"100 великих кумиров XX века" - читать интересную книгу автора (Мусский Игорь Анатольевич)

Грок

Грок по праву считается одним из лучших клоунов в истории цирка. Международный приз «Маска Грока» является высшим признанием мастерства клоуна. Музыкальная комедия была главным источником вдохновения для Грока. Его называли интеллектуальным клоуном, клоуном-философом, клоуном шекспировского толка.

Грока считали гениальным многие великие художники. Шаляпин, посмотрев выступление клоуна, признался, что ничего лучшего за всю свою жизнь он не видел.

Певец Леонид Утёсов, побывавший в двадцатых годах в Берлине и Париже, признавал, что ни один артист не произвёл на него такого впечатления, не оставил такого глубокого воспоминания, как клоун Грок: «Зал, и я вместе с ним, покатывался от хохота, но одновременно было почему-то немного грустно. Он был философ, этот клоун Грок. (Недаром ему было „honoris causa“ присвоено звание доктора философии в нескольких университетах Европы.) Он отлично понимал природу человека. Как часто мы к простой цели идём самым сложным, самым нелепым путём — от смущения, от неуверенности в себе, от непонимания обстоятельств, и ещё недоумеваем, почему нам так трудно жить на свете. Удивляясь этому человеку, не понимавшему простых вещей, невольно начинаешь оглядываться вокруг, заглядывать внутрь себя и видишь много похожего».

Если верить «Мемуарам» Грока, то он был не только повелителем шутов, королём клоунов, божественным Гроком, величайшим комиком на свете; он был, кроме того, служителем конюшни, земледельцем, официантом в кафе, дворецким, поваром, водолазом, приказчиком, часовщиком, настройщиком фортепьяно, скрипачом, дирижёром, преподавателем иностранных языков, репетитором, кассиром, счетоводом, садовником, учителем фехтования, боксёром и просто добрым малым.

Несомненно, что большая часть всех этих занятий выдумана. Шарль Адриен Веттах, по прозвищу Грок, родился 10 января 1880 года в Швейцарии. Все в роду Веттахов были крестьянами и пастухами. Его мать умела играть на фортепиано, а отец чинил часы, считался замечательным гимнастом и метким стрелком. Когда Адриен немного подрос, отец приохотил его к цирку.

Однажды юного Веттаха увидел клоун Альфреде и предложил вступить в труппу бродячего цирка. Альфредианос, так называли партнёров на манеже, оставались в цирке около двух лет. Когда его коллега женился, Адриен ещё дважды менял партнёров, после чего бросил работу в бродячем цирке и уехал во Францию. К этому моменту он умел жонглировать, ходил по канату, был неплохим акробатом, наездником, владел многими инструментами и был ангажирован в Национальный швейцарский цирк на… должность кассира.

В этом цирке Адриен сблизился с молодым музыкальным эксцентриком, выступавшим под именем Брик, и заменил его ушедшего партнёра Брока. Адриен счёл остроумным принять псевдоним «Грок». Под этим именем он впервые вышел на манеж 1 октября 1903 года. Дебют состоялся в Национальном швейцарском цирке в Ниме.

Они побывали во Франции, Бельгии, Испании, Южной Америке. Затем Грок выступал с известным клоуном Антонэ, а в последние годы работал без постоянного партнёра.

После войны продолжились его успешные гастроли в Париже в зале «Олимпия», затем — в зале «Альгамбра». Успех у Грока был триумфальный. Журналисты осыпали клоуна такими похвалами, что многие спрашивали себя, не присутствуют ли они при рождении нового гениального мастера буффонады, при рождении второго Чарли Чаплина. Надо сказать, что хор похвал продолжал усиливаться, сопровождая все выступления Грока в Париже.

В декабре 1924 года клоун выступал в «Ампире». У каждого, кто видел его номер, оставалось ощущение, что он достиг высшей степени мастерства.

Публика мюзик-холла, по крайней мере во Франции, была пресыщена; и тогда Грок, король буффонады, принял предложенный ему цирком Медрано ангажемент. Его номер привёл цирковую публику в восторг, она устроила ему овацию.

У Грока был певучий и жалобный голос, и вдруг он резко бросал: «Без шуток!» Или вопрошал: «Почему?» Знаменитые восклицания повторялись у него каждую минуту, создавая своеобразный, причудливый припев. Его интонации настолько покоряли публику, что с уст парижан целый сезон не сходили слова — «Без шуток!» и «Почему?».

Грок, более разумный, чем его панегиристы, только посмеивался: «В связи с этим я хочу раз и навсегда поднять забрало. Ни искусство, ни философия меня не интересуют, я не принадлежу к числу людей умственного труда. Всё, что говорят обо мне по этому поводу, очень мило, но не соответствует истине, всё это весьма искусная реклама, которую мои любезные друзья и покровители создают мне без всякой задней мысли. Мне не приходится жаловаться, ведь „интеллектуальный клоун“ в наши дни может рассчитывать на больший успех, чем обычный, заурядный клоун».

Грок умел безраздельно владеть аудиторией. Ни до него, ни после не было клоуна, который мог бы оставаться наедине с публикой 70 минут.

Грок понимал, что и виртуозных трюков, и даже ума недостаточно, чтобы покорить публику. Нужно добиться контакта с ней. Вот что он писал по этому поводу: «Моим соавтором, как правило, была публика. Именно по её реакции я определял — это удалось, а то — нет. И можете мне поверить, что настоящее мастерство артиста состоит из двух половин: из того, что ты даёшь публике, и того, что публика даёт тебе. Горе артисту, который в своём высокомерии, упоённый успехом, забывает это правило. В тот момент, когда он теряет живительные контакты со своей второй половиной — публикой, он обрекает себя на бесплодность, на творческую катастрофу. Эту простую истину я никогда и нигде не забывал».

