слез, сказала она. — Остановите, остановите их, пожалуйста!

— Я все улажу, — мрачно бросил мистер Льюис и поспешил в сторону леса.

— Нам лучше пойти домой, — сказал отец, мягко взяв ее за локоть, но Стеффи сопротивлялась.

— Нет, папа, не надо! Я должна увидеть Гарри. Я хочу убедиться, что с ним ничего не случилось.

В этот момент мальчишки вышли из-за деревьев, конвоируемые Стэнли Льюисом. Армандо был вне себя, его губа была разбита, рубашка разорвана. Лицо Гарри оставалось непроницаемым — губы сжаты, и только под правым глазом издалека можно было разглядеть свежий синяк.

Стефания вывернулась из рук отца и побежала к нему.

— Гарри! — срывающимся голосом крикнула она. — Гарри, прости! Я не думала, что все так получится.

Он даже не взглянул на нее и еле слышно процедил:

— Вали прочь, Стеффи, держись подальше — я тебя предупредил.

Ночью, в постели она поняла, что должна во что бы то ни стало повидаться с ним — все объяснить, рассказать, как она сожалеет, что выдала его секретное убежище. На следующее утро сказала матери, что идет играть со школьной подругой, жившей на другом конце поселка, а вместо этого, сев на велосипед, окольными путями направилась в Корнуэлл-Хаус. Оставив велосипед в глухом уголке заднего двора, Стеффи направилась к лесу в надежде, что Гарри уже там.

К тому моменту, когда она вошла в лес, небо потемнело, полил дождь. Обычно Гарри помогал Стеффи вскарабкаться наверх, но на этот раз никто не отозвался на ее голос, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы забраться по скользким ступенькам.

Наверху ее ждало разочарование: судя по тому, что никаких вещей не осталось, Гарри уже успел побывать здесь. Маленькое сооружение в ветвях дерева выглядело брошенным. Все, что сохранилось, это обрывки карандашного эскиза, разбросанные по полу.

Стефания подняла их и поняла, что это был ее незаконченный портрет — девочка была изображена лежащей на животе и подпирающей голову руками. Она даже не подозревала, что Гарри рисовал ее. Впрочем, горестно подумала она, теперь у него вряд ли возникнет желание продолжить работу.

Она смотрела на обрывки портрета затуманенными от подступающих слез глазами, как вдруг услышала снизу какой-то шум. Ничего не понимая, Стеффи осторожно подошла к краю и глянула вниз: лестница лежала на земле, а какая-то фигура в сером плаще с капюшоном удалялась прочь. Перепугавшись до смерти, она закричала:

— Гарри, я не смогу спуститься! Вернись, слышишь? Вернись!

Но тот даже не оглянулся и скрылся за деревьями. Стефания продолжала громко кричать, пока не охрипла. Гулкая тишина отзывалась ей в ответ. Когда, через несколько часов Армандо нашел ее, Гарри был с ним, одетый все в тот же серый плащ, и от этого ей стало особенно плохо.

— Это ты все подстроил! — закричала она на него. — Ты! Я тебя видела!

И, схватив камень, швырнула в него. Она увидела, как на его щеке выступила кровь, а серые глаза сверкнули и застыли, превратившись в две льдинки. Девочка поняла, что только что навсегда потеряла друга.


Дрожа всем телом, Стефания вернулась к действительности. Она по-прежнему сидела на подоконнике темного окна, обхватив колени руками. Как он мог так поступить?! — яростно спрашивала она себя. Я была совсем ребенком, не ведающим, что творит. И не заслуживала такого отношения. Его даже не тронуло, что я испугалась, что я могу упасть с дерева и разбиться!

Ее тогда привели домой, захлопотали вокруг, искупали в горячей ванне, напоили горячим молоком и уложили в постель. Она никак не могла заснуть, а потому встала и прошла в комнату родителей. Сквозь приоткрытую дверь доносились голоса:

— Этот мальчишка непредсказуем, — говорил отец. — Стэнли опасался чего-нибудь в этом роде. — Стефания не слышала ответа матери. Потом вновь прозвучал громкий голос отца: — Ну, он его отошлет, конечно. А что еще остается делать?

На следующий день Гарри уехал из Корнуэлл-Хауса. Стефания постаралась убедить себя, что рада этому и не желает никогда больше видеться с ним. Но вот он вернулся. И снова принес ей другую беду. Теперь, он собирается обосноваться здесь навсегда и потому стал опаснее, чем когда-либо.

Судьбе было угодно, чтобы она оказалась полностью в его власти, угодив в ловушку из частокола условий, который он выстроил вокруг нее. Она приняла эти условия и теперь должна будет их выполнять. Деваться некуда. Хотя сегодня ей показалось, что его влечение к ней угасло... И может быть, события будут развиваться совсем по-другому сценарию. Прошлое нельзя изменить, но она должна обеспечить себе безопасное будущее, а для этого ей предстоит подчиниться и выполнять свою часть контракта.

Пеньюар, купленный Стефанией для медового месяца, лежал в шкафу, завернутый в тонкую бумагу. Не дав себе хорошенько вдуматься в то, что делает, она стащила через голову хлопчатобумажную рубашку и бросила ее на пол. Еще, через несколько секунд она держала в руках пеньюар цвета слоновой кости.

Какой, легкий! — подумала она. И прозрачный. В нем любая женщина почувствует себя совершенно беззащитной. И мужчина, поняв это, не станет колебаться ни минуты! Стефания нырнула в пеньюар и завязала тесемки на шее и талии.


Шурша шелком, она вышла из комнаты и молча двинулась по коридору. У нее мелькнула мысль, что Гарри, возможно, уже спит и ее величественный жест капитуляции окажется никому не нужным. Но, он не спал, а читал в постели, подперев голову рукой. Темно-зеленое покрывало было сдвинуто, и под ним отчетливо вырисовывался изгиб длинных бедер. Судя по всему, он лежал совершенно нагой, и она подумала, что никогда прежде не видела перед собой обнаженного мужчины — не считая, конечно, фотографий или фильмов.

Она думала, что Гарри не проронит ни звука при ее появлении, но он приподнял голову и, заложив пальцем страницу, негромко заметил:

— Оказывается, бессонница заразительна. — Она вспыхнула под его пристальным взглядом. — Горячительные напитки на кухне, — сказал он после короткой паузы. — А снотворным я не пользуюсь. Итак, чем я могу помочь тебе, Стефания?

Вопрос его звучал вполне светски: любезный хозяин, принимающий гостя. Она почувствовала себя совершенно по-дурацки.

— Гарри, — хрипло сказала она, — не создавай дополнительных проблем там, где их и так хватает.

Он откинулся на подушки, разглядывая ее, из-под опущенных век.

— Все проблемы в твоем сознании, Стефания. И так было всегда. С тех пор, как ты вообразила, будто я твой враг.

— Я была ребенком, — сказала она. — Маленькой девочкой.

— Ты? Нет, малышка! Ты была женщиной с того момента, как родилась на этот свет. Я наблюдал, как ты росла. — Он насмешливо коснулся своей щеки. — Память о тех днях на всю жизнь осталась со мной.

— Ты не один носишь раны, полученные в прошлом, — возразила она. — Я получила свою раньше тебя — в те кошмарные часы, которые мне пришлось провести на дереве.

— Если ты пришла сюда за утешением, — сказал он с жесткой ноткой в голосе, — то обдумай все хорошенько еще раз.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — упрямо сказала она.

— У тебя, сейчас вид невесты в ее первую брачную ночь, — произнес он с легкой издевкой. — А впрочем, внешность иногда так обманчива.

— Полностью с этим согласна, — судорожно сглотнув, сказала Стефания. — Я, например, в сущности, не знаю, кто ты и что ты.

Гарри чуть шевельнул загорелыми плечами.

— Мужчина, у которого есть столь необходимые тебе деньги. Мне казалось, мы давно пришли к такой формулировке. — Он закрыл книгу и решительно положил ее на ночной столик, затем вынул из-под себя одну подушку и бросил ее в изголовье рядом с собой, после чего отогнул край одеяла. — Что же, добро пожаловать, дорогая. Я — весь внимание.

Она беспомощно застыла на месте.

— А что... ты не выключишь лампу?

— Нет, — сказал он. — Я хочу видеть тебя. Это не годится, — войти сюда почти полностью раздетой, а затем, разыгрывать из себя скромницу! Так, что снимай все это, моя милая, и иди ко мне. Только не торопись!

— Ты не понимаешь! — Она неуверенно подняла руку к завязкам у горла. — Я никогда прежде... Секс ради развлечения...

— Кто сказал, что это будет ради развлечения? — Он буквально прожигал ее своими серыми глазами. — Ну, иди, иди сюда. Или ты предпочитаешь, чтобы я затащил тебя сам?

Развязывая ленточки, она подумала, что никогда до сих пор не стояла обнаженной перед мужчиной. А еще она имела глупость полагать, что сможет сохранить независимость и принять все это как рутинное дело.

Ей хотелось слишком многого: чтобы все происходило в темноте, и он не мог бы разглядеть чувственный голод на ее лице; чтобы в окружающей их полной тишине он не услышал ее частого, взволнованного дыхания, пока она скидывала с себя пеньюар; чтобы все закончилось, как можно скорее, потому что она чувствовала себя такой беспомощной и такой безнадежно глупой и беззащитной.

Стефания двинулась к постели, ощущая каждый удар сердца, чувствуя бег крови по жилам. Казалось, грудь ей сжали стальные тиски. Или просто она изо всех сил сдерживала дыхание?

Она села на кровать, ухватившись рукой за край матраса. Наклонила голову — волосы рассыпались, закрывая ее пылающее лицо, — и застыла в ожидании. Потом услышала его вздох, ощутила движение и почувствовала, что он встал перед ней на колени. Она напряглась, но его мягкие пальцы отбросили прядь волос с шеи, чтобы припасть к ней губами. Она шевельнулась — нервно и беспокойно — ощутив, как по телу пробежала волна, но тут же его успокаивающие руки легли ей на плечи.

Губы его медленно опустились вниз, прокладывая дорожку по изгибу плеча, а затем — вдоль спины. Стефания судорожно выдохнула, крайне изумленная собственной реакцией на его ласку. Он прижал ее к себе, и жар его тела понемногу разогнал панику, пронизывавшую ее изнутри. Мужские руки обвились вокруг девичьего тела, скользнули вниз, наслаждаясь упругостью ее внезапно напрягшихся грудей, пальцы нежно сжали набухшие соски.

Стефания откинула голову на плечо Гарри, открывая ему для поцелуев изгиб шеи. Она дрожала всем телом — но не от страха, а охваченная волной новых неожиданных ощущений. И вдруг ощутила, что при мысли о связи с Армандо испытывает лишь глухое раздражение — потому что все это были лишь пустые мечты. Только сейчас страсть проснулась в ней. И разбудила все ее существо.

А еще потому, что эти губы и эти руки не могли принадлежать человеку, который заставил ее прийти сюда. Слишком нежны были его объятия, слишком осторожно он клонил ее на подушку, разжигая своей сдержанностью.

Он поймал и поднял выше головы ее руки, а нога его как бы сама собой легла поверх ее бедер, так что теперь она не смогла бы никуда убежать, даже если бы и пожелала. Увы, меньше всего на свете она хотела этого!

Гарри принялся целовать ее груди, а рука его скользнула вниз — к пульсирующему средоточию ее женственности. Стефания вздрогнула, но вместо мольбы о том, чтобы он скорее утолил ее сладостную муку, с губ ее слетел лишь слабый всхлип. Тело ее раскрылось, его руки поймали и властно приподняли ее бедра.

В следующее мгновение она невольно вскрикнула от внезапной острой боли.

— Стефания? — хрипло и требовательно спросил он, и тут же непонимание на его лице сменилось ужасом неожиданного открытия.

Он снова произнес, а скорее — простонал ее имя, словно моля прощения за свою невольную торопливость. Но было уже поздно! Стефания кулаком зажала рот, чувствуя, как бешеная судорога страсти сотрясает его тело, а с губ слетает хриплый, агонизирующий крик...

Затем все кончилось. Его тело погрузилось в состояние тяжелого покоя. Хриплое и частое дыхание медленно вернулось в норму. А она лежала неподвижная, неспособная провести грань между болью своего раненого тела и острой мукой разочарования. Из-под век выступили обжигающие слезы и горячими ручейками потекли по щекам.

Гарри вздрогнул, не говоря ни слова, вытер слезы уголком одеяла, а затем отодвинулся в сторону, так что между ними оказалось пустое пространство. После долгой паузы он еле слышно спросил:

— Почему ты ничего не сказала мне, Стеффи?

— Я не думала, что тебе это интересно, — прикусив губу, ответила она, — что вообще это имеет какое-то значение.

— Ты не права, — сказал он, — потому что это чертовски меняет ситуацию — во всех смыслах.

— Я... я не понимаю, каким именно образом? — всхлипнув, спросила она.

— Например, таким образом, что я мог быть... более осторожным. — Гарри замолчал, а затем добавил: — Если на то пошло, я полагал, что ты спала с Манчини.

— Он сказал, что нам следует подождать, — срывающимся голосом ответила Стефания. — Он хотел, чтобы свадьба и первая брачная ночь были не фикцией, а тем, что они должны означать.

Лицо Гарри окаменело.

— И ты имела на это право, Стеффи! — резко сказал он. — Боже, что за чертовщина вышла!

Стефания повернула голову и взглянула на него. Он стал таким осторожным, что боялся даже прикоснуться к ней. А она нуждалась именно в этом — в прикосновении, объятиях, утешении и... любви. Господи, о чем это я? — в панике спросила она себя. Что мне в голову лезет!

— На самом деле, он хотел совсем другого, — как можно суше сказала она. — Чтобы кто-то работал в этом доме за него — для экономии. Он не любил меня — и не стремился заниматься со мной любовью. Теперь мне это совершенно ясно.

— По крайней мере, мы оба за этот час стали мудрее, чем были прежде.

Гарри отдернул одеяло и спрыгнул с кровати, ввергнув Стефанию в панику. Вид его обнаженного тела вызывал у нее бурные противоречивые эмоции. Он скрылся в ванной, и вновь появился через несколько минут, завязывая пояс белого купального халата.

— Я включил тебе воду, — сказал он. — Насколько серьезны последствия моей неосмотрительности?

— Переживу! — Стефания попыталась улыбнуться, вглядываясь в его лицо. — Гарри, должно пройти какое-то время, прежде... В общем, все это не так важно.

— Позволь не согласиться с тобой. — Он нагнулся, чтобы поднять с пола смятый пеньюар. — Я попал в точку, сказав, что ты выглядишь, как невеста. — Глаза его холодно блеснули. — Надо полагать, ты купила все это для Армандо?

— Да, — вскинула подбородок Стефания. — Но надела для тебя.

— Странно, — сказал он, скривив рот. — Я запомнил лишь, как ты это снимала с себя. Пойду, проверю ванну.

— Мне не нужна ванна, — сказала она. — Что мне нужно, — это немного поспать.

— Если ты хочешь спать, — он положил пеньюар рядом с ней на кровать, — то лучше надень это.

— Чтобы спать в нем?

— Нет, чтобы вернуться к себе в спальню.

Стефания тревожно взглянула на него.

— Ты... не хочешь, чтобы я оставалась? Гарри холодно улыбнулся.

— Полагаю, я и без того переусердствовал. Кроме того, принесение девственности в жертву — ритуал не в моем вкусе. — Он хладнокровно помог ей завязать ленточки пеньюара. — Думаю, что утром тебе лучше уехать из Корнуэлл-Хауса.

Она села на кровати, изумленно глядя на него.

— Но... но, Гарри... — Голос у нее задрожал и сорвался.

