14. То. что вы хотели знать о марксизме, но боялись спросить.

Дата/Время: 25.04.24 года Хартии.

Социалистическая Республика Тимор-Лесте

(Восточный Тимор).

=======================================

Элвира высыпала в приемный бункер кухонного комбайна миску помидоров (поверх всего, что было высыпано туда ранее) и нерешительно покрутила пальцем рядом с кнопкой «START». 

– Ты в чем-то не уверена? – мягко спросил Ним Гок, – Если хочешь, можно еще раз прочесть инструкцию к этой технике.

– Боюсь, – вздохнула Элвира, – Что я не буду уверена, даже если прочту ее пять раз.

– Если ты все сделала по инструкции, то просто нажми кнопку, – сказал он.

– Да? А вдруг, все-таки, что-то не так?

– Но ты никогда не сможешь этого определить, если не включишь аппарат, – резонно заметил Ним Гок, – поэтому лучше все-таки, нажать.

Она вздохнула, зажмурилась и решительно ткнула пальцем в кнопку. Послышалось негромкое жужжание, содержимое приемного бункера всосалось внутрь агрегата, на маленьком экранчике что-то разноцветно замигало, из вентиляционного отверстия показалась струйка пара. По кухне поплыл запах чего-то, вероятно, съедобного.

– Видишь, – сказал красный комбриг, – Критических событий пока не происходит.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Я полагаю, что если бы они происходили, то появился бы какой-нибудь тревожный сигнал, или, как минимум, мы бы почувствовали запах горелого.   

– Мало что пригорает так быстро, – возразила Элвира.

Ним Гок отрицательно покачал головой.

– Когда нам дарили эти кухонные аппараты, то сообщали, что в них ничего не может подгореть, потому что материалы, из которых сделаны контактные поверхности…

– Да, я читала предисловие к инструкции, – перебила она, – Просто, понимаешь, я всю жизнь готовила просто на плите, в котелке, на сковородке, в печке…

– Но ведь так удобнее и тратится меньше времени, правда?

Она кивнула и, сделав шаг назад, осторожно прислонилась к его плечу.

– Знаешь, я даже к тебе еще не привыкла. Я все время боюсь: вдруг что-то не так?

– Но я-то ведь не кухонный комбайн, – сказал он и погладил ее по спине, – Я просто мужчина, самый обыкновенный, разве нет?

– Ты иногда как скажешь… – она повернула голову, посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась, – … Давай, мы спросим у первого встречного: похож ли ты на самого обыкновенного мужчину? Что ответит первый встречный?

– Ну, знаешь, мало ли, что про меня болтают. И я, на самом деле, хотел сказать, что соответствую тем требованиям, которые обычно предъявляются к…

– Соответствуешь, только давай ты не будешь это так называть? Семья это не армия, понимаешь? Здесь не говорят так… Ну, не знаю, как объяснить…

Комбриг еще раз осторожно погладил ее по спине, потом сделал шаг назад, а потом прошелся взад-вперед по кухне.

– Я скоро научусь выражать мысли так, как это принято делать в семье, – уверенно сообщил он, – Некоторые вещи мне тоже непривычны, но это нормально при любом обучении. Например, мне непривычны эти шесть помещений на двух человек. Мне кажется, что это излишество… Подожди, я знаю, что ты сейчас мне возразишь, но я говорю о субъективных ощущениях. Возможно, это моя неправильная привычка. 

– Но это же здорово, когда много места, – возразила она, – И это не просто так! Люди придумали это, чтобы в доме было удобно жить. Мне кажется, что когда такие дома появятся у многих, ты перестанешь переживать на счет излишеств.

– Возможно, ты права, – он кивнул, – Но сейчас большинство этого не имеет. Фермеры, рыбаки, и наши бойцы, в основном, живут в маленьких домах, или в общежитиях. Мы оказались в числе более богатых, и я опасаюсь, не показываем ли мы плохой пример. 

Элвира улыбнулась и положила ладонь ему на плечо.

– Не обижайся, но Кайемао Хаамеа говорит обратное: Плохой пример подает тот, кто живет неблагополучно, у кого нет ни дома, ни лодки, ни огорода…

– Кай Хаамеа – ariki, король канаков, – перебил Ним Гок, – Это другое. 

– Почему? – спросила она. – Он эксплуататор? Феодал? Угнетатель народа Атауро?

– Я же сказал: не просто «король», а «король канаков». У него есть обычаи разумного управления, которым, как он говорит, три тысячелетия, и в это можно поверить. Но у меня, у доктора Немо, или у адмирала Ройо Исо, этого нет, поэтому, мы каждый раз должны оценивать: как повлияют наши поступки на отношение окружающих.

– И что? – спросила Элвира, – Окружающие стали хуже к тебе относиться, когда ты переехал из казармы в дом и стал семейным человеком, когда у тебя появился свой огород, трицикл, лодка, и этот маленький самолет, из-за которого ты так спорил?

– Окружающие стали относиться лучше, – не без колебаний, признал комбриг, – но, возможно, это связано с буржуазной привычкой преклонения перед богатством.

– Какое такое преклонение! – возмутилась она, – Разве люди стали тебя бояться, или смотреть на тебя снизу вверх? Вот когда ты жил в казарме, это было страшно. Люди говорят: очень страшно, когда главный человек с пулеметом – нищий и бездомный.

Кхмер, в некоторой задумчивости свел пальцы обеих рук, став на секунду похож на странствующего даоса из древних индокитайских легенд.

– А как люди говорят сейчас? – спросил он.

– Сейчас люди говорят: хорошо, когда управляет нормальный человек. Наш сосед, у которого семья и хозяйство. Теперь мы его понимаем. Теперь он свой, потому что он хочет примерно того же, чего и мы хотим. Теперь можно жить спокойно.

– Что, прямо так и говорят?

– По смыслу так, – уточнила Элвира, – Люди болтают на рынке, да мало ли где. Ты не заметил, что последние несколько дней соседи заглядывают к нам в гости? Кстати, я думаю, что было бы неплохо и нам иногда делать так же. Так принято, понимаешь?

– Хорошо, – он кивнул, – Но только не сегодня. Сегодня у нас… 

– Понятно, что не сегодня, – перебила она, – Давай завтра? Договорились?

– Хорошо, – повторил он, – Давай завтра.

Саунд-бластер кухонного комбайна изобразил музыкальную фразу из ламбады.

– Кажется, – нерешительно заметила Элвира, – эта машина считает, что все готово.

– Если ты не очень уверена, то можно попробовать, – предложил комбриг, – если ты боишься, то я могу попробовать первым, и если ничего не случится, то…

– … Я конечно, немного боюсь этой машины, но не настолько, – перебила она.

…

… Флер, выполнявшая функции штурмана, ткнула пальцем в навигационный экран.

