"Ленин: политический портрет. Кн. 2." - читать интересную книгу автора (Волкогонов Дмитрий Антонович)

Обманутый "гегемон"

Вначале приведу один очень лаконичный документ (я его уже цитировал в одной из своих книг):

"Товарищу Берия Л.П.

Для развертывания строительства прошу организовать еще лагерь на 5 тысяч человек, выделить 30 000 метров брезента для пошива палаток и 50 тонн колючей проволоки. 22 марта 1947 года. А.Задемидко".

Сталинский министр (как и другие) привычно подписывал заявку на очередную партию рабов в стране, построившей "социалистическое общество". В стране, идущей по "ленинскому пути", миллионы людей за колючей проволокой строили дороги и мосты, шахты и гидростанции, сидели в научных лабораториях и конструкторских бюро. Министр внутренних дел был едва ли не главным "производственником" страны, у него была самая многочисленная, полностью бесправная армия рабочих-заключенных. Рапорты главного тюремщика на самый верх следовали один за другим: "Товарищу Сталину И.В.

Докладываю, что Магнитстрой НКВД СССР 13 апреля с г. в 17 часов ввел в промышленную эксплуатацию на Нижне-Тагильском коксохимическом заводе коксовую батарею № 4, состоящую из 65 печей.

Вступившая в строй батарея будет давать дополнительно для промышленности Союза 450 тысяч тонн металлургического кокса в год.

Вслед за коксовой батареей Тагилстрой заканчивает строительство доменной печи № 3 объемом 1050 кубометров и производительностью 450 тысяч тонн чугуна в год и вводит ее в действие в третьей декаде апреля 1944 года.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Л.Берия".

Таких донесений — огромное количество, множество томов. Складывалось даже впечатление, что рабочий класс — "передовой революционный отряд трудящихся" — переселился на острова печального архипелага ГУЛАГ. Ценой собственной жизни эти подневольные люди, а их были миллионы, нередко добивались потрясающих результатов. Например, в год смерти Сталина рабочие золотодобывающей промышленности (читай: сотни тысяч заключенных) довели золотой запас СССР до 2049,8 тонны. Это было золотой вершиной диктатора-ленинца, после которой его преемники, ослабив смертельную хватку, уже никогда не смогли даже приблизиться к этому показателю, а лишь проедали добытое трудом подневольных.

В своей речи при открытии XII съезда РКП(б) 17 апреля 1923 года Л.Б.Каменев заявил: "Вместе с рабочим классом, под руководством Владимира Ильича, мы прошли длинный, неслыханный, единственный в истории путь… Мы единственная Коммунистическая партия, которая не борется уже за власть, а организует власть рабочих и крестьян, единственная партия, которая имеет возможность вековые орудия угнетения поставить на службу рабочему классу и всем трудящимся. Наше государство есть первая попытка все те орудия, народное богатство, земли, школы, просвещение — все, что создано человеческим трудом и что до сих пор находилось в руках господствующего класса и служило орудием подавления, превратить в орудие всемирного освобождения трудящихся, передав их в руки рабочего класса" (Рукоплескания).

Превратился ли рабочий класс в "орудие всемирного освобождения трудящихся"? Все ли перешло в его "руки"? И действительно ли он стал "гегемоном революции"?

Ленин, естественно, давал на все эти вопросы утвердительные ответы. В своей утопической работе "Государство и революция", более похожей на философский бред, чем на теоретическое изыскание, Ленин величает пролетариат "особым классом". Исходя из высокой степени организованности рабочего класса, которая отмечалась задолго до Ленина, автор книги пишет, что только пролетариат "способен быть вождем всех трудящихся и эксплуатируемых масс, которые буржуазия эксплуатирует, гнетет, давит часто не меньше и сильнее, чем пролетариев, но которые не способны к самостоятельной борьбе за свое освобождение".