— Ты боишься, что я не заплачу, как мы договаривались?

Нет, растерянно подумала она, мне это даже в голову не пришло. Я имела в виду совсем иное...

— Разумеется, — сказала она вслух, вздернув подбородок. — А чего же еще?

— Что ж, не беспокойся, дорогая, — небрежно бросил он. — Ты получишь свои деньги.

Если бы он ударил ее по лицу, то все равно не смог бы причинить больше боли и оскорбить сильнее. Она ожидала поддержки, а вместо этого... В голове у нее мелькнуло: Армандо вообще не желал меня, а теперь отвергает и Гарри. Стефания вдруг ощутила пустоту внутри. Ей показалось, что она умерла. Господи, судорожно спросила она себя, что со мной происходит?

Но времени для раздумий не оставалось, потому что, если она хотела сохранить хоть каплю гордости, то должна была немедленно покинуть эту комнату — прежде чем сорвется, заговорит, начнет умолять о снисхождении или сделает еще что-то, о чем пожалеет куда сильнее, — например, заревет, как ребенок. Он представления не имеет о том, что я сейчас чувствую, подумала она. И никогда не должен узнать об этом.

Собрав остатки мужества, Стефания изобразила на лице улыбку, встала и расправила плечи.

— Спасибо, — сказала она. — По крайней мере, это придаст всему произошедшему хоть какой-то смысл. — И вышла из комнаты, не обернувшись.



Глава восьмая



Стефания медленно вошла в спальню и, едва закрыв дверь, обессиленно привалилась к ней спиной. Сердце стучало так, будто она только что пробежала марафонскую дистанцию.

Она могла подыскать для всего, что с ней творится, единственное объяснение: ты, Стеффи, немного не в своем уме из-за безумного напряжения последних недель. Но можно было сколько угодно рассуждать, находить массу поводов и причин, а правда состояла в том, что она сегодня вечером пошла к Гарри, потому, что хотела его. И не только физически. Ее душа и сознание были пленены им. И помешать этому не смогла даже та незаживающая рана, которую он нанес ей в детстве.

До сих пор не имела сил вспомнить тот детский кошмар целиком, во всех деталях, от начала до конца — не желала анализировать боль, которую он когда-то причинил ей. Сегодня — вспомнила. Но, несмотря на все воспоминания, заставлявшие ненавидеть его, она пришла к нему и предложила себя.

И все для того, чтобы ее, в конечном счете, отослали прочь. Это было проявлением беспредельной жестокости и не шло ни в какое сравнение с тем, что Гарри вытворял раньше.

Бесполезно было напоминать себе, что теперь она может свободно уйти, что, по большому счету, она одержала верх. Ведь если это и победа, то она оказалась горше любого поражения. Стефания сорвала с себя пеньюар, смяла его в комок и швырнула в шкаф — она не желала когда-либо снова видеть его. Завтра ему предстояло исчезнуть в огне печки для сжигания мусора.

Собственное тело показалось ей чужим. Она все еще ощущала запах его кожи и теперь, закрывая глаза, видела перед собой Гарри — всего, как он есть. Она и без того слишком долго позволяла прошлому идти за нею по следам. Теперь к этому прибавились другие воспоминания — прикосновение его рук, жар его губ, неудержимое ответное томление ее собственного тела.

Стефания вдруг поняла, что никогда прежде не представляла, что можно так сильно желать кого-либо. И уверять себя, будто она имеет дело с заурядным сексуальным похождением, было самообманом.

Гарри всегда оставался частью ее жизни — сначала другом, потом — врагом, а с сегодняшнего дня — любовником. Казалось, каждый момент жизни готовил ее к близости с ним, вел к нему. И вот все кончено!

Она стояла под душем, с яростью растирая себя губкой. Потом досуха вытерлась, завернулась в старый желтый халат. Спряталась в кокон, с усмешкой подумала она.

Чувствуя себя слишком возбужденной, чтобы идти в постель, Стефания свернулась калачиком в кресле. Надо было собраться с мыслями, остыть, набросать для себя хоть какое-то подобие плана действий.

Для начала она напомнила себе, что о будущем может не беспокоиться. У нее есть дом. Бизнес ее теперь в безопасности, и она — вновь созидатель своего собственного успеха. А именно успех должен опять стать ее главной целью.

Но за все это ей пришлось заплатить мучительную цену. А раз так, следовало решить, каким образом она вернет себе душевный покой в ситуации, когда рядом с ней живет Гарри.

Чисто технически она вполне могла отказаться от визитов в Корнуэлл-Хаус. Хотя он и стоял на главной дороге, были другие подъездные пути к поселку, которыми вполне можно было пользоваться, например, по выходным, когда Гарри намеревался быть здесь.

Проблема состояла в другом: ей надлежало вычеркнуть Гарри из своей жизни — его и все, что произошло с ней под этой крышей. Она не могла позволить, чтобы прошлое распоряжалось ею, иначе остаток дней ей предстояло провести под аккомпанемент мыслей о том, «как все могло бы быть». Такая перспектива казалась непереносимой.

— Непереносимо! — повторила она, только сейчас осознав, что говорит вслух и в ее голосе звенит нота глубочайшего отчаяния.


Стефания впала в забытье ближе к рассвету и проснулась озябшая и измученная. За окном лил дождь. Господи! — подумала она, увидев на часах время — начало одиннадцатого. Лихорадочно надела черную юбку до колен и черную же блузку с длинными рукавами и сбежала по лестнице.

— Прошу прощения за опоздание, — воскликнула она, столкнувшись в холле с миссис Стюарт.

— Мистер Блейк предупредил, что вы сегодня будете спать дольше обычного, — ответила та, не спуская с бледного лица Стефании пытливых глаз. — Что мне подать вам на завтрак?

— Я не голодна. Будьте добры, кофе и... все. — Поколебавшись, она спросила: — А где мистер Блейк?

— Он ушел из дому чуть свет, мадам. И не сказал, когда вернется. — В голосе экономки мелькнуло неодобрение. — Я принесу кофе в столовую.

Разумеется, вместе с кофе Стефании пришлось обреченно съесть яичницу и пару тостов — это было легче, чем пытаться спорить с заботливой домоправительницей. Закончив завтрак, Стефания поднялась из-за стола и подошла к окну, отрешенно глядя на струи дождя.

— До чего ж унылый день, — сказала миссис Стюарт, прибирая со стола. — Надеюсь, к следующим выходным погода улучшится и не доставит никаких неприятностей гостям мистера Блейка.

— А разве он ждет гостей? — изумленно спросила Стефания, оборачиваясь.

— О да, мадам. Насколько я поняла, партнеры по бизнесу. Встреча была запланирована довольно давно. Когда, мистер Блейк даст вам окончательный список приглашенных, мы сможем подумать о меню и о том, кому какую спальню предоставить. — Обрадованная такой перспективой, экономка на мгновение закатила глаза и удалилась.

Вообще-то, подумала Стефания, мне следовало предупредить ее, что меня здесь не будет. А впрочем, это не имеет особого значения — миссис Стюарт способна в одиночку обслужить целый взвод гостей.

Зато ей теперь предстояло вновь жить одной и самой по себе. И чтобы это произошло скорее, она решила немедленно приступить к упаковке своих вещей. Стефания никак не могла придумать, что скажет Анжеле. Скорее всего, какой-то маленький осколок правды — с последующим запретом на обсуждение этой темы.

У лестницы ее остановил звон дверного колокольчика.

— Не беспокойтесь, миссис Стюарт, я открою! — крикнула она.

У крыльца стоял фургон для перевозки мебели, рядом — Дик Морган, который радостно воскликнул:

— Рад видеть вас, мисс Уодсворд. Я привез вам вашу кровать.

Какое-то мгновение она непонимающе смотрела на него, затем ее осенило.

— О Боже! — простонала она. — Кровать с балдахином. Я совсем забыла о ней!

Только теперь она поняла, что мучило ее исподволь все эти недели — кровать, которую Морган взялся отреставрировать. Заказ-то она забыла отменить! Стефания с трудом выдавила из себя улыбку.

— Дик... Мне следовало бы связаться с вами... Боюсь, планы мои, слегка переменились... Корнуэлл-Хаус продан, и новому владельцу не нужна кровать с балдахином.

На багровом лице Дика Моргана появилось нескрываемое изумление.

— Надо же, какая жалость! Кровать отличная, да и я постарался на славу, откровенно говоря. Этот джентльмен уверен, что она ему не нужна?

— Абсолютно! — Она умоляюще посмотрела на него. — Дик, ведь не произойдет ровным счетом ничего страшного, если вы переоформите заказ на меня.

— Заказ на что? — прервал ее заинтересованный голос Гарри. Во время их разговора он незаметно вышел из-за угла дома.

Дик Морган, немедленно повернулся к нему.

— Великолепная кровать с балдахином, сэр. Настоящая антикварная штучка, которую мисс Уодсворд присмотрела для этого дома — для хозяйской спальни, насколько я понимаю. И если вы и есть новый хозяин, то, выходит, для вашей спальни, — добавил он со смешком.

Глаза Гарри бесстрастно остановились на Стефании, стоявшей в дверном проеме. После короткой паузы он сказал:

— О чем разговор? Заносите! Полагаю, вашим людям не составит труда перенести старую кровать на чердак?

— Нет проблем! — откликнулся Дик. — Уверяю вас, вы нисколько не разочаруетесь в своем выборе.

Гарри улыбнулся, но глаза его по-прежнему ничего не выражали.

— Полагаюсь на ваше слово, мистер... э-э... Морган, — сказал он, прочитав надпись на борту автофургона. — Ну а теперь давайте уйдем из-под дождя. А я пока попрошу экономку приготовить нам кофе.

Мистер Морган побежал к фургону, а Гарри хотел пройти мимо Стефании, но она задержала его.

— Гарри, зачем тебе это нужно? Ты же не собираешься?..

Он чуть приподнял бровь.

— Почему бы и нет? Может быть, ты планировала сберечь свою страсть для Армандо? — Он с притворной скорбью покачал головой. — Увы, Стеффи, тут я тебе ничем не могу помочь.

У Стефании опустились руки.

— Неужели тебе кроме этого нечего сказать мне?

— Не угадала, — спокойно отозвался он. — Приходи через четверть часа в библиотеку, идет? И, пожалуйста, попроси миссис Стюарт приготовить кофе. Я хочу быстренько сбросить с себя эти мокрые тряпки.

Это был голос человека, привыкшего отдавать распоряжения подчиненным — и совершенно не похож на голос того, кто не далее как этой ночью держал ее нагую в объятиях. Стефания, пылая от ярости, бросилась на поиски миссис Стюарт. Она подумала, что Гарри, вероятно, хочет дать ей какие-то чисто формальные распоряжения или, быть может, подвести черту под их финансовыми отношениями. Если так, то все было как нельзя лучше — при самом благоприятном раскладе она сможет навсегда покинуть Корнуэлл-Хаус еще до ланча.

Переговорив с миссис Стюарт, Стефания поднялась к себе в комнату и начала вытаскивать из гардероба и швырять в чемодан свои вещи, не обращая внимания на топот ног и голоса в коридоре, где рабочие перетаскивали в спальню кровать с балдахином. Через четверть часа она спустилась вниз и постучала в дверь библиотеки.


— Заходи! — крикнул изнутри Гарри, и в его голосе Стефании послышался налет усталости.

Он сидел за большим письменным столом Стэнли Льюиса, просматривая утреннюю почту. Приподняв глаза, он увидел Стефанию, стоявшую в проходе с поднятыми к горлу руками.

— Только не говори, что я тебя снова испугал, — скрипуче сказал он. — Ты, слава Богу, знала, что я здесь.

— Извини, — с трудом проговорила она. — Я просто увидела тебя за этим столом, где всегда сидел старый мистер Льюис. На мгновение мне показалось, что я вижу привидение.

Гарри снова опустил глаза к письму.

— Не знал, что Корнуэлл-Хаус — место обитания призраков, — сухо бросил он.

— И не в этом вовсе дело, — сказала она. — Я, имела в виду совершенно другое...

— Ах, да, понятно, — сказал он. — Ты имела в виду, что я не имею права жить в этом доме, сидеть за этим столом, и, будь на свете справедливость, то и поныне оставался лишь служкой, не испортил бы тебе воспоминания о детстве и не обокрал бы тебя в день твоего восемнадцатилетия. — В голосе его звучало жгучее презрение. — Я правильно понял твою мысль?

Стефания прикусила губу.

— Можешь верить или не верить, но я этого не имела в виду. Я пришла сказать, что готова оставить этот дом в течение часа — если это тебя устраивает.

Он отложил письмо на стол, смял конверт и швырнул его в корзинку. Затем безучастно взглянул на нее.

— Присядь, Стеффи. Полагаю, нам нужно поговорить.

Стефания не шелохнулась в ответ.

— Все уже было сказано этой ночью. Ты позволил мне покинуть Корнуэлл-Хаус.

— А теперь, прошу тебя поработать здесь еще месяц.

— Извини, — сказала она. — Боюсь, это для меня совершенно неприемлемо.

— Надо понимать, это ссылка на мое сексуальное фиаско прошлой ночью, — вполголоса заметил он. — Однако же я уже дал тебе гарантию того, что подобное не повторится. — Он немного помолчал и продолжил: — Полагаю, миссис Стюарт уже сказала тебе, что на следующие выходные я жду гостей — людей, с которыми я веду бизнес, и их жен. Мне нужна хозяйка поместья, которая встретила бы их и вела дом на протяжении двух дней. Я прошу тебя оказать мне такую услугу.

— А почему я должна идти тебе навстречу? Назови мне хоть один довод в пользу такого решения!

— Я мог бы назвать тысячу доводов, — мягко заметил он, — но мне бы хотелось верить в твое великодушие и готовность протянуть руку помощи.

— Назовем это недельной отсрочкой перед расставанием, и тогда я обещаю подумать над твоим предложением. Но, почему ты заговорил о месяце: если прием — через неделю?

Гарри скептически качнул головой.

— Этот срок — вне обсуждений. — Он снова помолчал. — Скажи, Стеффи, ты предохранялась?

— Разумеется, нет, — начала Стефания, но тут же осеклась, наткнувшись на его саркастическую улыбку. — Так вот откуда взялся месяц. Нет, этого не может быть... — Она обессиленно опустилась в кресло.

— Мы занимались любовью без оглядки на предосторожности. Повторяю: никак не ожидал, что буду иметь дело с абсолютной невинностью, — сухо прибавил он. — Я полагал, что ты уже спала с Манчини и, соответственно, искушена в таких вопросах.

— Как... как ты смеешь?!

— Говорю тебе искренне: это была ошибка, Стеффи. И я желаю одного, — чтобы ты была столь же искренней. — Гарри помедлил, потом продолжил: — Итак, как ты теперь видишь, у меня есть вполне весомые основания удерживать тебя здесь, пока мы сможем убедиться, что ты не забеременела.

— Если я и забеременею, это моя проблема, которая никак тебя не касается.

— Увы, — сказал он, — она меня касается, а потому умерь свой бойцовский пыл. Мне надоело спорить с тобой.

— Ты, грубиян!

— В сравнении с тем, как ты называла меня совсем недавно, это определение звучит высшей похвалой, — сказал он, свободно откидываясь в кресле. — Так ты остаешься, Стеффи? Конечно, я не хочу на тебя давить...

— Но если придется, ты не замедлишь прибегнуть к этому, — колко сказала она.

— Возможно, — согласился он. — Но я бы предпочел, чтобы ты согласилась на это добровольно. Разве я так уж много прошу?

Больше, чем можешь себе представить! — мелькнуло у нее в голове, но тут же, потупив глаза и стиснув руки, она сдержанно ответила:

— Полагаю, что нет. В любом случае ты все это время будешь здесь околачиваться.