Все свои трюки Грок делал с неподражаемой серьёзностью и блеском — танцевал ли, играл ли на скрипке или рояле, жонглировал ли, но всё, что бы он ни делал, было алогично, было вопреки здравому смыслу.

В антре «Скрипка» партнёр Грока выходил на арену и играл на скрипке сложную пьесу. Потом на манеже появлялся сам Грок, он с трудом тащил огромный контрабасный футляр. Поставив его на сцену, клоун извлекал из него скрипочку, такую крохотную, что она уместилась бы на ладони. Извлекать из такого карликового инструмента нормальные звуки совсем не просто, а Грок исполнял такую сложную вещь, как увертюру к «Травиате».

У Грока — человека с белым лицом и огромным красным ртом — возникают самые естественные желания. Он хочет, например, поиграть на фортепьяно. Но стул и музыкальный инструмент в разных концах сцены. Осознав это, Грок со страшным напряжением придвигает… фортепьяно к стулу.

Крышка фортепьяно била его по пальцам один раз, другой. Теперь клоун настороже, он играет, едва прикасаясь пальцами к клавишам, следит за коварной крышкой и в последнее мгновение отдёргивает руку. Он необыкновенно доволен и с насмешливым видом дует себе на пальцы. Однако, перед тем как снова начать играть, он снимает крышку и ставит её рядом с инструментом.

Грок садится за фортепьяно, снимает цилиндр и кладёт его на открытую крышку. Цилиндр скатывается на пол, как с горки. Клоун до крайности смущён неожиданностью. Но как же его теперь достать? В голове Грока снова мучительно работает мысль. Наконец он взбирается на фортепьяно, садится на крышку и проделывает путь скатившегося цилиндра.

Грок снова кладёт цилиндр и перчатки на фортепьяно, играет, видит, что перчатки вот-вот скатятся вниз, он одной рукой хватает цилиндр, ловит в него перчатки, продолжая музицировать другой рукой.

Неповторим его трюк со стулом, когда он, ломая сиденье, проваливается в него, оказавшись в немыслимой позе, согнутый пополам, вдруг выскакивает из стула и садится на спинку, по-турецки поджав ноги.

Грок с успехом гастролировал по странам Европы. Между поездками он обязательно приезжал в Париж. «Словно для того, чтобы пополнить там запас уверенности в себе. Он снова закалялся в жаркой температуре успеха, в котором ему по-прежнему не отказывали верные почитатели его таланта», — писал Реми в книге «Клоуны».

И всё же Грок начал прибегать к хитрости. Он неоднократно объявлял в прессе, будто намерен оставить свою профессию и выступает, мол, в последний раз. Журналисты и авторы рекламных статей, не без ведома директоров цирков, поддерживали эту невинную ложь.

В 1931 году Грок распространил среди владельцев кинотеатров фильм о своей жизни, автором которого был он сам. Премьера картины «Грок» состоялась в Берлине. Фильм успеха не имел.

В последний раз великий клоун появился на арене цирка Медрано в 1937 году; он выступил со своим обычным номером, обогащённым новым инструментом — кларнетом. После того как артист, по обыкновению, исполнил целый концерт на своей крохотной скрипке, на фортепьяно, на концертино, на аккордеоне и на саксофоне, он вдруг заявил плачущим голосом: «Дайте мне кларнет». Это было неожиданно и смешно.

В том же году Грок совершил вместе с цирком Медрано гастрольную поездку по Франции. Затем он появился в залах кинематографа; тут он заполнял антракты между двумя фильмами; Грок выступал также и в «Мулен-Руж»…

В чём причина небывалого успеха этого артиста? «Глядя на него, невольно ловишь себя на мысли, что перед нами — гениальность в сочетании с трудолюбием, — отмечал Реми. — Грок, быть может, сам того не подозревая, великолепно иллюстрирует положение о том, что гений — это терпение. Тщательность, терпение, человечность, гениальность — таковы слова, которые чаще всего употребляются в отзывах, превозносящих Грока».

Грок — прежде всего музыкант. Какого терпеливого труда потребовал от артиста знаменитый клоунский трюк, когда Грок, перекинув смычок через плечо, наподобие ружья, и двигаясь строевым шагом, умудрялся принимать самые невероятные позы, подвергая нешуточной опасности свой спинной хребет! В это время он, бесспорно, достигал вершин акробатической клоунады.

После войны Грок выпустил два новых фильма, в которые включил лучшие свои номера. В 1950-х годах он открыл собственный цирк — мюзик-холл. Прежде чем удалиться от дел, Грок устроил серию прощальных выступлений на сцене и на манеже. Последний раз он вышел на арену в Гамбурге 31 декабря 1954 года. Умер знаменитый клоун 14 июля 1959 года в своём роскошном мраморном дворце в Италии.

Леонид Утёсов так и не смог забыть его: «Прошло уже более сорока лет с тех пор, как я видел Грока, но каждый раз, когда я вижу артиста оригинального жанра, — я вспоминаю Грока; когда я вижу людей, пренебрегающих здравым смыслом и удивляющихся, что у них ничего не получается, — я вспоминаю Грока; когда я вижу людей, идущих кривыми путями к ясной цели, — я вспоминаю Грока; когда я сам поступаю вопреки очевидной логике и только потом обнаруживаю свой промах — я вспоминаю Грока».