Ленин, как проницательный политик, понимал, что если его партия овладеет рабочим классом, поведет его за собой, то шансы по реализации большевистских планов станут реальными. И он многого смог добиться; накануне октябрьского переворота партийная организация большевиков в Петрограде насчитывала в своем составе более 80 процентов рабочих. Выбор рабочих в пользу большевиков позволил Ленину кажущуюся авантюру с переворотом превратить в историческую реальность. Ленину и его партии оставалось лишь распорядиться огромной силой в лице рабочего класса, поверившего, что он — "гегемон революции" — получит власть, свободу, фабрики, заводы. Он поверил, что его, пролетариата, судьба будет в собственных руках. Мартов в своем письме к Аксельроду 19 ноября 1917 года признавал: "…почти весь пролетариат стоит на стороне Ленина и ожидает, что переворот приведет к его социальному освобождению…". Рабочие поверили большевикам, поверили Ленину. Это предопределило удачу ленинского плана захвата власти.

А как же ответил им Ленин, его ЦК, партия? Стал ли пролетариат "господствующей силой"? Что выиграл рабочий класс от "диктатуры пролетариата"? В этой связи отмечу несколько моментов.

Во-первых, во главе пролетариата оказались, как правило, представители нелюбимой Лениным и помыкаемой им интеллигенции. Практически все ключевые посты (а при диктаторском режиме это все определяет) оказались в руках тех, кто никогда не был в цехе завода или фабрики, тех, кто вообще часто смотрел на рабочее движение с галерки политической эмиграции. Ленин, Троицкий, Сталин, Свердлов, Бухарин, Орджоникидзе, Дзержинский, Луначарский, Зиновьев, Каменев, Володарский, Урицкий, Радек, многие другие "профессиональные революционеры" не были "пролетариями". Но они сразу же после октябрьских дней 1917 года проницательно заботились, чтобы подле них в ЦК были "представители" рабочего класса. Это было нечто вроде политического антуража.

В действительности с момента захвата власти и до августа 1991 года партией и страной руководили сначала "профессиональные революционеры", а затем номенклатурные "партийные работники" как особая политическая каста. Да, нередко в эти высокие этажи власти пробивался выходец из рабочей семьи, заводской инженерии. Но Система была скроена так, что "пролетарская" закваска быстро заменялась номенклатурной, партократической выучкой. Рабочий класс как бы навсегда делегировал свои полномочия (не по своей воле) цепкому, властному, всевидящему слою профессиональных партийцев-ленинцев. Одно время Ленин даже посчитал, что рабочий класс может собственными силами организовать современное производство. Выступая на заседании Центрального и Московского советов профессиональных союзов 6 ноября 1918 года, Ленин заявил, что "рабочий класс показал, что он умеет без интеллигенции и без капиталистов организовать промышленность". Это было горькой ошибкой.

Во-вторых. В десятках и сотнях своих статей и речей Ленин писал и говорил о передаче в руки рабочих промышленного потенциала страны: заводов, фабрик, дорог, транспорта. Чтобы эти средства производства остались в руках пролетариата, Ленин считал, что "рабочие, завоевав политическую власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры…".

Наивные, утопические мечтания! Рабочие, отобрав заводы и фабрики, скоро станут закабалены в неизмеримо большей степени. Все станет государственной собственностью, по отношению к которой простой рабочий имеет лишь одно право: работать, работать, работать. Работать без стачек (это будет уже буржуазный саботаж!), забастовок, выдвижения каких-либо социальных или экономических требований. Революция, партия, Ленин завершили полное отчуждение рабочего от средств производства, превратив его в их придаток. А "бюрократический аппарат", созданный заново, превзойдет в своей тотальности и жестокости старый.

В-третьих. Казалось: "диктатура пролетариата", о которой так много сказано и написано Лениным, дает рабочим огромные возможности занять доминирующее положение в управлении производством и государством. Это и есть, по мысли Ленина, революционная демократия. Она, демократия, по Ленину, есть форма государства, суть которого — "организованное, систематическое применение насилия к людям". Здесь Ленин оказался провидцем: насилия по отношению к рабочему классу будет проявлено предостаточно. Его преемник на посту "вождя" будет сажать в тюрьму за прогулы и опоздания на работу, лишит паспортов крестьян (чтобы не вздумали бежать в город), запретит самовольно переходить рабочему с предприятия на предприятие и т. д.