Боже, спохватилась она, что я говорю? Стефания осторожно подняла глаза и наткнулась на окаменевшее лицо Гарри.

— Я намерен бывать здесь так часто, как буду к этому расположен, — жестко сказал он. — Теперь это мой дом, и я не намерен, щадя твои чувства, жить где-то еще. Как бы там ни было, я воспринимаю твой ответ как знак согласия... В конце концов, — помолчав, сказал он, — мне предстоит оплатить счет за кровать, о существовании которой ты столь опрометчиво забыла.

— Можешь не загружать себя этой проблемой, — сквозь зубы сказала она. — Я собиралась отменить заказ.

— Я бы сказал, ты жаждала это сделать, — скривил он губы. — Бедная Стефания — кровать вызвала в тебе слишком много печальных воспоминаний?

— Она не могла вызвать у меня ни единого воспоминания, и ты прекрасно знаешь об этом, — парировала она и вновь пожалела о своих словах.

Гарри встал и, обойдя стол, остановился напротив нее.

— Ты в порядке, Стеффи? — спросил он, наклонившись.

Стефания вспыхнула.

— Более чем когда-либо, — живо ответила она. — И давай договоримся никогда больше не вспоминать об этом эпизоде.

— Ты, — так хочешь. Что касается меня, то, боюсь, это не так легко сделать.

После гнетущей паузы он поднял со стола лист бумаги.

— Это твоя работа?

— Да, — немедленно ответила Стефания, радуясь возможности сменить тему разговора. — Вчера я набросала план обустройства прикухонного участка сада. Надо было бы его обновить...

— План хорош, — коротко сказал Гарри. — На следующей неделе, когда появятся подрядчики, я бы хотел показать план им и оформить заказ на работы.

— Это долгосрочный проект, — торопливо сказала Стефания. — Пожалуй, я зря ввязалась в эту затею.

Гарри усмехнулся.

— Так или иначе, ты в нее ввязалась, дорогая. — Он снова откинулся в кресле и взял в руки очередное письмо. — Увидимся за ланчем.

Закрыв дверь библиотеки, Стефания перевела дух. Похоже, несмотря на все ухищрения, ей придется прожить под одной крышей с Гарри еще месяц. Четыре с половиной недели, подумала она, все-таки не целая жизнь. Если только... Она судорожно прижала ладонь к животу.

Нет! — в панике сказала она себе. Неправда! Этого не может быть!

Увы, точного ответа она пока что не могла знать и медленно побрела к себе в комнату — вытаскивать из чемодана сложенную одежду. Поднявшись по лестнице, она столкнулась с Диком Морганом.

— Ваша кровать выглядит просто потрясающе, мисс Уодсворд. Она словно предназначалась для этой спальни, — радостно приветствовал он ее.

— Да? Отлично, — попыталась отделаться от него ничего не значащей улыбкой Стефания, но он не отставал.

— Зайдите и взгляните сами. Это что-то!

Поколебавшись, Стефания прошла в спальню Гарри и заглянула за дверь. Там, уже вовсю хлопотала с простынями и пододеяльниками миссис Стюарт.

— Восхитительно, не правда ли? — спросила экономка, пробежав рукой по одному из точеных столбиков балдахина. — Чего не хватает, это занавесок и прочих причиндал.

— Все будет, — заверил ее мистер Морган. — Партнерша мисс Уодсворд уже работает по этому поводу над специальным заказом, ведь правда?

Поймав на себе их вопрошающие взгляды, Стефания с трудом заставила себя кивнуть.

— И когда же он будет готов? — спросила миссис Стюарт.

— Если честно, уже готов, — призналась Стефания. — Я как раз собиралась съездить за ним.

— Это будет просто необыкновенно, — просияла миссис Стюарт. — Завершающее движение кисти мастера...

— Прямо сейчас и отправлюсь, — сказала Стефания, бросив взгляд на часы. — Не могли бы вы передать мистеру Блейку, что меня не будет за ланчем?


К тому времени, как она добралась домой, дождь перестал, и будто умытое влагой яркое солнце пробилось сквозь облака. Ее не было здесь всего лишь сутки, но на доме уже лежала печать заброшенности. Месяц — не более! — напомнила себе Стефания. И это снова будет мой дом, в котором я — полная хозяйка. Посажу всюду цветы, открою окна...

Она забрала почту, прослушала записи на автоответчике. Потом сварила кофе и заставила себя выпить его с булочками, купленными по дороге в сельском магазинчике. Потом заперла дверь и пошла через двор к Анжеле. Та открыла дверь с удивленным видом.

— Привет! Какой сюрприз! Вот не ожидала увидеть тебя сегодня!

Стефания улыбнулась.

— Я хотела забрать занавеси и покрывало, которые ты сшила для кровати. Ее сегодня привезли.

— Ты не отменила заказ?

— Я совсем забыла про нее.

— Если толковать по Фрейду, — Анжела усмехнулась, — можно прийти к интересным выводам.

— Ничего интересного, — сухо ответила Стефания. — Просто у меня в голове слишком много дел одновременно. Дай мне, пожалуйста, ключи от рабочего помещения.

Анжела отправилась вместе с ней и помогла погрузить в джип тяжелый сверток. Нахмурившись, она спросила:

— Ты в порядке?

— Все прекрасно, — солгала Стефания. — Хорошо, как никогда.

— На самом деле? — Анжела внимательно смотрела на нее. — А может, мне поехать с тобой и помочь все это повесить? Ты же избегаешь забираться на лестницу.

— Это у меня прошло, — быстро ответила Стефания. — Я справилась с этими страхами. И потом, разве ты сегодня не собиралась с Малышом за щенком?

— Это, может подождать до завтра. Стефания покачала головой.

— Нет, — сказала она, — он и так слишком долго ждал. До скорой встречи.

— Надеюсь, однажды ты расскажешь мне, что происходит на самом деле, — хмуро ответила Анжела.

Я бы и сама очень хотела это знать, подумала Стефания, прощально помахав рукой подруге.

Когда она вернулась, Корнуэлл-Хаус выглядел опустевшим. Ей пришлось несколько раз подняться в спальню Гарри, чтобы перетащить туда тяжелую ткань. В подсобном помещении она отыскала приставную лестницу и взобралась на нее.

Здесь не так высоко, успокаивала она себя, поднимаясь по узким ступенькам наверх с портьерой на плече, стискивая зубы и удерживая дыхание. Только не надо смотреть вниз, продолжала она уговаривать себя.

Минут через десять бесплодных попыток Стефания убедилась, что повесить занавес в одиночку не сможет. Тут она внезапно услышала приближающиеся шаги и потеряла равновесие. Она вскрикнула и услыхала прямо под собой голос Гарри:

— Какого черта ты взялась за эту работу? Давний кошмар снова овладел ею с прежней силой — зеленый ковер показался травой, а сама она снова превратилась в испуганную девочку, с ужасом взирающую вниз на бездну, в которую ей предстоит упасть.

— Не прикасайся ко мне! — почти истерическим голосом закричала она. — Не трогай лестницу!

— Не валяй дурака, Стеффи, жестко произнес он. — Я удержу тебя, спускайся.

— Нет! — Она попыталась сопротивляться, но его крепкие руки поймали ее запястья и с силой притянули к себе.

Их тела оказались прижатыми друг к другу, глаза поневоле встретились. Он держал ее в объятиях до тех пор, пока она не перестала дрожать и всхлипывать, и нарушил напряженную тишину вопросом:

— До сих пор не справилась с этим, Стеффи?

Потом медленно и бережно поставил на землю, не отпуская от себя. Она почувствовала темную волну желания, пробежавшую по телу. Ее голова слегка откинулась, словно подставляя чуть полуоткрытые губы для поцелуя.

Неожиданно позади них раздались легкие шаги, и чей-то голос пробормотал слова извинения.

Стефания обернулась — в дверях смущенно стояла экономка, собираясь ретироваться.

— Подождите минутку, миссис Стюарт. — Гарри медленно отодвинулся от Стефании. — Вы не могли бы повесить эти занавеси? Мисс Уодсворд боится высоты.

Он улыбнулся им обеим и вышел из комнаты. Миссис Стюарт, всплеснула руками:

— Почему вы не обратились ко мне, мадам? Вы белы, как полотно!

— Мне показалось, что я сейчас упаду, — ответила она, все еще видя перед собой образ Гарри, уходящего от нее так хорошо знакомыми широкими шагами. Это случается уже не в первый раз, так почему же ей опять больно?

— Я встану на лестницу, а вы будете мне все подавать, — продолжала миссис Стюарт. Она подняла с пола занавес: — Какая красивая ткань и тонкая вышивка!

Очень скоро полог над кроватью и портьеры на высокие окна были повешены.

Стефания помогала экономке, отвечая на ее вопросы невпопад. Все ее мысли кружились вокруг собственных ощущений. Какое-то странное чувство после резкого ухода Гарри тяготило ее. Когда миссис Стюарт понесла лестницу на место в кладовку, Стефания поспешила уединиться в своей комнате. Свернувшись в кресле калачиком, она принялась наблюдать в окно за все еще влажным после дождя садом.

Как и в детстве, Гарри спас ее от собственного страха. Тогда, он помог ей спуститься с дерева, запоздало заглаживая свою вину и делая вид, что не причастен к этому происшествию. Он ведь не знал, что я видела его удаляющуюся спину, с горечью подумала она тогда.

Впрочем, осенило ее, когда она начала припоминать тот злосчастный день, удаляющаяся фигура — я, ведь помню ее как сейчас — была меньшего, чем у Гарри, роста, и шел тот человек совершенно иначе, не так широко шагая, как Гарри.

Как же столько лет я могла думать, что это сделал он, Гарри, а не кто-то другой, надевший его плащ?! — недоумевала она. А может, это был Армандо? Будущему наследнику Корнуэлл-Хауса очень не нравился вечно во все вмешивающийся, все умеющий Гарри. Армандо, безжалостно разгромивший тайное убежище своего сверстника и разбивший ни в чем не повинный бинокль, — вот кто хотел опорочить Гарри и добиться его изгнания из поместья! Но почему? — недоуменно спрашивала она себя, пораженная этим открытием. Почему он так возненавидел всего лишь сына экономки?

Надо найти Гарри, объяснить ему, как я ошибалась все эти годы. И попросить, чтобы он постарался простить меня. Лучше всего сделать это прямо сейчас, решила Стефания, вставая с кресла.

Она легко сбежала вниз, не давая себе времени на раздумья, и постучалась в дверь библиотеки. Ответа не последовало, и она постучала громче.

— Мисс Уодсворд? — услышала она за спиной голос миссис Стюарт. — А я ищу вас, чтобы сообщить, что чай для вас подан в гостиную.

— Спасибо! А что, мистер Блейк снова уехал?

— Да, мадам. — Приятное лицо миссис Стюарт расплылось в искусственной улыбке. — Он, к сожалению, вынужден был вернуться в Мельбурн, и просил меня извиниться перед вами и сообщить, что надеется увидеть вас в следующие выходные.

— Когда в доме назначен прием, — тихо проговорила Стефания. — Да-да, конечно. — Она выдавила из себя улыбку. — Спасибо, миссис Стюарт.

К чаю миссис Стюарт подала вкуснейшие пирожные и булочки с кремом. Но Стефания не смогла съесть ни крошки. Гарри не просто уехал, он убежал от меня, в отчаянии думала она. Слишком поздно я поняла истину. И потеряла его.



Глава девятая



Мы набрали столько заказов, что дай нам Бог справиться! — весело заявила Анжела.

— Похоже, что так, — согласилась Стефания, просматривая книгу заказов. — Интересно, откуда такая активность?

— Рождественские открытки в магазинах, — торжественно объяснила Анжела. — Люди понимают: хотя еще и сентябрь на дворе, скоро наступит Рождество, вот поэтому стремятся заранее подготовить свои жилища к празднику. — Она немного помолчала.

Зато в Корнуэлл-Хаусе таких проблем нет, верно? Думаю, гости Гарри Блейка будут в восторге.

— Надеюсь, да, — сухо откликнулась Стефания. — Хотя, насколько я понимаю, таких людей трудно чем-нибудь удивить. — Она грустно вздохнула. — Из офиса Гарри мне переслали список гостей с детальным описанием их вкусов и пристрастий, чтобы я могла разместить их соответствующим образом.

— Ни за что бы не справилась с такой задачей, — охнула Анжела.

— Да нет, это не так уж и трудно. — Стефания положила калькулятор на стол. — Мужчины хотят поиграть в гольф, одна из жен обожает теннис, другая любит плавать, а третья собирает антиквариат. Поэтому я оформила абонементы на выходные в местном спортивном клубе и договорилась с менеджером о посещении выставки антиквариата в воскресенье утром. — Она слегка нахмурилась. — В воскресенье вечером на ужине будут присутствовать и местные жители.

— Кто же эти счастливчики?

— В основном это люди старого поколения, те, кто знал Стэнли Льюиса.

— Очень сильный ход для нового хозяина поместья. — Анжела положила образцы тканей на стол. — Думаю, Блейк оценит по заслугам твои усилия. Кстати, когда он приезжает?

Стефания пожала плечами.

— Кажется, завтра в двенадцать, — как можно более спокойным тоном сказала она. — Гости начнут съезжаться после полудня, он хочет быть на месте, чтобы лично встречать их. Слушай, Энджи, я чувствую себя виноватой — бросаю тебя одну, в самый разгар работы. Но надеюсь, это ненадолго.

Анжела усмехнулась на прощание.

— Беру с тебя обещание, дорогая.

Малыш играл во дворе со своим новым другом — трехцветным вислоухим щенком бассет-хаунда по кличке Вимпи. Его просто нельзя узнать, подумала Стефания, с удовольствием наблюдая за мальчиком.

За последние дни, в отсутствие Гарри, она успокоилась, и все вокруг уже не казалось ей таким мрачным. Ей очень хотелось получить какое-нибудь известие, объясняющее его стремительный отъезд. Но он молчал. Вся связь с ним осуществлялась через его офис.

— Посмотри, Стеффи, — окликнул ее Малыш. — Вимпи умеет переворачиваться!

Стефания весело рассмеялась, когда щенок завалился на спину, выставив бархатное брюшко и помахивая в воздухе толстыми лапами.

— Ух-ты! — Она присела рядом с собачкой и ласково потрепала ее за ухом. — У тебя действительно умный друг.

— Ему уже сделали прививку, и теперь я могу с ним гулять, — сказал Малыш. — Ты пойдешь с нами, Стеффи?

— Когда-нибудь обязательно, — вставая на ноги, ответила Стефания.

— А почему ты сейчас живешь в Корнуэлл-Хаусе? — не унимался мальчик. — Мне нравилось, когда ты жила дома. Когда ты вернешься? Я скучаю по тебе. — Он уткнулся лицом в ее колени.

Стефания погладила его по волосам.

— Я тоже скучаю, дорогой, и постараюсь вернуться как можно скорее.

Она услышала какой-то шум и подняла голову — в нескольких ярдах от нее стоял Гарри и пристально смотрел своими холодными серыми глазами. Ее сердце забилось быстро-быстро:

— Что ты здесь делаешь? Я ждала тебя завтра...

— Тебя не было дома, вот я и приехал узнать, не сбежала ли ты от меня.

Стефания мягко отстранилась от ребенка.

— Ты сказал, что я могу продолжать заниматься своими делами, — напомнила она ему. — Они не могут продвигаться без моего участия.

— Я ничего не забыл. Однако эти дни слишком важны для меня, а ты — главная хозяйка моего дома.

— Ты нанял меня, и я отвечаю за свою работу. Надеюсь, ты найдешь все в полном порядке.