– Ежик, вон та фигня с юга – это остров Ветар, там была база ВМС Индонезии. Сейчас, наверное, ее нет, но давай, обойдем, а на юг повернем, когда уже будет Атауро.

– Думаешь, тут еще могли остаться исламисты? – поинтересовался Оскэ Этено, едва заметно поворачивая штурвал вправо.

– Ну, Ежик, ты же слышал, как папа рассказывал: тут все через жопу, кроме клизмы.

– Так то было больше месяца назад, – заметил он.

– А… – Флер махнула рукой, – … Лучше потратить лишних десять минут. И заодно, посмотрим Атауро сверху. Говорят, красиво.

Со стороны левого крыла «растопырки» медленно проплыл берег Ветара, сначала выступающий к северу, потом изогнутый к югу дугообразным заливом, потом снова выступающий к северу, а потом уходящий на юго-запад.

– Поворачивать уже? – спросил Оскэ.

– Еще три мили, – ответила она, – Типа, для страховки.

– ОК… А если найдется женщина, которая прикурит мне сигарету…

– А что ей за это будет? – поинтересовалась Флер.

– Э-э… Я ей уступлю первый выстрел из подводного ружья в тиморской акватории.

– Идет, – согласилась она и, выбив из пачки две сигареты, прикурила обе, после чего сунула одну в его требовательно протянутые пальцы.

Оскэ затянулся, выпустил изо рта струйку дыма, потом бросил взгляд на курсограф и начал перекладывать штурвал влево. Почти тут же из динамика рации послышалось:

– Легкомоторный борт, начавший разворот к югу около западной оконечности Ветара, ответьте авиа-патрулю Атауро!

– Начинается, – буркнул он и, поправив гарнитуру на ухе, произнес, – Ну, это мы, а что отвечать-то? 

– Мы – это кто? – раздалось из динамика, – Имя, гражданство, откуда и куда летите?

– Оскэ Этено, Меганезия. Летим из Факфака, Хитивао в Дили, Тимор-Лесте. 

– Почему только что делали крюк?

– А моя vahine говорит: у вас на Ветаре ползают недобитые исламисты со стингерами. 

– Фигня, мы там всех зачистили, – отозвался голос патрульного.

– А чем отвечаешь, что всех? – отреагировал Оскэ.

– Чем-чем… – проворчал патрульный, и спросил, – …Ты один летишь? 

– Я же тебе сказал: со своей vahine. Ты, вообще, слушаешь, или…

– … А у нее имя есть?

Флер включила переговорное устройство на своей гарнитуре и сообщила:

– Флер Карпини-Хок с Футуна-и-Алофи. А ты, бро, представился бы, что ли, как по Хартии положено. Непорядок, прикинь?

– Капрал Тмбау, второй авиаотряд Доминиона Моту-Атауро. 

– Ага, Тмбау, значит. И акцент у тебя фиджийский. А то, Атауро, бла-бла-бла.

– Ну, фиджийский, – согласился капрал, – Мало ли, может, я сексуальный иммигрант. Короче: к кому летим ребята?

– К комбригу народной армии СРТЛ, товарищу Ним Гоку, – сказала она.

– Ты прикалываешься, гло?

– Да ни капли. Хочешь – проследи, где будет наш лэндинг.

– Надо же… – проворчал он, – …OK, maeva-i Timor Libre.

– Mauru oe, – ответил Оскэ,  – Aloha.

Он довернул штурвал к югу. Внизу проплыл треугольный остров Атауро с яркими красными крышами, почти закрытыми густой зеленью.

– Вон та фигня, на полпути к Тимору, – сказала Флер, показав пальцем вперед, – это знаменитый Хат-Хат, плавучий тетрабублик Шуанга и Торреса.

– Тот самый, где мусульманские юниоры из Малави? – спросил он.

– Ага. Давай, заскочим, если там нет особой мороки с пропускным режимом?

– Давай… А куда теперь вертеть?

– Так… – она провела пальцем по экрану, – Короче, вот это рыбацкий порт, вот это местный рыбный кабак… Кстати, тоже надо заглянуть… А вот это fare Ним Гока.

– Скромный парень, – прокомментировал Оскэ, глянув сначала на экран, а потом на панораму впереди, – А что он так…? 

Флер неопределенно пожала плечами.

– Типа, настоящий коммунист.

– Настоящие коммунисты в домах не живут, – возразил он.

– Ну, социалист-маоист, если ты хочешь, как по учебнику… Ты это, не отвлекайся. Видишь, как у него пирсы близко друг к другу? Тут надо на самой малой скорости.   

– Фигня, не промахнусь. Хотя, по-моему, если уж решил сделать парный пирс, так оставляй просвет пошире. Не жадничай. Тем более, если коммунист…

Выполнив плавное снижение по спирали, Оскэ снизил скорость до предела, так что «растопырка», несмотря на движение с максимальным углом атаки, довольно резко потеряла высоту и почти что шлепнулась на воду менее чем в сотне метров от пары пирсов, после чего тихо въехала между ними и мягко коснулась причальной стенки.

– …Ну, и где комитет по встрече?

– Вот! – лаконично сообщила Флер, глядя куда-то вверх и махая ладошкой.

– Не понял… – произнес Оскэ, откидывая фронтальное окно-люк кабины.

– Он был на террасе второго этажа, – пояснила она, – Сейчас спустится. 

Из открытой двери, ведущей на пирсы, появилась невысокая, худощавая и немного угловатая фигура красного комбрига. Что касается одежды…

– Упс… – выдохнула Флер, глядя на его футболку, – …Носорог…

– Моя жена увлеклась рисунками на ткани, – сообщил Ним Гок, – Здравствуйте. Ia ora. Проходите, я очень рад вас видеть.

– Aloha oe, – ответил Оскэ, выпихивая на пирс Флер и вылезая вслед за ней. – Слушай, действительно классный носорог. Она сама рисовала?

– Да, – лаконично подтвердил кхмер, – Ее зовут Элвира, и я вас сейчас познакомлю… Только она переодевается. Она всегда переодевается, когда приходят гости. Обычай.

Флер встала на носки, энергично потянулась и произнесла.

– Fare симпатичный. Компактно, просто и со вкусом. Твоя vahine еще и архитектор?

– Нет, – Ним Гок покачал головой, – Это совет нашего друга, Кайемао Хаамеа.

– Кайемао Хаамеа ariki Атауро? – переспросила она, – Ага! То-то стиль знакомый…   

– Turatai, – подсказал Оскэ, – Привезли и поставили каркас на ножках, смонтировали на нем модули, подобранные на свой вкус, и получается оригинальная штука. Говорят, что turatai придумал Лимолуа Хаамеа ariki Рапатара, когда надо было строить дешево и быстро, но очень не хотелось лепить унылые коробки-кубики. Это такая легенда.