Диктатура пролетариата очень скоро после октябрьского переворота превратится в диктатуру партии, а затем и одного человека. "Гегемон революции" подвергнется еще большей эксплуатации, нежели когда он был во власти царского режима. Но Ленину и его единомышленникам опора на рабочий класс даст мощную социальную опору в "опрокидывании" России и ее переустройстве на большевистский лад. Демонстративное же подчеркивание первенства, верховенства, приоритетности рабочего класса над другими социальными слоями населения, особенно над интеллигенцией, выглядит как откровенный социальный расизм. И хотя Ленин и его соратники без конца говорили о "праве" рабочих управлять, руководить, решать — в действительности это было политическим камуфляжем. Управляли "профессиональные революционеры", партийные функционеры, которые и были действительными жрецами пресловутой диктатуры пролетариата.

Рабочий класс, таким образом, сыграл роль важнейшего массового инструмента насильственного "введения социализма" в России. Но, как писал Каутский, "советский социализм не есть вовсе социализм, ибо и возник-то он не от изобилия и "развития производительных сил", а от скудности и отсталости; военизированный коммунизм — итог не революционного процесса, а разложения, к которому привела внешняя и внутренняя война". Ленин, по сути, использовал рабочий класс как главную, основную силу в переустройстве России на "социалистический лад".

Слово "рабочий", "пролетарий" действовало на Ленина магически. Заклинание "рабочим происхождением" для вождя означало высокую степень доверия к человеку. Иногда это здорово подводило лидера большевиков.

Известно очень дружеское, теплое, даже сердечное отношение Ленина к Роману Малиновскому. Председатель профсоюза металлистов Петербурга пользовался фактически неограниченным доверием вождя. По рекомендации Ленина этого талантливого оратора и организатора в январе 1912 года избирают на Пражской конференции в состав ЦК. Ленин с Малиновским вместе ездили в Лейпциг. Как вспоминал Зиновьев, Ленин по возвращении давал самую высокую оценку Малиновскому.

Никто тогда не знал, что уже с мая 1910 года Малиновский был завербован царской охранкой и регулярно информировал департамент полиции о положении в стане большевиков. Именно по указке Малиновского были арестованы Голощекин, Крыленко, Орджоникидзе, Розмирович, Сталин, Стасова, Спандарян.

Однако, когда возникли подозрения в провокаторстве Малиновского, комиссия в составе Ганецкого, Зиновьева и Ленина не нашла в действиях бывшего депутата Думы Малиновского никаких сомнительных шагов. В своей статье по этому поводу В.Ильин (Ленин) писал, что тень на Малиновского бросили негодяи и "вы позволяете мерзавцам, гадинам, вонючкам, мимо которых с презрением прошел рабочий класс, копаться в этом! И кто судьи? С вашей стороны дурачки Соколовы и крестинские, тайно способные жать руку Мартову?!".

Более того, когда Малиновский оказался с началом империалистической войны в немецком плену, Ленин установил с ним тесную связь, регулярную переписку.

Лишь после Февральской революции, когда в руки Временного правительства попали документы охранки, Малиновский (вернувшийся в 1918 году из плена) был разоблачен и арестован. Ленин, узнав, лишь молвил:

— Экий негодяй! Надул-таки нас. Предатель! Расстрелять мало.

Говорили, что Ленину пришлось давать показания следственной комиссии Временного правительства. Правда, документов об этом нигде не найдено. В ноябре 1918 года Малиновского расстреляли.

Ленин имел возможность убедиться, что само социальное происхождение еще не может быть гарантией "революционной чистоты".

Со своих первых шагов ленинское Политбюро" искало пути усиления партийного влияния на рабочие коллективы. В начале тридцатых годов, например, решением ЦК стали назначаться на шахты, заводы, транспорт парторги с большими полномочиями. По существу, строительство промышленной базы социализма с самого начала носило в значительной степени принудительный характер. Многие (если не большинство) стройки осуществлялись руками заключенных, которых с конца 20-х годов всегда было несколько миллионов. Например, после завершения строительства Беломорско-Балтийского канала (естественно, силами ГУЛАГа) было решено освоить всю его зону. Политбюро ЦК ВКП(б) 15 августа 1933 года принимает специальное постановление, по которому ОГПУ организует заселение районов (ссылка новых контингентов несчастных), начинает разработку минерально-рудных месторождений, осуществляет программу "буксиростроения и баржестроения". Необходимые материалы и средства для завоза "трудопоселенцев" выделяются. Более чем на девяносто процентов работ выполнялось в районе канала сотнями тысяч тех, кто попал в жернова "диктатуры пролетариата", а в действительности террористической партийной олигархии.