— Был бы рад убедиться.

Ну почему, мы все время пикируемся друг с другом? — подумала Стефания. Я же собиралась вести себя совершенно по-другому. Похоже, неожиданный приезд Гарри полностью выбил ее из колеи.

— Ты собираешься ехать с этим человеком? — неожиданно требовательным тоном спросил мальчик.

— Я должна, — объяснила она ребенку, — он мой начальник.

Малыш изучающе посмотрел на Гарри.

— Почему вы не можете оставить Стеффи в покое? — спросил он.

— Потому, что она нужна мне, — ответил Гарри. — Я нуждаюсь в ее помощи.

— Когда она закончит свою работу, то сможет вернуться сюда?

— Там будет видно, — спокойно ответил Гарри и посмотрел на Стефанию. — У тебя еще есть здесь какие-нибудь дела?

— Собиралась заехать на почту. — Стефания прощально помахала рукой вслед убегающему Малышу, который быстро переключился на своего вислоухого дружка.

— Тогда я с тобой.


Как устало он выглядит, думала Стефания. Ей хотелось поцелуями разгладить складочки вокруг его рта, закрыть его веки кончиками пальцев, прижать к груди голову и дать заснуть. Желание прикоснуться к нему буквально раздирало ее изнутри... Он сказал невыразительным голосом:

— А у тебя, оказывается, есть поклонник. Она выдавила из себя улыбку:

— Он чудесный ребенок. Но, с ним очень непросто.

— Наверное, он был одной из причин, по которым ты согласилась заключить наш договор. — Гарри произнес эти слова утвердительно, не сомневаясь в своей правоте.

— Да. — Они помолчали, потом Стефания спросила: — Зачем ты поехал искать меня?

— Всего лишь, чтобы убедиться в нерушимости наших договоренностей.

— Ты ведь не собирался приезжать сегодня, — продолжила она. — Кстати, я нахожусь под постоянным присмотром миссис Стюарт.

— Знаешь что! Корнуэлл-Хаус — это мой дом. И я могу приезжать сюда, когда захочу. Если тебя это не устраивает, придется смириться.

— Я имела в виду совсем не это. — Она поджала губы. — Гарри, если мы с тобой не найдем общего языка, провести воскресный прием нам будет очень трудно.

— Я думал, что мы все выяснили.

— Интересно, как твои гости воспримут меня? Я живу в твоем доме — значит, они могут сделать самые разные предположения.

— Ты хочешь, чтобы я вывесил табличку: «Я не сплю с этой женщиной»? — Его голос звучал издевательски.

— Ты становишься просто смешным, — устало ответила она. — Давай забудем все, что я сказала. А вот и почта.

— Ага, — сказал Гарри довольным тоном, — а через дорогу — приличное кафе. Мы можем вполне цивилизованно выпить по чашке чаю и обсудить, как нам уменьшить степень твоего смущения.

— Цивилизованно? Разве можно, таким словом охарактеризовать наши отношения? — Она засунула в почтовый ящик свои письма.

— Может быть, ты и пробуждаешь во мне варвара, Стеффи, но мне бы хотелось провести нынешние выходные спокойно. А это будет невозможно, если ты станешь постоянно так обвиняюще смотреть на меня.

— Возможно, ты видишь во мне важного служащего своего офиса, вроде Барбары Чэпмэн. Позволь мне занять более незаметную позицию.

Они стояли у входа в кафе. Гарри положил руки ей на плечи и притянул к себе так, чтобы она могла увидеть себя в зеркальной витрине.

— Посмотри на себя, Стефания. На свои волосы, глаза, кожу. Можешь ли ты быть неприметной, даже если будешь очень стараться?

— Почему же нет?

— Этого не объяснишь словами.

Он прижал ее к себе. Его поцелуй был коротким, но жадным и требовательным. Гарри не применял никакой силы. Но когда отпустил ее, Стефания торопливо отступила назад, удерживаясь от мучительного желания снова прильнуть к нему, подставить губы для нового поцелуя. Она молча смотрела на него, пытаясь хоть что-нибудь сказать. Его вид оставался по-прежнему бесстрастным.

— Ну а теперь, когда мы создали необходимую почву для слухов, пойдем пить чай, — спокойно предложил он.

Она хотела бы отказаться и убежать подальше туда, где он никогда не сможет найти ее. Но, так или иначе, Стефания оказалась за столиком в кафе напротив него. Гарри заказал чай и сандвичи.

— Миссис Стюарт говорит, что ты почти ничего не ешь, — заметил он, когда молоденькая официантка отошла.

— Я ем нормально, — возразила она. — Просто миссис Стюарт готовит слишком обильно. Она так заботится обо мне.

— Скажи ей об этом сама. Ей будет приятно. С удивлением Стефания отметила, что он держится холодно и спокойно, как будто бурного взрыва желания, исходившего от него несколько минут назад, вовсе не было. Она глубоко вздохнула.

— Гарри, мне надо с тобой поговорить.

— Ты уверена, что разговор действительно необходим?

— Это очень важно для меня.

— Может быть, ты собираешься мне сказать, что беременна?

— Конечно, нет. Прошло еще слишком мало времени.

— Но ведь есть разные тесты? — В его голосе слышалась явная заинтересованность.

— Да, но мне они не нужны. Во мне нет ребенка.

— Почему ты так уверена?

Потому, что уж я-то бы знала, если дитя от тебя зародилось бы во мне! Вместо счастья я чувствую только пустоту, подумала она печально, а вслух сказала:

— Женская интуиция.

— Не очень-то надежный прибор.

Она подумала, что он имеет в виду ее отношение к Армандо, и сжала губы. В это время принесли чай. Подавая ему чашку, она сказала:

— Ты, пожалуй, прав, моя интуиция подводила меня долгие годы. — Немного помолчав, она осмелилась: — Скажи, а почему ты не сказал, что это не ты, а Армандо убрал лестницу от дерева и оставил меня там мерзнуть?

— Потому, что это было бы слишком просто, — ответил он, немного помолчав. Его рука прикоснулась к шраму на лице.

— Но ведь тебя отослали из дома! — Она всхлипнула. — После этого происшествия ты вынужден был приезжать в поместье только на каникулы.

— И даже тогда у меня возникали проблемы, ты это хочешь сказать?

— Пойми, я хочу разобраться. Ты, наверное, очень страдал...

И когда видел меня, обласканную Стэнли Льюисом, тебе хотелось взять реванш и отомстить мне, как невольной соучастнице случившегося, подумала она про себя.

— Меня поместили в одну из лучших частных школ в стране, а потом дали возможность учиться в университете, — сухо сказал Гарри. Он взял сандвич себе и протянул ей. — Страшное наказание, настоящее рабство.

— А…а, — протянула Стефания, — но я думала...

— Я знаю, что ты думала, — ответил он. — Но скажи: зачем ты затеяла этот разговор, Стеффи?

— Решила, что пришло время извиниться перед тобой за все, в чем виновата.

— Считай, что сделала это. — В его голосе не было никакого выражения. — Все те события давно быльем поросли...

— Но они все еще влияют на нашу жизнь. — Она понизила голос: — Почему ты купил Корнуэлл-Хаус?

— Да все просто! — Он оживился. — Я всегда хотел здесь жить.

Она побледнела.

— Значит, я — всего лишь часть твоего плана?

— Да, — он криво улыбнулся, — что только еще раз доказывает, какими недальновидными мы бываем в наших амбициях. — Он помолчал. — Стефания, я тоже хочу тебе кое-что сказать.

Наверняка он хочет признаться, что это он украл мою брошь, с ужасом подумала она. Что могло быть хуже позора, который он навлек на себя тогда! Слышать такое просто свыше ее сил! Она посмотрела на него украдкой и пробормотала:

— Прости, совсем забыла. У меня назначена очень важная встреча с клиентом. Поэтому... Встретимся дома чуть позже.

Она увидела, как его лицо замкнулось, а в глазах мелькнула грусть.

— Как тебе будет угодно, — сказал он, вставая из-за стола...

Стефания сидела за рулем джипа, тщательно выбирая дорогу — в сторону, противоположную направлению к поместью. Надо уехать как можно дальше, чтобы привести в порядок свои чувства. Она остановилась у дороги в пустынной местности, откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и мысленно вернулась к болезненной памяти прошлого.


— Я всегда мечтал о дочери, — сказал ей Стэнли Льюис. — Твои добрые родители позволили мне разделить ваш семейный праздник.

Из обрывков разговоров между отцом и мамой она знала, что когда-то мистер Льюис был женат. Но потом его жена неизлечимо заболела и с тех пор пребывала в доме для инвалидов под присмотром врачей. А бедный добрый мистер Льюис жил один. Слава Богу, что у него есть Армандо, думала она тогда.

Узнав о празднике в честь ее восемнадцатилетия в Корнуэлл-Хаусе, она безумно обрадовалась. Еше бы! Ведь ее друзья никогда не видели Армандо. Он наверняка произведет сенсацию среди них своей утонченной, почти женственной красотой и изысканностью одежды. О том, что приедет еще и Гарри, она не подозревала.

Они не виделись уже два года. Когда он ненадолго приезжал, она стремилась избегать встреч с ним. Но однажды, когда, они увидели друг друга после долгого перерыва и он улыбнулся ей, окликнув по имени, она почувствовала, что не в состоянии больше продолжать вражду. К тому же этот высокий молодой человек с невозмутимыми серыми глазами ничем не напоминал того замкнутого мальчика, с которым она поссорилась навек. И он снова хотел быть ее другом.

— Стеффи, я по-прежнему остаюсь монстром из твоего детства? — тихо спросил он, и она в ответ залилась краской до корней волос.

Через день он уехал, но его образ прочно запечатлелся в ее воображении. Даже во сне иногда она видела его улыбающееся лицо.

Поэтому, увидев Гарри в гостиной Корнуэлл-Хауса в свой день рождения, она от радости бросилась в его дружеские объятия, ничего не помня от счастья. Тогда, его губы как бы случайно впервые коснулись ее губ. Тепло и нежно... Их поцелуй был прерван звуками приближающихся шагов. В гостиную вошли мистер Льюис и ее отец.

Стэнли Льюис посмотрел на Гарри с выражением озабоченности, и тот ответил ему легкой улыбкой. Потом они стали обсуждать последние приготовления к вечеру, и только позже она сумела задать вопрос отцу:

— Как хорошо, что он приехал, правда? Тот ответил, как ей показалось, довольно странно:

— Не знаю, не знаю. Опять начнутся требования денег, а Стэнли сейчас так нужен покой.

Так, значит, он приехал не ради меня, а ради денег, огорчилась Стефания. Ее настроение резко упало. Она знала, что мистер Льюис богат, а Гарри, она слышала, хочет начать свое собственное дело.

Тень этого вопроса мрачной тучей висела над ней. Но надо было готовиться к празднику, ведь придут ее друзья из школы и вообще, множество приглашенных со всей округи. Решили устроить дискотеку и накрыть столы на улице.

Стефания надела шелковое кремовое платье, золотые часики, которые подарили ей родители на день совершеннолетия, и золотые сережки.

Всем хотелось танцевать с именинницей. Один Гарри, казалось, избегал ее. Армандо, который был на виду у всех, так как прекрасно танцевал, шептал ей на ухо, что она сегодня потрясающе выглядит, и кучу других комплиментов.

Стэнли Льюис уже подарил «юбилярше» целую коллекцию пластинок с классической музыкой. Вдруг в самый разгар вечера он призвал всех к тишине и вручил ей коробочку из бархата.

— Моей названой дочери, — торжественно провозгласил добрый старик.

Все вокруг заулыбались, захлопали.

Стефания открыла коробочку — блеск прекрасной бриллиантовой броши ударил ей в глаза. Инстинкт подсказал: это — старинная вещь, которая, вероятно, имеет большую ценность.

Она прерывисто вздохнула и принялась горячо благодарить за подарок. Гарри, оказавшийся рядом, достал брошь из футляра и пристегнул ее к лифу платья. Она почувствовала прикосновение его пальцев и опустила голову, чтобы скрыть вспыхнувший румянец.

— Застежка выглядит не слишком надежно, будь осторожна, Стеффи, — предупредил он ее. Потом она вспомнит его слова.

Чтобы не потерять драгоценную вещь во время танцев, она сняла брошь, положила ее в коробочку и отнесла ко всем остальным подаркам, в библиотеку. А когда, вечер закончился и Стефания пришла туда за подарками, то не удержалась и решила полюбоваться прекрасной вещью. Но коробочка была пуста. У нее даже ноги подкосились от волнения.

— Что случилось, дорогая? — За ее спиной стоял Армандо. Она молча показала ему пустую коробочку. Глаза девушки были полны слез. — Значит, среди нас есть вор. Надо немедленно сообщить дяде, — заключил он и повел Стеффи в гостиную.

— Брошь Стефании украдена! — громко заявил он, показывая, на пустую коробочку в руках девушки. — Надо немедленно заявить в полицию.

Наступила гробовая тишина. Лицо мистера Льюиса осунулось и постарело, когда он обернулся и посмотрел на Гарри.

— Немедленно пойди и принеси эту вещь назад. Я знаю, она в твоей комнате.

Гарри вызывающе ответил:

— Ну, раз вы так уверены!

Стэнли Льюис горестно покачал головой.

— Вернешь ее, а потом покинешь мой дом навсегда. Или я не отвечаю за последствия.

— И это все? — злобно закричал Армандо. — Он приезжает сюда, ворует вещи гостей под крышей вашего гостеприимного дома, а вы позволяете ему уехать просто так? Его надо арестовать!

— Ты здесь не хозяин, Армандо. — Голос Льюиса звучал безжизненно. — Будет так, как я сказал: Гарри вернет брошь и уедет.

В комнате было душно, но Стефании показалось, что она внезапно окоченела. Ухватившись за руку отца, она взмолилась:

— Пожалуйста, уедем отсюда.

— Конечно, — мягко ответил отец. — Как мне жаль, дорогая...

Мать взяла ее под другую руку, и все трое вышли из гостиной.

Дома, лежа на кровати прямо в шелковом платье, она, плакала и все время задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем он сделал это? » А потом спросила об этом тихо вошедшего в ее комнату отца. Тот ответил:

— Стэнли отказал ему в деньгах. Наверное, он решился на такой ужасный шаг, чтобы отомстить. Какая жалость, что ты оказалась вовлеченной в это грязное дело. Как это грубо и гадко! — Он немного помолчал. — Не сомневаюсь, что ты получишь свой подарок обратно.

— Нет! — закричала Стефания. — Я не хочу видеть эту вещь снова! Все испорчено! Все окончательно испорчено!


Стефания открыла глаза, возвращаясь к реальности. На мгновение ей показалось, что стекла джипа снова залиты дождем. Потом она поняла: это слезы застилают ей глаза. Она застонала и прижала стиснутый кулак ко рту, чтобы не закричать.

Были годы в ее жизни, когда Стефании казалось, что она ненавидит Гарри, когда она в мыслях воздвигала между ними баррикаду из подозрений, горечи и обиды. Она надеялась, что, если постоянно твердить себе о ненависти к нему — так все и будет. Теперь она видела, что ее усилия были тщетны.

Стефания бессильно подумала: я любила его тогда, люблю и теперь. Но быть с мужчиной, которому не доверяю, я не могу. И ничего тут не поделаешь.

Все слезы были выплаканы. Настала пора возвращаться в Корнуэлл-Хаус. Из прошлого — в настоящее.