– Мне нравится пирамида, – добавила Флер, – В смысле, компоновка террас по типу перевернутой пирамиды… Короче, хорошо смотрится.

– Это чтобы верхняя терраса нависала над огородом, – пояснил Ним Гок, – Есть такие цветы, которым нужно немного тени. Я не знаю, как они называются, но Элвира их разводит… Точнее, она их посадила, а вырастут они или нет…

– Не вырастут эти, вырастут другие, – ответила она, – Как говорит мой папа: если есть земля и вода, то что-нибудь по-любому вырастет. Закон природы, ага… А зачем такой огромный арочный лист над вторым этажом? Тень для цветочков на крыше?

Ним Гок отрицательно качнул головой.

– Тут нельзя оставлять плоскую открытую крышу. Четыре месяца в году – ливни. Все зальет. Поэтому, Кай посоветовал все-таки сделать крышу плоской, но под зонтиком.

– А, по-моему, этот лист вписывается в жанр – оценил Оскэ, – Кстати, из чего он? 

– Из фюзеляжа вертолета «Stallion-Heavy», – невозмутимо ответил кхмер, – Он очень легкий, и его не было смысла отправлять на металлолом. А ширина почти 8 метров.

– Удачно подбили, – констатировала Флер, внимательнее приглядываясь к «зонтику».

– Да, – комбриг кивнул, – Вертолет упал на деревья, поэтому верх почти не помялся.

Возможно, он рассказал бы еще какие-нибудь подробности из прошлой жизни этого предмета, но в этот момент у пирсов возникла изящная, очень смуглая и подвижная молодая женщина, метиска португало-тетум, одетая в короткий белый саронг. Не европейскую подделку, а традиционный саронг – простой прямоугольник ткани, обернутый вокруг тела и по-особому завязанный сзади на шее. Единственным отступлением от классики было наличие рисунка: очень смешной, ярко-зеленый лягушонок, улыбающийся во весь рот и подмигивающий левым глазом.

– Привет! – воскликнула она, – Вы Оскэ и Флер, да? Здорово, что вы приехали. Ним! Нельзя держать гостей на улице. Они устали с дороги, и они хотят привести себя в порядок, и им надо куда-то положить свои вещи. Я думаю, как раз пригодится наша гостевая комната. Пойдемте со мной, я вам все покажу.

– Это и есть Элвира, – пояснил Ним Гок.

…

Широкая терраса второго этажа, где был накрыт стол (точнее – толстая тростниковая циновка), оказалась местом, где можно не только с удовольствием поесть в хорошей компании, но и поболтать после завтрака (точнее – раннего, но полноценного обеда). Когда Элвира принесла огромный древний кофейник, и наполнила такие же древние армейские кружки, Ним Гок, внезапно перешел от домашних тем – рыбалки, кухни и огорода к совершенно другим вопросам.

– Я прочел книгу, о которой вы мне говорили. Джой Прест. «Страны четвертого мира: Стратегия прогрессивно-постиндустриальных военных диктатур». Полезная книга. Только, к сожалению, в ней нет главного.

– По ходу, главного нигде нет, – заметила Флер, – Ни в книгах, ни в жизни.

– У нас разные идеологические установки, – удрученно сказал кхмер, – Мне трудно привыкнуть, что для вас социальные цели выглядят совсем по-другому.

– Давай не будем спорить об идеологии, – предложил Оскэ, – Давай будем объективно смотреть на вещи. Чего объективно-конкретного не хватает в книге Прест?

– Там не сказано, что дальше, – ответил Ним Гок.

Оскэ недоуменно пошевелил пальцами.

– Дальше, чем что?

– Допустим, – произнес комбриг, – мы победили внешних агрессоров, ликвидировали бандитизм, справились с голодом и нищетой, наладили медицину и образование. Мы создали эффективное аграрное и промышленное производство и науку. А дальше?

– Люди сами решат, кому что нужно дальше, – ответила Флер, – Как учат в школе по экоистории, функция централизованного правительства только в том, чтобы решить общие проблемы. Примерно те, которые ты назвал. Остальное – личное дело людей.   

– Многие будут лежать во дворе под пальмой и деградировать, – возразил Ним Гок.

– С чего это вдруг? – спросила она.

– Многим больше ничего не надо, – ответил кхмер, – Есть еда, и не стреляют.

– По ходу, он в чем-то прав, – вмешался Оскэ, – Если ты не провела культуроцид, то большинство, и правда, уляжется под пальмой. Откуда у них другие потребности?

– Так мы же смотрим по книге Джой Прест, – напомнила Флер, – Там целая глава про культуроцид. Там написано, как убедиться, что он достаточно полный, чтобы люди начали разносторонне потреблять окружающую реальность.   

Ним Гок несколько раз кивнул в знак своего полного согласия.

– Мао называл это «Великой Пролетарской Культурной Революцией». Понятно, что следует уничтожить интеллигенцию, прямо или косвенно агитирующую за старые буржуазные ценности. Но этого мало. Надо еще агитировать за новые ценности.

– Какие? – лаконично поинтересовался Оскэ.

– Преданность делу коммунизма, – сказал Ним Гок, – Добросовестный труд на благо общества, сознание общественного долга, коллективизм и братство, нетерпимость к тунеядству и к культу обогащения, нравственная чистота, простота и скромность,

– Ясно, – перебила Флер, – а что получает тот субъект, который больше преуспел в следовании этим ценностям?

– Общественное признание, – ни секунды не колеблясь, ответил комбриг.

– И никак иначе субъект не может получить общественное признание, верно?

– При коммунизме не может.

– Тогда, – спокойно сказала она, – это просто римейк банальных буржуазных денег. Универсальный эквивалент стоимости человека. Субъект зарабатывает и копит эти ценности, чтобы купить на них материальные блага и должностной статус. 

– Это демагогия! – возмутился кхмер.

– Нет. Это номенклатурная система. Она фиксируется еще у правящей касты жрецов древнего Египта. Потом ее воспроизводят все монотеистические оффи-религии и все монокультурные идеологии. У нас это проходят в школе на экоистории.

Оскэ протянул руку и мягко тронул Ним Гока за плечо.

– Ты не напрягайся. Мы, по ходу, все за марксизм, только опираться надо не на что попало, а на научные источники. У тебя Маркс, «Критика готской программы» есть?

– Да.

– Вот! Давай, мы не будем обижать эту кружку, а почитаем, что там про коммунизм.

Комбриг негромко выдохнул, разжал руку, и алюминиевая кружка упала на циновку. Потом он встал и молча вышел. Оскэ подобрал кружку, на которой были ясно видны вмятины от пальцев, и покачал головой.

– Вот это я понимаю: человек физкультурой занимается, не то, что мы.