Все наркомы, созидая объекты "социалистического общества", требуют у Менжинского, затем Ягоды, потом у Берии — людей, людей, людей. Каждая дорога, мост, шахта, канал, комбинат унесли тысячи безвестных уже людей. Их могилы безымянны, число жертв неизвестно. Сталин, как верховный жрец, особо следил за тем, чтобы в адской топке никогда не погасал огонь. Нарком тяжелой промышленности С.Орджоникидзе, разворачивая строительство Прибалхашского медного комбината, жалуется Сталину, что Ягода не дает должного количества "рабсилы". Сталин тут же удовлетворяет просьбу. Так от имени диктатуры пролетариата российские якобинцы ведут свой эксперимент.

По воле кремлевских руководителей рабочий класс делится не только на тех, кто формально свободен, но и на миллионы других, одетых в лагерные бушлаты. Политбюро в августе 1937 года приняло решение о строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, а через год утверждает график-очередность прокладки гигантской трассы. Большинство объектов в соответствии с этим документом должны быть завершены в 1942 году, а достройка ряда участков — в 1945-м. И опять на НКВД возлагаются задачи составления проектных заданий, изысканий, производство работ и даже "заготовка" многих тысяч лошадей. Так же силами НКВД строились Норильский горно-металлургический комбинат, Днепрогэс, все крупнейшие гидроэлектростанции, множество шахт и заводов. "Гегемон" в огромной мере стал подневольным. Мы не всегда догадываемся, что у истоков этого явления стоял Ленин.

Да, Ленин, широко прибегнувший к практике "военного коммунизма" как способу быстрого перехода к социалистической форме хозяйствования. Мы долго утверждали, что "военный коммунизм" был рожден гражданской войной. Что это мера, форма, метод хозяйствования временные, что его можно было как просто ввести, так и легко ликвидировать, заменив нэпом. Это не так. "Военный коммунизм" был основой, сутью ленинской политики, и лишь его полный крах и несостоятельность заставили Ленина искать спасательные круги нэпа. Но так же верно и то, что "военный коммунизм" как детище Ленина полностью не умер и в последующие десятилетия. Важнейшие его элементы жили до конца восьмидесятых годов, да и сейчас кое-кто не прочь вернуть его распределительно-уравнительные компоненты.

Господство государства над обществом, а это всегда отстаивал Ленин, хотя и написал много об "отмирании государственной машины", предопределило живучесть "военного коммунизма". Вождь считал, что концентрация промышленности, финансов, безраздельная государственная монополия на производство, торговлю, цены приблизят социализм. Но это приближает лишь казарменную разновидность "военного коммунизма". И хотя, введя на некоторое время нэп, вроде бы похоронили "военный коммунизм", но Сталин к нему незаметно вернулся, используя ленинские идеи в своей трактовке: коллективизация сельского хозяйства, милитаризация промышленности, "гулагизация" народного хозяйства, внедрение в жизнь директивного метода управления как абсолютно социалистического.

Отцом "военного коммунизма" был Ленин, который перед лицом явлений революционной смуты увидел спасительный шанс в жестокой регламентации, насилии, глобальном распределении, контроле. Такой, по мысли Ленина, должна была в будущем стать и коммуна-государство. Правда, он наделял эту коммуну, едва ли в то веря, чертами пролетарской сознательности.

В своей работе "Государство и революция" Ленин нарисовал картины грядущего, которые шокируют и сегодня. "Чем демократичнее государство, состоящее из вооруженных рабочих, — писал автор, — тем быстрее начнет отмирать всякое государство.

Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных "хранителей традиций капитализма" — тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие — люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой".