Глава десятая



Приехав в поместье, Стефания, слава Богу, никого не встретила, беспрепятственно прошла в свою комнату и стала приводить себя в порядок. Она натерлась любимым гелем с тонким запахом свежести, долго простояла под душем, тщательно вымыла голову. Ей казалось, что она смывает с себя прошлое. Конечно, жизнь под одной крышей с Гарри, но не с ним окажется нелегкой. Но все-таки как-то это можно будет преодолеть, решила Стефания.

Насухо вытерев тело, она надела кружевные трусики и такой же лифчик. Потом накинула старенький халат, взяла фен и принялась медленно просушивать каждую прядь своих длинных волос. Стефания уже почти закончила, когда услышала нетерпеливый стук в дверь, проникший сквозь громкое жужжание фена. Она выключила его, запахнула халат поглубже, открыла двери.

На лице Гарри выражение нетерпения дополнялось искренним удивлением.

— Ты что, не слышала моего стука? Я уже было подумал, не заснула ли ты в ванне!

— Я сушила волосы, — ответила она, чувствуя, как от одного взгляда на него теряет самообладание.

Серые глаза пробежали по ее лицу.

— Вижу-вижу. — Он коснулся шелковой прядки волос. — А знаешь, сейчас тебе нельзя дать больше шестнадцати, Стеффи.

Она подумала, вся будто согреваясь изнутри: когда ты смотришь на меня так, я и чувствую себя, будто мне снова шестнадцать! И нарочито громко, скрывая смущение, спросила:

— Тебе что-нибудь надо? Что случилось?

— Я пришел дать тебе вот это. — Он протянул ей большую плоскую коробку, украшенную шелковым бантом. Удивленно подняв брови, Стефания нерешительно взяла коробку в руки. — Открой и увидишь.

Она развязала ленту, подняла крышку — и ее глазам предстал блестящий атлас. Черный? — подумала Стефания в первое мгновение, но блики от люстры высветили густой рубиновый цвет. Она вынула из коробки элегантное платье — с длинными рукавами и глубоким вырезом на спине.

— Я хочу, чтобы ты надела его на ужин в воскресенье. — Гарри повел ее из ванной в спальню. — Этот цвет называют венецианским красным.

— Оно прелестно, — прошептала Стефания пересохшими губами. — Но ты не обязан покупать мне одежду, это не входит в наше соглашение.

Он пожал плечами.

— Смотри на него как на подарок... или как на премию за свой труд на этой неделе.

Тяжелая ткань платья струящимися складками скользила сквозь ее пальцы.

— Как ты узнал мой размер? И почему выбрал этот цвет?

— Тебе понравится такой ответ: «Мне подсказал инстинкт»?

Она улыбнулась.

— Боюсь, что полагаться на мужскую интуицию не менее опасно, чем на женскую. Я еще никогда не носила красного. Пойдет ли мне?..

Их глаза встретились.

— Примерь — и тогда мы узнаем. — Он сел в кресло и расслабил узел галстука под темным деловым костюмом.

— Прямо... перед тобой? — Она напряглась, как пружина.

— Да. Здесь и сейчас, — кивнул он, вытянув свои длинные ноги.

Стефания знала, что потом сильно пожалеет о своей браваде. Но ее уже понесло. Он ждет от нее протеста, отговорок, что, мол, его требование не входит в их деловое соглашение... Этого ты не дождешься! Она вздернула подбородок, развязала пояс своего халата, с вызовом посмотрела на него и скинула его на пол. Однако то был не конец «процедуры»: с первого взгляда было видно, что это платье следует надевать на голое тело.

Продолжая смотреть ему в глаза, она расстегнула застежку бюстгальтера, и тонкие бретельки соскользнули с ее плеч. На мгновение она дразняще задержала падение кружевных чашечек, прикрывающих груди, а потом решительно распрямилась, представ его взору почти нагая, защищенная лишь тонкой полоской ажурных трусиков. Стефания больше не чувствовала ни страха, ни смущения. Ей хотелось, чтобы он смотрел, прикасался к ней, а потом...

Неторопливо она откинула волосы с лица, слыша вырвавшийся у него судорожный вздох, помедлила секунду и, так же неторопливо взяв платье, надела его на разгоряченное тело. Мягкие складки обвили тонкую талию и стройные бедра, будто платье шили специально для нее.

При прикосновении атласа напрягшие соски болезненно заныли. Она не сомневалась, что его тело томится точно так же.

Ее взгляд обратился к зеркалу на стене — неужели в нем отражается она, Стефания Уодсворд? Ее кожа приобрела какой-то новый оттенок в отсветах темно-красного цвета ткани и каштанового блеска волос. Босая, она грациозно пошла к нему, шурша юбкой.

— Пожалуйста, застегни молнию, — невозмутимо сказала она и повернулась к нему спиной.

Боковым зрением она увидала, что он встал с кресла. Затем последовала пауза, во время которой Стефания вся напряглась в ожидании...

Он вздохнул и зарылся лицом в ее волосы, его руки скользнули под платье и мягко обхватили ее груди. Она выгнулась, прижавшись к нему всем телом, ослепленная зовом своей чувственности. Пальцы Гарри сжали горящие соски, и стон желания вырвался из ее горла. Он повернул Стефанию к себе лицом и принялся страстно целовать раскрывшиеся влажные губы.

Когда он поднял голову, она потянулась к его губам, но он покачал головой и неожиданно улыбнулся.

— Нет-нет. Это было бы слишком просто, Стеффи. Мне нужно гораздо больше. — Мягко, но решительно Гарри отстранил ее и пошел к выходу. У двери он обернулся.

— Кроме перечисленных гостей, я жду на наш прием еще одну персону. — Он помолчал и добавил в завершение: — Миссис Стюарт уже получила распоряжение, поместить эту гостью в комнате рядом с моей.

С этими словами он вышел.


Прошло немало времени, пока она смогла пошевелиться, ощутить себя снова хозяйкой собственных рук и ног. С трудом стащила с себя платье, повесила в шкаф. Пытаясь при этом понять, что с ней произошло, заглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела какая-то растерянная незнакомая девушка, совершенно раздетая, если не считать кружевных трусиков.

Стефания уставилась в зеркало, пытаясь посмотреть на эту девушку глазами Гарри, только что смотревшего на нее. Маленькие высокие груди, тонкая талия, стройные бедра, глаза, полные обещания и желания...

Но, желанная ли, вот вопрос? Она уже ни в чем не могла быть уверена. Вскрикнув вполголоса, Стефания быстро надела халат. Именно в тот момент, когда, она наконец набралась храбрости сказать Гарри, что была не права по отношению к нему, он дал ей понять: у него есть другая женщина. С ней его связывает будущее, а не прошлое. А это всегда значит для мужчины гораздо больше, чем прошлое.

То, что были моменты, когда он хотел ее, не вызывало у Стефании никакого сомнения. И сегодня был один из таких моментов. Но он убежал, потому что в его спланированной жизни нет места для нее, потому что ему гораздо важнее сохранить верность этой неизвестной женщине, чем поддаться вот такому порыву физического влечения. А может, ее неудачная попытка отдаться ему даже заставила Гарри окончательно определиться в своем выборе. Она в отчаянии до боли сжала кулачки.

Именно теперь, когда все было кончено, Стефания с мучительной ясностью поняла, что Гарри Блейк нужен ей независимо и от того, что он когда-то сделал, и от того, кем он был, и кто он есть. Все ее сомнения не стоили и выеденного яйца, потому что он всегда принадлежал ей, а она — ему. Всегда — и навсегда. И ни время, ни расстояния не смогут изменить этот порядок вещей. Даже здравый рассудок, который твердит, что он выбрал другую женщину, не мог помешать, ей стремиться к нему. Она застонала и приложила ладонь ко рту, чтобы заглушить свой жалобный вскрик.

Сколько раз Стефания пыталась обмануть себя, утверждая, что, мол, их сделка — только работа, что, выполнив ее, она сможет уйти легко, без ущерба для своих чувств. А теперь оказалось, что она полностью находится в его власти, и ее сердце истекает никому не видимой кровью.

Кто знает, сколько времени ей потребуется, чтобы пережить эти страдания, но сейчас главное — провести эти два дня. Надо найти силы развлекать гостей Гарри, улыбаться им, вести себя с достоинством и шармом, чтобы отработать деньги, которые спасут ее от разорения. Самым трудным, конечно, будет не подавать виду, когда появится новая хозяйка Корнуэлл-Хауса. Здесь потребуется вся ее гордость и выдержка.

А может быть, я вообще не понадоблюсь? — вяло подумала Стефания. Может, Гарри, решив раз и навсегда избавиться от своего прошлого, тем росчерком пера откажется и от моих услуг? Она плотнее закуталась в халат и вышла из комнаты. В другом конце коридора, рядом со спальней хозяина дома, была видна открытая дверь комнаты для новой гостьи. Из нее суетливо вышла миссис Стюарт со щеткой в руках. Стефания натянуто улыбнулась.

— Кажется, у нас будет дополнительная гостья? — Она придала интонации своего вопроса как можно больше легкости.

— О, мистер Блейк уже сообщил вам, мадам! — облегченно сказала экономка. — По-видимому, это решение было принято в последнюю минуту, и он беспокоился, что оно выбьет нас из графика подготовки к приему.

— Я уверена, что мы справимся. — Стефания последовала за женщиной по коридору. — Чем я могу помочь вам?

— Спасибо, мадам, не надо. — Она одарила Стефанию сияющей улыбкой. — Я уже привыкла к ее вкусам и знаю, что делать.

— Понятно. — Больше никаких слов Стефания не смогла из себя выжать. Так, значит, это устойчивая, давняя связь, подумала она. А я всего лишь мелькнула где-то на краешке его жизни как возможное развлечение.

Она неподвижно встала на пороге. Комната не отличалась большими размерами, но почему-то Стефания всегда любила ее. Миссис Стюарт обо всем позаботилась — расставила в вазах цветы, застелила кровать, которая со своими взбитыми подушками и вышитым кружевным покрывалом выглядела особенно привлекательно и призывно.

Вряд ли эта женщина будет проводить свои ночи здесь, подумала она. Ее ждет огромная кровать под большим балдахином в комнате Гарри. Там, она будет слушать признания в любви и плавиться от нежных прикосновений его пальцев.

Она откашлялась и обратилась к экономке:

— Миссис Стюарт, у меня что-то разболелась голова. Могу я поесть у себя в комнате, это вас не затруднит?

— Конечно, мисс Уодсворд. — Ей показалось, что в глазах женщины мелькнули понимание и сочувствие. — Вы предпочитаете что-то легкое на ужин? Может быть, принести вам таблетку болеутоляющего?

— У меня есть, спасибо, — ответила Стефания. Разве есть на свете средство, которое могло бы облегчить боль, раздирающую мое сердце? — подумала она. — А поесть... что-нибудь самое простое, пожалуйста. — Она немного поколебалась, прежде чем сказать: — И передайте мистеру Блейку, что я не смогу спуститься в столовую.

— Да он тоже собирается ужинать у себя, мадам. Так что не беспокойтесь об этом, — с живостью ответила миссис Стюарт.

Как же отчаянно безнадежны наши отношения, если мы оба так старательно избегаем друг друга! Впрочем, что ни делается — все к лучшему.


Весь вечер Стефания провела у себя в комнате. Миссис Стюарт принесла ей суп из грибов, омлет со специями и шоколадный мусс. Посмотрев, на ее бледное напряженное лицо, экономика посоветовала «мадам» лечь спать пораньше.

Ей не верилось, что она вообще способна заснуть, тем не менее, сон сморил ее очень быстро. Когда она проснулась, лучи солнце уже пробивались сквозь занавеси, обещая светлый, радостный день. Но тут включилась память, и очарование свежего утра погасло. Впрочем, ей некогда было предаваться размышлениям — в полдень начнут съезжаться гости Гарри, она должна быть готова.

В столовой уже стоял поднос с использованной посудой — очевидно, Гарри успел позавтракать. Она выпила чашку свежезаваренного миссис Стюарт кофе, кусочек тоста и собрала посуду, чтобы отнести ее на кухню.

Никогда Стефания не видела Корнуэлл-Хаус таким величественным, как сегодня. Да, неплохо я тут поработала, подумала она...

— Я принес телеграмму, — раздался у нее за спиной голос Гарри.

На нем были плотно облегающие джинсы и рубашка с открытым воротом. Небритое лицо выглядело усталым и отражало, похоже, не очень хорошее расположение духа. Сердце Стефании сжалось от жалости, сочувствия и любви к нему. Но вслух она сдержанно произнесла:

— Спасибо.

Послание было кратким: «Приезжай к одиннадцати часам. У меня для тебя сюрприз. Анжела».

Ты должна объяснить ей, что, будешь нужна мне в эти дни, — холодно произнес Гарри.

— Все уже готово. — Стефания гордо подняла голову. — Полагаю, я заслужила полчаса, максимум час свободы за хорошее поведение. — Она немного поколебалась. — Честно говоря, сомневаюсь: а нужна ли я здесь вообще?

Его губы гневно запрыгали.

— Что, черт побери, означает вся эта тирада?

— У тебя будет гостья. Может быть, она возьмет все в свои руки?

Он покачал головой:

— Нет. Она скромный человек и не любит публичности. Я настоятельно прошу тебя вернуться вовремя.

— Да, конечно. Можешь быть уверен. Стефания взяла поднос с грязной посудой и загрузила моечную машину на кухне. Миссис Стюарт была там и протирала столовое серебро к приему гостей.

— Похоже, наш босс сегодня не в духе, — как бы невзначай бросила Стефания.

— Похмелье, — кратко прокомментировала миссис Стюарт и поджала губы.

— Вот как? — только и смогла вымолвить Стефания.


В одиннадцать часов она уже входила к Анжеле, которая ждала ее, приготовив крепкий кофе.

— Я решила, что твое черное платье надо немного обновить, — Анжела протянула ей большой пакет.

Стефания открыла его и увидала черный жилет, расшитый серебристой парчой.

— Когда, во имя всех святых, ты успела сделать это чудо? — Она быстро надела жилет поверх своей кремовой блузки. — Он просто великолепен!

— Прошлой ночью. Серебристая нить осталась от прошлого заказа для госпожи Брукс. — Анжела рассмеялась. — Ты сможешь надеть его на ужин.

— Кто знает, может быть, мое присутствие вовсе не понадобится.

— Почему? — Анжела удивленно уставилась на нее. — Я думала, у тебя договор на все время.

— Времена меняются. — Стефания сняла жилет, аккуратно сложила его и тихо сказала: — Анжи, я больше не могу.

— О, дорогая, — выдохнула искренне огорченная Анжела. — Этого я боялась больше всего. Ты влюбилась?

— Я люблю его всю жизнь.

— Стеффи, — мягко укорила ее Анжела, — совсем недавно ты еще планировала выйти замуж за Армандо Манчини.

— Никогда не прощу себе этого! Я, пожалуй, была влюблена в дом, а не в Армандо, — с трудом выдавила она. — А он был связан с этим домом и со всем моим прошлым. К тому же я убедила себя, что Гарри никогда не вернется. Потому и построила эту иллюзорную любовь к Армандо.

— Господи! — Анжела подняла глаза к небу. — А Гарри взял и вернулся!

— Да. — Стефания печально улыбнулась. — А теперь я его опять потеряла. — Она немного помолчала, превозмогая себя. — У него есть другая.

— Ну, это просто какая-то любовная эпидемия! И кто же она?

— Не знаю. Он пригласил ее на эти выходные и поместил в комнате рядом со своей. Не знаю, как перенести такой удар. Я совсем запуталась... — Она снова попыталась улыбнуться. — Так трудно ненавидеть его.

— Господи! — Анжела крепко обняла подругу. — Мне кажется, у тебя есть два пути. Мы можем все продать и уехать отсюда. Так, чтобы ты никогда не услышала о нем. С глаз долой — из сердца вон!