– Вы его не очень сильно обидели? – осторожно спросила Элвира.

– Нет, – ответил Оскэ, доставая сигареты, – У нас чисто научный диспут. Все ОК.

Флер потянулась к кофейнику со словами:

– Я налью себе еще, ага? А то мы в Фак-Факе толком не поспали, а вчера мы летели с Восточных Каролин, с Понпеи. Я там собирала материал для диплома: «Инженерные решения при постройке искусственного мини-архипелага Нан-Мадол, XIII век». Типа, история технологии… Короче, никакого режима дня. А кофе, кстати, хороший. 

– Он тоже исторический, – сказала Элвира, – Этот сорт кофе выращивают у нас с XVIII века. Когда-то его считали одним из лучших в мире, а потом из-за всяких событий его почти перестали выращивать. Сейчас политбюро решило восстановить плантации. Не знаю, получится ли. Кофе – это очень чувствительное растение. Почти как человек…

– Может, поговорить про это с дядей Микки? – спросил Оскэ.

– Слушай, Ежик, давай дадим моим предкам немного от нас всех отдохнуть, а?

– Но, я же не имел в виду звонить ему прямо сейчас. Это потом, при случае… 

– А давай сначала разберемся с бальсой? – перебила она.

– С бальсой? – переспросила Элвира.

– Да, – Флер кивнула, – Это такая тема… А ты не в курсе, парень по имени Алибаба  сегодня прилетает?

– Да. И вся интербригада. Они вылетели с Чагос на двух «Этажерках», на рассвете.

– Значит, будут здесь на закате или около того, – заключил Оскэ.

Вернулся Ним Гок, уселся на свое место, положил рядом книжку и коротко сказал.

– Ты права, Флер.

– Это не я, а Маркс. Вернее, материалистическая социология.

– Да, – он кивнул, – Любые универсальные нематериальные ценности, это буржуазный идеализм. Их следует уничтожить. Об этом говорил Пол Пот, но его не поняли. Даже хуже: его неправильно поняли, и стали расстреливать всех, кто умеет читать и писать. 

– Я не знаю, что на самом деле говорил Пол Пот, – заметил Оскэ, – Но точно знаю, что объяснял он неправильно. Не только он, а практически все, кто получил гуманитарное образование в Европе, не умели нормально объяснять. Они усложняли простые вещи, вместо того, чтобы упрощать сложные, как делается в научной систематике.

– Кроме того, – добавила Флер, – Он заразился от гнилых европейских интеллигентов аскетизмом, а аскет никогда не придет к взаимопониманию с обычным человеком.

– Может быть, – отозвался комбриг, – Сегодня я понял одну очень важную вещь. И я должен донести ее до наших бойцов.

Оскэ прикурил сигарету и покатал по циновке смятую кружку.

– Слушай, Ним Гок, ты мог бы подарить мне эту штуку? Типа, как сувенир? 

– Пожалуйста, забирай, – несколько удивленно ответил комбриг.

– Мерси, – сказал Оскэ, и поставил кружку рядом с собой.

– Вещь! – одобрила Флер, – Только, чур, она будет наша с тобой общая!

– Я рад, что поддержал здоровый коллективизм, – прокомментировал Ним Гок.

– Опять ты об идеологии, – вздохнула Элвира, – Лучше покажи нашим друзьям ту странную бумагу из Парижа, может, они что-то об этом знают.

– Очень разумная мысль, – одобрил он, снова поднялся с циновки, вышел на четверть минуты, вернулся и протянул Оскэ конверт с отметкой «DHL», – Это пришло одному парню, Эсао Дарэ, он внучатый племянник дядюшки Жосе, у которого здесь рядом таверна для рыбаков и туристов.

Оскэ выложил содержимое конверта на стол. Там оказалась яркая брошюра и письмо, украшенное ярким гербом. Флер вытащила из пачки сигарету и прикурила, в полном изумлении глядя на текст.

-

Дорогой сеньор Эсао Дарэ. Мэрия города Париж, Университет Сорбонна и Папская Академия Наук, приглашают вас принять участие в интернациональном фестивале «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание». Фестиваль откроется в Париже, 20 июня, и будет проходить до 25 июня в городах-спутниках Парижа. В прилагаемой программе есть вся необходимая информация. Оргкомитет фестиваля оплатит вам дорогу, размещение в студенческом кампусе и трансферы во Франции.

-

Флер постучала пальцем по гербу и сообщила:

– Ага: два скрещенных ключа и сверху корона с крестиком. Герб транснациональной корпорации «Римско-Католическая Церковь». По их доктрине, ютайский бог дал эти ключи первому директору корпорации, в качестве стартового капитала.    

– А что в них такого? – поинтересовался Ним Гок.

– Они открывают VIP-room в их мире мертвых. Кому не откроют – тот после смерти окажется в жопе. За вход платишь при жизни. Они на этом подняли хорошие деньги.   

– Вообще-то я католичка, – сообщила Элвира с легким упреком в голосе.

– Ну, извини, гло, – Флер вздохнула, – Я это чисто с экономической точки зрения.

– Элвира, ты католичка? – удивился Ним Гок.

– Да. Ты разве не знал, что почти все восточные тиморцы – католики?

Комбриг чуть слышно вздохнул и повернулся к Оскэ и Флер.

– Друзья, вам что-нибудь известно про это мероприятие?

– А как же, – Оскэ утвердительно кивнул, – Это, как выражаются в нашем Гестапо, «мультимедийная спецоперация». У римской корпорации проблемы с бизнесом, их выдавливает с рынка мекканская корпорация, и они решили устроить что-то вроде поджога Рейхстага. А дальше, все чисто по марксизму: политика – это продолжение экономики, а война это продолжение политики другими средствами.   

– Провокация войны между римской и мекканской религией? – уточнил Ним Гок. 

– Да, – подтвердила Флер, – Причем воевать они хотят нашими руками. 

– Это понятно. Эксплуататоры всегда  воюют руками обманутых эксплуатируемых классов. Скажите, а меганезийские товарищи будут участвовать?

Оскэ снова почесал в затылке.

– В каком смысле, участвовать?

– В марксистском. Помочь католическим и мусульманским пролетариям превратить империалистическую войну в гражданскую войну против своих эксплуататорских классов. Ленин учил, что это единственный способ навсегда покончить с войной.

– Ну, да. Участвуют. В фестивале, я имею в виду. А дальше по обстоятельствам.

– Правильное решение, – одобрил красный комбриг, – Мы тоже будем участвовать.

– А что за парень этот Эсао Дарэ? – поинтересовалась Флер.

– Отличный парень, повар и механик, – сказала Элвира, – Работает в агрокооперативе.

– Он комсомолец, – добавил Ним Гок, – во время войны служил в добровольческом корпусе береговой охраны, а сейчас – активист нашего клуба астронавтики.   