Я утомил читателя длинной цитатой, но она дает представление не только о роли пролетариата в "переходный период к коммунизму", которую ему уготовил Ленин, но и высвечивает важную грань "военного коммунизма". По существу, Сталин, возводя мрачные бастионы своей Системы, строго следовал ленинским рецептам и чертежам. И Ленин в одном прав: скоро мы такую методологию созидания грядущего рая стали считать естественной, она стала "привычкой". Поэтому утверждения, что "военный коммунизм" был кратковременным этапом советского строительства, по-моему, неверны. После кратковременного проблеска нэповских мотивов на вооружение Системы были взяты те же ленинские методы "военного коммунизма", лишь модернизованные и приспособленные Сталиным к его "ленинской стратегии". И даже его, Сталина, чудовищные утверждения, что "чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы…", являются логическим следствием "военно-коммунистического мышления".

Ведь если вспомнить, "военный коммунизм" вырос из стихии революции: расхищение помещичьей и заводской собственности, самозахват земель, мешочничество, отделение национальных окраин, бандитизм, спекуляция, милитаризация общества… Чтобы устоять перед лицом развязанной им стихии, Ленин решает упорядочить процесс и одновременно перейти к социалистическому способу производства и распределения. Это невозможно било сделать без неограниченного насилия. Но Ленин как раз и обещал его накануне революции. Отвечая 7(20) июля 1917 года буржуазной газете "День", Ленин откровенно заявляет: "Историки пролетариата видят в якобинстве один из высших подъемов угнетенного класса в борьбе за освобождение", тем самым подтверждая свое преклонение перед террором и революционным насилием.

Уже крах политики "комбедов" и продотрядов показал тупиковость, историческую бесперспективность "военного коммунизма", но Ленин и особенно Сталин сочли это естественной фазой революции. "Военный коммунизм" как форма диктатуры пролетариата в последующем был усовершенствован. Результатом явилось полное отчуждение производителей от продуктов своей деятельности. Проницательные умы давно заметили, что "военный коммунизм", а не только "капиталистическое окружение", предопределил милитаристское будущее России. В своих "Размышлениях о русской революции" еще в 1921 году П.Б.Струве писал: "Необходимо вообще отметить, что советский коммунизм в некоторых отношениях есть прямой наследник того, что принято называть военным хозяйством, военным социализмом или военным регулированием… Военный социализм регулировал большую или меньшую относительную скудость…"

Может быть, военная область оказалась единственной, в которой "советский коммунизм" был в состоянии конкурировать с западными демократиями. Не случайно на протяжении десятилетий важнейшим показателем величия советского государства была мощь. И мощь прежде всего военная. Не надо при этом забывать, что глубинные истоки этого феномена лежат в ленинской политике "военного коммунизма".

Чтобы сохранить какие-то стимулы для повышения производства, на протяжении десятилетий искали эффективный "заменитель" материальной заинтересованности, некий суррогат личного интереса. Ленин рассмотрел, увидел его в социалистическом соревновании. Надо признать, что пока в обществе существовала обстановка преклонения перед Идеей, стимул соревнования хорошо ли, плохо ли, но действовал. До тех пор пока не превратился в формальную, бюрократическую пустышку. Но длительное время соревновательные мотивы, освященные революционными и идеологическими добродетелями, действовали: миллионы людей верили, что они совершают "подвиг", борются "за честь", выполняют "ленинские заветы". Сталину удалось в 30-е годы, опираясь (и организуя) на отдельные выдающиеся примеры и образцы труда, увлечь миллионы людей на выполнение и перевыполнение производственных заданий. Возможно, это был моральный пик "военного коммунизма в попытке найти внеэкономические стимулы повышения производительности труда.

В 1935 году на шахте "Центральная-Ирмино" забойщик Алексей Стаханов установил фантастический трудовой рекорд, выполнив несколько норм. Это как бы подхлестнуло рабочих (с помощью парткомов, конечно) и в других сферах производства. Вскоре уже кузнец А. Бусыгин добился рекордных результатов, а затем машинист П.Кривонос, металлург М.Мазай, обувщик Н.Сметанин, ткачихи Е. и М.Виноградовы… Сталину это и было нужно. Неважно, что стало падать и без того низкое качество работы, резко усилилась аварийность. Об этих фактах Сталин скажет в своем докладе в марта 1937 года, квалифицировав рост аварийности как "вредительство", форму проявления обострения классовой борьбы.