— Да, — слабо согласилась Стефания. — А какой еще вариант?

Анжела пожала плечами.

— Борись за него!

— Но я не знаю как.

— Да перестань, ты — женщина, а он — мужчина. Обычно эта композиция хорошо срабатывает. — Она оценивающе посмотрела на Стефанию. — Собственно, я никогда не верила в эту сказку о «работе». Ты светилась, как рождественская елка, когда я увидела тебя в первый раз с ним. Ты никогда не была такой с Армандо.

Стефания покраснела.

— Не знала, что меня видно насквозь. Анжела рассмеялась.

— Ты тогда не призналась бы в своих истинных чувствах даже самой себе. А теперь иди — и сражайся! — И еще раз крепко на прощание обняла подругу.

Стефания зашла к себе домой проверить почту. В это время раздался телефонный звонок. Она представилась и назвала свой номер, но ей не ответили и положили трубку.

— Если уж набрали не тот номер, то могли бы хоть извиниться, — недовольно пробурчала она, раскладывая корреспонденцию по степени важности в разные стопки. В это время кто-то позвонил в дверь.

— Привет, дорогая. — Армандо Манчини собственной персоной улыбался ей, стоя на пороге. — Ну, как, не ожидала меня увидеть? — Смеясь, он прижал ее к себе и поцеловал.



Глава одиннадцатая



На мгновение шок сковал Стефанию, но она тут же в ужасе отшатнулась, прижав ладонь ко рту.

— Что ты здесь делаешь?

— Просто оказался поблизости — и решил к тебе заглянуть.

— Это ты звонил только что?

— Да, я хотел быть уверен, что ты дома. Не мог же я после всего случившегося заехать в Корнуэлл-Хаус. — Его голос звучал вкрадчиво, почти умоляюще. — Мне необходимо было увидеть тебя, Стефания, и объяснить, что произошло.

Она уставилась на него огромными неверящими глазами.

— Но ты ведь должен быть сейчас в Италии. Его лицо исказилось.

— Не напоминай мне об этом! У меня остались неоконченные дела в Мельбурне, я приехал два дня назад.

— Там бы и оставался, — презрительно бросила она. — Прощай, Армандо.

Она, хотела было закрыть дверь, но он проскользнул внутрь и привалился к двери спиной.

— По крайней мере, выслушай меня.

— Ничего не хочу слышать. Ты подставил меня, Армандо, и сделал банкротом.

— Я был в отчаянном положении, Стефания. — Его голос внезапно осел. — Ты даже представить не можешь, что мне пришлось пережить! Там ведь настоящие джунгли, и Гарри Блейк — один из местных тигров. У меня не оставалось выбора, я должен был спасать свою шкуру.

— Понятно, за счет моей шкуры.

— Ты ведь нашла выход, Стефания, в чем я сегодня убедился. — Он пожал плечами. — Не сомневаюсь, Гарри высоко оценил свою помощь.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Она сжала губы.

— Не лги, малышка. — Он рассмеялся. — По твоим глазам вижу, что ты больше не та невинная девочка, которую я оставил. Надеюсь, он сумел сделать твое посвящение в женщины приятным. Он так давно об этом мечтал.

— Какой же ты грязный мерзавец! — взорвалась она. — Убирайся прочь из моего дома!

Он поднял шутливо руки, как бы капитулируя.

— Прости, дорогая. Это всего лишь ревность. Ты же помнишь, я всегда завидовал ему.

— Но почему? — Ее изумлению не было предела.

— Потому что мой дядя предпочитал его мне. Сына экономки он ставил выше собственного племянника! — В его голосе прорезались жесткие нотки. — Представить невозможно! Он все время находился в доме, а я приезжал только погостить. Поэтому у него всегда был шанс отрезать меня от старика Льюиса и украсть мое наследство.

— И ты решил проучить его, — тяжело сказала Стефания. — Не так ли?

— Разве можно осуждать меня за это? — В его голосе звучало оскорбленное самолюбие. — Я хотел вывести его из игры. Мне вовсе не улыбалось, чтобы твой герой, наблюдающий за птичками в бинокль, превратился во влиятельного магната.

— И завладел бы твоим наследством. — Ее голос звучал практически бесстрастно.

— Да, но я заставил его заплатить за это. Ты всегда была его слабостью. — Он посмотрел на нее, прищурившись. — Это значительно облегчило мои переговоры с ним.

— У Гарри теперь нет слабостей. Поэтому больше не жди поблажек.

— Да? — Он внимательно посмотрел на нее. — Что же случилось, Стеффи? Тебе что, удалось отделаться от него? Или ты не оправдала его ожиданий? — Он усмехнулся. — Ну что ж, это всегда было очевидно. Ты очень милая девушка, Стеффи. Но в тебе не хватает чего-то особенного, какой-то остроты. А Гарри Блейк может купить любую.

Стефания распахнула дверь, в ее глазах полыхал гнев.

— Убирайся сейчас же!

— Я, кажется, наступил на больную мозоль, — сказал он, нисколько не смутившись. — Не обижайся. Конечно, я не столь богат, как его величество мистер Блейк, но тем не менее. Я планирую регулярно бывать в Мельбурне. Почему бы тебе не снять там квартиру? Я бы мог показать тебе, что в постели может быть очень даже весело. Она произнесла, чеканя каждую букву:

— Потому что меня от тебя тошнит. Ты настоящий слизняк! Поверить не могу, что позволила такому типу находиться рядом с собой! Забудь, что я существую на свете.

— Какие терпкие слова! Дай-ка я их попробую на вкус. — С этими словами он схватил ее и прижался к ее губам.

В первый момент ей захотелось отшвырнуть его от себя, расцарапать ему лицо. Но внутренний голос подсказал: он может при этом стать очень опасным, лучше пассивно — и равнодушно! — перетерпеть его поцелуй.

Наконец он отпустил ее и сказал с наглой усмешкой:

— Ладно, Стефания, тебе не о чем беспокоиться. Больше обо мне ты не услышишь. Кому нужна такая холодная, бесчувственная чурка?

Он пошел к своему «мерседесу», припаркованному у края тротуара, послал ей воздушный поцелуй на прощание и умчался прочь, взвизгнув тормозами на повороте.


Надо вымыть лицо. С мылом! — подумала она, брезгливо поежившись. И хотела уже уйти в дом, как вдруг увидела Гарри. Тот стоял в нескольких ярдах от нее с каменным лицом. Сердце Стефании замерло, когда их взгляды встретились. Она не могла пошевелиться, молча наблюдая, как он идет к ней.

— Так вот какой сюрприз приготовила тебе твоя подруга, — сказал он как-то слишком спокойно.

— Нет. — Она беспомощно покрутила головой. — Анжела, как и я, понятия не имела, что Армандо собирается приехать.

— Ты говоришь, что не ждала его. — Гарри плотно сжал губы. — Но, к твоему сожалению, я видел ваше нежное прощание.

— Нет-нет! — Она опять замотала головой. — Ты только думаешь, что видел это, так же как я думала, что видела именно тебя тогда под деревом.

— Ты даже не пыталась его оттолкнуть! Она прочитала в его взгляде презрение и осуждение. В ответ в ней поднялась волна гнева.

— Как ты смеешь, Гарри Блейк, судить меня? Какое, в конце концов, тебе до меня дело? Мои обязанности не выходят за пределы Корнуэлл-Хауса. Ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Стефания, скажи, ради Бога, что у тебя нет никаких дел, с этим подлецом и мерзавцем.

— Ну-ну! Он отзывается о тебе не менее любезно, — съязвила она. — Моя жизнь — мое личное дело, Гарри Блейк. Я не нуждаюсь в твоем одобрении моих поступков.

— Ты собираешься встречаться с ним? — Он схватил ее за плечи. — Отвечай!

— Он просил меня об этом. — Стефании не верилось, что эти слова произносит она сама. Словно какой-то дьявол вселился в нее. Она уже не могла остановиться. — Армандо хочет встречаться со мной в Мельбурне.

— И ты согласилась?! Господи! — Гарри в отчаянии покачал головой, потом его лицо окаменело. — Какая же ты дура, Стеффи.

— Зато ты — просто кладезь мудрости! Не забывай: именно ты первым взял меня как вещь, как товар. Что же удивительного, что теперь нашелся еще один покупатель?

— Эти твои слова я никогда не забуду. — Он побледнел. — До конца жизни. Но ты не должна делать этого. Ты не знаешь, что, он из себя представляет на самом деле, Стефания.

— А ты, значит, намного лучше? — с вызовом бросила она, вскинув голову. — Нет, Гарри. У тебя своя жизнь, у меня — своя. Ты не можешь заставить меня делать по-своему.

— Вероятно, не могу. — Тон его голоса стал жестким. — Но пока ты работаешь на меня, ты не будешь встречаться с ним. Моя машина у дороги. Ты поедешь со мной.

— У меня свой джип...

— Его можно оставить здесь. Я прикую тебя к своей руке на эти дни, Стефания. Когда все закончится, ты вольна превращать свою жизнь в руины, как тебе заблагорассудится. Но пока ты принадлежишь мне!

— Да? — Она вздернула брови. — А как ты намереваешься все объяснить своей гостье?

— Она все поймет, потому что, в отличие от тебя, Стефания, доверяет мне.

— И после этого ты еще называешь меня дурочкой? — Стефания деланно расхохоталась.

— Армандо — женатый мужчина, а я — нет.

— Пока. — Она словно вонзила нож себе в сердце и медленно там повернула. Но остановиться уже не могла. — Ведь ты собираешься жениться, не так ли?

— Да. Но в отличие от Армандо я не дам жене поводов для сомнений в моей преданности. Я и моя жена будем неразрывны до наших последних дней. — Он помолчал. — А теперь поехали домой.

— Я и так дома.

— Конечно, у меня это слово просто вырвалось. — Он слабо улыбнулся. — Тебе нужно забрать отсюда что-нибудь, прежде чем ты вернешься к своим рабочим обязанностям?

— Сумку и письма.

Стефания вошла в дом и сгребла почту со стола в сумку. Потом повернулась и увидела его за своей спиной.

— Мир потерял великого полицейского, когда ты решил стать бизнес-магнатом, — процедила она сквозь зубы.

Гарри ответил сдержанно:

— Потерять доверие очень легко, дорогая. Знаешь, я предлагаю объявить перемирие. По крайней мере, до отъезда моих гостей. Наше постоянное пикирование вряд ли будет понятно окружающим.

— Прекрасно. Будем считать перемирие объявленным. До момента, когда я смогу уйти после отъезда гостей.

— Согласен, — устало сказал он. — Больше я не стану удерживать тебя.

Она пошла вслед за ним к машине с гордо поднятой головой, но с каждым шагом ее все больше одолевало чувство поражения. А не победы.


В субботу, возвращаясь домой, после посещения спортивного клуба, Стефания должна была признать, что все идет как нельзя лучше. Если не считать ее внутреннего состояния, которое она старательно держала под контролем.

К своему удивлению, она обнаружила, что ей очень симпатичны три супружеские пары, которые пригласил Гарри, несмотря на то, что их с ней разделяла солидная разница в возрасте.

Одна только Энн Мильдрей оказалась молодой женщиной, лет тридцати. Она держалась скромно и мало говорила за ужином. Стефания, решила разговорить ее и подошла к ней, когда компания отправилась пить кофе. Энн с удовольствием откликнулась и поддержала беседу. Потом к ним присоединились остальные женщины, и за вечер они успели оживленно обсудить тысячу незначительных, но таких милых любому женскому сердцу мелочей.

Кэролайн Гастингс, — зовите меня просто Кэрри, милочка, — приверженица сельской жизни, в свое время уговорила мужа переехать из крупного города в поместье, где она родилась и выросла. С ней Стефании было особенно легко найти общие интересы. Кэролайн заинтересовалась планами Стефании по переустройству сада и дала ей много ценных советов.

В общем, она зря беспокоилась о том, как гости будут воспринимать ее. Гарри представил Стефанию своей помощницей, и, вопреки ее ожиданиям, у них не возникло никаких вопросов.

Вечернее платье Стефании произвело настоящий фурор благодаря жилетке, вышитой Анжелой.

— Какая прелестная вышивка! Где вы это приобрели? — спросила ее Дайана Смит, самая старшая из дам, — худощавая седоволосая чопорная дама с классически правильной речью.

— Моя подруга сама вышила этот жилет для меня, — объяснила Стефания, зная, что Гарри стоит неподалеку и слышит ее. — Это было для меня настоящим сюрпризом.

В строгом вечернем костюме Гарри выглядел просто неотразимо. Сердце Стефании болезненно сжалось при виде его подтянутой, стройной фигуры. Ей было трудно даже просто смотреть в его сторону и видеть, как он любезно беседует с дамами и серьезно обсуждает биржевые новости с мужчинами.

Она, по-настоящему обрадовалась, когда вечер наконец закончился. День выдался напряженным, усталость одолевала ее. Она распустила волосы, уложенные большим узлом на затылке, и собралась идти в ванную. В это время раздался стук в дверь.

Она распахнула ее — на пороге стоял Гарри. Он расстегивал верхние пуговицы рубашки, держа галстук между пальцами.

— Я хочу поблагодарить тебя за внимание к Энн Мильдрей. Ее муж опасался, что она будет чувствовать себя неловко в незнакомом обществе. Спасибо. — В его глазах не мелькнуло и тени улыбки.

— Мне было приятно общаться с ней. Она очаровательна, — ответила Стефания.

— Ты выглядела просто прекрасно, очень естественно и непринужденно. — Он прикоснулся к ее вышивке на жилете. — Сюрприз твоей подруги мне, как и всем, очень понравился, — добавил он. — Спокойной ночи.

Она почти безмолвно ответила ему вслед. Весь вечер он держался с ней подчеркнуто вежливо, и это пугало ее. Потому, что за безразличной вежливостью маячило будущее одиночество и невозможность ощущать себя настоящей женщиной. Один лишь Гарри мог вызывать сексуальный отклик ее тела. Без него мир Стефании превратится в пустыню.

Ей отчаянно захотелось окликнуть его, догнать и прижаться к нему, слиться с его телом. Но она не могла себе этого позволить из опасения быть отвергнутой.

Анжела советовала бороться за него, внезапно вспомнила Стефания, медленно закрывая дверь. А вместо этого, из-за дурацкого появления Армандо я борюсь с ним.


На другой день мужчины дружно отправились играть в гольф, а женщины, сопровождаемые Стефанией, после игры в теннис с удовольствием поплавали в бассейне и посетили косметический кабинет.

Сегодня я едва ли увижу его, грустно думала Стефания, сидя за рулем на обратном пути в Корнуэлл-Хаус.

— Мой Бог, я голодна, как тысяча волков! — воскликнула Дайана Смит, весело смеясь. — Занятия спортом — лучшее средство, чтобы нагулять аппетит.

Стефания тоже рассмеялась, соглашаясь с ней, но в этот момент ее сердце болезненно вздрогнуло: рядом с домом стояла вновь появившаяся машина — красный «пежо». Приехала эта женщина, подумала она, с трудом беря себя в руки. Господи, дай мне силы!

— Где же наша гостья? — с деланной веселостью спросила она у миссис Стюарт.

— В своей комнате, мисс Уодсворд. Она проделала длинный путь, очень устала и сейчас отдыхает.

Похоже, она не только робка, но еще и слабого здоровья, сделала вывод Стефания, отправляясь к себе переодеться. Неужели Гарри нравятся женщины такого типа?