Флер чуть не выронила сигарету от удивления.

– У вас что, правда есть клуб астронавтики?

– Да, а что тебя удивляет? Еще в 1920 году, Ленин говорил Уэллсу: «Межпланетные коммуникации – это ключ к прогрессу человечества». 12 апреля, во Всемирный день космоса, ракета, сделанная в нашем клубе, выполнила суборбитальный полет.

– Ну, дела… – произнес Оскэ… – Надеюсь, беспилотный?

– Ракета была маленькая, – пояснил Ним Гок, – На вид, как трехметровый гвоздь.

– … И клубу помогала целая толпа волонтеров с тетрабублика, – вставила Элвира.

– Я этого не стесняюсь, – ответил кхмер, – Это проявление интернационализма.

– Тетрабублик это кампус, где подростки-мусульмане? – уточнила Флер.

– Да, – подтвердил он, – Но там еще есть двести волонтеров из Меганезии и Папуа.

– Ага, – сказала она, – Значит, Эсао Дарэ занимался этой ракетой.

– Ракетой он тоже занимался, – сказала Элвира, – но главное, он придумал рецепты тридцати блюд из флореллы для экипажей космических «Диогеновых бочек». 

– Ну, дела… – повторил Оскэ.

В этот момент прозвучал тревожный зуммер, оказавшийся, впрочем, всего лишь оригинальным звонком на мобайле комбрига.

– Да… – ответил он, – … Очень хорошо. Я выезжаю.

– Прилетели? – спросила Элвира.

– Они в ста милях, – уточнил он, – Будут через двадцать минут. Ты едешь со мной?

– Да, конечно, – ответила она.

– А вы? – спросил он, повернувшись к меганезийцам.

– Еще бы, – подтвердила Флер.

– Форма одежды произвольная? – поинтересовался Оскэ.

– Для вас, да, – сказал комбриг, – А я переоденусь через две минуты.

…

…Как только H-образные силуэты пары «Этажерок» (небольших летающих лодок с тандемными парами крыльев), возникли в лиловом закатном небе, публика на пирсе пассажирского порта немедленно начала звуковую разминку. Гудение рожков, гулкие удары тамтамов и рев еще каких-то псевдо-музыкальных инструментов из арсенала футбольных фанатов, совершенно заглушил звуки, сопровождающие лэндинг. Было полное впечатление, что «этажерки» приводняются бесшумно, как призраки. Они с небрежным изяществом прокатились по спокойной воде бухты и остановились около широкого центрального пирса – шагов десять от хвоста первой до носа второй.

Ним Гок спрыгнул на грунт с водительского сидения трицикла, привычно поправил фуражку, одернул китель, сказал: «извините, служба», и двинулся в сторону бойцов, одетых в tropic-camouflage, уже высаживающихся и строящихся в четыре шеренги.

– Полста шесть, – сосчитал Оскэ, – Набили ребят туда, как селедок в бочки.

– Это опасно? – спросила Элвира.

– Это неудобно, – ответила Флер, – В «этажерке» пять рядов по два плюс два. Итого, двадцать пассажирских мест. Можно откинуть боковушки – еще плюс пять. Можно впихнуть еще троих рядом с пилотом. По весу все ОК. Но лететь так десять часов…   

– Опять же, прикинь, гло, – добавил Оскэ, – Один сортир типа «чемодан» в хвосте…

А тем временем, командир прибывшего аэромобильного отряда уже успел что-то отрапортовать Ним Гоку, и тот, в свою очередь, взял микрофон.

– Товарищи солдаты – интернационалисты! От имени всего трудового народа и по поручению Политбюро Партии Народного Доверия, я поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи по освобождению братского Замбези из-под власти  компрадорской буржуазии – служанки империализма и неоколониализма. В этой операции вы проявили лучшие качества солдата: дисциплину, смелость, владение наиболее современными видами боевой техники и прогрессивными тактическими приемами, и революционную гуманность к гражданскому населению. Вы сумели воспользоваться фактором внезапности, и с первого часа боевых действий вселить в сердце врага страх перед неминуемым поражением. Благодаря этому, и благодаря уверенности в правоте нашего дела, вы вернулись с победой и без потерь. Мы все гордимся вами, солдаты! И я тоже горжусь вами! Командиры – ко мне, остальным – вольно, разойдись! 

Ровные шеренги рассыпались, бойцы смешались с встречающими, загудели рожки, загремели тамтамы, заревели, запищали и засвистели прочие шумовые устройства. Взмыли вверх, в темнеющее небо, яркие россыпи искр фейерверков…

Группа из шести человек во главе с Ним Гоком, протолкалась к трициклу.

– Знакомьтесь, товарищи, – сказал он, – это Янис Петроу, кэп-лейт морского спецназа Атауро, это Алибаба, сержант фиджийских волонтеров, это Гкн Нопи, мастер-пилот волонтеров спецотряда «Hybird» Папуа и Хитивао, а это наши линейные командиры аэромобильных войск СРТЛ: Даом Вад и Кхеу Саон… Соответственно, это – Элвира Лабриа, моя жена, а это Оскэ Этено и Флер Хок-Карпини, наши друзья с Футуна.

– Ним Гок, может, я пройдусь и подгоню свою тачку? – спросил Алибаба, – А то нас девять организмов на семь мест.

– А на фиг нам больше? – спросил Гкн, – Девчонок надо посадить на колени, и ОК.

– Это будет нарушение правил дорожного движения, – заметил Ним Гок.

Мимо проехал мини-трактор «jirafa» с прицепом, в котором сидели шестеро молодых людей. У водителя на коленях устроилась девушка в одних шортиках, держась левой рукой за его шею, а правой размахивая над головой яркой майкой, как флагом.   

– Сегодня вечером с правилами все хорошо, – прокомментировал Янис Петроу.

– Не будем отрываться от народа, – согласился Ним Гок, – Кхеу Саон, садись за руль.

…

…На просторной террасе второго этажа, компания разместилась так, как принято на классическом армейском «разборе полетов». Элвира выразительно вздохнула (чтобы показать: такое обращение с гостями является несообразным и даже варварским) – и пошла на кухню, организовывать ужин. Флер, без труда преодолев ее символическое сопротивление, отправилась вместе с ней в качестве ассистента.

Ним Гок проводил их обеих взглядом, а затем коротким резким движением поднял правую ладонь вверх, призывая всех к вниманию.

– Я собрал вас, чтобы еще раз поздравить с успешной операцией, и кратко обсудить вопросы, которые нельзя откладывать до завтрашнего итогового совещания в штабе, поскольку товарищи Петроу, Гкн и Алибаба завтра будут заняты по своим вопросам. Присутствие товарища Этено с женой, я считаю важным, поскольку они имеют опыт технического обеспечения военных действий на том же африканском театре. Я хочу начать именно с вопроса о новой боевой технике. Товарищ Янис, что ты скажешь?