Для Сталина Стаханов явился зачинателем нового коммунистического движения. По решению ЦК партийные пропагандисты одну за другой строчили брошюры и книжки: "Мой метод", "Год на родине стахановского движения", "Рассказ о себе", "Рассказ о моей жизни"… а Алексей Стаханов, не читая, их подписывал. Сталин видел (и об этом писали) в стахановском движении реализацию указаний Ленина в его статье "Как организовать соревнование?"

То была попытка с помощью идеологических средств и партийного нажима резко поднять производительность труда. Слов нет, Алексей Стаханов (который постепенно был забыт) и его последователи заслуживают человеческого уважения. Эти люди верили, что своим трудом они приближают "светлое будущее". Немногие тогда понимали, что глубочайшие экономические пороки Системы с помощью соревнования и стахановцев в конце концов скрыть не удастся. И хотя еще долгие десятилетия после стахановских рекордов партийные функционеры, всячески ухищряясь, пытались реанимировать, оживить "социалистическое соревнование", этого, конечно, сделать не удалось. Экономические законы, как и законы природы, обмануть нельзя.

Сталин, ссылаясь на указания Ленина, перенес акцент с материального стимулирования на мотивы моральные. Появились многочисленные орденоносцы, герои, ударники. ЦИК СССР сообщал в 1939 году, что за "стахановский труд" было награждено орденами в промышленности 18 519 человек, в сельской школе — 4318 учителей, в области искусства — 1147 мастеров, в спортивной работе — 205 человек… Как объясняла официальная пропаганда, достижения советских людей, рекорд Стаханова есть продукт только советской системы. "Это могло случиться только в нашей стране, где трудящиеся работают на самих себя, на свой класс". Вождь народа товарищ Сталин сказал о стахановском движении, "что оно содержит в себе зерно будущего культурно-технического подъема рабочего класса, что оно открывает нам тот путь, на котором только и можно добиться высших показателей производительности труда…".

В этой цитате верно лишь утверждение, что это "могло случиться только в нашей стране". Стратегическая установка Сталина, что только на пути стахановского движения можно добиться "высших показателей производительности труда", свидетельствует о тупиковом мышлении первого ленинца. Эксплуатация энтузиазма, советского патриотизма, моральных стимулов во имя коренных перемен в экономике могла дать только исторически преходящие, временные результаты. Жить только Идеей в экономике долго нельзя, рано или поздно потребуются материальные аргументы.

После начала стахановского движения ЦК ВКП (б) провел в Москве Всесоюзное совещание пионеров социалистического труда. Все было обставлено так, как уже умели искусно делать партийные функционеры: речи, банкеты, театр, экскурсии, встреча с самим вождем народов… Стаханов — сочинили письмо (с помощью партийных пропагандистов из ЦК), в котором выражалось то, ради чего их привезли в Москву. В книге А.Стаханова читаем строки этого письма, опубликованного затем в "Правде": "..Родной наш, любимый друг и учитель! Вы только что благодарили нас за учебу. Вы, великий вождь народов, гений человечества, благодарили нас, рабочих и работниц, за науку. Какая для нас гордость, что Вы так высоко оценили наши простые речи на созванном по Вашей личной инициативе Всесоюзном совещании стахановцев. Как же нам благодарить Вас? Где найти слова признательности за ту учебу, которую дает нам каждый день партия своей грандиозной работой, которую делаете Вы, Ваш светлый большевистский ум, которую Вы дали нам еще раз сегодня своей замечательной речью. Спасибо большое, стахановское, огромное, как наша любовь к Вам, спасибо за учебу, дорогой Иосиф Виссарионович!

Мы готовимся к отъезду на наши родные шахты, заводы, фабрики, железные дороги. Мы несем с собой искры сталинского пламени и понесем их в массу. Со сталинской настойчивостью мы будем добиваться социалистической производительности труда. Мы будем выращивать зерна коммунизма, которые Вы своей прозорливостью разглядели в стахановском движении. Да, эти зерна уже зреют, а Вы являетесь тем солнцем, под которым они всходят буйным цветом".