Она приняла душ, высушила волосы и снова уложила их узлом на затылке. Косметику, как и утром, она нанесла гораздо тщательнее, чем обычно, — надо было скрыть следы бессонной ночи. Какое-то время она колебалась, выбирая, что надеть, и в конце концов остановилась на шелковой черной юбке и белой блузке из тонкого батиста. Она уже почти застегнула все пуговицы на груди, когда в дверь требовательно постучали. Голос Гарри спросил из-за двери:

— Стефания, ты готова?

— Почти, — откликнулась она, надевая черные туфельки на высоких тонких каблуках. — Спущусь через пару минут.

Она предполагала, что он уйдет, но, открыв дверь, столкнулась с ним нос к носу. Хмуро осмотрев ее наряд, он сердито сказал:

— Я же просил тебя надеть то красное платье.

— А я не захотела. — Голос Стефании прозвучал напряженно против ее воли.

Неожиданно Гарри заговорил мягким, слегка укоризненным тоном:

— Стеффи, это твой последний рабочий вечер у меня. Сделай, пожалуйста, так, как я прошу.

Она посмотрела на него долгим взглядом, резко развернулась и пошла переодеваться.

— Я подожду, — сказал он. — Вдруг тебе понадобится помочь застегнуть молнию?

— Не надо, справлюсь сама.

Платье мягко охватило ее стройную фигуру, словно признаваясь ей в любви. Медленно повернувшись перед зеркалом, Стефания наблюдала за переливами рубинового цвета при каждом движении. Действительно, в этом платье она была очень хороша.

Когда она появилась в проеме дверей, ведущих в зал, среди гостей пронесся шепот восхищения. Один только Гарри продолжал смотреть на нее холодно и отрешенно.

— Дорогая, вы выглядите на миллион долларов! — воскликнула Дайана Смит, одетая в великолепный костюм, расшитый натуральным жемчугом. — Этот цвет словно взят с какой-то старинной картины.

— Он называется венецианским красным. — К Стефании вернулось самообладание, так как среди гостей она не увидела ни одного незнакомого лица.

— Ах, Венеция! — сентиментально вздохнула Диана Смит. — У меня с этим городом связаны воспоминания юности! — Она заговорщически подмигнула Стефании. — Темная ночь, гондола, вздохи под луной... Как приятно вспомнить молодость!

Стефания вспыхнула, заметив насмешливый взгляд Гарри, стоявшего рядом и внимательно слушавшего их разговор, и поспешила в другой конец комнаты к Энн Мильдрей, чтобы не находиться в слишком опасной близости от него.

Она стояла спиной к дверям, когда услыхала голос Гарри, полный тепла и нежности:

— А, вот и ты наконец, дорогая. Позволь представить тебя присутствующим.

Стефания превратилась на мгновение в соляной столб, потом, выдавив на лице подобие улыбки, с усилием повернулась, чтобы посмотреть на гостью. И от удивления чуть не потеряла сознание. Перед ней стояла очень высокая худощавая немолодая женщина, в элегантном черном костюме, который оттеняла нить жемчуга и такие же серьги. Ее седые волосы были эффектно уложены по последней моде.

Тихим спокойным голосом она сказала:

— Кое с кем я уже знакома, Гарри, и очень давно. — Она пересекла комнату, подошла к Стефании и прикоснулась к ее безжизненной руке:

— Здравствуй, моя дорогая девочка. Как ты поживаешь, Стефания?

— Миссис Блейк? Не могу поверить собственным глазам... — Она не могла двинуться с места.

— Сейчас меня зовут миссис Льюис. — Серые глаза, точно такие же, как у сына, спокойно смотрели на нее. В них затаилась глубоко скрытая печаль. — Мы поженились со Стэнли сразу же после отъезда в Испанию.

Стефания ошеломленно покачала головой и укоризненно обратилась к Гарри:

— Почему ты ничего не говорил мне об этом?

— Ты никогда не спрашивала, — холодно ответил он.

Это была правда, которую Стефания вынуждена была признать, к своему стыду. Она действительно ни разу не поинтересовалась, как сложилась судьба его матери и где она сейчас.

— Господи, — прошептала она. — Как я могла быть такой невнимательной, такой черствой! Простите, миссис Льюис, я очень рада вас видеть.

— Зачем так официально? Зови меня просто Дороти. — Она окинула взглядом Стефанию и обернулась к Гарри: — Ты был прав, дорогой. Это платье словно специально сшито для нее. А теперь познакомь меня, пожалуйста, с гостями, — обратилась миссис Льюис к Стефании...

Весь вечер она была постоянно занята. Надо было усадить гостей так, чтобы каждый имел подходящего собеседника и не скучал, позаботиться о напитках. Впрочем, это ее радовало, так как не оставляло времени задуматься о том, что она узнала сегодня. Этот момент еще не настал. Единственное, за чем она тщательно следила, — это за сохранением как можно большей дистанции между собой и Гарри, избегая даже взглядов в его сторону.

«Чудесный вечер! » — слышала она отовсюду.

Ее буквально засыпали приглашениями для ответного визита. Она в ответ вежливо улыбалась, благодарила и раздавала ничего не значащие обещания.

— Какой сюрприз, — отозвала ее в сторону, одна из пожилых дам. — Я знала, что первая жена Стэнли Льюиса, бедняжка, скончалась. Но о том, что он женился еще раз, слышу впервые.

— К сожалению, я не знаю никаких подробностей, миссис Тэлбот...

Та понизила голос до шепота:

— Голда стала полным инвалидом после того, как из-за неудачных родов потеряла ребенка. Несколько лет она провела в закрытой больнице. Ее психическая болезнь оказалась, к сожалению, неизлечимой. Конечно, Стэнли очень страдал. Он регулярно навещал ее и следил, чтобы за ней хорошо ухаживали.

Кто же может осудить его за то, что он нашел утешение в Дороти. Они оба соблюдали полную тайну и осторожность. Она представляла себя как вдову с ребенком на руках, а мы делали вид, что верим в это.

Внезапно Стефания вспомнила момент, когда увидела Гарри за письменным столом мистера Льюиса. Тогда ей показалось, что перед ней привидение, настолько он напомнил ей покойного хозяина поместья.

— Вы хотите сказать, что Гарри — сын Стэнли? — спросила она, не в силах поверить в свою догадку.

— Конечно, моя дорогая. — Миссис Тэлбот выглядела удивленной. — Я была уверена, что уж вам-то это известно. Ваш отец и Стэнли так дружили! — Она тепло улыбнулась Стефании.

— Мы все с удовольствием узнали, что вы вернулись в Корнуэлл-Хаус. Как хорошо, все в конце концов закончилось! О, миссис Спенсер подает мне знак, нам с ней надо кое-что обсудить, простите...

Стефания стояла на месте, стиснув стакан, который так и не пригубила. Ее ум никак не мог связать концы с концами, разобраться во всем том, что она знала прежде и что услышала сегодня.

Как же так, если Гарри — сын Стэнли, тогда почему его дважды изгоняли из дома. И почему наследником Корнуэлл-Хауса стал Армандо?

Мягкий голос Гарри за спиной произнес:

— Пора приглашать гостей к столу, Стефания.

— Гарри, мне надо с тобой поговорить, — торопливо заговорила она, — я только что поняла о тебе и Стэнли...

— Ну и что из этого?

— Как ты можешь спрашивать? Это же все меняет!

— Нет, — тихо ответил он, — это ничего не меняет. Помоги мне рассадить гостей.

Она молчаливо пошла вслед за ним, больно уязвленная его словами. Они означали, что дверь в его жизнь для нее навсегда закрыта. Ее охватили холод и страх одиночества.



Глава двенадцатая



Гости с удовольствием приступили к ужину. Сменявшие друг друга блюда были просто роскошными. Устрицы, несколько видов салата, мусс из лосося, цыпленок в белом вине с виноградом, какое-то, особенно изысканное суфле с амаретто. Миссис Стюарт на этот раз поистине превзошла самое себя.

Новым центром всеобщего внимания стала Дороти Льюис. Далеко не робкого десятка, она управлялась с этой ролью с большим шармом.

Смех и шумные разговоры дали Стефании идеальную возможность остаться наедине со своими безрадостными мыслями. Получалось, что все прошедшие годы она воспринимала мир как бы отраженным в кривом зеркале и только сейчас получила возможность увидеть вещи такими, как они есть. Увидеть — и понять, какой же дурой она была.

Внезапная тишина вернула ее к реальности. Стефания подняла глаза и увидела, как Гарри, отодвинув кресло, встает, чтобы произнести речь.

— Я бы хотел предложить тост за Стефанию Уодсворд, — начал он. — Только благодаря ей, это заброшенное жилище вновь стало домом. Все это время она была моей помощницей, делая все, чтобы восстановить поместье и достойно встретить вас здесь сегодня. Теперь для нее настало время вернуться к собственной карьере, к собственной личной жизни. — Он поднял бокал. — Успехов и счастья тебе, Стефания!

Стефания успела заметить, как несколько дам, обменялись многозначительными взглядами со своими мужьями. Стефания опустила голову, чуть покраснев, — она вовсе не хотела становиться предметом всеобщего интереса.

— Да, и еще кое-что! — Гарри сунул руку в карман сюртука и вынул оттуда плоскую коробочку, после чего обошел стол и остановился напротив Стефании. — У меня прощальный подарок для тебя, — сказала он. — Сувенир на память о времени, которое мы провели вместе.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, он положил коробочку перед ней на стол.

Дрожащими пальцами Стефания приподняла крышку. Она уже знала, что там, внутри, и все же при виде сверкающих бриллиантов невольно издала приглушенный восторженный возглас.

Гарри извлек брошь из коробки и пристегнул ее к лифу платья Стефании.

— Спасибо! — глухим и каким-то чужим голосом сказала она. — Ничего подобного я не ожидала...

Она подняла глаза на его холодное, загадочное лицо, умоляя хоть о каком-то отклике. Но Гарри уже отвернулся и пошел к своему месту за столом.

— Святые небеса! — наклонившись вперед, воскликнула Дайана Смит. — Это одна из красивейших ювелирных штучек, которые мне приходилось видеть на своем веку. — На ее лице было выражение восторга истинного знатока драгоценностей. — Вещица очень ценная и довольно старинной работы. У нее есть какая-то история?

— О да! — откликнулась Дороти Льюис. — Но я знаю, конечно, только сравнительно недавнюю ее часть. Эта брошь была куплена молодым человеком в качестве свадебного подарка для девушки, в которую был влюблен. Но ее родители решили, что она еще слишком молода для столь серьезного шага. — Как зачарованная, Стефания смотрела на пожилую даму, неторопливо ведущую свой рассказ. — Были и другие препятствия, — продолжила Дороти, — в том числе весьма серьезные. — Она вздохнула. — В общем, все пошло не так, как планировалось. Юноша и девушка расстались в глубочайшей вражде друг с другом. — Дороти печально улыбнулась. — Не слишком веселая история. Но она осталась в прошлом и по большому счету ничего теперь уже не значит. Я рада, что это украшение, в конце концов, попало в хорошие руки.

А как же я?! — чуть не закричала Стефания, стиснув руки до боли. Или я уже ничего больше не значу? Впрочем, поняла она, брошь — прощальный подарок. Что называется, «поцелуй на прощание» ей, как бывшей любовнице...

Она смотрела на Гарри, ожидая, что тот все-таки взглянет на нее, но он увлеченно беседовал с Энн Мильдрей. Стефания могла видеть лишь его профиль — четкий, но при этом бесконечно далекий.

Отодвинув кресло, она поднялась, удерживая на лице улыбку.

— Приглашаю дам в гостиную, туда будет подано кофе. А мужчин в библиотеке ждут сигары и старый коньяк.

Разливая кофе под внешне беззаботное щебетание окружавших ее женщин, она ощущала на себе их любопытствующие взгляды. Но никто так и не спросил Стефанию напрямую, почему она покидает Корнуэлл-Хаус.

Чтобы рассеять эту атмосферу, Кэролайн Гастингс завела разговор о проблемах реставрации поместья, спросила пару советов по поводу интерьера ванной комнаты, выходящей окнами на север, в своем доме в Мельбурне. Стефания отвечала на ее вопросы, ощущая глубокую благодарность к Кэролайн за ее деликатность.

Потом место подле Стефании заняла Дайана Смит.

— Хочу, получше рассмотреть вашу брошь, — пояснила она и нацепила на нос очки. — Антикварные драгоценности — моя страсть, и муж тоже приобщился к этому увлечению... — Она восхищенно выдохнула воздух. — Прелесть, просто прелесть, дорогая! Бриллианты на фоне вашего платья смотрятся просто божественно!

Стефания осторожно поставила перед ней чашечку кофе.

— Извините, миссис Смит, — вежливо сказала она, — но разве это не искусственные камни?

Ее собеседница чопорно поджала губы.

— Милочка моя, это бриллианты, и при этом — чистейшей воды! — Она похлопала девушку по руке. — Прислушайтесь к моему совету, дорогая, — застрахуйте их.

Стефания на мгновение потеряла дар речи.

— О да, конечно, — с трудом выдавила она, искусственно улыбнулась собеседнице и встала. — А теперь я должна извиниться...

Она прошла через всю комнату и обратилась к Дороти Льюис:

— Не могли бы вы взять на себя роль хозяйки, миссис Льюис? У меня... просто раскалывается голова, я хотела бы подняться к себе.

Не дожидаясь ответа, она пожелала всем присутствующим доброй ночи и выскользнула из гостиной. Бриллианты! — вертелось у нее в голове. Оказывается, в день моего восемнадцатилетия, мне были подарены настоящие бриллианты! И этот подарок сделал Гарри, он только попросил отца вручить мне его. Но ведь не мог же Гарри украсть свой собственный подарок!

Войдя в спальню, Стефания плотно закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной.

Армандо! — в ужасе подумала она, схватившись за горло. Это сделал Армандо! Как она могла не понять этого раньше? За всеми кошмарами ее юности стоял Армандо.

Он, по-видимому, не подозревал, что Гарри приходится ему кузеном. Для Армандо тот оставался всего лишь «сыном экономки», к тому же незаконнорожденным, «ублюдком». Украсть брошь и подбросить ее в комнату Гарри — идеальная форма мести ненавистному сопернику. Учитывая стоимость камней, — Армандо, в отличие от нее, Стефании, подлинная ценность украшения, скорее всего, была известна — Гарри подлежал немедленной передаче в руки полиции.

А кроме всего прочего, история с кражей должна была стать непреодолимым барьером в отношениях между Гарри и девочкой, которую тот любил. Армандо хотел разрушить взаимопонимание, начавшее заново между ними складываться после его первой попытки разделить их навсегда.

И я попалась на эту удочку! — с пронзительной жалостью к себе, подумала Стефания. Но почему все остальные, зная истинное положение дел, позволили Армандо выйти сухим из воды? Почему Стэнли Льюис не устроил племяннику выволочку, и не выставил его прочь? Почему в роли изгнанного оказался Гарри?

Стефания нервно расхаживала по комнате, обхватив себя руками. В памяти у нее всплывали обрывки разговоров родителей, их жесткие, резкие оценки, которые она отнесла тогда к Гарри. А ведь они говорили об Армандо! Об Армандо, который всегда требовал одного — денег, денег и денег! В своем стремлении дойти до цели любыми средствами он, становился опасен для окружающих. Как я могла так заблуждаться, как могла быть столь слепа! — растерянно думала она.

Стефания разделась и накинула на себя халат. Спать ей не хотелось, слишком много переживаний обрушилось на ее голову, чтобы думать о сне. Она уселась на кровати, подложив под спину подушку, и уставилась невидящими глазами в темноту.


Некоторое время до нее еще доносились звуки вечеринки, подходящей к концу. Потом все стихло. И в этой полной тишине неожиданно раздался чуть слышный стук в дверь.

— Стефания! — Это был голос Дороти Льюис. — Ты в порядке? Можно к тебе войти?