– В данной операции использовался один принципиально новый тип техники, – начал капитан-лейтенант, – это легкие десантные флоп-флаеры «ptero». Имея вертикальный взлет и посадку, они сильно уступают геликоптерам по скорости, но выигрывают по простоте управления, компактности, надежности, и по скрытности применения.   

– Насколько высок выигрыш по скрытности? – спросил Ним Гок.

– Принципиально высок, – ответил Янис, – Они бесшумны и очень мало заметны. Но, необходимо специальное обучение тактике их применения. В этом случае, они дают решающий перевес при действиях на «мокрой зеленке». 

– Только на «мокрой зеленке»? – переспросил комбриг.

– Возможно, и на другой закрытой пересеченной местности, но это надо проверять.

– Понятно… Я записал. А как себя показали на «мокрой зеленке» машины «Yeka»?

– Хорошо показали, как и предполагалось. При штурме Куэлиманэ мы подавили все огневые точки раньше, чем противник успел их целенаправленно задействовать.

– То же и при штурме Чиндэ, – лаконично добавил Алибаба.

– И при взятии под контроль особого района Аколере, между ними, – сказал Гкн.

– А минусы этих машин? – спросил Ним Гок.

Возникла некоторая пауза.

– Слишком большой габарит по ширине, – ответил Гкн, – Из-за этого их действия ограничены побережьем, широкими протоками и безлесными участками болот. В лесистой местности, собственно, в джунглях, они неприменимы.

– Так… Это я тоже записал.

– Высокий расход топлива при полете выше трех метров, – сообщил Алибаба.

– А чего ты хотел? – поинтересовался Оскэ, – Это недостаток всех скринеров. Они экономичны только до «экранной» высоты: полдлины хорды несущей плоскости.   

– Ага, – согласился Алибаба, – Я и говорю: это надо учитывать в тактике.

– Да, – Ним Гок кивнул, – Мне про это говорили. Янис, как ты оцениваешь уровень подготовки наших бойцов, которые были в твоем экипаже?

Капитан-лейтенант посмотрел на Даом Вада, а затем на Ним Гока.

– ОК, комбриг. Если у вас так принято. У тебя отличные ребята, но им надо учиться, прикинь? У Даом Вада задатки штурмана, но образование на уровне базовой школы. Мальчишки, я имею в виду, Ан и Хин – им просто в школу надо. Вот такое мнение.

– Я понял… А в остальном?

– В остальном, хорошие солдаты. Быстрое понимание местности, наблюдательность, спокойствие, дисциплина, выносливость, хорошее владение стрелковым оружием. 

– А минусы? – спросил комбриг, – Товарищ Гкн, товарищ Алибаба, что скажете?

– Неумение ценить жизнь и здоровье себя и подчиненных, – твердо сказал Гкн, – это опасное свойство. Кхеу Саон, я тебе это говорил несколько раз, помнишь?

– Да, – ответил кхмерский линейный командир.

– Еще? – спросил Ним Гок.

– Неумение доброжелательно вести себя при патрулировании, – сказал Алибаба.

– В каком смысле?

– В прямом. Твои парни смотрят на сивилов, как будто зачистка. Я понятно сказал?

Комбриг утвердительно кивнул и сделал пометку в блокноте.

– Да… Я записал.

– Пойми правильно, – уточнил Алибаба, – Твои парни вели себя корректно, они не устраивали мародерства или чего-то такого. Вопрос в жестах, тоне и взглядах. С формальной позиции, солдаты-трансэкваториалы вели себя хуже. Так, они могли выкопать в огороде несколько  бататов, и сожрать. Типа, не видели межевого знака. Могли пошлепать по попе встречную девчонку, и сказать что-то этакое. А местные жаловались кэп-лейту Петроу или штаб-лейту Мчела. Но это – жалобы по-свойски. Местные деревенские парни так же хулиганят. А жалобы на твоих были вообще…

– Совершенно верно, – перебил Янис, – На твоих парней, комбриг, жаловались не по конкретным поводам, а абстрактно. Местные от них шарахались, понимаешь?

– Может быть, межрасовое недоверие? – спросил Ним Гок.

– Нет. На ребят – этнических китайцев и индейцев, такой реакции не было, а они для местных на одно лицо с кхмерами. На папуасов и креолов тоже реакции не было.

– Я понял. Это настораживает, и над этим надо работать. А что при зачистках?

Петроу и Гкн переглянулись, и Гкн нехотя ответил.

– При зачистках это, может быть, даже плюс. Мои расстраиваются, если кого-то надо выводить в расход, а твоим парням это все равно. Стрельнули – и ноль эмоций.

– Да, это верно, – комбриг кивнул,  – А как местные жители относились к зачисткам?

– Обычно – с пониманием. Мы зачищали только явно-деструктивный контингент.

– И мы подробно объясняли свои действия в этой области, – добавил кэп-лейт.

– Это правильный подход, – согласился Ним Гок, – Этому мы стараемся учиться.

Элвира и Флер выкатили на террасу большой сервировочный столик на колесиках.

– Прикинь, Ним Гок, – сообщила Флер, – У вас такая классная каталка для еды, а вы, оказывается, ей не пользовались.

– Флер нашла кучу нетронутых подарков, – добавила Элвира, – …Даже неудобно.

– Хорошо, – Ним Гок кивнул, – Завтра мы этим займемся.

– Завтра, – напомнила она, – Мы договорились идти в гости к соседям.

– Действительно… Тогда сделаем это в какой-нибудь другой свободный день.

…Последовала естественная суета, всегда сопровождающая раскладывание еды и разливание напитков (преимущественно, в чашки, но частично – на стол, на пол и на гостей). Дождавшись завершения этой процедуры, Ним Гок спросил:

– А кто может рассказать о рейде на плотину Кабора?

– Командовал я, – ответил Гкн, – Но рассказывать без карты-схемы сложно.

– Меня сейчас интересует только одна деталь, – уточнил комбриг, – Как вам удалось подавить сопротивление охраны, без нанесения ей потерь в живой силе?

– А-а… психология. Мне Лрл посоветовал, на стадии планирования. Это мой брат, он работает в воздушно-морском флоте, командир летающей канонерки. Они придумали ставить на легкую канонерку огнемет. Идея пошла от янки, еще с вьетнамской войны.   

– Огнемет? – переспросил Ним Гок.

– Да. Только у янки был напалм, а у нас – сгущенный спирт с магнием. Струя летит на двести метров. Если противник психологически не готов к этому, то, даже если струя огнесмеси прошла мимо, у него возникает сфинктер-синдром, как выражается Лрл.

– Это отравление продуктами сгорания? – уточнил комбриг.

– Нет, это кишечник. Мы, как следует, плюнули по гребню плотины – они обосрались.      

– А можно, за столом про что-нибудь другое? – мягко попросила Элвира.

– Прошу прощения мэм, – Гкн смутился, – Это был технический термин.

Возникла пауза (был слышен только скрип ложек и вилок), а потом разговор как-то перешел на обычные мирные темы. Дом. Хозяйство. Семья. Перспективы и планы, связанные с первым, вторым и третьим… Несколько позже, Ним Гок, заметив, что атаурцы уже посматривают на часы, ненадолго вернулся к деловой теме:

– Насколько серьезная перспектива у боевых мини-субмарин?

– У мини-субмарин, как таковых, – сказал Янис, – по-моему, невелика. Скорость менее десяти узлов при автономности пять часов. Для патрулирования в составе береговой охраны этого достаточно, но для действий в открытом море – мало. Ходят слухи, что индусы, фирма «Bharati» занялась ныряющими мини-флаерами. Эта тема возникает каждые четверть века. Раньше толком ничего не получалось, а сейчас… Посмотрим.   

– Это интересно… Я записал. А где можно купить эти аппараты?

– Ныряющие мини-флаеры нового поколения – пока нигде. А про те мини-субмарины, которые использовались в нашей операции, спроси в партнерстве «TeKe Toys» на Пелелиу. «TeKe Toys» обеспечивало инструктаж и боевую комплектацию. Босс – Рон Батчер, он демобилизовался из спецназа INDEMI после 1-й Африканской кампании.

– Мы знакомы, – сказал комбриг, делая пометку в блокноте, – но я думал, что Батчер работает инструктором в фирме «Taveri Futuna».

– Недавно его сектор превратился в автономную фирму-сателлит, – пояснил Петроу.

– А этими пневматическими пистолет-пулеметами тоже занимался он?

– Да. «TeKe Toys», как я понимаю, ориентируется на рынок дешевых перспективных разработок. Легкая десантно-штурмовая техника. Экипировка бойцов, транспорт, портативная артиллерия, и концептуально-новые модели стрелкового оружия.

– И разработка тактики их применения? – уточнил Ним Гок.

– И это тоже, – Янис кивнул и снова глянул на часы, – Хозяева не обидятся если…?

Комбриг улыбнулся, развел руками, и стал на несколько секунду похож на обычного преуспевающего молодого фермера, общительного и дружелюбного.

– Никаких обид. По тебе, наверное, соскучились дома.

– Мы тоже двинемся, – сообщил Гкн, переглянувшись с Алибабой.

– Вас подвезти до пристани? – спросил Ним Гок.

– Не беспокойся, тут два шага, – сказал Алибаба, – По дороге поможем Янису склеить симпатичную девчонку… А лучше сразу двух.

– Без вас я, конечно, не справлюсь с этой задачей, – съязвил кэп-лейт. 

– Конечно, не справишься! – Гкн подмигнул ему, – Ты же скромный парень. Йох-йох! Когда на Замбези Янис клеил одну девчонку, это же была рыцарская баллада!   

– Ну, ты достал! Не хлопать же ее сразу по попе, как дома. Вдруг бы она испугалась? 

– Ага, щас! Когда ты ей чинил байк, она не испугалась, а по попе – испугалась бы?

– Я не чинил, просто там слетела цепь. Минутное дело. И вообще, откуда ты знаешь?

– Так люди говорят…

– Какие такие люди?…

Флер тронула Алибабу за плечо.

– Бро, тут мой папа тебе просил кое-что передать. Пошли, дойдем до нашей флайки.

– Ух ты! Это то, что я думаю?

– Типа того, – подтвердила она, – Пошли уже, он еще на словах просил передать…

Они спустились к пирсам, и Флер, на ощупь, вытащила из багажника «растопырки» увесистый пластиковый пакет-сумку.

– Рассада? – попробовал угадать Алибаба.

– Штаммы, – поправила Флер, – Типа, как у флореллы.

– Но ведь бальса – дерево. Или тут не бальса?

– Тут бальса. Но она типа морской губки, а растет, как флорелла. Увидишь на диске, который с инструкцией. Короче: в пакете двадцать разных штаммов, которые надо рассадить отдельно, а потом – отправить образцы материала на тестирование. Папа говорит: у одного твоего партнера есть брат, а у брата лазерная лесопилка. 

– Ага, – подтвердил Алибаба, – У Омлета старший брат с лесопилкой.

– Ну вот. Там должен быть тестер для древесины. Дальше – смотря по результатам.

– Ага… Понял… А как быстро она растет?

– Алло, бро, ты вообще слушаешь? Я же сказала: как флорелла.

– Что, и по скорости тоже?!

– Ну, да.

– De puta madre… Прикинь, гло, это же охренеть… Ну, дает дядя Микки! Вот это, я понимаю: наука! Слушай, а может, ты со своим faakane заскочишь к нам на ферму? Атаурский островок Жако, у восточного мыса. Отсюда меньше ста миль. На вашей машине… – Алибаба похлопал ладонью по фюзеляжу «растопырки», – … 20 минут.

– Ну… – Флер задумчиво почесала себе за ухом, – … А чего там интересного?

– Там плантация джунглей и псевдо-первобытное племя агрессивных папуасов.

– Внушает… – оценила она, – … ОК, я поработаю над тем, чтобы уболтать Ежика.

…

К ее возвращению, за столом (точнее, за гостевой циновкой) остались Оскэ, Ним Гок, Даом Вад и Кхеу Саон. Судя по звукам, доносившимся с кухни, Элвира стряпала еще какое-то блюдо, возможно – десерт к кофе (кофейник уже стоял на циновке).

– … Таким образом, вам предстоит, – негромким, но металлически-жестким, голосом объяснял комбриг своим линейным командирам, – …воспользоваться этой грубейшей ошибкой противника и создать плацдарм в глубине его территории. Даом Вад!

– Слушаю, товарищ комбриг!

– В чем состоит ошибка противника?

– Противник позволит иностранному отряду наводить порядок на своей земле.

– Не совсем точно, – констатировал Ним Гок, – Кхеу Саон, дополни!

– Да, товарищ комбриг! Противник пустит больше, чем один иностранный отряд, и поэтому, он никогда не будет знать, кто что сделал. Каждый отряд кивнет на другой, поэтому, противник окажется в положении слепого, которого грабят зрячие. 

– Верно, но не совсем. Скажи, Даом Вад, я вижу по твоим глазам, что ты уже понял.

Линейный командир Даом Вад кивнул и медленно произнес:

– Грабители, про которых сказал товарищ Кхеу Саон, они тоже не совсем зрячие. Я сравню их с теми, кто грабит ночью, имея слабый фонарик. Они видят только в том направлении, в котором направили луч. А в темноте может быть кто-то невидимый.