На мгновение Стефанией овладело искушение промолчать и затаиться, притворившись спящей. Но она тут же поняла, что свет настольной лампы наверняка виден под дверью. Соскочив с кровати, она прошлепала к двери и повернула ручку.

— Мы встревожились за тебя, — сказала миссис Льюис, входя в комнату. — Хочешь, я распоряжусь принести тебе чашечку горячего шоколада?

— Очень мило с вашей стороны, — пробормотала Стефания. — Спасибо, не надо...

Серые глаза пожилой женщины внимательно смотрели на нее.

— Бедное дитя! — сказала она, покачивая головой. — Столько потрясений за последние дни, неудивительно, что ты убежала от нас сломя голову.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что услышала, — с трудом выговорила Стефания. Казалось, она разговаривает сама с собой. — Например, тому, что Стэнли — отец Гарри, ведь мне казалось, что я отлично знаю их обоих.

— Не ты одна оставалась в неведении, — успокоила ее миссис Льюис. — В тот момент было жизненно важно сохранить тайну.

— Но почему?

— Пойдем, присядем! — Дороти Льюис почти силой усадила Стефанию на диванчик возле окна. — Ты ни разу не видела Синтию, сестру Стэнли, — начала она. — Она была прелестнейшая девушка, когда в восемнадцать лет познакомилась с Паоло Манчини и, невзирая на возражения старшего брата, вышла за него замуж.

Стэнли невзлюбил свояка, с первого взгляда почувствовав, что под внешним обаянием и шармом скрывался сущий дьявол. Он навел справки и выяснил, что Паоло — нечистоплотный делец средней руки и, кроме того, азартный игрок, запросто влезающий в чудовищные долги.

Когда Армандо был еще ребенком, Синтия погибла — ее сбил на загородной дороге автомобиль, водитель которого скрылся с места происшествия. Маленькая деталь: несколькими неделями раньше муж застраховал ее на изрядную сумму.

— О Господи! — воскликнула Стефания. — Неужели вы хотите сказать?..

Миссис Льюис кивнула.

— Никаких документальных доказательств найти не удалось, но Стэнли стало почти достоверно известно: это было подстроено Паоло Манчини. К этому времени тот спустил приданое Синтии, залез в долги к каким-то мерзавцам... Манчини знал, что миссис Льюис лежит в больнице и никогда не сможет иметь детей. При таком раскладе его сын становился единственным наследником Стэнли. Было ясно, что этот страшный человек не остановится ни перед чем, чтобы устранить любые препятствия на пути Армандо к наследству. Стэнли, не хотел рисковать судьбой своих близких. Именно, поэтому Гарри, для его же безопасности, все это время оставался не более чем сыном экономки. После смерти Паоло, в память о сестре, Стэнли был готов предоставить Армандо шанс, но вскоре понял свою ошибку.

Армандо не перенял от отца беспощадной жестокости, но по части грязных трюков и шантажа ничуть ему не уступал. Он не знал правды, но, увидев теплые отношения между Гарри и Стэнли, сделал все, чтобы разрушить эту связь. Всякий, кого любил Стэнли, представлялся ему угрозой для собственных планов.

Стэнли пришлось притвориться, будто он отослал из дома меня и Гарри, а сам переехал в Испанию. И все для того, чтобы Армандо поверил, будто он одержал победу...

— Но вы говорили о шантаже... Дороти Льюис кивнула.

— Армандо проведал о нашей связи со Стэнли и стал угрожать, что расскажет обо всем его жене. Голда была тогда очень больна — и не только физически, но и душевно. У нее случались дикие приступы истерии с последующей депрессией, иногда — на грани самоубийства. Стэнли платил за то, чтобы за ней хорошо ухаживали и сохраняли ее уверенность, что будто однажды она чудесным образом излечится и вернется к нему, снова став женой и хозяйкой дома...

— Представляю, — медленно произнесла Стефания, — каким вероятно, это было тяжелым испытанием для Гарри, как, впрочем, и для вас.

Дороти Льюис грустно улыбнулась.

— Гарри, как и я, реалист. Мальчик всегда был настроен на то, чтобы своими руками прокладывать путь к успеху. Он знал, что Корнуэлл-Хаус не достанется Армандо — просто нужно проявить терпение.

Стефания прикусила губу.

— Да, — пробормотала она, — что его всегда отличало — так это терпение.

Миссис Льюис поднялась с дивана.

— А теперь постарайся заснуть, — мягко сказала она. — И не надо завтра вставать чуть свет, отдохни, как следует.

— Так значит, завтра я могу уехать? — с трудом проговорила Стефания.

Дороти Льюис остановилась у двери и с улыбкой ответила:

— Разумеется. Если ты действительно этого хочешь и уверена, что так будет лучше. Впрочем, решать тебе одной. Спокойной ночи, дорогая, и сладкого тебе сна!


Долгое время после ее ухода Стефания неподвижно сидела на диване. Затем встала, подошла к комоду и в одном из ящиков нашла бархатную коробочку, ту самую, в которой получила подарок к дню своего восемнадцатилетия. Все эти годы она хранила ее — как обломок ее девичьей мечты, потерпевшей крушение.

Аккуратно положив брошь на бархатную подушечку, Стефания тихо выскользнула в коридор. Она не постучала в дверь — просто повернула ручку и вошла.

Гарри стоял у окна, глядя в темноту. Его пиджак и галстук были небрежно брошены на стул. Медленно повернувшись, он посмотрел на нее. Взгляд его оставался холодным, губы — плотно сжатыми.

— Не слишком ли поздний час для светской беседы? — иронично поинтересовался он.

— У меня всего один вопрос, обещаю. Больше я не буду беспокоить тебя. Я пришла, чтобы отдать тебе вот это! — И она протянула ему коробочку, обтянутую бархатом. — Я не могу принять твой подарок, Гарри.

— Господи! — вырвалось у него. — Так ты хранила футляр все это время? Но зачем, Стефания? В качестве напоминания о том, как ты меня ненавидишь?

Стефания вздрогнула.

— Примерно так. Но теперь в ней нет нужды. Я возвращаю ее тебе — вместе с бриллиантами.

— Считай брошь премией за прекрасную работу, — сказал он, не сделав даже легкого движения в ее сторону. Глаза его оставались непроницаемыми. — Многие люди заслуживают, что называется, такое золотое рукопожатие по завершении контракта.

— Я не отношусь к их числу, — сверкнула она глазами. — И я не играю больше в твои проклятые игры.

— Игры? — с ожесточением спросил он. — Какого дьявола ты берешься рассуждать со мной об играх? Я и в самом деле поверил, будто у тебя с Армандо все кончено и теперь ты видишь его насквозь. Увы, нет! Я ошибался. При первой же возможности ты бросилась в его объятия... Ну что ж, езжай к нему, Стефания, если ты его так желаешь! Но пусть брошь останется с тобой. А еще того лучше — запри ее в банковском сейфе. Не сомневаюсь, когда-нибудь тебе потребуются средства. Например, для того, чтобы откупиться от Армандо. — Гарри засмеялся, но в его смехе не было и тени веселья. — В старину считалось, что бриллианты предохраняют от яда и исцеляют от горя. Надеюсь, так оно и есть, потому что они тебе потребуются для обоих случаев.

Стефания почувствовала, что сейчас ей потребуются все остатки мужества, еще остававшиеся в ней, чтобы наконец, сказать правду.

— Мне всегда был нужен только ты, Гарри. И никто больше!

Губы Гарри сжались еще плотнее.

— Неправда! Мы оба знаем, что это неправда. О чем тут говорить, если ты собиралась за него замуж?

— Мои прошлые намерения — вовсе не предмет моей гордости. Я была бесконечно одинока, Гарри. В глубине души я ждала одного — твоего возвращения. Но время шло, а тебя все не было. Зато появился Армандо, который, что ни говори, был частью нашего общего прошлого — тех времен, когда я не чувствовала себя одинокой.

— А что заставило тебя вчера снова броситься к нему на шею? — резко спросил он. — Я был там, Стефания. И видел, как ты его целовала.

— Нет, — сказала она. — Ты видел, как он целовал меня. А это — совершенно разные вещи. Ты просто увидел то, что хотел увидеть. Зачем ты приехал туда?

Гарри насупился и после короткой паузы медленно ответил:

— Какой-то мужчина позвонил и сообщил миссис Стюарт, что ты встретилась со старым другом и не вернешься допоздна.

— Армандо подстроил ловушку, и мы вновь угодили в нее! — вскрикнула Стефания. — Он сначала позвонил мне домой, чтобы удостовериться в моем присутствии там. Вероятно, сразу после этого он позвонил в Корнуэлл-Хаус. — Стефания горестно покачала головой.

— Ты сама сказала, что хотела бы вернуться к себе домой. Ты сама призналась в этом, — продолжал упорствовать в своем недоверии Гарри.

— Ты обвинил меня, что я встретилась с ним за твоей спиной. Естественно, это причинило мне боль, и я всего лишь хотела отомстить тебе той же монетой. — Стефания развела руками. — Ты в детстве называл меня рыжиком, хоть я вовсе не рыжая. Однако в одном ты был прав: как все рыжие, я очень невезучий человек. И видно буду рыжей — до тех времен, пока не стану старой и седой.

— Ты никогда не будешь старой, Стефания, — тихо ответил Гарри. — Я всегда буду видеть тебя такой, какой ты была сегодня вечером, — в рубиново-красном платье с бриллиантовой брошью на груди.

— Гарри, — срывающимся голосом начала она. — Не надо...

— У меня было нелегкое детство. Мне порой даже казалось, что я какой-то провинностью заслужил такую участь. И все же, когда тебя не было рядом, я чувствовал себя... ущербным, что ли? Все эти годы, пока ты подрастала, мне приходилось считаться с тем, что мы друг для друга чужие, что мое место — где-то в стороне от тебя и на втором плане... — Глаза его были печальны. — Это был сущий кошмар — без конца жаждать момента, когда ты снова взглянешь на меня с улыбкой. После того, как, это наконец случилось, я почувствовал себя заново родившимся...

Я только-только начал зарабатывать серьезные деньги, когда увидел эту брошь. И сразу понял, что подарю ее тебе. Я хотел, чтобы она стала твоим защитным талисманом, напоминала тебе, что я жду, пока ты созреешь и сможешь выйти за меня замуж. Тогда уж я сам буду твоей защитой и опорой.

Никто из нас не знал, что Армандо приедет на твой день рождения. Его появление все перевернуло и расстроило. Я решил, что это ты пригласила его.

— Нет! — Она яростно мотнула головой. — Я его не приглашала.

— Тогда мне пришлось изменить свой план. Я не мог рисковать, позволив Армандо узнать о моих чувствах к тебе, о том, насколько серьезны мои намерения, потому что был уверен: он попытается все разрушить и отнять тебя у меня. Я попросил отца подарить тебе эту брошь от своего имени. Когда Армандо украл брошь и подбросил в мою комнату, я понял, что отец был прав — это человек способен на все. В следующий раз в моей комнате могли бы найти что-то посущественнее, например наркотики.

Я не мог ввязывать в эту историю тебя, Стефания. Ты была слишком юна — и слишком хрупка. И тогда я сказал себе, что мое время еще не пришло. Но однажды я вернусь и предъявлю свои права. Однако, когда я вновь нашел тебя, ты была обручена с ним. — В голосе у Гарри зазвучало страдание. — Представь, что я должен был чувствовать!..

— Мне казалось, — а может быть и не казалось, — что я начинаю сходить с ума. Я решил, что даже если ты сейчас принадлежишь ему, все равно рано или поздно ты станешь моей. Я придумывал, как затащить тебя в постель, чтобы заняться с тобой любовью и навсегда вытеснить Армандо из твоей памяти. Я хотел заполнить тебя всю так, чтобы ты не могла видеть, слышать, ощущать никого другого, кроме меня. Но вместо того, чтобы привлечь тебя, я разрушил все, что было или могло быть между нами. Этого я не могу себе простить!

— Ты больше не занимался со мной любовью, потому что считал, что причинил мне боль... тогда, в первый раз? — Ее глаза изумленно расширились.

Гарри устало улыбнулся.

— Стеффи, ты же была девственницей! Мне следовало знать это и обращаться с тобой совсем по-другому — осмотрительно и осторожно.

— Гарри, дурачок мой дорогой. — Голос Стефании дрогнул, и она бросилась к нему на грудь. — Я не хотела, чтобы со мной поступали осмотрительно, я хотела быть любимой. Всего-то и нужно было — прогнать поцелуем боль и показать мне потом, как все должно быть между нами. А я решила, что разочаровала тебя и ты меня больше не хочешь.

— Я желал тебя всю свою жизнь, — глухо, с подступающей страстью в голосе произнес Гарри, обнимая ее, и тело Стефании возбужденно напряглось в ответ. — Несмотря ни на что, ты оставалась путеводной звездой в моей жизни. Меня всегда и везде влекло к тебе. А еще я хотел охранять, оберегать тебя. И вместо этого оттолкнул от себя прочь!

Стефания отрицательно покачала головой, развязывая поясок халата.

— Твоя мать сказала, что выбор — за мной, — прошептала она. — Что ж, я остаюсь. Любовь моя, хватит нам наказывать друг друга. Я — твоя, если ты еще меня хочешь!

... Спустя какое-то время он с трудом оторвался от нее и спросил:

— Неужели мы еще до сих пор живы?

— Да! И я бы даже сказала — как никогда ранее! — Стефания снова припала к его губам. — Как ты догадался, что именно так, мне будет хорошо?

— Просто ты — вторая половинка меня самого. — Он поцеловал ее глубоко и чувственно. — Как же мне не знать своих собственных желаний? — После короткой паузы он добавил: —

Стеффи, любовь моя, выходи за меня замуж. Я не могу жить без тебя.

— А ты отсылал меня прочь! — пробормотала она, ладонью ощущая биение его сердца.

— Только для того, чтобы вновь последовать за тобой. А еще я надеялся, что, обретя свободу, ты станешь тосковать по мне и однажды захочешь вернуться. — Он улыбнулся, и от его улыбки сердце у Стефании радостно забилось. — В конце концов, я надеялся, что ты захочешь вернуться в этот дом.

— Он великолепен, но я... я бы хотела завтра уйти из него, чтобы вернуться сюда с тобой под руку.

— Чтобы остаться здесь навсегда. Пришло время, чтобы сюда вернулись счастье и новая жизнь.

— Да, вот еще что, — сказала она. — Чуть не забыла: мы обязательно построим новый домик на дереве.

— Столько домиков, сколько захочешь.

— Мы постоянно будем воевать друг с другом, — предупредила она.

— А как же иначе? — подтвердил Гарри, накрывая, ее одеялом.

— И тогда у нас получится то, что называется браком? — спросила она, уютно устраиваясь у него на плече. — Знаешь, я все больше вхожу в роль любовницы, и это меня вполне устраивает.

Губы Гарри ласково коснулись ее волос.

— Все останется по-прежнему, — прошептал он. — Днем — жена, ночью — любовница. Условия контракта окончательные и пересмотру не подлежат.


В газетах «Мельбурн пост», «Сидней телеграф» и «Маккой трибьюн» появилось однотипное сообщение:

«Мисс Стефания Уодсворд и мистер Генри С. Блейк сообщают о своей помолвке и предстоящей свадьбе.

Свадебная церемония состоится в храме Святого Иеронима в городе Маккой в 11 часов утра 20 декабря с. г.

В 1 час пополудни того же дня — праздничный обед в поместье Корнуэлл-Хаус.

Приглашаются все друзья и деловые партнеры, как мистера Блейка, так и мисс Уодсворд. Мистера Армандо Манчини просят не беспокоиться».


КОНЕЦ