– Верно! – одобрил комбриг, – Но тот, кому приказано стать невидимым, не должен светиться в темноте, иначе его увидят без всякого фонаря. Вы слышали, что сказали товарищи Петроу, Гкн и Алибаба? Вы светитесь в темноте и из-за этого возникают проблемы с выполнением боевой задачи. Этот недостаток подлежит устранению.

– Да, товарищ комбриг! – хором ответили оба линейных командира.

Флер взяла пачку сигарет и зажигалку, и почти незаметным жестом поманила Оскэ к бордюру террасы. Они устроились там, закурили, и она шепотом спросила:

– За что парням устраивают разнос?

– За негуманный образ мысли, – ответил он, – Типа, это их демаскирует. Незачет. Если партизанить, то в Лимпопо надо притворяться бегемотом, в Сахаре – верблюдом, а в Европе – бараном. Какой дискурс, такой и имидж, как говорил наш тичер экоистории.

– А где они собираются маскироваться и партизанить?

– В Париже, где же еще? Они ребята конкретные: война – значит война.

– Joder… – тихо ахнула Флер, – …Так они хотят под шумок католического фестиваля организовать диверсионно-шпионскую сеть во Франции? 

– А что тебя удивляет, Ру? Твоя мама Кенга уж точно не упустила бы…

– Мама уже почти два месяца, как вне игры! – перебила она.

– Ага. А это новые игроки. Заполнили экологическую нишу, как говорит дядя Микки.

– Так. Допустим. Но почему они обсуждают это при нас?

Оскэ выразительно пожал плечами, и в этот момент на террасе появилась Элвира с корзиной тонкого печенья, похожего на изящно скрученные сухие листья

– Ним! – укоризненно, произнесла она, – Посмотри, люди пришли к тебе в гости, а ты занимаешься боевой и политической подготовкой. Оскэ и Флер даже ушли курить в дальний угол, потому что мы их не развлекаем. Ты думаешь, это правильно?

– Да, – согласился комбриг, – Это неправильно. Давайте лучше поговорим на мирные домашние темы. Даом Вад, Кхеу Саон, вы уже успели подумать о том, как создадите семью и начнете мирную жизнь, которая послужит примером для ваших бойцов? Вы сформулировали для себя план? Вы уяснили его этапы и порядок их выполнения?

– Я понял задачу и работаю над планом, – сказал Даом Вад.

– Через сколько минут надо доложить? – спросил Кхеу Саон. 

– Послушай, Ним Гок, – вмешалась Флер, – Мирную жизнь так не планируют.

– Я ему все время это говорю, – проинформировала Элвира.

Ним Гок взял одно печение и, рассматривая его, задумчиво произнес.

– Да. Наверное, необходим другой метод. Оскэ, Флер, какие у вас планы на завтра?

– Так, посмотреть, что тут интересного в окрестностях, – сказал Оскэ.

– Нырнуть с пикой и попробовать здешнюю рыбу на вкус, – добавила Флер. 

– А вам было бы интересно пообщаться с нашей молодежью?

– Ну, да, – Оскэ кивнул, – В хорошей компании веселее.

– Только без… – Флер на секунду задумалась, – …Специального плана. ОК?

– Неформально, – пояснил Оскэ, – Спонтанно, в свободном стиле.

– Правильно, – согласился Ним Гок, бросив многозначительный взгляд на линейных командиров (которые дисциплинированно кивнули), – …Я уверен, что так и будет.

Возникла длинная пауза. Присутствующие с энтузиазмом жевали, и невербальными фонемами выражали свое восхищение кулинарными талантами хозяйки. Возобновил содержательное общение, опять-таки, Ним Гок.

– Скажите, а вас интересует происходящее на тетрабублике?

– Еще бы! – откликнулась Флер, – А что там происходит?

– Там начинают делать «флапы». Это машины иного типа, чем «флопы», правильно?

– Да, – подтвердил Оскэ, – «FlaP» – это самоходный планер с очень слабым движком, порядка одного КВт. Иногда на человеческой тяге. Просто педали. Отсюда – «Flying Pedals». А «Flop» – это в смысле, что он машет крыльями. Совсем другое дело, ага? 

– Понятно, – сказал комбриг, – Значит, десантный «Ptero», примененный на Замбези, и учебный «Maki», фабрику для которого мы приобрели у Штаубе, это – «флопы»?

Оскэ согласно кивнул, пережевывая очередное печенье.

– Ну, да. Если машина летает за счет взмахов несущих плоскостей, то это «флоп».

– Я заказал эту фабрику по вашему совету, – продолжил Ним Гок.

– А что, разве плохая машинка? – спросила Флер (тоже жуя печенье).

– Наоборот, очень хорошая, – сказал комбриг, – Я понимаю, в тот момент «Ptero» еще являлся секретным, и вы не могли говорить о нем, но вы посоветовали мне прототип, который пригоден для массового обучения пилотов этих перспективных машин.   

– «Maki» и сам по себе неплох, – заметил Оскэ, – Простая, дешевая легкая флайка.

– Да, это тоже плюс, – согласился Ним Гок, – Продукция двойного назначения.

– Фабрика-то уже работает? – поинтересовалась Флер.

– Да, с 15 апреля. Мы распределяем первые серии «Maki» среди активистов военно-спортивных клубов, а также, через агро-кооперативы. Это стимулирует… – комбриг повернулся к линейным командирам, – А вы уже освоили пилотирование этого типа машин?.. (Даом Вад и Кхеу Саон утвердительно кивнули) – …Очень хорошо. Завтра покажете гостям, как у вас это получается, и послушаете их замечания.

Элвира бросила удовлетворенный взгляд на опустевшую корзинку из-под печенья и, наклонившись к Ним Гоку, что-то шепнула ему на ухо. Он кивнул. Она хлопнула в ладоши и сказала, тоже обращаясь к линейным командирам.

– Ребята, вы в гостях. Если вы устали и хотите спать, то… Вы понимаете?

– Ваша задача отдохнуть и выспаться, – закончил Ним Гок.

– Элвира, а можно еще кофе? – спросила Флер, звонко щелкнув ногтем по пустому кофейнику, – Я могу сама сварить, тебя уже, наверное, достало бегать туда-сюда.

– Правда, – поддержал Оскэ, – Пока ты провожаешь гостей, мы как раз сварим.

– А это удобно? – засомневалась она.

– У нас всегда так делают, – ответила Флер.

Оскэ обмениваясь рукопожатиями с Даом Вадом и Кхеу Саоном, спросил:

– А вы завтра покажете, где тут можно пострелять рыбу?

– Мы спросим у рыбаков, – пообещал Кхеу Саон.

– Вы, как позавтракаете, подходите к таверне Жосе, – добавил Даом Вад.

…